***
Сегодня они будут менять локацию трижды. Сначала снять сцены в школе, где у главных героев день самоуправления и где всех зовут на тусовку, затем переместиться в саму квартиру, где это будет происходить, а потом уже в новую квартиру, уже которая будет являться Нейта. Чуя через пару минут пришел на съёмочную площадку и сразу принялся искать взглядом Дазая. На это не понадобилось много времени — он стоял неподалеку от режиссера, вчитываясь в листки. — Это наш сценарий? — спрашивает Чуя, пристариваясь рядом. Слышится в ответ короткое: «Мг». — Ага, ага, — он бегает глазами по тексту, вспоминая свои слова, — все, вроде запомнил. Готов покорять всех своих актерским мастерством, — он гордо поднимает подбородок и близь стоящие люди, услышавшие пламенное выражение рыжика, по-доброму посмеялись. Осаму тоже улыбнулся. Он и не заметил, как стал чаще показывать улыбку на людях и перестал ее бояться. А Накахара ловил каждый такой миг, внутри радуясь, словно маленький ребенок. Ведь он стремится к тому, чтобы шатен стал таким, как прежне. — Ребята, дорогие, с этого момента смотрите под ноги, тут будут бегать маленькие человечки, — громко объявляет Раян. — Маленькие человечки? — повторяет Чуя, непонятно оглянувшись. — Да, нам же тут дети нужны, — говорит Осаму, тыча пальцем в определенный абзац. — Нас же тут с тобой в день самоуправления поставили на пятый класс. — А, блин, точно, — младший хлопает себя ладонью по лбу. — Трудноватая будет сценка. — М? — шатен наконец отрывается от бумаг и поднимает взгляд на второго. — Чего так? — Мне всегда давалось трудно общение с детьми, не знаю, — он пожимает плечами. — Они не особо ко мне тянутся, а я без понятия, как найти общий язык с ними. — К тебе? Не тянутся? — искренне удивляется Дазай. — Не говори ерунды. К тебе невозможно не тянутся. — Мне, конечно, приятно, — улыбнувшись, отвечает Чуя, — но на детях эта магия не работает. Может это связано с тем, что я легко раздражаюсь и могу вспылить на них, а они это чувствуют? Не знаю, — он легко взмахивает ладонью и двигается в сторону класса, где будут съемки. — Впрочем, не то чтобы меня это напрягает, я очень редко контактирую с ними. У шатена шок в чистом виде, серьезно! Разве возможно такое, чтобы к солнечному и яркому человеку не тянулись? Разве могут быть исключения? Это что-то за гранью возможного. Через минуту в коридоре послышался гул и топот, а уже через пятнадцать секунд можно было наблюдать толпу детишек, которых вел Рампо. Он шел и буквально умолял детей быть потише — ведь голос повысить на этих маленьких созданий не мог — однако не каждый его слушал. Дазай усмехнулся, глядя на эту картину и на лицо менеджера, что полно отчаяния. — Ну привет, многодетный отец, — поддевает по-дружески Осаму, когда тот подошел поближе. — Упаси господи, честное слово, — взмоливается Эдогава и морщится от очередного детского писка. — Я их сейчас придушу, — шепчет он. — Тюрьма — это всего-лишь комната, — напоминает актер и он честно пытался удержать смешок, но жалобное лицо первого добило. — Ладно, стану твоим героем и спасу тебя. Иди, отдыхай, я займусь ими. Рампо удивленно выгнул бровь. Изменение поведения Дазая очень заметны. По сравнению с тем, что было, он стал более доброжелательным, стал чаще улыбаться и изредка, да и только если прислушаться, можно было услышать его тихий смех. Раньше они стабильно два-три раза ругались за неделю, но с последней ссоры прошло уже месяца два. Съемки кардинально изменили его. Он не знает, что конкретно произошло, что стало потенциальной причиной перемен в этом человеке, однако он имеет догадки. Впрочем, сбагрить кучку крикливых детей он совсем не