Последний Человек

Навигатор вычерчивал ровную линию дороги на экране мобильного телефона, а до конца пути оставалось около сорока минут езды. Он вздохнул: поначалу мысль о переезде в тихий городок казалась спасительной. Именно она дарила умиротворение и покой в ночи, когда Каллен не мог от волнения сомкнуть глаз, а мобильный телефон разрывался от звонков с знакомых и не очень номеров. Кажется, надежда сама себя исчерпала, выдохлась, как оставленное на кухне открытым пиво — вот он сидит за рулем, несётся навстречу неизвестности на своём пикапе и совершенно ничего не чувствует — ни радости от переезда, ни морального облегчения. Только пустота. Собственное отражение кажется чужим и каким-то незнакомым: на первый взгляд всё тот же Каллен Резерфорд, но другой. Под глазами пролегали желто-фиолетовые тени, на осунувшемся лице красовалась колючая щетина — результат двухнедельного недосыпа, пока шло судебное разбирательство. Стоило ему опустить стекло со стороны водительской двери, как сразу же в лицо ударил прохладный воздух, а отросшие кудри окончательно растрепались на ветру. Каллен еле слышно цокнул языком: в этом апреле всё пошло кувырком, мимолетные взлеты сменялись крутыми пике́, грозившими перерасти в стремительные падения. Этот ебаный апрель (назвать этот месяц как-то иначе язык не поворачивался), Каллен поморщился, высосал из него все силы. А, может, его окончательно вымотала долгая дорога за рулем из Мичигана в Мэн: стараниями Кассандры Пентагаст, его старой подруги по полицейской академии, он перевелся работать в другой штат. Две недели назад он с радостью ухватился за эту соломинку, будучи в полной уверенности, что сможет залечь на дно в захолустном городке, добраться до которого — то ещё испытание для нервов. Каллен побарабанил пальцами по приборной панели машины, может, стоит сделать остановку и закурить? Выпотрошенная наполовину пачка Уинстона не давала ему покоя. Пять сигарет за сегодня. Скажи ему кто-то год назад, что он начнет курить, то мужчина бы не поверил и решил, что это шутка. Но сейчас жизнь, так сказать, разделилась на «до» и «после», рубежную черту с легкой руки провела его бывшая коллега, капитан полиции Мередит. Ушлая сука. Резерфорд хмыкнул, ощутив горечь на языке. Нет, он предпочтет сесть на крыльцо купленного им (по сдельной цене и со скидкой) дома, после того, как грузчики занесут мебель, и уже тогда закурит. Снаружи проносились хвойные и лиственные деревья, но Каллен ни на секунду не отводил взгляд от дороги: по закону подлости обязательно случается дорожная хуйня, стоит только на мгновение отвлечься, хотя сейчас на абсолютно пустом шоссе был только он один. В голове мелькнула странная мысль: на мгновение он вообразил себя героем постапокалиптического кино, едущим по дороге в никуда. А он ведь и вправду не знает, что же ждет его в Роут Фолл. Продав свои апартаменты в Детройте, Резерфорд понимал, что назад дороги не будет. Тогда им двигало воодушевление и уверенность, что он перестанет вздрагивать от любого телефонного звонка и будет спокойно спать по ночам. Первая реакция на вспышки фотокамер папарацци и репортёров желтушных газет — убежать, скрыться, залезть под плинтус и сидеть, не высовываясь, пока шумиха вокруг не утихнет. Его до одури настойчиво приглашали дать интервью, караулили под дверью собственной квартиры, обрывали звонками телефон. «Дело о лириуме» получило широкий резонанс в прессе, однако Каллен не хотел и не мог разглашать подробностей происходившего в его оперативной группе. Да и что говорить прессе? «Капитан Станнард подтерлась моим доверием, » — что правда, то правда. Он чувствовал себя обманутым и использованным, его переполняли злость и негодование. И ни на йоту не успокаивало Каллена то, что бывшую коллегу накажут по всей строгости закона. Может, прав был тот, кто сказал, что в природе не существует такого понятия как «справедливость». Творение ученых мужей, имплантированное в сознание человека, не иначе. Как ещё объяснить то, что новость о заключении под стражу Мередит, не вызвала у него никаких эмоций? В сказках, которые ему читала на ночь мать, упокой Господь её душу, одураченные врагом герои всегда ликовали, когда зло получало по заслугам. Но была ли Мередит злом? Определенно, нет, и уж точно не сказочным. Такой же человек, как и он, из плоти и крови, со своими мыслями и желаниями. И с