Obliviate

      В первый день лета Ригель, закончив с Барти Краучем, по обычаю спустилась на первый этаж, чтобы передать о течении дел Краучу-старшему через его домовуху. Домовуха хлопотала на кухне, закладывая куски мяса в горшки для рагу. Когда она отвернулась, Ригель незаметно оглушила ее со спины. Увидев мелькнувший в окне красный луч, в дом тихими шагами вошла Беллатриса.       — Ты уверена, что Крауч не вернется?       — Быстрее наверх! — шикнула на нее Ригель.       Беллатриса побежала по лестнице на второй этаж. Ригель не спеша подошла к домовухе, чтобы подправить ее последние воспоминания. Едва она закончила, домовуха резко пришла в себя, завопила и, кинув на Ригель короткий затуманенный взгляд, полный ужаса, с щелчком исчезла. Ригель ахнула и помчалась к Беллатрисе.       — Домовуха сбежала. Через минуту здесь будут авроры, — сказала она, ворвавшись в комнату.       — Ненавижу домовых эльфов, — рявкнула Беллатриса. Она колдовала над волшебными путами, которые быстро окутывали тело Барти Крауча. — Готово.       Во дворе послышались хлопки трансгрессии.       — Уходи ты, — Беллатриса рывком подняла тело Барти с кровати и толкнула в сторону Ригель. Ригель успела подхватить его и едва устояла на ногах под невыносимой тяжестью.       — А ты?       Шаги авроров уже были слышны на лестнице.       — Я не упущу шанса отомстить!       Не дав Беллатрисе времени подумать, Ригель дернула ее за руку, другой обхватила Барти Крауча и, с трудом крутанувшись на месте, трансгрессировала. Авроры ворвались в пустую комнату.       Трое оказались в нижнем холле дома Малфоев. Никто не знал, что Беллатриса и Ригель собираются предпринять, никто не встречал их. Громкий хлопок, как гром, раскатился по пустынным лабиринтам коридоров. Ригель, упав на колени, осмотрела Барти — его могло расщепить во время трансгрессии, потому что ранее она никогда не переносила сразу троих. Но, кажется, с ним все было в порядке.       — Зачем ты сделала это?! — Беллатриса в гневе схватила ее за плечи и крепко сжала их. — Я разобралась бы с ними!       Ригель не могла оторвать взгляда от Барти. Казалось, его глаза выражали эмоциональную боль. Он считал, что она на его стороне, а теперь понял — она отдала его в руки убийцы. Ригель было плохо. Перехватывало дыхание. Сердце зашивалось, как бешеное.       — Эй, тебя не расщепило? — Беллатриса заметила неладное и, схватив лицо Ригель в руки, повернула к себе: — Что с тобой?              Ригель не могла ответить. Ее глотка наполнилась горькой вязкой жидкостью.       Беллатриса отшатнулась и закричала. Жидкость — угольно-черная, липкая и густая, как мед — ручьем полилась из ушей, носа и рта Ригель, змейками расползаясь по блестящим каменным полам.       Ригель закрыла лицо руками. Она не могла дышать. Все ее тело ощущалось, как натянутый воздушный шар, готовый вот-вот лопнуть. В коридоре появились люди: зазвучали торопливые шаги, возгласы, крики, засверкали вспышки заклинаний. Ей пытались помочь, но все было тщетно. Она чувствовала, как страшное проклятие забирает ее жизненные силы, но не дает потерять сознания, продлевая мучения.       Сквозь ее пальцы проник тонкий голубой луч. Жидкость стала течь быстрее и, кажется, покидала ее тело. Кто-то схватил ее, оторвал от пола и утащил к стене.       — Убери руки, — это был голос Рудольфуса. — Я прекратил действие проклятья. Все нормально. Убери руки.       Он с трудом заставил Ригель открыть лицо. Она обратила на него взгляд, полный ужаса.       — Что это было? — к ним подбежала Нарцисса, мертвенно-бледная от испуга. Ригель не могла ответить. Она завороженно наблюдала, как Рабастан заклинанием Инсендио отгоняет черный сгусток от лежащего на полу Барти.       — Темная магия. Зелье содержалось в одежде Крауча и предназначалось для его похитителей, — ответил Рудольфус.       — Очень впечатляет! — с мрачной веселостью добавил Рабастан. Ему удалось почти полностью сжечь остатки зелья.       Ригель, опираясь на Нарциссу, встала на ноги. Как же сильно она недооценила Крауча-старшего! Если бы Беллатриса не трансгрессировала вместе с ней, если бы рядом не оказался Рудольфус, она уже была бы задушена зельем. До ее сознания долетели неясные возгласы.       Люциус и Беллатриса громко спорили у лестницы. Беллатриса левитировала над головой тело Барти Крауча.       — Темный Лорд дал ясно понять…       — Я сама разберусь с Повелителем. Заткнись, Люциус, мне плевать на твое мнение!       — Ты чуть не убила дочь ради своей глупой мести. Ты в своем уме, Белла?       Беллатриса демонстративно проигнорировала его и решительно зашагала вверх по лестнице, заклинанием неся за собой и Крауча. Люциус резко обернулся к Ригель.       — Значит, ты выбрала их? — в сердцах бросил он ей. В его глазах было не меньше боли от предательства, чем в глазах Барти Крауча. Впервые Ригель видела дядю таким разбитым.       К вечеру Ригель добралась до своего дома. Нарцисса настаивала на том, чтобы она осталась под их присмотром, но мучительный спор между Беллатрисой и Люциусом никак не мог прекратиться. К чести Беллатрисы, она не дала никому и намека на то, что именно Ригель подтолкнула ее к действиям, и взяла всю ответственность на себя. С удивительной беззаботностью она отвечала на претензии Люциуса, повторяя одно и то же: «Темный Лорд поймет меня. Я поступила правильно. Крауч должен быть наказан за предательство. Темный Лорд меня поймет».       Ригель и без того было физически плохо. Она под шумок сбежала домой. Там ее уже ждал посетитель.       — Вас долго не было. Прошу прощения, пока ждал, я разгадал все ваши судоку, — хитро улыбнулся профессор Дамблдор.       — Все прошло, как мы планировали, — Шеннон с тяжелым вздохом опустилась в кресло и вытянула уставшие ноги. — Теперь все зависит от того, как постарались вы, директор.       — Не сомневайтесь во мне. Что Барти Крауч?       — С ним все будет в порядке. Я буду защищать его от Беллатрисы, пока не вернется Темный Лорд и не решит его судьбу. Думаете, он убьет его?       — Сомневаюсь, — не задумываясь, ответил директор. — Темного Лорда никогда не волновали вопросы чести. Он видит в Барти Крауче верного последователя и в прошлом сильного мага.       — Стало быть, ему нет дела до того, что Крауч предал Лестрейнджей?       — Верно. Ведь — если подумать — он не преследовал этого намерения, лишь сильно ошибся, доверившись матери. В случае же, если речь идет о раскаянии Барти Крауча… Раскаяние не может ошибкой.       Дамблдор решил закончить разговор на этой мысли и, попрощавшись, бросил в камин горсть Летучего пороха.       Оставшись в одиночестве, Шеннон, наконец, выдохнула. Ее миссия с двумя Краучами окончена. Был первый день лета. Пустоши за окном темнели в лучах яркого оранжевого заката.       Шеннон не знала точно, о чем Дамблдор говорил с мистером Краучем после похищения его сына, знала лишь, что этот разговор состоялся в тот же день, когда она чуть не погибла от темного проклятия. После этого на некоторое время наступила подозрительная тишина. Газеты писали о скучных знаменитостях и новых кулинарных книгах. Все свое время Шеннон проводила в больнице, поэтому не могла знать, что в Министерстве Магии происходит маленькая гражданская война. Лишь гораздо позже благодаря рассказам Чарли и мистера Уизли она смогла восстановить цепочку событий.       