***
Рюноскэ спокойно шел по коридору, периодично здороваясь с коллегами, которых встречал по пути. Также он время от времени кидал взгляд на часы, следя за временем. Его актер должен был быть тут к десяти часам. Задумавшись о том, что тот приползет сюда с максимально плачевным видом и воплями: «Аку, ты монстр!», — менеджер не смог сдержать усмешки. — Акутагава! — неожиданно радостно вскрикивает Чуя, непонятно откуда взявшийся, и с этими словами он закинул руку на чужие плечи. — Блять, Накахара, я так и до пенсии с тобой не доживу! — действительно испугавшись, возмущенно громко отвечает Рюноскэ. Младший на это лишь смеется, обнажая ряд белых зубов. — Что уже такое? Отчего столько радости? Я сейчас от твоего света ослепну, честное слово, — и он демонстративно прикрыл ладонью глаза, как бы «спасаясь от чужой солнечной ауры». — Акутагава-а-а, — вновь счастливо тянет парень и, отцепившись от друга, вприпрыжку двинулся вперед по коридору. — Смотри куда скачешь, дурак! — кричит он тому вдогонку. — Сейчас тебя дверью прибъёт кто-нибудь. Аку так и не дождался внятного ответа, что же так порадовала его актера и отчего настолько много счастья, которое через края уже льется, пока они не зашли в его кабинет. Обычно Накахара не был любителем в выходной день приходить в офис и всегда Рю встречало кислое лицо друга, также обычно он опаздывал, приходя на минут десять-пятнадцать позже, но сегодня же все с точностью, да наоборот. Мало того, что он пришел за пятнадцать минут до нужного времени, так и от взгляда на уж слишком веселого рыжика и собственная улыбка не могла не появиться. Войдя в кабинет и снявши пальто, менеджер уселся в свое кресло, но не стал по обычаю включать чайник и компьютер. Он закинул ногу на ногу, развернулся к дивану, на котором разлегся второй, и выжидательно посмотрел на него, как бы намекая, что пора делиться новостями. — Он меня знакомит, — коротко произнес Чуя, но это практически ничего не дало старшему. Кто он? Ну, то есть понятно, Осаму, вряд-ли кто-то еще способен вызвать в Накахаре такую бурю эмоций. Но с кем? — А конкретнее? Рыжик, до этого лежавший, принял сидячее положение и настроил зрительный контакт с Рюноскэ. Его улыбка, кажется, становилась все шире и шире, а голубые глаза сверкали так сильно, что осветили бы что угодно в темноту. — Дазай знакомит меня с родителями, — поясняет наконец младший. — Ты считаешь, что это серьезный шаг? — интересуется Акутагава, чтобы понять друга. И тот кивает. — Да, очень даже. — А не рано-ли? — сомнительно тянет тот. — Вы встречаетесь едва-ли больше месяца. — Я тоже думал об этом, — соглашается с менеджером Чуя. — Но, Аку, это другое. Знаешь, — он вдруг сделался серьезным, откинулся на спинку софы и принялся за свой монолог, — когда я впервые встретил Дазая, ну тогда, в кабинете главы компании, я испытал мгновенное, необъяснимое, я сказал бы даже невероятное влечение. Скажи, много с кем из коллег я действительно заводил настолько близкие дружеские отношения, много ли тех, ради кого я разбивался снова и снова, но не отступал? — Вряд-ли я насчитаю хотя бы одного. — Бинго! — парень щелкнул пальцами. — Ночью, когда мне снова не спалось, я думал о том, что я чувствую с ним некую связь на глубоком уровне, словно она связано каким-то непонятным образом с моей душой. Как будто я смутно знал, кто и что передо мной, каков характер его, повадки. Но я знал настоящего его, а не того, кого он строил, что и повергло меня в шок, непонимание. Что-то внутри меня кричало, буквально требовало, чтобы я разбудил, возродил, вернул настоящего Дазая Осаму. Словно это моя первостепенная задача, то, для чего мы встретились, — он кинул взгляд на Рю, что настолько сосредоточенно слушал, отчего даже складка между бровей образовалась. — Сложно? — с доброй усмешкой спрашивает рыжик. — Продолжай. Я весь во внимании. — И я поддался этому внутреннему голосу. Я безумно хотел с ним сблизиться, понять его, узнать, что же его сломило и вытянуть его из тьмы. И разве у меня не получилось? Разве Дазай не изменился? — в ответ слышится: «Конечно изменился», — после чего Чуя продолжил: — И только сейчас я понял, что это был голос маленького Осаму. — Что? — менеджер тут же вскинул голову. — Аку, я встречался с ним в детстве, — с этими словами он погрузился в воспоминания вновь.***
