Can't learn to tell the truth until you learn to lie

28 мая 3019 года Третьей эпохи. Минас Тирит Сэм очень хорошо умел чувствовать, когда что-то затевалось. Пару дней назад Гендальф получил известия от кого-то, неизвестного хоббиту, и после этого маг стал вести себя еще загадочнее, нежели обычно. Кроме того, от наблюдательного Сэма не скрылось, как начал нервничать спокойный и, как думалось ранее, совершенно невозмутимый Арагорн. Этот вечер Сэм и Фродо проводили в компании Мерри и Пиппина в одном из городских трактиров. Их уже знали здесь, а потому на четверку низкорослых посетителей внимания не обращали. — Если немного отвлечься, можно представить, что мы в Бри. Для «Зеленого Дракона» слишком много верзил, — мимоходом заметил молодой Тук, делая глоток пива. — Да, пожалуй, — согласился Фродо. — Эх, сейчас бы выпить нашего, что на ферме у Дудкинса варят! Что ни говори, а наше пиво куда лучше, — обычно Пиппин не проявлял тоски по дому, но в этот вечер решил поменяться местами с Сэмом. Бывший садовник не хотел ввязываться в разговор. Что бы он ни думал про путешествия в целом и их приключение в частности, в этот вечер привычная тоска по дому сменилась ожиданием чего-то интересного. В конце концов, будет, что рассказывать внукам. К хоббитам присоединились Леголас и Гимли. Несмотря на их дружбу, гном довольно часто сердился на спокойную отстранённость и внешнюю холодность эльфийского принца. А потому они часто присоединялись к чьей-либо компании, так как поссориться в обществе других было куда сложнее. Гимли отхлебнул пива, довольно фыркнул и пустился в долгие размышление о вкусах эля. Фродо в этот момент подумал о том, что хоббиты, пожалуй, ближе к гномам, чем к людям или эльфам. Их тоже ничем не проймешь, взять хотя бы Гимли: в мире творится что-то ужасное, а ему хоть бы что! — Нет, что ни говори, а к лучшему ничего не изменится. Мы это прошение уже раз пять подавали, и Денетору, и Фарамиру. И ничего! Что старый Наместник заявил, будто бы пошлины и без того низкие, что этот молодой о том же твердит. За въезд в страну восемь монет серебром, за разрешение на торговлю не меньше семнадцати, да еще за пушнину на границе берут. Фродо узнал в говорящем жителя из Озерного города — характерная «р» могла принадлежать только выходцам оттуда. Седой купец изливал свое недовольство кому-то из местных. — А еще — ты только подумай! — на летней ярмарке будут эти, из Мордора. Вроде как южных диковинок привезут. Эх, в старые времена им бы красного петуха запустили, чтобы неповадно было. — Ты погоди про Наместника Фарамира гадости говорить. Сам знаешь, в Минас-Тирит вернулся потомок Исилдура, наш будущий король. Быть может, он и будет принимать решения. — Да какие к троллям решения, — купец поморщился и отхлебнул пива, — если они с Черной Страной теперь дружат. Сначала на ярмарку их пускают, а глядишь, и орков на службу принимать начнут. Оказалось, что к разговору прислушивался не только Фродо, но и Леголас. Эльф покачал головой в ответ на немой вопрос хоббита и тихонько заговорил, чтобы не отвлекать друзей: — Фарамир и Арагорн ожидали чего-то такого, когда соглашались на этот договор. Я немного знаю людей Озерного города, это рядом с моим родным лесом. Они всегда недовольны налогами, будь то у себя дома, или где-то еще. — И все же, даже здешние люди не слишком рады тому, что с Мордором у Гондора союз. — Не рады. Пожалуй, кроме Саурона, никто этому не рад. — Если бы я смог уничтожить… — Не вини себя, Фродо, — Леголас строгим тоном остановил хоббита, — ты поступил так, как смог. Владыка Элронд именно об этом говорил нам на прощание. Никто не может предсказать, как повернется судьба. Фродо тяжело вздохнул. С одной стороны ему стало спокойнее от осознания: его никто не винит. А с другой — ему никак не давало покоя осознание их поражения, пусть и бескровного. ∞ Нилумит жевала яблоко и разглядывала большую площадь перед дворцом Наместников. Рядом с ней дремал пушистый приятель Фарамира, изредка дергая ухом. Кот смирился с компанией девочки, которая любила разговаривать с ним. — Я бы хотела быть похожей на нее, когда вырасту. Ты только представь, она такая красивая и храбрая! А молодой господин… эх, если бы он не был таким суровым. Как бы я хотела себе такого мужа! Слушай, — она погладила животное по лоснящемуся боку, — а если я попрошу у господина Элдариона, он меня тут оставит? — Ты хочешь остаться в Гондоре? — неожиданный вопрос напугал девочку. — Ой, госпожа Эовин! Простите, я не видела вас, — Нилумит подскочила на месте, широко распахнув глаза. — Не стоит, я не госпожа тебе. Ты уж прости, я слышала, как ты с Котом говорила. — Ой, вы не подумайте, — девочка залилась краской, — я ничего такого не имела ввиду. Просто только он молчит и слушает, и не станет смеяться надо мной. — Зачем же смеяться? И все же, кто тот молодой господин, о котором ты так тепло отзывалась? — Ваш брат, господин Эомер, — девочка хитро прищурилась, больше не стесняясь. — Я раньше не встречалась с людьми из вашей страны. У вас все воины такие, как господин Эомер? Эовин понравилось общаться с Нилумит. Детская непосредственность в ней сочеталась с хитринкой. Она не боялась даже Майрона — в самом деле, не станет же великий и могучий правитель Мордора самолично расправляться с мелкой умбарской девчонкой. Для гондорцев же она была гостьей. Нилумит расправилась наконец со своим яблоком и убежала за следующим, оставив Эовин в одиночестве. На дворцовых террасах редкого кого можно было встретить. — Быть может, твой дядюшка согласится забрать ее с собой в Рохан? — Майрон стоял у входа, прислонившись спиной к стене, и смотрел на закатное небо. — А разве ты не против? Ее привез сюда твой слуга. — Элдариону стало скучно, вот он и решил, что компания болтливой девчонки ему не повредит. Но если она сама не захочет, насильно увозить ее в Узг-Нуут никто не станет. Все-таки, после жизни у самого моря, наши города ей не слишком придутся по душе. Впрочем, не исключаю, что она захочет остаться с тобой. — Ты говоришь так, словно бы… — Брось, Эовин, ты ведь уже сама знаешь, что ни в какой Медусельд ты не вернешься. Твой драгоценный Фарамир сбежит в Итилиэн, как только сможет. После коронации должность Наместников будет скорее формальностью. — А как же эльф Маглор? — Ладно, я немного опережаю события. После коронации Арагорн поведет армию Гондора в бой, они разобьют дикарей, что собрал вокруг себя этот полоумный нолдо, наступит мир. А дальше… Майрон подошел к резным перилам и посмотрел вниз. Серьезное выражение лица Эовин его забавляло. Младшая сестра Эомера редко улыбалась, чем походила на своего брата. В отличие от короля Теодена, не скупившегося на эмоции, эти двое почти всегда сохраняли спокойствие и даже некоторую суровость. — Расскажи мне о своей родине, — попросил Майрон и заметил, как теплая улыбка скользнула по губам Эовин.