Узнав о похищении Барти-младшего, Корнелиус Фадж решил, что мистер Крауч организовал исчезновение сына, чтобы избавиться от доказательства своего преступления и в ярости ворвался в его кабинет в министерстве. К еще большей его злости там уже был Дамблдор.       Директор вновь попытался объяснить Министру, что Темный Лорд вернулся, что именно он организовал побег из Азкабана и причастен к похищению Барти-младшего, а этим утром попытался организовать покушение на мистера Крауча. Но Министр, конечно, не стал слушать его.       В это время Крауч-старший спустился в аврорат и объявил всем аврорам о том, что Министр сознательно скрывает возвращение Темного Лорда и находится под влиянием Люциуса Малфоя, Пожирателя смерти. В качестве доказательств мистер Крауч привел побег из Азкабана и покушение, которое якобы совершила на него этим утром Беллатриса Лестрейндж.       В аврорат спустились Дамблдор и Министр. Фадж в гневе закричал о том, что Крауч пытается подставить его, чтобы занять пост Министра, а сам тем временем скрывает своего сына — Пожирателя смерти — в доме.       — Но этим утром мы были в доме мистера Крауча, — уверенно заявил Кингсли. — Его домовой эльф — по вашему приказу, Министр — сразу же предупредила нас о том, что в дом ворвался Пожиратель смерти. В доме не было вообще никого.       — Сын мистера Крауча давно мертв, — заметил Долиш.       Среди авроров прошлась волна приглушенного ропота. Фадж покраснел до кончиков ушей.       — Значит, все-таки мой домовик работал на вас, мистер Фадж, и следил за мной? — ледяным тоном произнес мистер Крауч. Уголок его губ дрогнул в победной улыбке.       Весьма вовремя в обсуждение вмешался Дамблдор:       — Нам стоит расспросить обо всем вашего домового эльфа, мистер Крауч… или все же вашего, мистер Фадж? Под Сывороткой правды она расскажет, жил ли в доме сын мистера Крауча и действительно ли этим утром Беллатриса Лестрейндж совершила покушение.       Допрос домового эльфа провели в тот же час, в маленьком закутке рядом с авроратом. И, хоть посмотреть на это стремился каждый аврор, круг свидетелей решили ограничить Дамблдором, Фаджем, Краучем, Кингсли и одним из заместителей Фаджа.       Домовухе предложили чай с добавлением двух капель сыворотки правды. Как на духу она призналась в том, что на самом деле принадлежит Фаджу, но по приказу хозяина притворилась безработным эльфом и устроилась в дом Крауча. Она следила за Краучем и докладывала Министру обо всем, что происходило в доме. Утром этого дня на нее напала Пожирательница смерти. По газетным фотографиям домовуха узнала в ней Беллатрису Лестрейндж и немедленно трансгрессировала в аврорат. К счастью, Беллатриса не нашла Крауча в его доме, затем успела сбежать прямо из-под носа авроров.       — Вы заколдовали ее! — догадался Фадж. — Это Обливиэйт. Изменение памяти!       Впрочем, уже никто не мог подтвердить или опровергнуть его слова. Дамблдор лишь подумал о том, что Шеннон действительно работает тонко, как ювелир.       Допрос проводился в условиях строжайшей тайны — именно поэтому уже через час о новостях трубил каждый отдел в министерстве. Фадж составил и разослал по кабинетам официальное письмо со своей позицией по делу: домовой эльф околдован Дамблдором, мистер Барти Крауч — преступник и лжец, Тот-кого-нельзя-называть мертв. Но слухи о покушении на Крауча и домовом эльфе-шпионе распространялись быстрее, чем письма. Весь день прошел в полной неразберихе, а два аврора, поговаривают, даже устроили дуэль, потому что один из них решил поддерживать Крауча, а другой — Фаджа.       