***
Тут шумно. Гремят поезда, колеса которого бьются о рельсы, девушки громко объявляют посадки, слышен где-то плач, где-то смех и просто разговоры людей, которые вот-вот простятся. Зимний отпуск подходит к концу. Все оставшиеся четыре дня парни провели с компанией. Ходили по разным местам, гуляли целую ночь, целыми днями, проводили ночевки и в целом весело проводили время. Чуя ощущал, словно вернулся в прошлое, старые добрые деньки, где не было никаких проблем. Он рад, безусловно рад, что встретился с бывшими друзьями. Анго правильно сказал, что прошлое не вернуть. Тут главное схватиться за предоставленный шанс и держать до самого последнего. Что парень и решил сделать, крепко-крепко ухватившись за него. Он больше не сглупит. Он больше не будет жалеть. — Опять сбегаешь? — Не сбегаю, а просто уезжаю, — парирует рыжик, взмахивая рукой. — Ну-ну, кто тебя знает, — по-доброму язвит Каджи. — Да ладно, не спрячется, — говорит Акико, легко толкнув Накахару плечом в плечо. — Теперь-то у нас и место его офиса, и его социальные сети, и его номер телефона, — перечисляет девушка, загибая пальцы. — Так еще и номер менеджера с Осаму. Все, Чу, мы тебя в любой точке мира найдем! — Кто не спрятался, мы не виноваты, — кидает Поль и ребята дружно заливаются смехом. Даже у Дазая проступила на лице усмешка. — Объявляется посадка на поезд Лондон-Лестер, — вдруг разносится по вокзалу и компания подняла голову вверх, словно так будет лучше слышно. — Прошу всех пассажиров пройти на платформу и подготовить свои билеты. — Получается, все? — в голосе Хигучи слышится печаль, но улыбка цветет на ее губах. — Да, нам пора, — кивает Чуя и мнется с ноги на ногу — не знает, как следовало бы проститься. Старые друзья явно тоже не уверены — глаза бегают. — Ну, до встречи? — До скорой встречи. Рыжик улыбнулся, утвердительно кивнув, и они синхронно развернулись с Дазаем, двинувшись в сторону входа на платформу. Чувство некой недосказанности поселилось внутри, но парень постарался быстрее его прогнать. Или может это тоска? Компания смотрела в спину уходящих до самого конца и совсем немного, буквально капельку, в то же место, когда уже они скрылись в толпе. Что-то не давало им отвести взгляд, оторвать ноги от плитки и двинуться в сторону выхода. Что же это? Боязнь, что эта встреча может оказаться последней? Боязнь, что они снова потеряют связь? Но мы ведь все связаны невидимой нитью. Мы будем находиться снова и снова, опять и опять.***
Чуя и Осаму вернулись в Лестер в районе девяти вечера. Казалось бы, всего два часа поездки, но почему-то ноги и спина у парней болели невероятно и они желали только одного — оказаться скорее в мягкой и удобной кровати. Темнота окутала город, а сильный мороз пробирался даже под несколько слоев одежды. Дазай поежился — ему же вечно холодно. — Тебе скорее домой надо, — говорит младший, доставая из рюкзака пару варежек и натягивая их на чужие ладони. — Совсем так в сосульку превратишься. — Да, я тоже так думаю, — кивает шатен. Он хотел было достать телефон и вызвать такси, однако с заботливо надетой варежкой вряд-ли это получится. Накахара, проследив как за секунду на лице любимого промелькало «идея-хмурость-попытка-понимание-поражение», тихо посмеялся и сделал это за старшего. — Все, через две минуты будет, — после минуты легких махинаций, он прячет гаджет обратно в карман. Они простояли это время в молчании, уставшие, но нисколько не жалевшие. Этот отпуск был наполнен всяким — и горечью, начиная от побега Осаму, происшествия в доме Чуи и смертью Тачихары, и радостями, например, взаимная