против, так что с радостью передает их актеру и спешно удаляется, пока тот не дай бог не передумал. Шатен показал детям ладонью, куда идти и те послушно один за другим зашли в класс. Накахара мысленно помолился и попросил усесться по двое за парту. На удивление, те послушались сразу же. Следом за толпой зашел и Дазай. — Ребята, — он хлопает в ладоши, тем самым привлекая детское внимание, что у него удачно получается, — меня зовут Дазай Осаму, а это, — он метнул взгляд на второго, — Чуя Накахара. Нам с вами предстоит отснять всего пару сценок, от вас лишь требуется следовать сценарию, который вы выучили, верно? — слышится коллективное: «Да!», — а также послушание и понимание. Быстро закончим — вы быстрее окажетесь дома и будете заниматься тем, чем хотите. Договорились? — и снова согласие. Рыжик наблюдал за Осаму, не сводя глаз. Он совсем и позабыл, что тот время от времени работает репетитором по испанскому и конечно умеет срабатываться с детьми, а также находить к ним подход. Он преподносит все таким тоном и образом, что ребята готовы отложить свои детские дела, чтобы послушать взрослого «дяденьку». И они действительно, после внимательного слушания актера, остались спокойными и совсем не разговаривали, ожидая начала. Шатен одобрительно улыбнулся детям и оглянулся на Раяна, говоря как бы: «Все готово». — Так, всем приготовиться, мы можем начинать! Съёмки проходят как всегда: весело, с шутками режиссера, теплыми взглядами возлюбленных во время минутных перерывов и ободряющих слов, сказанные друг другу, похвалой актеров операторской команды, менеджеров и Раяном. Сцены с детьми прошли спокойно, те не особо шумели, слова действительно были выучены и шли согласно сценарию. Чуя, если говорить честно, выдохнул с облегчением после этого, ожидая правда худшего исхода, например, детского балагана и непослушания. Затем была сцена, где один из одноклассников приглашал всех к себе на квартиру, предлагая «классно и по-взрослому провести время вместе». Изначально Нейт отмахнулся, мол, зачем ему это надо? Но когда Льюис по секрету ему сказал, что там будет Марк, он как бы неожиданно передумал и: «Ладно, все равно у меня нет планов на эту ночь. Так уж и быть». Съемочная команда, актеры и их менеджеры, загрузившись в машины, отправились в новую локацию. Чуя, если быть честным, хотел поехать вместе с Дазаем, а Акутагава, наверняка, с Ацуши, но каждому нужно было обсудить рабочие дела со своим менеджером, так что Накадзима и Осаму поехали с Рампо, в то время как рыжик с Рю. — Ну? — спрашивает Аку, как только они уселись в машину. — Что ну? — не понял рыжик. — Я жду увлекательных два рассказа, — поясняет менеджер, показывая пальцами число два. — Первый — что произошло дома у родителей, а второй — как вы начали встречаться? Ты же говорил, что у него произошло что-то и он не сможет больше встречаться с парнями? — Это называется «рабочие дела»? — иронично спрашивает актер. — Это называется личные дела под маскировкой рабочих, — парирует Рюноскэ. — Мне уж не терпится услышать историю вашего романа. Накахара улыбнулся, отводя взгляд. Упоминание о том, что они и правда, черт возьми, вместе, по-настоящему, невероятно греет душу. Вспоминая как он безответно, без надежд и без мечт любил Дазая, имея одно лишь желание: возможность быть рядом, говорить с ним, любоваться с ним и хотя бы изредка касаться, — сейчас все кажется сладко-опасным сном, от которого если проснешься, разобъешься на миллиарды мелких осколков. Рыжик обрисовал всю историю, которая произошла за эту неделю, начиная с самого преддверия Нового Года. Рассказал, как он безуспешно признался, поехал к родителям, поругался с