Это был один из весенних, а может летних дней — было довольно тепло, но не жарко. Маленький Накахара, где-то лет семи, шел за руку с отцом по очередной незнакомой улице незнакомого города. Мужчина часто брал сына, даже против его воли, в поездки в разные города, на встречи, чтобы сын уже учился и внимал, чтобы запоминал, кем он станет. Встреча была назначена в Лестере. Город покорил малыша красотой, это была первая прогулка, которая ему стала интересна и запала в душу. Но как только они вошли в здание, внутренний интерьер которого, как будто, был везде одинаковый, Чуя резко потерял интерес и вновь сделался угрюмым. «Ты должен улыбаться, — говорил отец, — но не слишком. На твоем лице должна быть серьезность, — продолжал тот, — но в меру». Мальчишка кивал в ответ, отвечая: «Да, папа», — и действительно старался делать все так, как было велено. Эта встреча была чуть-ли не самой скучной из всех возможных — Накахара еле держался, чтобы не уснуть. Наверное, спустя часа три он тихонько и незаметно дернул рукав пиджака отца, также негромко спросив: «Можно мне погулять на улице чутка? Я не уйду далеко», — и, на его удивление, мужчина кивнул. Возможно, ему было все равно на сына, ведь тот был увлечен разговором с важными людьми, так что совсем не расслышал тихих слов, а может ему надоело смотреть на кислую мину сынишки и хотя бы так он отдохнет от него. Чуя облегченно выдохнул и, выбежав из-за стола, через пару секунд оказался уже на улице. Голубые глаза вновь засверкали от красоты города, но вдруг до его ушей донеслись непонятные звуки и он решил пойти посмотреть что это такое. Неприятное предчувствие поселилось внутри. И действительно — там, за углом, он увидел компанию мальчишек, что были может чуть старше его, и которые были чем-то увлечены, а точнее… они избивали кого-то ногами, сыпя того же грязными словами. — Эй, вы что делаете? — сурово воскликнул рыжик, обращая на себя внимание. Компания оторвалась от занятия и посмотрели на него. — Отошли от этого человека. — А ты кто вообще такой? — с ядовитой усмешкой спрашивает один из хулиганов. — Вам-то есть дело? — он стал уверенно приближаться. — Не имеет значения. Но я не стану проходить мимо, когда кто-то занимается не лучшими вещами. — Малыш, иди сказки читай, — пошутил тот, что стоял ближе к Накахаре, за что тут же получил удар в живот. Он вскрикнул и согнулся пополам. — Да ты страх потерял, — разгневался следующий мальчик. — Давай, попробуй подойди, — он махнул ладонью, явно не страшась того. Чую вот уже два года обучают боксу ради самозащиты. Мало-ли, что может случиться, окажись он без старших рядом, верно? Да и родители не хотели, чтобы их сын был жалким и ни на что способным сопляком, который даже свою жизнь защитить не может. Поэтому отец и мать, отобрав лучшего из лучших, наняли учителя для сына. Не сказать, что у него выдающиеся успехи, но и плохими их назвать не назовешь. В любом случае, разогнать стайку мальчишек, не сильно старше его, он вполне мог. Что, собственно, и сделал. Хулиганы убежали, обсыпая рыжика не самыми приятными словами, но не то чтобы его это волновало. — Вау! — раздается восхищенное. Накахара удивленно обернулся: «Так это был тоже мальчик?». Из-за толпы он не мог рассмотреть кто валяется. — Это было невероятно! Честно! Я смотрел с замиранием сердца! — Как-то слишком ты уж живой для того, кого только что неплохо так избили, — чересчур угрюмо произносит