непомерной волей к власти. Резерфорд скривил рот, и над верхней губой кривой линией проступил шрам. Раз она такой же человек, то и не стоит думать, что она слишком сильно повлияла на его жизнь. Хотя, признаться, сначала он был уверен, что своим поступком она забила последний гвоздь в крышку гроба его карьеры полицейского. Да нет, «сломала жизнь» — уж громко сказано, скорее, следует сказать, «пошатнула привычный уклад». Постепенно злость в нем улеглась, уступив место какому-то тяжелому гнетущему чувству. Ещё мальчиком ему случилось испытать его, когда Каллен в жаркий летний день от скуки забрался на чердак, в поисках жестяной коробки с пластиковыми солдатиками он опрокинул на себя тяжёлое пыльное одеяло и долго не мог из-под него выбраться. И кто же набросил его на Каллена в этот раз? Мередит или же он сам? Уезжая под покровом ночи из Детройта, мужчина прихватил с собой щемящее чувство безысходности — выбора остаться в городе или уехать у него как будто не было изначально. Первые сутки Резерфорд колебался, раздумывая, правильно ли он поступил, приняв приглашение Кассандры, и понял, что точного ответа на этот вопрос он дать себе не может. Сказать однозначно «да» или «нет» — тоже самое, что и соврать. Он оглянулся через плечо: на заднем сидении уместились пара наспех собранных сумок с его вещами, виниловый проигрыватель, несколько картин, обернутых мешковиной, и стопка пластинок, в багажнике автомобиля лежали внушительных размеров чемодан, в который Каллен уложил книги, ящик с инструментами и несколько картонных коробок, накрытых брезентом. Следом за ним, с отставанием в час, должны были ехать грузчики — перевозить мебель самостоятельно казалось ему дурной идеей. В конце концов, о правильности выбора стоит судить по последствиям. Теперь его удел — работа копом в захолустном городке, название которого пока не стерли с карт по счастливой случайности. Рука сама потянулась к встроенному радиоприемнику, на душе было чертовски паршиво. — Life could be a dream, — пропел знакомый голос. Радиоприемник поймал совершенно случайную волну, однако Каллен подумал, будто сама вселенная решила над ним подшутить, и выключил радио. Он сжал руль покрепче, ощутив, как у него мелко дрожат руки. *** Из-за поворота показался его дом — небольшое двухэтажное строение с высокой мансардой. Из всех предложенных вариантов здание в викторианском стиле показалось Каллену самым подходящим по цене. Сделка с хозяином прошла и завершилась на удивление быстро. Принимая ключи от бывшего хозяина, Каллен увидел во взгляде немолодого мужчины с сединой в висках небывалое облегчение, точно тот скинул с себя пудовую ношу — какое-то клише типичного фильма про дом с привидениями. Резерфорд не верил в мистику и даже если представить, что в доме есть привидение, то дух наверняка бы не выдержал соседства с ним и предпочел самоликвидироваться. Подумать только, собственный дом с отоплением, две больших комнаты наверху с ванной и туалетом, а на первом — широкая кухня, большая гостиная, а также прачечная. А ещё пристроенный к дому гараж. Въехав на бетонную подъездную дорожку, Каллен заглушил мотор и с облегчением вздохнул — полтора дня в дороге подошли к концу. Взяв злополучную пачку Уинстона и зажигалку, он вышел из машины и огляделся по сторонам: тишь и спокойствие провинциального городка вводили в легкий ступор своей непривычностью, а соседские дома, исполненные в разных стилях, напоминали Каллену, прожившему последние десять лет в шумных каменных джунглях большого города, возведенные для съемок декорации. По левую руку от его владений, сто́ит только перемахнуть через забор, находился большой дом прямоугольной формы с боковыми фронтонами и крутой крышей, его выпуклые окна смотрели аккурат на дорогу. Справа, на небольшом пригорке, располагался красивый, едва ли не кукольный дом с обилием окон, ажурными балконами с резными перилами и изящными балюстрадами. Резерфорд вздохнул, вспомнив старую детскую забаву его сестер: они пробирались по ночам на крышу и смотрели, как в окнах у соседей зажигается и горит свет. Некоторые жилища, дальше по улице, напоминали ему каркасные дома, так популярные в пятидесятых, а может, это они и есть — как бы то ни было, но до глухих городков типа Роут Фолла все новые веяния всегда доходят с опозданием. «Удивительно, что тут ловит мобильная связь, есть отопление и