ними, встретил Осаму, что так неожиданно появился, как прошел в тумане их разговор, как они вместе жили в отеле на протяжении шести дней, как встретили старую компанию Чуи, как узнал о смерти друга, как проводили время вместе и как прощались. Эти дни были настолько насыщенными и наполненными событиями, что у Акутагавы, если честно, к концу рассказа начала слегка болеть голова. Но видеть с какими счастливыми и горящими глазами говорил Накахара о Дазае, о своих старых друзьях, несмотря на все трудности, что также присутствовали, было очень приятно. Рыжик же всегда был таким — неважно, сколько ему придется плохого испытать, он будет продолжать улыбаться и искать радость в мелочах. Как бы сильно его не ударяла реальность об землю, как бы сильно не резало скальпелем по сердцу, как бы сильно не пыталась судьба подкинуть ему все новые испытания — на его лице всегда цвела улыбка. За это, конечно, он отдает низкий поклон Мичизу. В наше время встретить таких людей трудно — их очень мало, буквально на вес золота. Увидеть друга злым, грустным, безразличным — трудновато, но возможно. Он знает, что рыжик не любит свои собственные проявления негативных эмоций. Но, все-таки, с теми, с кем он близок и кто ему дорог, Чуя старается не скрывать себя настоящего, свои чувства. Он проявляет их, показывает, не стесняясь, но быстро остывает. Он хочет быть честным с близкими людьми. — Ты достоин этого счастья, Чуя, — говорит Акутагава, паркуя автомобиль. — Как никто другой.***
С момента, как парни вернулись с Лондона, прошло уже три недели. Накахара метался между своим домом и Дазая, ночуя одну ночь у себя, а потом три у любимого. Он перетащил многие свои вещи уже в его квартиру, потому что каждый раз тянуть их было таким себе удовольствием. А Осаму и не против — выделил для рыжика полку в шкафу, пару вешалок, ящик в комоде, место в ванной, даже купил ему тапочки в виде кролика, так как младший всегда жаловался: «У тебя такие холодные полы, Дазай! У меня так ноги окоченеют и отпадут, честно тебе говорю». А почему в виде кролика? Ну, когда шатен увидел их, то подумал, что они забавно будут смотреться на Накахаре, поэтому без раздумий купил. Второй же был в восторге от них и с удовольствием ходил в них по дому, больше не возникая насчет полов. На работе все стабильно — съемки там, съемки тут, потом уже вон там. Теплые взгляды, направленные друг на друга, слова в виде поддержки, «незначительные» для других, но полные нежности для влюбленных касания, поцелуи в гримерке, за углом, где никто не видит, в туалете, как бы абсурдно не звучало. — А если кто-то увидит? — шепотом спрашивал Осаму, отстраняясь от Чуи на пару сантиметров. Рыжик же в такие моменты обвивал чужую шею крепче и вновь тянул на себя. — Плевать. Их поцелуи делились на нежные вперемешку с чувственностью и на жадные, острые, властные. А могли из одного перетекать в другой, а потом снова в первый. Они могли не бояться показывать свои чувства. Накахара сжал каштановые волосы на затылке, запрокидывая голову назад. Прикосновение его губ Дазай ощутил остро, словно молния прошла вдоль тела. Он ловил губами каждый его выдох, перекрывая воздух. Холодные от мороза, ведь парни только-только вернулись с улицы обратно в гримерку, блуждали под тканью чужой кофты, изредка царапая, когда в поцелуе проскальзывала грубость. Шатен задыхался в сладкой истоме. Их дыхание, горячее и шумное, обжигало кожу друг друга. Организмы актеров явно были в непонимании, когда они, замерзшие на улице, неожиданно быстро согревались. Осаму не смог сдержать негромкого неожиданного стона, когда младший задел коленом его пах. Раздался внезапный стук в дверь и спустя