Чуя, окинув взглядом незнакомца. Он уже не лежал, а сидел на коленях, хлопая в ладоши, которые были в ссадинах, ранах и земле. Его большие шоколадные глаза сияли, а в них самих плескалось восхищение. «Слишком веселый», — проносится у Накахары в голове. — Да разве стоит обращать внимание на такое? — мальчишка встал, отряхнул одежду, руки и вновь посмотрел на своего спасителя. — Если бы я каждый раз реагировал, то давно бы превратился в безжизненную рыбу. А нужно ли мне это? Вовсе нет. — А почему ты не защищаешься? — У них преимущество в количестве. Бессмысленно, — легко ответил незнакомец. — Но я же смог. В чем твоя проблема? Почему ты такой слабак? — упрекнул он того. — Ты просто какой-то сверхчеловек, — ответил темноволосый, а потом его голову посетило сравнение получше и он добавил: — Невероятный! Вот. Думаю, это хорошо тебя описывает, — он улыбнулся. — Пфх, — Чуя надменно усмехнулся. — Просто я не хочу умереть где-то за углом от побоев, — с этими словами он прошел мимо мальчика и уже намеревался уйти, как тот спросил: — А как тебя зовут? — Тебе-то какое дело? — ответил тот, даже не обернувшись и продолжив отдаляться. — Не думаю, что мы встретимся вновь. Это наша первая и последняя встреча. — Наверное ты прав, — согласно протянул второй, однако, немного помолчав, он все-таки выкрикнул: — Но все же, я вот Дазай Осаму! — но не услышав ничего в ответ, он кинул напоследок: — Спасибо тебе, невероятный спаситель! Накахара махнул ему ладонью, чтобы совсем не оставлять того в игноре, и скрылся за углом. А в памяти надолго засел этот мальчишка с темными вьющимися волосами, шоколадными глазами, доброй улыбкой и сердцем, что ищет в жизни только хорошее. Но много ли что мы помним с настолько детского возраста? Не думаю. Вот и рыжик совсем позабыл о нем через года два-три. Каков толк было помнить того незнакомца? Никакого. И сейчас Чуя вспомнил внезапно. Знаете же как оно бывает, да? Просто однажды пил чай, общался с Анго по скайпу и почему-то внезапно вспомнилась эта история. Попытавшись припомнить как выглядел этот мальчик, Накахару вдруг резко осенило и у него, наконец, все сложилось. Тот малютка, что любил жизнь, кричал рыжику, чтобы тот спас его взрослую версию. Он не мог смотреть как сам себя же ведет во тьму. И откуда-то малыш знал, что на это способен лишь Чуя. Осаму же не вспомнит его — тогда Накахара был в капюшоне, не любя солнце, так что скрыл и свои яркие рыжие волосы, и черты лица не дал как следует рассмотреть, да и нрав у него был совсем другой, не такой, как сейчас. Дазай, если и смутно помнит ту ситуацию, никогда в жизни не поймет, что это был он. И он никогда не поймет, что Чуя стал его «невероятным спасателем» второй раз. –…Мы словно с ним связаны, потому и встретились спустя столько лет. Я ощущаю, как будто мы с ним и правда созданы друг для друга. Будто наша история действительно навсегда, как бы по-детски это не звучало. Поэтому, я считаю, что знакомство с его родителями — очень серьезный шаг, — и он наконец закончил свой рассказ. Сказать, что Рюноскэ в шоке — ничего не сказать. Там не, что шок, там полноценный ахуй, но мы это опустим. Невероятно. Невозможно. Как такое бывает? Как случаются такие совпадения? Это и называется судьба?***
Как только наступили длинные выходные, парни собрали свои вещи в чемодан — да, да, им пришлось брать целый чемодан всего на три дня, ведь Чуе казалось, что нужно и то, и сё, и вот это, а как же без этого. И шатен решил не перечить тому, позволяя собирать все подряд, лишь бы тот успокоил свои нервы. Да, рыжик пытался скрыть свое волнение, но все-таки Дазай знает его и видит насквозь, так что от него это не скрылось. — Эй, Чу, — окликает он любимого, уже сидя в самолете. Тот обернулся. — Переживаешь? — Пф, кто тут переживает, — он помахал ладонью в воздухе, показывая все свое спокойствие. — Ну-ну, — смеется старший в