электричество,» — его взгляд проскользил по натянутым линиям электропередач. Он усмехнулся, представив, как по улице медленно проезжает дилижанс, запряженный парой лошадей, а кучер с нескрываемым изумлением рассматривает с козел его Шевроле. А что, может быть, в этой глуши до сих пор ездят повозки и фургоны — других машин тут он пока не видел. Желание затянуться сигаретой неожиданно усилилось, несмотря на усталость, и мужчина решил осмотреть задний двор. На заднем дворе дома росло дерево с раскидистыми ветвями, будто срисованное с картинки из детской книги Милна. К растущей в бок толстой ветке были привязаны качели — наверняка остались от прошлых владельцев. Резерфорд невольно проникся воспоминаниями из собственного детства: когда-то на заднем дворе висели качели, смастеренные его отцом из покрышки и каната, за право покататься на них он постоянно дрался со своими сестрами и братом. На мгновение ему почудилось, что он слышит натужный скрип ветки и громкие детские голоса, спорящие, кто на этот раз сядет на качель. Промелькнувшее картинкой воспоминание о таком же знойном закатном вечере показалось приятным сном в летнюю ночь — будто этого никогда и не происходило на самом деле. Где же тот маленький Каллен, ощущавший восторг, когда ветер трепал кудри, а качели взмывали ввысь над землёй, грозя перевернуться и скинуть ездока? Он облизнул пересохшие губы и вытащил из пачки сигарету. Вспыхнул огонек зажигалки, Резерфорд затянулся. Горький дым обдал жгучей волной горло — делать большие затяжки всё ещё было непривычно. Он сдержался, чтоб не закашляться, и выдохнул струю дыма. Несколько рваных вдохов, и горло уже не так сильно саднит. Мужчина снова огляделся, ища глазами соседей или кого-нибудь, кто мог бы видеть его. Никого. Может, он действительно оказался в декорациях к какому-нибудь фильму? Уперев руку в деревянную доску, Каллен надавил на качель, но сесть не решился. Прошагав по подстриженному газону обратно, мужчина сел на крыльцо — спина ужасно ныла от длительного сидения за рулем. Он стряхнул пепел себе под ноги и сделал небольшую затяжку. Кашлянув, Резерфорд почувствовал, как его голова потяжелела, а тело сделалось расслабленным. Когда он впервые выкурил сигарету, его посещали странные ощущения, будто бы ещё немного, и он оторвётся от земли, начав левитировать в воздухе. Поплотнее вжавшись в деревянное крыльцо — в самом деле, не сможет же он взлететь — он принялся ждать грузчиков. *** Сидя на полу будущей гостиной, Каллен неспешно разбирал коробки и выкладывал их содержимое на небольшой журнальный столик — ценный багаж, который он бы ни за что не доверил перевозчику. Выгрузив мебель, грузчики уехали, а Резерфорд с тоской подумал, что ему ещё предстоит собирать обратно разобранные по частям кровать и шкафы, заметив, как усилилась его усталость, стоило ему только подумать о предстоящих делах. Он лег на пол, вздохнув, и пошарил правой рукой в коробке. Вытащив вытянутый в длину сверток, Каллен осторожно развернул его на весу. Газетные обрывки упали на пол, и в его руках оказалась гладкая на ощупь статуэтка из черного ароматного дерева — подарок от кого-то из бывших сослуживцев, привезенный с африканского континента. — Он приносит удачу и приманивает деньги, — прошептал Резерфорд, припомнив реплику дарителя, — Так сказал торговец на базаре. Фигура напоминала пришельца из фантастических фильмов: на тонкой шее держалась непропорционально вытянутая голова-маска, испещренная странными завитками, выточенными в дереве, с большими ушами и разинутым в хищной гримасе ртом, полным острых зубов-колышков. Из-под выпуклых век на мужчину взирали глаза-рубины, блеснувшие в закатных лучах как-то зловеще, отчего Каллен поежился. Подушечка большого пальца накрыла обвисшую грудь статуэтки, взгляд опустился ниже. Гигантский раздутый живот подпирал деревянную миску, которую истукан удерживал тонкими худыми руками между толстых округлых бедер. Резерфорд фыркнул и поставил статуэтку на стол: странные у африканцев представления о благополучии. Чудес она не творила, просто всё время пылилась на книжном шкафу в его квартире, провожая с верхотуры взглядом прищуренных красных глаз редких гостей. Обычный сувенир, в чем Каллен ни на йоту не сомневался — ничего сверхестественного он от нее и не ожидал. Прямоугольную фоторамку хотелось сначала отложить и больше никогда не трогать — единственное, что Каллен не захотел заворачивать в газету, будто намеренно желая, чтоб она разбилась вдребезги при переезде. Но всё-таки мужчина взял её в ладони, ощутив, как екнуло сердце, а по телу пробежала паническая дрожь. Счастливые лица, запечатленные на фотокамеру, ещё не знают, чем всё закончится. Их с Мередит команда, занимавшаяся делом о лириуме, улыбается и подставляет друг другу рожки на групповом снимке, словно школьники в выпускном альбоме. Возникшую идею выжечь капитану на фотоснимке лицо сигаретой или вовсе спалить фото дотла он не отвергает и даже тянется к коробке, чтобы достать пепельницу. Негнущимися пальцами он вынимает картонную заслонку и замирает, держа в руках глянцевый снимок. Медово-карие глаза пристально вглядываются в расслабленное и слегка надменное лицо Мередит, будто пытаясь вычислить, о чем же она думала. Встретятся ли они с ней вновь? Задумавшись о ней, мужчина расслабился, гнетущее чувство отползло назад, перестав давить на него так сильно: у кого действительно были мутные перспективы на будущее, так это у Станнард, теперь уже не капитана полиции, а заключённой тюрьмы штата Мичиган. На суде она держалась отрешенно, словно происходящее вокруг её никак не касалось. Когда он свидетельствовал против нее в суде, Мередит буравила его пустым взглядом, словно смотрела куда-то сквозь него, отчего Каллену делалось жутко, и в горле вставал ком. Карусель событий вертелась довольно быстро, подхватывая на свой борт всё новых и новых людей, доселе не причастных к этой истории. С нескрываемым ужасом Каллен понимал, что теперь женщине осталось жить недолго — за пределами колонии обязательно найдутся те, кто захочет с ней поквитаться, если, разумеется, её не убьют раньше. Картель, с которым сотрудничала Станнард, предпочел за нее не вступаться. *** Полазив по шкафам, он обнаружил, что предыдущий хозяин совершенно ничего не оставил, кроме пачки соли — хоть он и спешно покидал дом, но предпочел забрать с собой всё, что мог увезти. А соль оставил. Может быть, тут действительно водятся призраки или другая нечисть, раз предыдущий владелец любезно оставил ему целый пакет? В холодильнике было пусто, задумавшись на короткое время о списке продуктов, Каллен и сам не заметил, как уже стоял у окна с чашкой горячего кофе. Последние полторы суток он жил на автопилоте, тормозя на заправках, чтобы залить бензин, купить себе немного еды в дорогу и отлить. Последний рывок на сегодняшний день — съездить в ближайший магазин за продуктами и заполнить пустоту, по крайней мере, в холодильнике. Он хохотнул своим мыслям и отошел на пару шагов от открытого окна, сделав глоток. Из продуктов у него оставались открытая пачка печенья и консервированные тушеные бобы в жестяной банке — не еда, а мечта туриста. Каллен взглянул на противоположную сторону улицы и задумчиво цокнул языком — перед ним предстал странный пейзаж. Аккурат напротив его дома, через дорогу, высился небольшой мрачный особняк с эркерными башенками и широкой верандой. На фоне алеющего закатом неба здание казалось черным как уголь, лишь стекла окон выделялись розовыми отсветами. — Пижонство, — емко прокомментировал мужчина и глянул на экран телефона. Полседьмого. Где-то вдалеке пролаяла собака, послышался велосипедный звонок. Губы дрогнули в усмешке — не так уж он был и далек от истины, воображая едущие по дороге телеги и фургоны. Странный дом напротив снова приковал к себе его взгляд, и Резерфорд пригляделся повнимательнее, пожалев, что оставил бинокль где-то среди вещей. Соседское жилище окружала витая ограда с остроконечными пиками. — Хэллоуин давно закончился, — пробормотал Каллен и представил, как бы выглядел хозяин особняка. На ум приходил размытый образ молчаливого писателя времен готических романистов во фраке с белым жабо. Мысль о том, что в этом городке время давным давно остановилось, веселила и одновременно пугала. Этот городок мог бы стать прибежищем вампиров, вечно тоскующих по навсегда ушедшим эпохам, когда они были ещё людьми. Если бы вампиры действительно существовали. Внезапное низкое мяуканье вырвало его из размышлений. Резерфорд едва не подпрыгнул на месте от неожиданности, встретившись взглядом с парой зелёных глаз. На него изучающим взглядом глядел большой черный кот. Склонив клиновидную морду набок, кот снова громко мяукнул и, как показалось блондину, вопросительно. — Привет, — пробормотал