Месть со вкусом крови

Он снова был там, в этом аду, среди этих чудовищ. Словно со стороны, он слышал размеренный свист бича, булькающие, хриплые, свистящие звуки, вылетающие из горла, сорванное, тяжелое дыхание. Время будто замедлилось, и он видел себя - безвольно повисшего на веревках, стягивающих запястья, и больно врезающихся в кожу. Смоченный в соляном растворе кнут прошелся по плечам, резанул обжигающей болью по пояснице, и ударил по ягодицам, оставляя после себя красные рубцы поверх уже имеющихся порезов. В камере было темно, и внезапный яркий свет ударил по глазам, а омерзительно-сладкий голос шепнул на ухо, опаляя его горячим дыханием: - Соскучился по свету? А по теплу? - Нет, - в ужасе Мерлин попытался отпрянуть назад, но веревки держали его крепко. Он уже знал, что будет дальше. И знал, что этого не избежать. В подтверждение его догадкам свечу поднесли так близко к лицу, что она опалила ему брови, и огонь был так близко, что почти обжег щеку... Но Клод в последний момент расхохотался и ткнул зажженной свечой в грудь пленника, с наслаждением глядя, как бледная кожа становится красной, а с губ узника срывается крик... Мерлин резко подскочил на кровати, отчаянно жмуря глаза и обхватывая себя руками. - Все хорошо, успокойся, - ласково проговорил смутно знакомый женский голос, а чьи-то руки решительно надавили на его плечи, вынуждая опуститься обратно на постель. В нос ударил резкий запах лечебных трав. - По крайней мере, его больше не мучает лихорадка, - сказал тот же голос, и на лоб легла прохладная тряпица, смоченная в каком-то отваре. - Ты устала, Гвен. - Ничуть. - Иди, отдохни. Гаюс и Гвен! Мерлин наконец-то узнал их голоса, и на душе отлегло. Значит, он дома! В Камелоте, среди своих друзей. Или нет? Сознание заволакивала серая дымка, чужие шершавые руки шарили по его телу, бесстыдно мяли гладкую кожу там, где до нее не добрался хлыст его мучителей, заглядывали в глаза и заставляли открыть рот, чтобы взглянуть на зубы, словно покупали коня... - Нельзя ли его раздеть? Я должен видеть, что покупаю. - Мужчина, уберите руки. Как я могу продать товар, который уже все помяли и пощупали? Что тогда от него останется? Дождитесь торгов. - Открой глаза, мой сладкий мальчик, мне нравится их цвет: прямо как у неба. Мозолистая ладонь ложится на лицо, мешая дышать и приподнимая его веки. Запах пота, лошадей и спиртного заставляет задыхаться. Рубашка задирается, завязка штанов безвольно падает, не оставляя ничего личного. Щипок за ягодицу, пощечина, заставляющая распахнуть глаза... Работорговец отгоняет назойливого старика, уговаривая его подождать до торгов. В голове мелькают незваные картины тех ужасов, о которых ему рассказывали... Тошнит, но он с утра ничего не ел... - Ты будешь моим, душка, я готов заплатить за тебя любые деньги... - брюзжит на ухо старческий голос. - Жду-не дождусь, когда ты возьмешь у меня этими пухлыми губками... - Нет... Нет! Нет! Мерлин снова подскочил в кровати, хватая воздух побелевшими губами, отчаянно жмурясь, чтобы не видеть перед собой лицо старика, и пытаясь не слышать его голос... Кто-то обнял его за плечи и прижал к себе, утешительно прошептав: -Тшш... Это старик! Мерлин отчаянно дернулся, но тут же застонал: движение причинило ему боль, а мужчина, державший его в объятиях, не ослабил своей хватки. - Тише... Ты в безопасности. Все в порядке, я рядом. Мерлин. Это голос Артура. Но он уже слышал этот голос в голове, когда правителя не было рядом. - Мерлин, открой глаза. Нет. Он увидит перед собой этого чокнутого старика. - Мерлин, это я. Открой глаза, пожалуйста. Медленно, неохотно юноша подчинился. Он увидел перед собой короля, усталого, с синяками под глазами, но улыбающегося. - Наконец-то ты пришел в себя. Маг хотел ответить, но в глазах неожиданно защипало. О, если бы Артур оказался подальше отсюда! Он снова зажмурился. - Мерлин, хватит. Я уже трое суток жду, когда ты очнешься. Имей совесть. Как-то сдавленно всхлипнув, волшебник отстранился от короля и быстро распахнул глаза, тут же полыхнувшие золотым пламенем. Глиняный кувшин на прикроватной тумбочке разбился вдребезги. - Так, полагаю, твоя магия вернулась, - спокойно прокомментировал Артур. Мерлин испуганно уставился на него. - Да, я знаю, - сказал правитель. - Догадался. Не без помощи Морганы, надо сказать. А Гаюс меня просветил насчет всего остального. Маг по-прежнему молчал, и король поспешно добавил: - Я не злюсь. Я пытаюсь понять, честно. Мерлин наклонил голову и изучающе посмотрел на друга. Потом медленно обвел взглядом свою комнату. Ничего не изменилось, все было по-прежнему. Вот только он... Мерлин прижал забинтованную руку к груди и увидел смазанный какой-то мазью порез. Тело ныло, но это было лучше, чем когда его жгло огнем. Откинув одеяло, Мерлин внезапно осознал, что на нем ничего нет, кроме бинтов. Немного запоздало он увидел свои вещи на спинке стула. - На тебе живого места не было, так