ответ, положив голову на чужое плечо. — Не волнуйся. Они замечательные люди, — он нашел взглядом ладонь любимого и вложил в нее свою, переплетя пальцы. Послышалось: «Я знаю». — Я тебя люблю, — напоминает шатен. — Я люблю тебя тоже, — с улыбкой отвечает Накахара и мягко чмокает второго в лоб. Рыжику уж тем более, но даже Дазаю стали безразличны чужие взгляды, мысли, слова и перешептывания. Ему все равно на людей вокруг, которых он видит в первый и в последний раз — он хочет быть счастливым и он будет. Остальное его не волнует. — Я горжусь тобой, любимый, — говорит он шатену и крепче сжимает его руку. — Все благодаря тебе, — отвечает тот. — Ты мой спаситель, — на что младший лишь улыбнулся. Уже через два часа парни приземлились в Барселоне. Как только Чуя вышел, то он сразу погрузился в иную языковую среду и ему тут же стало неуютно, отчего он и поежился. Осаму кинул на него обеспокоенный взгляд, прекрасно понимая его чувства, ведь был на том же месте. — Только спокойствие, — он старается придать тону шутливости и веселья, чтобы развеять переживания и волнения любимого. — С тобой коренной испанец! Не боись, я уж точно не забыл свой родной язык даже спустя столько лет. — А вдруг тебя настиг старческий склероз, м? — поддевает он старшего и после убийственного взгляда лишь невинно похлопал глазками. — Ты младше всего на год, не забывайся, родной. — На целый год, между прочим! — рыжик повернулся, чтобы достать ручку чемодана, а когда обернулся, увидел, что Дазай уже двинулся вперед. — Осаму, стой, не кидай меня! — кинул он вслед и поспешил за ним, иногда случайно задевая людей и автоматически отвечая им по-английски, совсем забыв, что тут его не каждый понимает. — Ну что ты за человек? — негодуют он, нагнав старшего. — М? А вы кто? — театрально удивляется Дазай, вскинув брови. — Простите, я вас знать не знаю. — Ну хорошо-хорошо, нет никакого у тебя старческого склероза, только не оставляй меня на съедение испанцам, — сдается Накахара и после схватил чужую руку, больше не намереваясь отпускать. Дазай смеется. От аэропорта ехать до дома Осаму не так много, но и не сказать, что мало — около тридцати-сорока минут езды на машине. Решив не грузить отца, тот просто заказал такси и теперь парни стояли в ожидании своего автомобиля. Если старший был занятый чем-то в гаджете, то Чуя с интересом рассматривал ряд пальм, что стояли неподалеку, всякие вывески, написанные на испанском и здания, которых вблизи аэропорта было не особо много, но на что-то поглазеть все-таки можно было. Через минут пять приехало такси и возлюбленные уселись. Дазай, объяснив куда ехать, переключил свое внимание на Накахару, который как ребенок восхищался пейзажами за окном. — Море. Там есть море? — тихо спрашивает рыжик, заметив вдалеке что-то похожее на это. — Да, есть, — кивает старший и голубые глаза загораются огоньком. — Осаму, а мы сходим туда? — с надеждой спрашивает младший. — Пожалуйста-пожалуйста! Я так море люблю. Прошу тебя, — кажется, он бы еще миллион раз по-разному попросил бы шатена, но ведь кто Дазай такой, чтобы отказывать этому рыжему чуду? Он согласился бы еще при первой просьбе. — Ну конечно мы сходим, мой хороший, — мягко отвечает Осаму. — Сходим по всем местам, куда ты только захочешь. Они приехали к большой многоэтажке, выполненной в черно-белых тонах. И, как бы, ничего необычного, стандартный минимализм, но выглядит почему-то невероятно. Шатен, достав ключи, открыл подъездную дверь и парни встали, ожидая лифт. Пока они ждали, мимо них прошло два человека — женщина в достаточно пожилом возрасте и мальчишка лет четырнадцати. Первая узнала Дазая и даже сначала не поверила, правда вернулся? — ¡Соmo si no te hubiera visto en mucho tiempo! — восклицает она. — Sólo un año, señorita, — с улыбкой ей отвечает шатен. — Mira, nieto, — она обратилась к рядом стоящему подростку, — este