Каллен и сделал шаг назад. Ухоженная черная шерсть лоснилась в лучах закатного солнца. Кот выгнул спину дугой и широко зевнул, обнажив белые клыки. Каллен открыл кухонное окно, подняв створку вверх. — Кис-кис, — позвал его мужчина, но кот не спешил подходить. Животное вновь уставилось на него, плавно моргнув. В движениях поджарого тела чувствовалась грация, нагнувшись, кот в один прыжок преодолел оконный проем и оказался перед ним на кухонном гарнитуре. Покрутившись, кот поднял хвост трубой и напряг свои большие уши, прислушиваясь к происходящему в доме. Резерфорд вытянул ладонь, дав коту её обнюхать. Почуяв запах табака, кот придирчиво обнюхал протянутые ему пальцы и ткнулся влажным холодным носиком в подушечку указательного пальца. — Какой ты хороший, — восхищённо начал мужчина и тут же осекся. «Правда, похож на упыря, » — про себя завершил он свою мысль, не став озвучивать её вслух. Кот замер, снова моргнув, будто чего-то ожидал. «Наверное хочет, чтоб я продолжал его нахваливать, » — решил блондин, — «Смышленый черт.» Он не питал к кошкам пламенной любви, но и не ненавидел их, стараясь относиться нейтрально. В детстве у его семьи был красивый лабрадор шоколадного окраса по кличке Кекс, в котором юный Каллен не чаял души. Кекс был частым компаньоном в играх детворы четы Резерфордов и любимцем их семьи. Во время обеда он всегда приходил и клал одному из сидящих за столом на колени свою тяжелую голову, выпрашивая немного еды. Если у лабрадора не получалось ничего выклянчать у людей, он обязательно утаскивал со стола бумажные салфетки. Когда Каллен пошел в седьмой класс, Кекс заболел. У него отказали лапы, пес начал ходить под себя и почти все время спал. С тяжёлым сердцем было принято решение усыпить его — в тот день отец уехал с Кексом на машине, не взяв с собой никого из детей, а вернулся один. Со стремительностью развития у Кекса дегенеративной миелопатии мог соперничать разве что рак груди у его матери. — Какой ты умный и хитрый, — блондин продолжил осыпать кота комплиментами, — У тебя такие большие уши и пушистые лапы. Кот благодарно заурчал, махнув хвостом. Каллен протянул руку, чтобы погладить животное по голове или почесать его за большими, как лопухи, ушами, но животное ловко ушло в сторону, мотнув головой, и снова остановилось, пристально посмотрев на него. — Не дашь себя погладить? — спросил Каллен, отнимая руку. Черныш громко и протяжно мяукнул, потоптавшись на месте. Кот приблизился к Каллену, положил ему лапу на руку и понюхал содержимое кружки. — Извини, дружок, мне нечем тебя накормить, у меня есть только бобы, — Резерфорд развернулся, чтобы продемонстрировать коту банку, — Но ты их вряд-ли будешь… Обернувшись, он обнаружил, что след кота простыл. Выглянув в окно, Каллен проследил взглядом за удаляющейся фигурой кота. Пробежав по лужайке, животное перешло через дорогу и, прошмыгнув через кусты на территорию готического особняка, улеглось на веранде странного дома. Кто бы сомневался, что странный лопоухий визитер обитает именно там. — Упыренок, — беззлобно проворчал Каллен. Пора было собираться за продуктами. *** В безлюдном магазине вовсю работали кондиционеры, отчего по коже Каллена пробегали мурашки. Он медленно катил заполненную продуктами тележку к кассе, радуясь, что день наконец-то подходит к своему логическому завершению, осталось только расплатиться на кассе, положить мешки с продуктами в багажник и поехать домой. Домой… Странное чувство, теперь он вернется не в квартиру, а в свой собственный дом. В торговом зале играла какая-то приглушенная музыка, напоминавшая «Dancing Queen». Каллен остановился посреди зала между рядов холодильников с замороженными полуфабрикатами и замер, вслушиваясь в окружающее пространство. Где-то над головой гудел громадный кондиционер, по громкой связи приятный женский голос с периодичностью в пять минут вещал о скидках и распродаже в отделе садового инвентаря. Всё бы ничего, но вокруг не было ни души, лишь редкие мерчендайзеры развозили тележки, доверху наполненные коробками с товарами. То ли местные люди предпочитают закупаться продуктами у фермеров, то ли обходят этот магазин стороной. Городская суета порой заебывала своим существованием: на улицах вечерами было полным полно людей, собиравшихся в толпы у пешеходных переходов в ожидании зеленого света, под окнами квартиры