пять секунд на пороге появился один из их коллег, которого вечно посылают передать листки актерам. Спасибо всем святым, что он, прежде чем зайти, подождал пару секунд, за которое Чуя и Дазай смогли отстраниться друг от друга и отпрыгнуть в разные концы комнаты, словно каждый занят чем-то своим. — Здравствуйте, — юноша предпочел сделать вид, что не заметил сбившееся дыхание парней, их потрепанный вид, разгоряченные лица и то, как они поправляли свою одежду. — Я, как обычно, работаю почтальоном и передаю вам бумаги, — смеется коллега и Накахара улыбается ему в ответ, стараясь сконцентрироваться на его словах, а не на том, что услышал секундами десяти ранее. — Жаль, конечно, что за это мне не платят, тяжкая жизнь, — со вздохом говорит юноша и, передав бумажки в руки рыжика, прощается. — Что он сказал? — спустя полминуты спрашивает Чуя, подняв взгляд на второго. Гул в ушах и мутность в сознании не дали как следует расслышать и понять монолог парнишки. — Без понятия, — и, оказывается, у старшего такая же проблема. Они не заявляли о своих отношениях — все же, это личное и обыденным коллегам с работы рассказывать это не очень идея. Однако, в моментах Раян говорил: — Парни, любимые! — позвал он их после очередной съемки. — Вы такие у меня умницы, — хвалит актеров режиссер. — Не знаю, показалось мне или нет, но после Нового Года ваши совместные сцены стали более чувственными, открытыми и свободными. Как будто вы стали намного ближе! – главные герои переглянулись между собой, легко улыбнувшись. — Уж не знаю, что на это повлияло, но мне все нравится! Словно не фильм, а реальная жизнь. Продолжайте в том же духе. Раян хоть и мог показаться простодушным глупцом, но он был все же мудрым и смышленным мужчиной. Он, даже если и замечал что-то, то не говорил, но в голове явно помечал. Так что парни не могли отрицать наверняка, что режиссер не догадался о их отношениях. Впрочем, это не столь важно. Чуя и Дазай частенько проводили время вместе с Ацуши и Акутагавой, даже вне работы. Компания могла сходить в кафе посидеть, в кино, в музей, на выставку или просто собраться у кого-то, поиграть в настольные игры или просто о чем-то поговорить. Накахара с радостью замечал, что Накадзима к нему оттаял и больше нет той хладнокровности, которая вводила в тупик. Он ему, наконец, верил. Влюбленные внимательно следили за своими друзьями, кидали в их сторону шуточки, смеялись от чужих смущений и возмущений, ожидая, когда же те начнут встречаться. Накахара наконец понял, о чем говорил тогда друг: — Я уже давно просек это, — легко произносит Рю. Увидев удивление на чужом лице, он усмехнулся. — Дорогой Чу, людям со стороны больше, чем прекрасно видно чувства других людей. Влюбленных видно издалека. Видно по взгляду, по огоньку в глазах, по жестам, по трепету, с которым они относятся друг к другу. Это просто невозможно не заметить, — объясняет он. Рыжик правда так сильно палился? Это так было заметно и очевидно? Он лично увидел чужие влюбленные глаза со стороны и удивился, что это настолько заметно. Аку никогда не везло в любви. Каждый раз его настигали безответные чувства, с которыми он оставался один на один. Но в этот раз, кажется, все будет иначе. Рыжик чувствует это. Да и сам Осаму изменился. Это подметил весь рабочий коллектив. От его холодной, безразличной маски остался лишь еле заметный след. Шатен стал улыбчивее, дружелюбнее не только со своими друзьями и любимым, но и с просто знакомыми. К нему даже начали подходить коллеги, желая поболтать о чем-либо, а Дазай с приветливой улыбкой их встречал и беседовал. Ацуши не мог сдержать своей радости, глядя на друга. Как давно он похоронил надежду, что тот снова может стать таким. Но, о боже, посмотрите! Он сияет. Накахара гордился собой. Гордился его возлюбленным. Рыжик был счастлив, что смог вселить в кого-то теплоту и солнечность, как когда-то Мичизу в него. Он счастлив, что Осаму больше не боится собственных эмоций и их проявления, не боится подпускать к себе людей. Осаму стал собой.***