любовь, встреча со старыми друзьями и прекрасно проведенное время вместе. Каждый размышлял о чем-то своем, но, наверняка, где-то их мысли сходились — теперь они вместе. Они могут не прятать свои влюбленные взгляды, не оправдывать свои неожиданные и частые прикосновения, не вести борьбу с самим собой, страдая от этого. Теперь они в праве показывать это и даже больше — всю свою чистую и искреннюю любовь. Накахара улыбнулся в шарф и кинул взгляд на Дазая, смотрящего в небо — сегодня оно звездное, все усыпано. Его глаза блестели, в них самих отражались звездочки и это выглядело невероятно. Рыжику кажется, что он с каждым днем, с каждым часом и с каждой минутой влюбляется в Осаму только сильнее. И это непередаваемое ощущение, когда огонек в сердце разгорается все ярче и ярче. Чуя потянул любимого за локоть и, приподнявшись на носочки, коснулся своими губами чужих. Они холодные, потрескавшиеся от мороза, но не менее желанные. Их поцелуи из раза раз были наполнены нежностью и чувствами. Вернувшись в Лестер, они полной грудью ощутили, что теперь они пара. Находясь в Лондоне, им казалось, что это сказка, волшебный сон, который с окончанием отпуска рассеется. Но вот, они дома, но вся эта сказка продолжается. Дазай, находясь с Чуей, ощущает себя таким счастливым, так легко и свободно. Он даже не думал, что однажды вновь позволит себе любить и быть любимым. Возможно ли, что однажды этот огонь, горящий в сердцах парней, поглотит их? Возможно ли, что он сожжет их без остатка? Влюбленные целовались под звездами. Они для них нечто особенное, не просто яркие точки в небе, как для многих. При взгляде на них сладко щемит сердце. Приоткрыв глаза, Чуя заметил на небосводе яркую, намного ярче, чем другие, группу звезд. Они были знакомо расположены и он сразу же узнал. Это было созвездие Орион. Их созвездие. Оно всегда было с ними, когда те оказывались вместе. Такси приехало и, нехотя, но парням пришлось отстраниться друг от друга. Кинув короткое: «Напиши, как приедешь», — и получив утвердительный кивок со стороны Дазая, Чуя улыбнулся и помахал ему рукой в знак прощания. Дверь закрылась, машина тронулась и совсем скоро скрылась в вечерней темноте. Парень постоял минуту-другую, смотря в ту сторону, куда уехал автомобиль. Одна мысль посетила его голову и изначально он ее прогнал, сочтя за глупую, но с каждой следующей секундой, которую он стоял, она переставала уже быть такой неразумной. И спустя минуту, рыжик достал телефон из кармана. Огни города мелькали, как и здания, быстро сменяющиеся один за другим, в салоне играла тихая музыка, совсем не режущая слух. Дазай устало откинул голову назад и прикрыл глаза — внезапно вспомнился момент, как он все также ехал в такси, однако рядом с ним был пьяный Накахара, уложивший свою голову на его плечо. Губы тронула легкая улыбка и он принялся нашаривать чужую руку, но ощутил лишь пустоту. Точно. Чуя остался там. Через двадцать минут шатен уже расплачивался и выходил из машины. Как положено, поблагодарил за комфортную поездку, попрощался и закрыл дверцу. К подъезду, слава богу, была расчищена дорожка, так что ему не придется утопать в сугробах, молясь дойти и не упасть. Когда он только ввел пин-код в домофон, услышал за спиной звук машины и, оглянувшись, нахмурился. Показалось? Определенно. Парень, приложив уйму сил, ведь дверь у них невероятно тяжелая, открыл ее, но зайти не успел, как до ушей донеслось: — Впустишь беднягу на ночь погреться? Дазай усмехнулся и оглянулся через плечо, говоря саркастичным тоном: — Батареи у меня холодные, чая нет, горячей воды тоже, теплая одежда и одеяла куда-то неожиданно пропали. Предлагаю способ погреться в своих объятьях. Согласны? — Меня все устраивает, — и рыжик, засмеявшись, спешно догнал любимого.***