joven solía sentarse contigo cuando teníamos que irnos. — Prosperadlo, — произнес тот, кивнув незнакомцу. Сидел-не сидел, а он то маленьким был, конечно не помнит его. — No soy tan viejo, solo un «hola» es suficiente, — Дазай чуть-чуть посмеялся, махнув ладонью, да и юноша не смог сдержать улыбки. На этом их разговор был закончен, ведь приехал лифт. Они попрощались, но женщина пообещала зайти, ведь ей так хочется поговорить с Осаму, на что тот не смел дать отказа. — На какой нам этаж? — интересуется Чуя, разглядывая кнопки вплоть до двадцать девятого этажа. — Двадцать пятый, — отвечает старший и жмет кнопку. — Двадцать пятый?! — удивляется рыжик. — Боже, какие там наверное виды, — мечтательно тянет он. — Да, виды и правда красивые. Со всех сторон квартиры, между прочим, — подтверждает Осаму. Хоть и ехать им достаточно высоко, но лифт оказался быстрым, так что рыжик даже не заметил, как они приехали. Стоя перед дверьми, Чуя пару раз вдох-выдохнул, стукнул Дазая за смешки в его сторону и все-таки парни позвонили в звонок. Послышались быстрые шаги, показывающие, что их уж слишком ждали и через пару секунд дверь отворяется, представляя взору женщину средних лет. Накахара помнит ее с фотографии, на которую частенько любуется. Ту самую, где родители держали малыша Осаму на руках, а на фоне была арка из воздушных шаров. Та не сильно изменилась, лишь постарела чутка. Она без слов пропустила их внутрь и тогда уже первый заговорил рыжик: — Здравствуйте, — сказал было по обычаю Чуя и только когда словил не понимающий взгляд женщины, понял в чем дело. Он замер, глупо хлопая глазами, а потом перевел беспомощный взгляд на любимого. — Осаму, я же не знаю испанского. Как я с ними разговаривать-то буду? — но когда второй ничего не ответил, а просто промолчал на чужие слова, он сердито добавил: — Хорек, не издевайся надо мной, ну! И тут, после переглядки матери и сына, послышался их общий смех. Накахара был похож на ничего не понимающего котенка, который что и мог, так это переводить взгляд то на одного, то на другого. — Прости-прости, — вдруг по-английски говорит женщина, вводя гостя в тупик. — Мы просто решили пошутить над тобой, — она вытирает слезинку, что выступила в уголку глаза и наконец перестает смеяться. — Я Марта и, конечно, живя некоторое время в Англии, я знаю этот язык, — и хоть акцент был прекрасно слышен, говорила та без запинок и грамматически правильно. — Блин, ну вы вообще! — возмущается Чуя, смотря при этом лишь на любимого. Тот невинно улыбнулся. — Я чуть от страха сознание не потерял, честное слово, — говорит он и чувствует, как чужая рука обняла его за талию в попытке извиниться, да и для успокоения. Это и правда помогло. Парень вернул взгляд на женщину: — Я Чуя Накахара. Рад познакомиться с вами, Марта. — Ну какой миловидный молодой человек! — восхищается мама, глядя на рыжика. — Сын, тебе прямо повезло с таким солнышком. — Да-да, я тоже так думаю, — соглашается Осаму. Они еще немного обсыпали Накахару комплиментами, отчего он быстро смутился. Все прошли в зал, где был накрыт стол, кажется, со всеми возможными блюдами, Чуя давно столько не видел. Он хотел было спросить: «Где твой отец?», — но Дазай опередил и получил ответ, что он уже едет с работы, его слегка задержали. Совсем скоро Дамиан — именно так звали мужчину — приехал домой и радушно, даже с объятьями принял партнера своего сына. Родители засыпали парня миллионом вопросов, но разбавляли это все шутками и добрыми улыбками, поэтому рыжику вовсе не было некомфортно, наоборот, он с охотой развернуто отвечал. С большим удовольствием, конечно, он слушал истории, связанные с Осаму, который от этого буквально лез под стол, умоляя: «А-а, ну прекратите», — вызывая общий смех. — Мне интересно, — начал было Чуя, после того, как отправил в рот кусочек курицы, — а почему вы так спокойно приняли, что ваш сын