Can't learn to tell the truth until you learn to lie

3 июля 3019 года Третьей эпохи. Темнолесье Особенно тесной дружбы с эльфами короля Трандуила Радагаст никогда не водил. Лесные эльфы жили сами по себе, интересуясь делами внешнего мира лишь в части торговли с Дейлом. Когда дракон напал на Одинокую Гору, эльфийского короля заботили лишь гномьи драгоценности. Когда стало очевидно, что зло в Мордоре пробудилось, Трандуил приказал тщательнее охранять границы своей земли. Примерно в то же время проныра-Гендальф окончательно сдружился с самовлюбленным эльфийским правителем (их дружба началась с момента гибели Смауга). Серый маг позже привел в Зеленолесье своего друга-следопыта. Арагорн, сын Араторна, стал, пожалуй, единственным человеком, которого эльфы были рады видеть в своем царстве. Нынче же сын Трандуила носился по всему Средиземью в компании все того же Арагорна. В этой же компании был и вездесущий Гендальф. — Ну что, дорогой сосед, есть ли новости с юга? Трандуил всегда славился своим горделивым нравом и презрением к окружающим. Сам Радагаст никаких теплых чувств к лесному королю не испытывал, но Трандуилу не обязательно было об этом знать. — Да, вестей хватает. Саруман больше не возглавляет Белый Совет, он хотел подчинить себе страну коневодов, но проиграл. А в Гондоре взошел на престол потомок Исилдура. — Ловко ты, Радагаст Бурый, избежал упоминаний о союзе Гондора и Мордора! Верно ли то, что рассказывают про Врага? — С одной стороны, он практически вынудил молодого Наместника заключить мир, а с другой — Гендальф пока что не видит причин не доверять ему. — А как же вастаки, грозившие нашим соседям из Озерного Города? — А здесь, мой дорогой сосед, все гораздо сложнее. Так уж получилось, что до наших дней дожил один из сыновей Мастера Феанора. Он долго отсиживался в тени, а в последнее время начал собирать вокруг себя врагов Запада. Восточане попали под его влияние. — Проклятые нолдор! Я искренне надеялся, что горнило Войны Последнего Союза уничтожило последних из них. Скажи мне, кто он? — Маглор Песнопевец. — Эта тварь не сдохла! — прекрасное лицо короля эльфов исказила злоба. — Он командовал теми, кто разорил Дориат. Он командовал теми, кто напал на Гавани Сириона. Я надеюсь, Гендальф не горит желанием заключить союз с Маглором? — Нет, не беспокойся об этом. Ни Гендальф, ни его друзья, заключать мир с Маглором не станут. ∞ 6 июля 3019 года Третьей эпохи. Тарбад Лагерь разбили уже ночью. Хоббиты чувствовали себя крайне неуютно и старались лишний раз от Гендальфа не отходить. Разрушенный давным-давно город воскрешал в памяти все те страшные истории, которые четверо друзей слышали еще в детстве, собираясь холодными зимними вечерами у камина в Бэг-Энде. — Не удивлюсь, если где-то здесь еще остались какие-нибудь призраки или умертвия, — Пиппин зябко повел плечами, — слишком уж дурное место. — Мастер Пиппин, может, не надо? — Сэм, казалось, окончательно растерял все свое мужество. Чем ближе они подходили к дому, тем больше он напоминал самого себя, каким был в начале их Приключения. — Я не думаю, что здесь действительно водятся какие-нибудь призраки или что-то похожее. Днем Арагорн немного рассказал об этом месте. Люди жили здесь очень давно. Кстати, в этом городе когда-то жили даже хоббиты! — Фродо тоже не внушали доверия развалины старого города за их спинами, но когда с тобой целый отряд воинов, маг и Темный Властелин собственной персоной, пусть нынче и не очень злобный, особенных ужасов не ждешь. — Эх, братцы-хоббиты, а мы ведь почти дома! — Мерри был единственным из их четверки, кого не беспокоила близость Тарбада. Арагорн закурил трубку и расположился на поваленном дереве. Днем он встречался с двумя старыми знакомыми следопытами, которые сообщили, что в последний месяц от Тарбада и до самого Сарнского Брода все спокойно. Ни следов какого-либо войска, ни Маглора. Наверное, это должно было успокоить их всех, но на деле оказалось все с точностью до наоборот. Оставить сумасшедшего нолдо позади они не могли, а дорога в Митлонд была всего одна. И если до Брода через Барандуин его не было, это могло означать только одно: Маглор опережал их отряд минимум на две недели. Воины из отряда Имрахиля обустроили лагерь очень быстро. Темнело поздно, а ночи выдались теплые, поэтому ставить палатки не стали. Дежурные по кухне споро разожгли костры и приготовили