Can't learn to tell the truth until you learn to lie

27 мая 3019 года Третьей эпохи. Рохан Маршал Эркенбранд недоверчиво разглядывал стоявшего перед ним человека. На вид ему было около пятидесяти, левую щеку пересекал старый шрам. Держался пришелец свободно, а говором слегка напоминал Боромира, сына Денетора. И все же что-то не давало покоя маршалу. Улборн, как он сам себя назвал, прибыл в Эдорас около полудня. Его конь, гнедой трехлетка, не выглядел уставшим, хотя путь от Минас-Тирита до роханской столицы неблизкий. Впрочем, гонец явно относился к той породе старых вояк, для которых любое дело, кроме войны, не требует особой спешки. Тот же Осхельм запросто мог потратить четыре дня на дорогу из Хорнбурга. Улборн привез много писем. Наместник Гондора Фарамир писал о новостях с юга. Король Теоден справлялся о состоянии дел на границах и велел вместе с ответным письмом вручить гонцу еще и колдуна. Сарумана требовалось доставить в Минас-Тирит, и для этой цели такой провожатый, по заверениям Теодена, годился лучше всего. Эомер прислал короткую весточку, зато его взбалмошная сестрица расщедрилась на целый лист, исписанный мелким почерком. Читая витиеватые фразы с извинениями за побег, маршал довольно хмыкал и размышлял о том, что по-своему девица была права. — Не стоит беспокоиться, маршал Эркенбранд, — Улборн щурился на солнце, но стоял навытяжку, — мне не впервой с колдунами дело иметь, в Итилиэне чай не просто так бывал. — Понимаю. Наместник Фарамир не стал бы отправлять за чародеем абы кого. И все же будь осторожен, Саруман опасен. Как вы собираетесь ехать? — Колдун на коне поедет, специально для него припасенном. Я же из Белого Города одвуконь добирался. Вы ведь еще подивились, что мой-то не устал от дороги. Второй конь объяснял все. Эркенбранд выдохнул, мысленно пожурив себя за излишнюю подозрительность. Гнать двух лошадей для старика-вояки, всю жизнь сидевшего в засадах в Итилиэне, — задача не самая простая, так что ехал он не торопясь, но сменяя лошадей. В конюшне кроме гнедого появился еще и вороной двухлетка, молодой и горячий. Скорее всего, либо Гендальф, либо эльф, что путешествовал вместе с наследником Исилдура, как-то зачаровали коня, приготовив его для Сарумана. — Я слышал, будто бы молодой Наместник хочет заключить мир с Мордором, — неохотно проговорил Эркенбранд. — А, вы об этом, — Улборн недобро усмехнулся. — Уже заключил. Семь дней назад, стало быть. Об этом многие говорили. И король Рохана Теоден, и маг Гендальф подписи свои поставили под этим договором. Нехорошее чувство вернулось вновь: откуда бы такому, как этот Улборн, знать про подписи на договоре. На отставного капитана или бывшего сотника непохож, внешне — типичный южанин из Лебенина, а говорит как житель предгорий или Лоссарнаха. С другой же стороны, против королевского приказа не попрешь. ∞ 2050 год Третьей эпохи. Минас Моргул Пыль клубилась под копытами коня гондорского короля. Трудно сказать, что это было, задетая гордость или нуменорская отвага, но король явился в одиночку. Элдарион прокрутил кольцо на пальце и посмотрел в небо. Ничего нового — серые кучки облаков, напоминавшие клубки пыли, вороны и едва пробивающееся солнце. По ступеням башни зацокали орочьи когти, послышалась отборная ругань. В дверном проёме появился сгорбленный орк с перекошенной мордой. — Bagronk, провалился бы сам… Что с ним делать? — это уже Элдариону. — Ничего. Просто открой ворота и исчезни. Если кто из ваших появится, лично его кишки на корм воронам пожалую. Орк скрылся из виду, а чародею захотелось тщательно вымыть руки. Но это могло подождать, а вот гость на пороге крепости — нет. Человек в парадной кирасе въехал в крепость. Ворота бесшумно закрылись, отрезая его от внешнего мира. Вокруг царила неестественная тишина. Лишь ощущался чей-то недобрый насмешливый взгляд. Воин почувствовал страх, самый обычный липкий страх, такой же, как в детстве, когда отцу сообщали о плохо выученном уроке. Ничего общего с тем, что бывало при встрече с Ангмарцем. — Так-так, кто это здесь? Сам король Гондора и Арнора пожаловал. Ради такого гостя и мне грех не выйти, — раздался откуда-то сверху издевающийся голос. Эарнуру стало страшно — голос этот принадлежал не призраку, а самому обычному человеку. Из простой неприметной двери вышел человек средних лет. Седина едва тронула его виски, а его простое черное одеяние ничего не говорило о его владельце. Эарнур не увидел у незнакомца никакого оружия. Говорил этот человек на вестроне, слегка растягивая гласные. Так обычно говорили в Умбаре или гондорские вельможи из древних нуменорских родов. Их обучали по старинным книгам, привезенным еще из Нуменора. — Да, измельчали нынче потомки славного Элендила. О, нет-нет, младшая кровь тут ни при чем. Тебе понадобилось целых семь лет, чтобы набраться храбрости и встретиться со мной лицом к лицу. В былые времена Верные ценили доблесть куда больше. — Откуда ты можешь знать что-то о доблести? — Я родился и вырос в Нуменоре во дни величия. А ты всего лишь жалкий потомок Верного безумца и жалкой человеческой женщины. Элдарион подошел к Эарнуру и положил ему руку на плечо. Тот едва устоял: казалось, это была не рука человека, а ледяная каменная глыба. Чародей скривил тонкие бескровные губы в усмешке и подтолкнул его вперед. Эарнур с трудом устоял на ногах. Его привели в башню. Минас Моргул строили гондорские зодчие. Крепость была похожа на Минас Тирит, как похожи друг на друга родные братья. Для Эарнура заблудиться здесь казалось невозможным. Пока они шли по широким коридорам, он осмотрелся. Вокруг царило запустение, но в какой-то момент все изменилось… — Вот, поживешь пока здесь. А я пока подумаю, что с тобой делать дальше… ∞ 3017 год Третьей эпохи. Минас Моргул — Старейшина Ятим из Узг-Нуута передал послание. Тар-Майрон не покидал город в последние две недели. — Тогда за какими троллями нам велено избавиться от этого скулящего червяка? Сидел бы себе в Лугбурзе да и все. — Повелителю виднее. Когда Ангмарец появится? — О, так это он его к нам доставит? С каких пор эта белоручка занимается такими делами? Ладно, Эарнур, если без шуток, то затевается что-то серьезное. Видимо, от Господина приказ какой пришел, если всех нас в Крепости собрали. Нас вот семеро было, ты восьмой вчера пожаловал. Стало быть, Элдарион кроме червя еще и приказ привезет. Эарнур кивнул, рассеяно покрутив кольцо на пальце. За прошедшую тысячу лет оно не перестало чувствоваться, так и оставшись ледяной глыбой. Неприятное чувство кольнуло сердце — мир снова менялся. Вначале, когда он только получил кольцо, воевать против своих не приходилось. На него возложили обязанности коменданта Крепости, и почти четыреста лет — до конца Бдительного Мира — он не бывал за границами Мордора. Впервые ему доверили вступить в бой лишь при нападении на Осгилиат. Тогда Эарнур почувствовал отвращение, смешанное с гордостью, — крайне неприятная смесь. Звездная цитадель обветшала еще сильнее, чем в годы его молодости. А осознание того, что он ведет в бой огромную армию, послушную каждому его слову, опьяняло.