Дамблдор поспешил отбыть из министерства — свою роль в этом плане он выполнил и теперь должен был встретиться с мисс Шеннон Копош. Однако у самого выхода из министерства его подловил Барти Крауч. Толпа начальников отделов, заместителей, авроров и рядовых служащих окружила Крауча сразу после допроса и не давала сделать и шагу, засыпая вопросами и уточнениями по поводу всей истории. Ему едва удалось выкроить минутку, чтобы остаться с директором наедине и задать волнующий вопрос:       — Зачем вы поддержали меня?       Дамблдор загадочно улыбнулся. Его глаза сверкнули в отсветах камина для перемещений.       — Мы вдвоем с вами видим проблему, от которой открещивается Корнелиус, — достаточно серьезным тоном произнес он, — вы должны начать борьбу с Волдемортом, пока не поздно — под «вы» я имею в виду министерство. Для меня очевидно, что нам нужен другой министр — такой, для которого необходимость борьбы очевидна. Теперь, когда нет доказательства, вы можете вернуться к своей карьерной гонке. Рискните, Барти. Времена изменились, и теперь, я думаю, никто не вспомнит о делах пятнадцатилетней давности.       — Вы полагаете, я способен сместить Фаджа?       — Я этого не говорил.       Крауч застыл в замешательстве. Он никак не мог поверить, что за пару часов из марионетки вновь превратился в значимую фигуру на доске.       — Раньше вы были против моей кандидатуры…       — Времена изменились, — с сожалением повторил Дамблдор.       — Хорошо, — Крауч встряхнул головой, пытаясь собраться, — но где Барти? Это вы похитили его? Что мне делать с ним?       Лицо Дамблдора помрачнело:       — Я бы не стал вести настолько грязные игры. Барти действительно в руках Пожирателей смерти.       В глазах Крауча промелькнуло сразу несколько сложных, противоречивых эмоций. Он ненавидел сына — любил и ненавидел. Чем больше вырастала ненависть, тем мучительнее для него становилось существование жалкой толики любви, живущей в сердце.       — Я пытался его вылечить, — с трудом произнес Крауч. Он так и не научился жить с этим сложным чувством. — Я жалею, что пытался убить его… Я хотел исправить свою ошибку — хотел вылечить его…       Дамблдор понял, что только что услышал самую короткую, сухую и самую искреннюю исповедь, на которую только был способен такой человек, как Крауч. Она ударила директора в самое сердце. Ему всегда было больно — бесконечно больно за людей, судьба которых попадала в жернова его борьбы за мир.       — Знаете, Барти, я думаю, вы и ваш сын, наконец, оказались по свои стороны. Может быть, вам двоим так будет легче. Нельзя бесконечно сталкивать огонь и воду.       Крауч, не ответив, сглотнул несуществующие слезы, кивнул директору на прощание и поспешил вернуться в свой кабинет в министерстве. Ему предстояла большая работа.       Спустя несколько дней инцидент, наконец, вырвался из подвалов министерства. Газеты запестрели заголовками скандальных разоблачений, карикатурами и интервью с лживыми очевидцами событий. Волшебница, живущая всего-то в пятидесяти километрах от Крауча, утверждала, что прогуливалась рядом с его домом в поисках молодой крапивы и видела, как Барти-младший сбегает через окно. Бывший тюремщик Азкабана заявлял, что лично хоронил Крауча-младшего и даже проверял, дышит ли он — Крауч точно был мертв. Неназванный работник министерства рассказывал о том, что Фадж и Крауч устроили безумную дуэль прямо в холле министерства. На самом же деле Фадж лишь попытался уволить Крауча, но несколько его заместителей не одобрили приказ.       Как и предсказывал Дамблдор, авторитет Крауча оказался очень велик. Теперь сразу два видных волшебника Британии заявляли о том, что Темный Лорд вернулся. Один из них обладал немалым политическим влиянием и очень сомнительным прошлым. Общество буквально раскололось на две противоборствующие части и погрузилось в хаос.