что Гаюсу пришлось потрудиться, - кашлянул Артур. - Он все обработал, клянется, что даже шрамов не останется. Если что, так ты его зельям магией поможешь, ведь так? Ответом ему вновь было молчание. Мерлин вернул одеяло на место и залился краской. - Нашел, перед кем стесняться! - возмутился король. - Между прочим, мы с Гаюсом... - тут он вспомнил, что за Мерлином ухаживала и Гвен, и тоже покраснел. - Хм... Ну, Гвиневра и раньше помогала Гаюсу с больными, наверняка ничего нового она не увидела, - немного неуверенно закончил он, с неудовольствием вспоминая, что знакомство Гвен с мужской анатомией, возможно, в первый раз произошло благодаря ему, когда он вышел из-за ширмы нагишом, не подозревая, что воду вместо слуги ему наливает будущая супруга. - В любом случае, я рад, что ты очнулся, - неуклюже вставил Артур, возвращаясь в реальность и с жалостью глядя на раны друга, не скрытые одеялом. - Ты собираешься мне отвечать? Он начинал бояться, что Гаюс прав, и чисто психологические раны Мерлина придется заживлять значительно дольше, и они могут быть гораздо серьезнее полученных физических травм. - Сколько? - наконец спросил слуга. Его голос был слабым и хриплым, но Артур обрадовался, что его друг способен здраво мыслить. - Сколько чего? Что имеет в виду Мерлин? Сколько людей его измучили? Сколько ран он получил? Сколько он задолжал своим палачам? - Сколько времени... - голос волшебника дрогнул. - Сколько времени это длилось? - Не знаю, - тихо ответил король. - По мне, так очень... Очень долго. - Мне кажется, вечность, - признался Мерлин. - Я как будто... будто и не знал другой жизни. Он отвел глаза и жадно впился взглядом в окно, пропускающее ленивые лучи дневного света. - Я уж и забыл, как выглядит солнце, - прошептал маг. - Мерлин... - Артур вздохнул. - Я понимаю, тебе тяжело вспоминать об этом... Но ты должен сказать, кто это с тобой сделал. Затравленный взгляд слуги полоснул по сердцу не хуже заточенного кинжала. Мерлин прикусил губу и жалобно посмотрел на друга: - Я не хочу об этом вспоминать. - Ты должен, - твердо сказал правитель, хотя ему отчаянно хотелось обнять Мерлина и заверить его, что теперь все будет хорошо, а потом пойти и самолично придушить тех ублюдков... Но ему нужны твёрдые доказательства, как сказал Леон. - Я хочу просто забыть. - Так не пойдет. Так нельзя. - Не заставляй меня возвращаться туда. Там страшно... И холодно. Там такая адская боль, которую ты даже представить не можешь, - тихо сказал волшебник. - Я не хочу туда, не хочу их вспоминать. - Так надо. Тебе не станет легче, если ты забудешь. Ты должен принять это и научиться жить с этим. Это часть твоего прошлого, - Артур повторил слова Гаюса, в которые не верил. Мерлин поднял на него глаза, и в них блестели слезы. - Я не хочу.. Не хочу... Плюнув на сдержанность, забыв королевское воспитание и отбросив гордость и высокомерие, свойственные человеку его положения, Артур упал на колени у кровати своего слуги, сжимая его израненные плечи и ласково гладя его волосы, пока соленые капли слез мага падали на его свежевыглаженную рубашку: - Прости, прости меня... - горячо шептал он. - Я так виноват перед тобой... Мне так жаль, я недостоин быть твоим другом.. Я никогда себе не прощу. - Не надо, - всхлипнул Мерлин. - Ты ни в чем не виноват. - Гаюс сказал так же... - Он прав, как всегда. - Это были Брайан и Клод, да? Они братья. - Да, - шепнул волшебник. Подождав, пока слезы иссякнут, а слуга немного успокоится, король отпустил его и поднялся на ноги. - Эти мерзавцы за все заплатят. - Артур, - немного испуганно позвал Мерлин. - Что ты... - Они уже в застенке. Палач попросил отдыха, ведь работать двадцать часов без перерыва - тяжелая работа. А они крепкие орешки, так и не раскололись, - молодой монарх невесело усмехнулся. - Придется палачу вернуться, я хочу, чтобы их запытали до смерти. - Не смей этого делать, - с внезапной решимостью возразил Мерлин. Он приподнялся на постели; яркие, живые глаза горели на бледном, измученном лице. - Не смей их пытать. Король удивленно воззрился на слугу: - Мерлин, посмотри на себя! Это они с тобой сделали! Гаюс трое суток тебя выхаживал! - Я знаю. Но я не хочу, чтобы ты мучил их или убивал. Не надо, Артур. - Да у меня сердце разрывается, когда я смотрю на тебя! - не выдержал блондин. - Я хочу заставить их страдать, так же, как они заставили страдать тебя! Я хочу убить их, медленно и мучительно! Я хочу видеть, как свет погаснет в их глазах! - Если ты это сделаешь, ты мне больше не друг, - отчеканил Мерлин. - Не хочу видеть, как ты станешь таким же, как они - зверем, не человеком. - Они заслужили это! - Не тебе это решать. - Я король! А они издевались над моим другом! - Я повторю: если ты будешь пытать их, ты мне больше не друг, - проговорил волшебник. - Обещай, что ты не будешь мучить их или убивать. Король плотно сжал губы, не желая давать обещание, которое не собирался сдержать. - Обещай, Артур.