то и дело проезжали машины, а ночь озарялась тысячей огней различных вывесок и рекламных билбордов. — Шоу Трумена какое-то, — пробурчал он устало себе под нос и покатил тележку дальше, мимо полок с соусами и специями. От майонеза его воротило, поэтому он ускорил шаг, тележка, стуча колесами по полу, немного набрала скорость. Каллен мысленно сверился со списком покупок — вроде бы все взял. Уставший от дороги Резерфорд из последних сил старался мыслить обстоятельно, но все размышления сами собой плавно сводились к матрасу, лежащему в его спальне на втором этаже. Душ, постель и спокойный сон до самого утра — как мало, оказывается, нужно для счастья. Он повел плечами, вновь ощутив, как заныла спина. Полтора дня за рулем, рехнуться можно. Зевнув, мужчина остановился около стенда с кружками. Окинув уставшим взором кружки с какими-то простыми и банальными надписями — даже не стал вчитываться, мужчина двинулся дальше, толкая перед собой тележку. Неожиданно включилась громкая связь для объявлений, неприятное гудение разогнало полудрему Каллена, заставив того сосредоточиться. — Прием-прием! — из динамиков звучал голос молодой девушки, — Просьба пройти красивого блондина на кассу. Повторяю, прошу красивого… Сомнений не было, голос обращался к нему. Из груди вырвался внезапный смешок. — Красивый блондин, — хохотнул Резерфорд, — Интересно. На единственной рабочей кассе его ожидала молоденькая девушка. Завидев его издалека, она начала махать ему рукой, встав коленями на рабочий стул. Подкатив продуктовую тележку к кассе, Резерфорд начал выкладывать продукты на ленту. — Давно приехал? — непринужденно спросила она и ловко схватила коробку с молоком худыми цепкими пальцами. Вопрос застал его врасплох, Каллен секунду помялся, не зная, что ответить. Атмосфера в магазине начала приобретать характер балагана, явно не без участия кассирши. Он посмотрел на её бейджик — «Сэра» — что за странное имя. Просканировав штрих-код на пачке молока, она подняла на него свои серо-голубые глаза, явно ожидая ответа. — Пару часов назад, — честно сказал он. В его приезде не было никакой тайны и вряд-ли кассирша в захолустном городке — это папарацци под прикрытием, который сейчас достанет из-под стола фотоаппарат — такая идея совсем уж безумна. Кажется, он окончательно устал, раз позволяет себе такие мысли. — Сразу видно, что ты — не местный. — беззаботно сказала Сэра, — Ходил как неприкаянный вокруг торговых рядов, но ничего не брал. Каллен нахмурился, когда они успели перейти в разговоре на «ты»? Обычно с ним никто так не фамильярничал. Сдержавшись, чтобы не сделать девушке замечание, он спокойно сказал: — Откуда вы знаете, может, я просто очень устал? Он сделал акцент на слове вы, демонстрируя, что не желает, чтобы с ним разговаривали в подобной манере. — Ой, местные берут всё сразу и доверху нагружают несколько тележек продуктами, а ещё покупают много мяса, — она хищно улыбнулась на последнем слове, забавно сморщив курносый носик. Тряхнув светлыми волосами, она продолжила сканировать товары. Её стрижка показалась Каллену странной, словно бы ещё давно кто-то подстриг девушку под горшок, а теперь волосы отросли. Взяв в руки упаковку с замороженной овощной смесью, она присвистнула. Каллен нахмурился. — Что-то не так? — спросил он, постучав пальцами по железному краю черной продуктовой ленты. — Замороженные овощи — разводка для лохов, — серьезным тоном начала она, — Там больше льда, чем овощей. И демонстративно потрясла пакетом в воздухе. Каллен громко фыркнул, борясь с накатывающим гневом. Агрессия в нем, тщательно усыпляемая самоконтролем и никотином, пробудилась от дремоты сама собой и ждала своей минуты, словно хитрый кот, наблюдающий одним глазом сквозь мнимую дремоту за крадущейся мышью. Держать себя в руках становилось до мучительного невозможно, Каллен ощутил, как пульсирует кровь в висках. Мало того, что это лохматое чудо обращается к нему на «ты», будто они знакомы уже много лет и пили на брудершафт, так ещё и позволяет себе отпускать комментарии по поводу его покупок. В блестящем металле он увидел свое маленькое и искаженное отражение — его лицо побагровело от злости. Руки сами собой сжались в кулаки. Его распирало от возмущения. — Воу, полегче, на тебе можно блины печь, — сказала она, увидев его красное от гнева лицо, — Я просто хотела дать совет: бери свежие овощи