Просыпались утром они с большой неохотой, хоть и не поздно легли, но вновь вставать в восемь утра такое себе. Но если у Дазая в целом утренние подъемы даются не так тяжело, то у Накахары совсем все плохо и он каждый раз, когда шатен его пытался будить, сонно мямлил: «Еще пять минут, Осаму, милый». Смог он так добавить себе еще двадцать минут сна, после чего уже ну никак нельзя было откладывать подъем, ибо тогда они опоздают и менеджеры надают им по ушам. Так что старший буквально тащил на себе не проснувшегося младшего прямо на кухню. — Ой, блин, позвонить же Акутагаве надо, чтобы не приезжал за мной, — резко вспоминает рыжик, когда уже допивал кофе. — Вы вместе ездите? — интересуется шатен. — Ага, — кивает первый, листая список контактов, — на протяжении всех годов он заезжал за мной, чтобы мне не ездить в забитом метро или тратить деньги на такси. А ему, собственно, по пути, так что почему бы и нет? — найдя «Аку», парень тыкнул на звонок и поставил на громкую. Послышались гудки. — О, Чу, ты как раз. Послушай, я не смогу… — …Привет, за мной заезжать не нужно… О? — Накахара резко умолк, услышав друга. — Не сможешь? — Не нужно? — задает ответный вопрос Рюноскэ. Осаму прыснул с их диалога, заканчивая мыть посуду после завтрака. — Да, я сам сегодня, — подтверждает рыжик, но в его голосе слышится вопрос. Никогда не было такого, чтобы Акутагава не приезжал за ним. Это впервые. Как так? — Супер, конечно, что все так удобно сложилось, — с такой же интонацией произносит менеджер, — но у меня вопросы. — Не поверишь, у меня тоже, — хохотнул рыжик, покончив с кофе. — Но, думаю, у нас причины схожи, — он кинул взгляд на Дазая и подмигнул ему, на что тот усмехнулся. — Схожи? — заинтересованно переспрашивает Рю. — Неужели? Даже так? — Дорогой, у меня точно такие же вопросы к тебе! — он хлопает ладонью по столу, выражая все свое удивление. — Когда успел? — Да ладно я, но ты! Правда, что-ли? Так я тогда не ошибся? - не менее впечатляюще отвечает второй. Они не произнесли ни слова, которое бы как-нибудь намекало на эту их «общую» причину, но как-то друг друга поняли и продолжали диалог. Шатен, конечно, с этого стоял в шоке, откровенно не понимая, как вы, блин, друг друга поняли? Но он не стал спрашивать, смирившись. У них явно сильная ментальная связь.***
— Осаму, у нас проблемы! — громко говорит Чуя. Пару секунд спустя в дверном проеме оказывается уже собранный шатен. — Мне нечего надеть, — он показывает ладонью на одежду, лежащую на кровати. Старший хмурится, мол, вон сколько вариантов, в чем проблема? — Оно все уже грязное, мы забыли закинуть постирать. — А-а-а, — тянет Дазай, закатывая глаза от своей забывчивости. — Блин, ну можешь заглянуть в мой шкаф, — он кивает в сторону мебели, — мы плюс минус одинакового телосложения, просто ростом разные. Что-то должно подойти. — Носить одежду любимого, — воздушно-влюбленно произносит Накахара, — какая романтика! — Клоун, — по-доброму называет он, — давай скорее, мы так опоздаем. — Боже, ну какой ты грубый, хорек! — Я от чистого сердца, — с иронией отвечает старший, прикладываю руку к груди. — Да-да, знаю я твое чистое сердце, — парирует рыжик, взмахивая ладонью. — Кыш, я переодеваться буду. — А я как-то мешаю? — удивляется Дазай, вскидывая брови. — Ну конечно, я та еще стесняшка, между прочим, — почти убедительно говорит младший. Дазай негромко смеется и, кинув короткое: «Ну-ну», все же