В один из вечеров, после рабочего дня, что был особо тяжелым, ведь они меняли локации раз пять, Накахара валялся уставшим на кровати, слушая тихую музыку, которая доносилась с динамика телефона. Дазай довез его до подъезда, они еще минут пятнадцать прощались и только потом разошлись. Уставший, но счастливый. Вот уже месяц они вместе, а рыжик иногда, при вспоминании этого, пищит в подушку, дергает ногами и руками, словно маленький ребенок. Это безумно приятно осознавать. Совершенно случайно, при осмотре своей комнаты, взгляд голубых глаз наткнулся на что-то белое, выступающее из-за шкафа. Присмотревшись, рыжика осенило. Как же он мог про нее забыть? Быстренько встав, Накахара устремился к ней. Там, слегка запылившись, стояла картина, на которой изображены шоколадные глаза. Его шоколадные глаза. Она стояла там уже несколько месяцев. Накахара вспомнил тот день, как вчера. Как в ужасе отскочил от этой картины, только осознав, что на ней вырисовывается. Парень усмехнулся. Как же многое изменилось за эти месяцы. Он отыскал краски, которые в этот раз не были спрятаны в «Топ 5 неожиданных мест» его квартиры, а стояли на полке в шкафу. Переодевшись в свою запачканную одежду, сходив за водой для красок и сделав фотку для Дазая на фоне мольберта и с кистью в руках, он принялся дорисовывать начатое под музыку. Теперь все было легче. Изобразить лицо шатена не сложно, когда Чуя видел его с разных сторон и ракурсов, с разных расстояний. Он, как художник, запоминал оттенки его глаз и волос на раз-два: какие они блестящие на солнце, потемневшие в помещении, каким отливом отдают при освещении ламп. Все это уже у него в голове и он может выбрать один из ста образов, что уже вырисовывались у него в воображении. Он мог нарисовать любой. И каждый будет прекрасен.***
— До завтра! — весело говорит Накахара, махая ладонью Акутагаве и Ацуши. Осаму подхватил, кинув друзьям напоследок: «Увидимся завтра», — и разблокировал машину. Парни уселись, рыжик тут же включил обогрев, ведь знает, как второму каждый раз холодно, а после этого подключил свой телефон к радио и принялся выбирать песню, которая будет тихо разливаться по салону. У влюбленных уже по-малому пополняется их личный плейлист любимой музыки и это не только выглядит, а еще и чувствуется по-семейному. — Сегодня каковы твои действия? — интересуется старший, заводя автомобиль. — Сегодня я к тебе, — отвечает младший и первый кивает. — Ну же, не вижу радости, любимый! — он тыкнул Дазая в плечо и тот улыбнулся. — Я та-а-ак ра-ад, просто не представляешь, — тянет он с прекрасно слышимым сарказмом, за что получает еще партию тыков в плечо. — Ай, блин, ай, — выговаривает он сквозь смех, — затыкаешь, Чу, затыкаешь до смерти. — А ну, — рыжик поднял руку, опасно задержав ее в воздухе для очередного тыка, — с самыми искренними эмоциями сказал как рад мне, — предупреждающе произносит он. — А разве я не могу быть рад, когда мой любимый ночует у меня? — уже на этот раз ласково, словно действительно испугался очередной волны, отвечает шатен. — Так-то, — младший улыбнулся, услышав долгожданный ответ, и потянулся ко второму, чтобы оставить легкий чмок на щеке. Они ехали по ночному городу, о чем-то моментами болтая или же подпевая под излюбленный трек, то вместе ругались на глупых водителей и: «Кто им вообще права-то выдал?!», то смеялись, вспоминая какую-то ситуацию, а иногда, такое бывало редко, но все же имело место быть, парни строили планы на будущее. На совместное будущее. — Кстати, дорогой, — вдруг окликнул Осаму младшего. Тот послушно отвлекся от разглядывания пейзажа за окном и обернул свое внимание на партнера. — Тебе не надоедает вот так мотаться туда-сюда, сюда-обратно? — Имеешь ввиду, к себе-к тебе, к тебе-к себе? — уточняет рыжик. И получает утвердительный кивок. — Возможно слегка, — задумавшись, отвечает он. — А что? У тебя есть предложение? — с усмешкой спрашивает Накахара. — Ага, — тянет он и на пару секунд замолк, сосредоточенный на сложном повороте. — Так вот, переезжай ко мне полноценно, — невозмутимо предлагает Дазай. — Серьезно? — удивляется Чуя, выпрямляясь. — Блин, ну, Чу, — смеется шатен, — мы и так, можно сказать, почти живем вместе, просто ты иногда улепетываешь к себе домой. А так, твоих вещей у меня в квартире почти столько же, сколько и собственных. У тебя есть свои полки в моих шкафах, своя посуда, личные вещи. Так почему бы не съехаться окончательно, м? Что думаешь? — он изредка во время своего монолога кидал секундный взгляд на возлюбленного, смотря на его реакцию. — Я ждал этого предложения всю свою жизнь! — восклицает рыжик, весело хохотнув. — Да, да, да и еще раз да. — Звучит так, словно я тебе предложение руки и сердца сделал, — проводит забавную параллель старший, усмехнувшись. — Ах, как жаль, что это не так, — театрально вздыхает Накахара, заново удобно усаживаясь на свое сиденье. — Но все же впереди, да? — он заинтересованно переводит глаза на любимого. — Конечно. У нас с тобой вся жизнь впереди. — Ведь Чуя и Осаму — навечно и навсегда? — Ведь Чуя и Осаму — навечно и навсегда, — кивает шатен. Оставшуюся дорогу рыжик говорил не умолкая, ведя диалог с самим собой и изредка позволяя вмешаться в него и Дазаю. Он думал о том, что нужно перевезти со своей квартиры в свой новый дом, сколько поездок это займет и куда это все разместить. Осаму слушал это с улыбкой.***
Накахара валялся на кровати, увлеченно смотря какой-то недавно вышедший сериал. Помимо него тишину больше ничего не разрезало — рыжик был один. Рампо вызвал Дазая в офис, дабы разобраться с какими-то рабочими делами, бумажками и всеми подобными вещами еще с утра. Когда Чуя проснулся, он уже был один, а мутные воспоминания, как его нежно целовали в лоб и говорили: «Мне нужно срочно на работу», — прояснились не сразу, так что парень сидел в непонимании, почему простынь рядом холодная. В течении дня возлюбленные периодично списывались и созванивались — старший жаловался, что хотел бы скорее домой, а не тут работать, а младший по-доброму издевался, присылая свои фотографии, где он лежал под теплым пледом. Уже вечером, в районе восьми, когда Дазая только-только отпустили с работы, Накахара поддержал слова любимого и тоже начал жаловаться на его работу. Он соскучился! Целый день беднягу держали в четырех стенах вдалеке от Чуи. Ну беспредел, не иначе. «Возвращайся скорее. Я скучаю вообще-то», — именно такое голосовое получил Осаму, заставившее его придать газу и ехать быстрее. Не нарушая правил, конечно. — С возвращением! — раздается сразу же, стоило старшему открыть дверь. И это было такое теплое и наполненное любовью «С возвращением!», что он честно готов был расплакаться от чувств внутри. Он мечтал о подобном. Мечтал быть любимым, желанным и тем, кого будут с нетерпением ждать дома. Накахара было приник к чужому телу, желая обняться, но резко отскочил: — Какой ты холодный! — Наверное потому что я с улицы? — усмехается второй, задавая риторический