и не переплачивай за замороженную воду в мешке. Резерфорд стиснул зубы, раздражение так и клокотало в нем, рискуя выплеснуться на девушку. И снова она говорит с ним так панибратски и простодушно, словно он не случайный покупатель в магазине, а бывший одноклассник или сосед. А Каллен дьявольски устал, и сейчас ему вовсе не хотелось выслушивать советы и комментарии по поводу покупок. Если ему и приходилось беседовать с продавцами, то их диалог ограничивался обменом дежурными фразами о погоде и шумных вечерах Детройта. — Спасибо, — нервно процедил он, ощутив дрожь в голосе, — Но я сам как-нибудь разберусь в своих покупках. Она ничего ему не ответила, продолжив пробивать покупки. Напряжение ничуть не угасшего от молчания конфликта так и витало в прохладном воздухе магазина. Расплатившись с ней наличными, он взял пакеты с едой и, не проронив ни слова, пошел на парковку. Может, ему не стоило так на неё агрессировать? В уставшем сознании не было сил анализировать правильность собственных действий. Положив пакеты на заднее сиденье, Резерфорд сел за руль и достал из пачки очередную сигарету. Подкурив её, он опустил оконное стекло — в и без того душном салоне стало накурено — и понял, что ему не стоило всё-таки так бурно реагировать. Она же ничего не сказала ничего провокационного. А он облажался, вспылив. Ощутив неприятный укол совести, мужчина повернул ключ зажигания. Ритмичный звуковой сигнал, что надо пристегнуть ремень, прозвучал в ушах эхом и отразился неприятной пульсацией в висках, когда железная пряжка с щелчком вошла в пластиковый коробок. Наверное, следует извиниться перед ней, но только уже потом. Сейчас он легко может наломать дров снова.Сдав назад, Каллен развернул руль и выехал на дорогу, напоследок окинув супермаркет уставшим взглядом. *** Раскладывая продукты по полкам холодильника, Каллен то и дело вздыхал, пытаясь прогнать чувство вины. Может, у Сэры просто такая манера общения необычная, да и сама по себе девушка довольно странная. Никто другой не стал бы звать его по громкой связи, улыбаться, зазывая мужчину взмахами руки подруливать к кассе. Всё-таки он поступил как мудак, чуть не сорвавшись на девушку. Ради интереса Каллен пропорол насквозь ножом упаковочный шов пластикового пакета с овощами. — Блять, — отрывисто произнес он, заглянув внутрь. Внутри пакета в подтаявшей воде плавали небольшое количество — всего пара горстей — мелко нашинкованных овощных кусочков и увесистая глыба льда. Сэра была чертовски права, говоря, что это разводка для лохов — иначе пакет со льдом назвать было просто нельзя. — Она была права, — Каллен осторожно загнул край пакета и положил его в морозильник вертикально, чтобы вода не вытекла вместе с овощами. Отколупывать примерзший овощной микс от стенок холодильника в его планы никак не вписывалось. «Вот я затупок, не поверил ей, зачем только вспылил…» — Резерфорд осторожно поместил на полку холодильника коробку с десятком яиц и сухо выругался. Порой следует слушать людей, какими бы бредовыми их советы не казались на первый взгляд. Он обессиленно осел на пол, взглянув на опустевшие пакеты. Ужасно хотелось напиться, а он купил только продукты, не захватив даже пива. Может, стоит двинуть в ближайший бар и взять пинту светлого, чтобы успокоиться? Каллен посмотрел на след от настенных часов через кухонную арку — на обоях в гостиной оно выделялось ярким круглым пятном. Который час? О, не знаю, хозяин вывез и часы. Он усмехнулся, щёлкнув по кнопке блока на боковой стороне смартфона. Без пятнадцати минут восемь вечера — самое время, чтобы двинуть в бар. Впрочем, выпить пива никогда не поздно, на это всегда найдется немного времени. Сидя за барной стойкой, он пил светлое пиво из высокого стакана. Бармен не без интереса смотрел матч по регби на небольшом телевизоре, висевшем на стене. В воздухе витал аромат дешевых крепких сигарет, за небольшими столиками велись где-то вялые, а где-то оживленные беседы. С каждым глотком пива настроение поднималось всё ощутимее, но мысли медленно тянулись вереницей, одна тяжелее другой. Как бы загладить вину перед Сэрой? Купить ей цветов или мягкую игрушку? Так если подумать, то она взрослая девица, а он ей мягкий пылесборник притащит. Да и цветы — подарок на любителя. Ему вспомнилась картина Вальтера Молино, на которой разъярённая женщина лупит незадачливого ухажера букетом роз, а