покинул комнату. Чуя улыбнулся. С момента первой встречи Осаму стал больше улыбаться, смеяться и в принципе выражать какие-либо эмоции. Ведь изначально он был как каменная стена, которую невозможно было пробить хотя бы немного. Но вот, прошло три месяца, а с каждым днем шатен расцветает все больше и снимает свои, когда-то поставившие сам себе, запреты и ограничители. И все благодаря Накахаре. Ведь это он, изо дня в день, начиная с самого первого, показывает Дазаю, что выражать свои чувства и эмоции — это нормально. Что смеяться, улыбаться, плакать, злиться и не хранить это в себе — нормально. Что все вокруг не злыдни, желающие навредить всему и вся, а есть и хорошие люди, которые могут и готовы принять твое истинное «я». Что нельзя приравнивать всех к одному и из-за одного человека закрыться в себе, не подпуская ни на шаг. Что есть те, кому доверять можно. Чуе очень даже повезло, что Осаму живет намного ближе к новым местам съемкам, чем он. Тут буквально минут двадцать на машине и все, вуаля. Так что его сон мог быть продлен немного. Рыжик, конечно, удивляется, что у шатена, мало того, что есть права, так еще и ничего-себе-машина. Садясь в салон, он кинул фразу: «С тобой удобно жить, дорогой. Я переезжаю», — но это, скорее, была как шутка, но Дазай, даже если и понял это, спокойно ответил, что вперед, он не против. «Мы с тобой почти неделю вместе жили в Лондоне, засыпали и просыпались вместе. Так в чем проблема?» — говорил старший, но на рыжика не смотрел — внимательно следил за дорогой. Накахара лишь хохотнул на это, но после утих, явно погрузившись в свои какие-то мысли и рассуждения. По салоне разливалась одна из любимых песен Осаму и он ехал, стуча пальцем по рулю в ритм. Им повезло — пробок сегодня не так много, как могло и должно быть утром по понедельникам. Планировалось приехать за минут пять до съемок, но тут не то что за пять, а за целых пятнадцать. Паркуясь, на стоянку заехала еще одна машина, выбрав место напротив автомобиля Дазая. «О, кто-то еще такой же ранний», — говорил Чуя, оглядываясь. «Вообще-то, большинство приезжает за двадцать-пятнадцать минут, - отвечал второй, — это ты просто слишком поздно». Рыжик лишь шуточно закатывал глаза. Они вышли из машины и, закрыв ее, замерли. Как и парни, оказавшиеся напротив. Четыре пары глаз смотрели друг на друга, глупо хлопая ресницами. — Э-э-э, — тянет Акутагава, перебегая с лица Осаму на лицо друга. — Доброе утро? — А я говорил, что наши причины схожи, — парирует Накахара. — О, нет, родной, давай проясним, — замотал головой Рюноскэ. — Вы, — он указал пальцем на актеров, — люди, любящие друг друга. А мы, — он уже показывает на себя и на Ацуши, — просто… — Люди, которые почему-то резко и неожиданно сблизились, провели вместе Новый Год, хотя до этого ты праздновал только со мной, а также приехали вместе на работу и я сомневаюсь, что ты просто заехал за ним, — заканчивает за него Чуя. — Ты же это хотел сказать? — Нет, все не так, — вмешался уже Накадзима, до этого удивленно молчавший. — А, да, конечно. Акутагава же еще человек, с которым Ацуши впервые провел Новый Год и первый, кроме меня, с кем он согласился гулять и проводить время, — говорит Дазай с усмешкой. — Это правда? — удивляется Рю, оборачиваясь на того. Второй лишь пожал плечами, загадочно отведя взгляд. — Боже, Ацу, если я тебе нравлюсь, то так бы и сказал, — саркастично-шутливо сказал он. — Так сделай первый шаг, ты же всегда топил за подобное, м? — предлагает Чуя, словив убийственный взгляд друга. — Ну же, попробуй еще сказать, что он тебе не нравится и я упаду от смеха