вопрос. — Я к тебе ни на шаг, пока не станешь теплым, — выдвинул рыжик, отступив от того на метра два. — И даже не поцелуешь? — И даже не поцелую. — Вот вообще никак? — Неа, — парень мотает головой, твердо оставаясь стоять на своем. — А если я скажу, что безумно соскучился по своему мальчику? — ласково произносит Дазай, зная, как это может влиять на Накахару. Тот попытался сделать вид, что ему безразлично это и он не нарушит своих слов, но ему хватило семи секунд, чтобы сдаться. Несмотря на то, насколько холодная его одежда, руки, лицо и губы, Чуя вовлек любимого в поцелуй, обхватывая чужие щеки своими теплыми ладонями. С первых секунд он стал жадным, показывая, как сильно младший соскучился за целый день, проведенный в одиночестве. Накахара прикусил чужую губу, вызывая у возлюбленного шипение и довольно улыбнулся в поцелуй. Но и он не остался без ответа — пальцы шатена сжали его талию, с силой притягивая к себе ближе, заставляя испустить тяжелый выдох. Дазай ощущал как с невероятной скоростью согревается. Они любили целоваться. Поцелуй — это не просто знак внимания, это в первую очередь проявление своих чувств. А парням, для которых было трудно принять их, осознать, дойти до взаимных — это означает большую ценность. — Видишь, вот я и теплый, — негромко произносит шатен, когда они оторвались друг от друга в поисках кислорода. — Как тебе такой способ согреваться? Ну куда же лучше, чем ждать, я прав? — Накахара усмехнулся в ответ. — Чертовски прав. Оказывается, у рыжика были планы на сегодняшний вечер. Стоило старшему переодеться, как его затянули на кухню со словами: «Сегодня по планам: совместная готовка». Дазай изумился, выгнув бровь, и предупредил: — Ты же знаешь как у меня плохо с готовкой? — он с сомнением оглядывает стол, где уже все подготовлено. — Прекрасно знаю, — подтверждает младший. — На то я и тут. На самом деле, Чуя впервые спустя долгое время решил приготовить что-то необычное, а не стандартную гречку с курицей со словами: «Ай, пойдет». Он же великолепный повар — Дазай помнил об этом с их первой прогулки, — но для себя готовить он никогда не горел желанием. Но теперь у него есть кому готовить и для кого стараться. У него снова появилась тяга к приготовлению необычных блюд, желая увидеть на лице любимого восторг и восхищение. Но, конечно, все это принесет вдвое больше удовольствия, когда они будут выполнять это вместе. Ну или хотя бы Осаму будет суетиться рядом, отвлекать быстрыми поцелуями в шею, щеку, макушку, сольными концертами под какие-то любимые песни, рассказами про свой сегодняшний день и про космос, пока Накахара будет рядом готовить. Это вышло весело и по-домашнему, как и предполагалось. Шатен честно пытался проявлять инициативу в готовке, но выходило откровенно плохо, так что он решид не лезть туда, куда не надо. Но он не давал любимому и секунду продыха, закидывая его все новыми и новыми рассказами. Когда мы вместе, то забываем про весь мир. Через полтора часа пара уже сидела на балконе, который на зиму Осаму каждый раз утеплял, в одном кресло-мешке, который они заняли вместе. У них в руках — тарелки с мясом по-французски и картофелем, которым шатен не переставал восхищаться, перед глазами — небо, усеянное звездами, а самое главное со созвездием Орион, который каждый раз неожиданно с ними, в ушах — еле доносящиеся звуки фильма, что остался включенным в спальне, а в сердцах — они друг у друга. Они вместе. Это давало их душам покой, ощущение надежности, понимание того, что рядом с тобой любящий человек, который постоянно думает о тебе, переживает за тебя, понимает каждое движение твоей души и не покинет тебя даже в самую трудную минуту.