тот, присев, вжимается спиной в забор, прикрывая лицо руками от ударов — не хотелось бы стать героем такой ситуации. Наверное, получать по лицу шипастыми цветами не сильно приятно. И не посчитает ли она это вообще харрасментом? Пришел, нагрубил, наверняка испортил ей настроение и теперь заявился с букетом цветов — ну не идиотская ли тактика? Он пообещал себе обдумать эту идею, в крайнем случае, всегда можно извиниться словесно. Его внимание привлекла странная парочка, сидящая за одним из столов: высокий темнокожий амбал, едва ли не полностью заслонявший своей широкой спиной собеседника — смуглого мужчину восточной внешности. Увидев усы последнего, Каллен сдержал смешок — закрученные, как у джентльмена из старого немого кино. Для полного образа ему не хватало трости, соломенной шляпы и белого костюма-тройки в вертикальную полоску: оденется, как подобает, и станет зазывать людей в цирк или водевиль. Незнакомец метнул на него заинтересованный взгляд, и Каллен не стал пялиться в их сторону, а притворился, что смотрит матч по регби, однако куда интереснее было слушать разговор. — … поведение мисс Адаар в последнее время оставляет желать лучшего, — голос смуглого мужчины тягучий, словно мед, донесся до ушей Резерфорда, вызывая волну мурашек по телу. Послышался стук ложки о край чашки, кажется, мужчина пил отнюдь не пиво, — Но я бы никогда не позволил себе оскорблять своих учеников, тем более словесно, кроме того, сами понимаете, Стивен, профессиональная этика… — Её родители переживают за неё, — вздохнул Стивен, — Хиира ничего никому не рассказывает, прошел год с тех пор, как она и её родители эмигрировали из Сирии. Светские люди, стараются интегрироваться в общество и жить по закону. Каллен притих, смотря почти неморгающим взглядом в экран. На мгновение он отвел взор от телевизора и посмотрел на мужчин. — Девочка очень сильно старается, и я замечаю её рвение к учебе, просто она так много прогуливает, не знаю, с чем это связано. Вы знаете, что дети — наше будущее, и мне бы очень не хотелось, чтобы она попала в плохую компанию. Дети в её возрасте… Стивен оборвал его: — Знаю. Наркотики, банды, — рука мужчины сжалась в кулак, — Но мне бы хотелось узнать, что произошло в прошлый вторник. Смуглый мужчина сложил пальцы рук домиком и прищурил глаза. В его движениях было нечто неуловимое и гипнотическое, Резерфорд изучающе смотрел на него. Пронзительный взгляд карих глаз, до этого устремленный на мускулистого собеседника, вновь метнулся в сторону Каллена. Мужчина располагающе улыбнулся и склонил голову на бок. Казалось, будто сейчас он станет вести беседу уже не со Стивеном, а с ним. Однако, в последний момент он вновь перевел взор на Стивена. — Хиира весь урок о чем-то переговаривалась с одноклассницей, и я сделал ей замечание, но никакого эффекта это не возымело. Так повторилось несколько раз, и, признаться, может, я поступил неправильно, попросив её остаться после звонка. Девушка вышла из класса первой, даже не попрощавшись. Поймав удивление на лице Стивена, мужчина мягко улыбнулся. — А какая версия известна вам, мистер Булл? — Хиира сказала, что вы на неё накричали. — коротко ответил он. — И её родители послали вас, капитана полиции, разобраться с нерадивым преподавателем. Надо же. — его лицо оставалось непроницаемым, только рот скривился в странной улыбке, отчего Каллену сделалось жутко, — Если вы мне не доверяете, мистер Булл, можете прийти в школу, изучить записи с камер видеонаблюдения. Каллен сглотнул вставший в горле ком. Эта громада мышц — капитан полиции города Роут Фолл. Именно с ним ему предстоит работать ближайшее время в одном участке. — Я поговорю с Хиирой, — в голосе Булла прорезалась сталь, — Будьте уверены, мистер Павус, я обязательно проверю камеры видеонаблюдения. Он поднялся из-за стола, расправив широкие плечи. Резерфорд поджал губы — мистер Булл был под два метра ростом, не меньше. И где только на такого гиганта нашли полицейскую форму? — До свидания, Стивен, — вежливо попрощался Павус. От широких шагов Стивена по полу бара прошла ощутимая дрожь. В бокале затряслось пиво, звякнула о блюдце чашка. — До скорого, Дориан, — слова Булла прозвучали слегка угрожающе. Едва он покинул помещение, Дориан вновь посмотрел на Каллена. — Я вижу, что Вы на меня уже долгое время смотрите, — он обратился к Резерфорду, — Не желаете ли познакомиться?