прямо тут. Непонятно, это Чуя и Дазай засмущали Рюноскэ и Ацуши или же они сами себя? Но факт, эти двое теперь стояли, неловко переглядываясь и выжимая из себя такие же улыбки. Влюбленным, конечно, было забавно наблюдать за этим зрелищем, но, как самые великодушные люди, они решили не продолжать. — Да ладно вам, — махнул рукой рыжик, показывая, как бы, всю «беспричинность» их смущения. — Просто не забудьте нас оповестить, когда начнете встречаться. — Чуя! — негодующе вскрикнул Аку и, набрав горсть снега, слепил снежок, который через секунду прилетел прямо в спину друга. — Убивают! Осаму, дорогой, спаси меня! — пискнул Накахара, одновременно смеясь, и повис у любимого на шее. — Спасешь? — Защищу тебя от всех проблем, приняв их на себя, — отвечает шатен, подхватывая чужое тело. — Не переживай, — и после этого младший легко чмокнул его в нос. Дазай смутился, кинул взгляд на стоящих позади друзей и поежился. Во-первых, прямым текстом, что они встречаются, парни не говорили. Во-вторых, ему все еще неловко показывать себя настоящего при ком-то еще, кроме Чуи. Рыжик, заметив это, снова поцеловал его в нос, таким образом обращая на себя внимание. «Я хочу, чтобы все знали, насколько сильна моя любовь к тебе», — читалось во взгляде голубых глаз. «И мне абсолютно все равно, кто и что об этом подумает, будь то родители, то друзья или же совершенно незнакомые люди», — Накахара не говорит, нет. Но Дазаю и не надо, чтобы понять его. Иногда даже разговаривая и обмениваясь миллионом слов, не получается сказать самое важное, но глаза поведают обо всем — хочешь ты того или нет. Они выдадут тебя с головой.***
Встреча с Раяном — как оно обычно бывает — всегда полна шума, радости и объятий. Это человек, который вечно полон энергии и который делится ею со всеми, кем только можно. Он слегка навязчив и, можно сказать, надоедлив, забывчив и в какой-то степени глуп, но это не делает из него плохого человека. Нет, вовсе нет. На площадке он один из, если не самый, любимых всеми человек. Съемки всегда полны смеха и хороших впечатлений, он не ругает за плохие снятые дубли, за плохую игру или забывку слов. С ним захочет работать даже самый ленивый человек. Вот такой он — Раян. Чуя и Осаму уже были в гримерной. Порядок на лице девушки-визажистки им уже навели, так что им осталось лишь переодеться. Сегодня должны быть интересные сцены, где Марк, Нейт и еще пару одноклассников соберутся у кого-то дома на тусовке, а там уже по классике — алкоголь, бутылочка, поцелуи, откровенные разговоры. Все по надоевшему стандарту, но не менее интересующее. — Мне нужно еще к Аку зайти, забрать какие-то листки, — говорит Накахара, смотрясь в зеркало и поправляя свои рыжие волосы. — Я поэтому пойду, встретимся на площадке, хорошо? — спрашивает он, находя глазами отражение шатена в зеркале, который еще переодевается. Взгляд скользнул по оголенному чужому торсу, задержавшись на пару секунд. Младший усмехнулся, переключив внимание снова на свои волосы. — Да, конечно, иди. Менеджерам отделяли в школе отдельный класс, где они могли проводить время. Его удобно обустроили — принесли пару мягких диванчиков, небольшой телевизор, кофе-машину и все, что нужно для его приготовления. В общем, все для комфорта. Там Чуя, как раз-таки, и нашел Рюноскэ, сидящего в руках с кучей каких-то бумаг. Половину он всунул в руки друга, а на вопрос: «Это что?», — махнул, мол, дома почитай, не особо срочно. Рыжик непонятливо нахмурился, совсем не понимая, что, к чему, зачем, но видимо объяснять ему не собираются, ведь Акутагава выглядит достаточно занятым, читая