походную кашу. Разговорчивый Эарнур научил их готовить простые лепешки с пряными травами, и теперь у воинов каждый раз кроме каши была еще и выпечка. — Эх, красивый был город! — Твоими стараниями перестал. Далось тебе тогда с поветрием баловаться! Как будто не мог кого из моих призвать, повеселились бы ребята. — Твои ребята через половину Средиземья дошли бы через сколько? — Как будто бы для тебя имели значение какие-то полгода? Элдарион, с твоим терпением это не срок, право слово. — Господин тогда сам помнишь, каким был — я не посмел ослушаться. Мне было велено ослабить Гондор и подготовить подступы к Минас Итилю. А сделать это, сидя в Ангмаре, было не так уж и просто. Они мне мешали. Брось, Кхамул, это было достаточно давно, чтобы не задумываться об этом. — А сейчас? Почему ты приказал нам охотиться за хоббитами как призракам? Отправил бы Эарнура в этот Шир, будь он неладен, у него язык хорошо подвешен. Он бы нам упростил задачу. — Нам всем надо было убраться из Мордора. Повелитель сомневался, нужен ли ему мир, и если бы кто-то из нас остался… Кто знает, может быть, наша армия штурмовала бы уже Минас-Тирит. — Так, а с этого места прошу поподробнее. Ятим говорил что-то такое, но я с ним не слишком хорошо умею ладить. — Кольцо. Повелителю нужно было вернуть Кольцо, а оно могло достаться Саруману. Помнишь, он же свою собственную армию готовил. Вот и получалось, что пришлось бы стравить всех со всеми, а пока люди дерутся меж собой, мы бы искали Единое Кольцо. Кхамул недовольно покосился на старого приятеля. Он не любил вникать в интриги, которые плели Майрон и Элдарион. Почтительное «повелитель», которым Первый Кольценосец величал майа, на деле было не более, чем привычка. Элдарион признавал силу их правителя, выполнял его прямые приказы, но там, где мог, поступал, как считал нужным. А чего стоила его попытка взбрыкнуть перед последней битвой с армиями людей и эльфов в конце Второй Эпохи?! Когда Эарнур только получил свое кольцо, он показательно избегал самого главного из кольценосцев. Более-менее нормально общаться друг с другом они начали примерно лет через пятьсот. Эарнур признал старшинство Элдариона лишь после того, как Ятим рассказал ему родословную их предводителя. В то время, когда Майрон обустроился в Дол-Гулдуре, фактическое управление Мордором свалилось на Эарнура. Бывший гондорский король тогда лишь чудом удержал орков в узде. Элдарион надеялся, что он не справится, и тогда их господин отобрал бы кольцо у родича. Но чуда не произошло, большая часть орочьих отрядов отравилась к перевалам и Минас-Моргулу, а Ятим занялся восточными рубежами страны. — Это ты тогда попросил Повелителя оставить Мордор этому выскочке? — Эдарион хмуро взирал на довольного жизнью Эарнура. — Нет. Ятим оказался умнее нас с тобой. Пока мы гоняли лесных эльфов и подручных Азога, он выбрал себе удобного напарника, который без твоих колкостей вполне неплохо вспомнил о том, как управлять страной. Мне казалось, вы наконец-то поладили с ним. — Послушай, Кхамул, дело не в том, что Эарнур был королем Гондора, и не в том, что мы сходились с ним на поле боя. Как думаешь, почему девятое кольцо досталось именно ему? — второй назгул пожал плечами. — Когда я жил в Умбаре, я встретил там одну девушку. Родом она была из Минхириата, а в гавани лишь зарабатывала себе на жизнь. Пять лет мы прожили с ней вместе. Она носила под сердцем моего ребенка, но меня вызвали на остров. А когда я вернулся, мне сказали, что она умерла. Даже не так: ее убили. Кое-кто из королевских лизоблюдов испугался, что я женюсь на ней, и ее убили. — Я думаю, она смогла сбежать, — Арагорн редко заговаривал с мордорцами, но в этот раз не сдержался. — Палантир кое-что показал нам, кое-что из прошлого. Я тогда не придал этому значения, а сейчас, когда Элдарион рассказал свою историю, я вспомнил. У Маглора была жена, которая родила ему ребенка. Они погибли во время нападения нуменорцев. Палантир показал нам ее последние минуты. На шее этой женщины была подвеска с символом короля Тар-Алдариона. Паларран с символом Ветви Возвращения. Элдарион кивнул. Он очень хорошо помнил эту подвеску — когда-то ее носила его мать. Отец после ее смерти рассказывал, что эту подвеску делали специально для королевы Эрендис, но она отказалась, и тогда ее передали сестрам короля. Когда Элдарион отправился в Умбар в первый раз, он забрал ее с собой.