все эти листки. Ну ладно, хорошо. Развернувшись на пятках, Накахара покинул класс, желая вернуться сначала обратно в гримерную, оставив этот хлам, а потом уже прийти на площадку. Но как только он свернул за угол, прямо на лестницу, чуть не врезался в кого-то. Однако повезло — успел вовремя затормозить. — Ацуши? — удивляется рыжик, прижимая к груди бумаги. — Еще бы чуть-чуть и я бы тебя сбил, аккуратнее. — Не волнуйся, не полетел бы, — отвечают ему. Первый тут же насторожился — в голове веет нотками холода. — Что хотел сказать? — спрашивает он напрямую, приваливаясь боком к стене. От веселости не осталось и следа. Он, конечно, видел и раньше, как могло секундно поменяться выражение лица Накадзимы, стоило рыжику оказаться рядом. Но он не решался спросить — вдруг показалось? А если нет, то какова причина такого отношения? Он же ему ничего плохого не сделал и даже не пытался. Наоборот, кажется, в их самую первую встречу они нашли контакт и неплохо разговорились. И, видимо, сейчас он узнает причину. — Вы встречаетесь? — совершенно не медлив, прямо говорит он. — Встречаемся, — подтверждает Чуя. — Ты имеешь что-то против? — Даже если. Что делать будешь? — Поинтересуюсь, конечно, ради приличия, — он взмахивает ладонью, показывая все свое спокойствие, — но, в целом, забью на твое мнение. — Самоуверенно. — А как еще должен вести себя человек, когда посторонний человек влезает в его отношения? — слегка огрызается рыжик. — Молча стоять и смотреть? Нет уж. Я ради Осаму и ради отношений с ним готов пойти на все. Я готов пройти сквозь все преграды, трудности и боль, если в конце нас с ним ждет счастливый финал. Накадзима какое-то время не отвечал, внимательно рассматривая собеседника, словно стараясь найти ложь или подвох в его словах. Однако Накахара максимально уверен в том, что сказал и, не отводя глаз, смотрел ответно. — Правда? — вдруг внезапный холод пропал. — А? — Чуя совсем не ожидал такой внезапной смены и настроения. — Правда, что ты готов на все, ради него? Правда, что ты будешь стараться ради него? Правда, что ты защитишь его от боли? Правда, что ты будешь с ним в его самые тяжелые моменты? Правда, что ты не перебежишь на чужую сторону, стоит только услышать негатив по отношению к себе? Правда, что ты будешь стоять с ним, когда все будут против вас? Правда, что ты не предашь его? — каждый вопрос звучал все с большим давлением и угнетением. И тут рыжика осенило. Он понял. Да, конечно, он не делал ничего плохого Ацуши. Все завязано вокруг Дазая. Он, как друг шатена, повидавший все муки и страдания, которые тому пришлось пройти, искренне переживает за него. Он боится вновь увидеть его разбитым и сломленным, брошенным, как ненужная и надоевшая игрушка. Накадзима с опаской относился к Чуе потому что боялся допустить то же, что и тогда. Он боялся, что снова не защитит Осаму, что не сможет, что снова он подвергнется боли. Он хотел спрятать его от всего плохого, хотел, чтобы никто и ничего не ранил его. — Я клянусь, — серьезно отвечает рыжик. — Я буду с ним при любых обстоятельствах, я защищу его от всего и всех. Я буду поднимать его с колен каждый раз, снова и снова. Столько раз, сколько понадобится. Я буду пробиваться сквозь его шипы так много, как только можно, лишь бы быть рядом с ним. Это любовь, за которую я боролся и буду бороться. Это любовь, за которую я отдам все. Ацуши улыбнулся. Он, пусть и считает, что обычных слов мало, чтобы доверять, но ведь Чуя — он такой. Ему хочется верить и доверить все. Смотря на него, ты чувствуешь легкость и ощущение уверенности в его речах. — Спасибо.