любит парней? — и вдруг словил непонятливые взгляды всех пар глаз. — В плане, — объясняет он, — мои бы родители, думаю, пришли в ярость. Хотя не знаю. И вряд-ли узнаю, — как-то обреченно произнес тот. — У тебя плохие отношения с родителями? — интересуется Дамиан и получает кивок. — Ага. Я бы сказал, их нет. Мы не общались на протяжении семи лет, лишь недавно однажды встретились и то, — он презрительно усмехнулся, — это была ужасная встреча. — Не волнуйся, малыш! — восклицает Марта. — Ты нам уже очень нравишься и, думаю, ты в скором будущем нам станешь как второй сын! — она успокаивающе коснулась руки парня и улыбнулась. — Только без ревности, дорогой, — она подмигнула шатену, получив в ответ: «О какой ревности идет речь, мам». — А насчет твоего вопроса. Хорошая есть фраза: «Не важно кого ты любишь, где любишь, за что любишь, когда любишь или как любишь, важно только то, что ты любишь», — и мы с мужем, — она кивнула в сторону мужчины, — думаем точно также. Нам главное счастье сына, а все остальное не интересует. Если он счастлив с тобой, если ты даришь ему улыбки, если ты готов с ним быть в его худшие моменты и не станешь отворачиваться — так тому и быть. Мы поддержим вас. Чуя, если честно, думал, что расплачется. Это настолько чудесные люди, что нет слов для описания. И он так рад, что его любимый жил в таком окружении, что хотя бы это не стало его травмой и не повлияло на ментальное здоровье. Они еще немного посидели за столом, после чего перебрались на большой диван и принялись выбирать фильм. Выборы были долгими, не как не могли выбрать жанр, но остановились все же на комедии, что не так давно вышла. Включили даже английскую озвучку, чтобы Чуе было легче и это его тронуло за душу. Смех, шутки, разговоры, объятия и поцелуи — вот, чем был наполнен сегодняшний день. Рыжик почувствовал себя по-настоящему уютно и по-семейному. Парни обустроились в комнате Дазая. Там, можно сказать, почти ничего не изменилось и пока шатен бегал за постельным бельем, а также принимал душ, Накахара с интересом рассматривал помещение и представлял, как Осаму делал тут что-то давным давно. Удивительно, что они знакомы совсем немного — буквально пять месяцев, но ощущение, словно всю жизнь. Именно об этом рыжик говорил Акутагаве, об этих чувствах, мыслях и ощущениях, словно они знакомы много-много лет. Всегда были знакомы. — О чем думаешь? — тихо раздается около уха и руки обвивают со спины торс младшего. — Обо всем и ни о чем, — также негромко отвечает рыжик, запрокидывая голову назад, на плечо любимого. Он и вправду просто стоял у окна, любуясь ночными видами, которые так любит, а в голове не было никаких серьезных мыслей. Мокрые капли падали на его лицо с шоколадных волос и он поморщился, вызывая у первого усмешку. — Хороший был день, да? — парни стояли в темноте и в тишине, а своими не громкими разговорами и касаниями добавляли какую-то приятно-сладкую атмосферу. — Очень хороший, — соглашается Накахара. — Мне понравились твои родители. — Я рад, — в его голосе слышна улыбка. После некоторой паузы шатен произнес: — Я люблю тебя. — Я люблю тебя больше, — прошептал Чуя. И прежде чем услышать возмущение, начал пояснять: — Я не имею ввиду, что люблю тебя больше, чем ты любишь меня. Я имею в виду, что люблю тебя больше, чем плохие дни, которые нас ждут впереди, я люблю тебя больше, чем любая ссора, которая у нас когда-либо будет, — с этими словами он развернулся в объятиях, оказавшись лицом к лицу. — Я люблю тебя больше, чем любое препятствие, которое может попытаться встать между нами. Я люблю тебя больше всего, — последнее предложение парень произнёс буквально по словами, отчеканивая каждое. И, обхватив ладонями щеки любимого, примкнул к его губам, вовлекая в нежный поцелуй. Это была бы прекрасная картина — два влюбленных человека, увлеченных чувственным поцелуем. Их лица, волосы и одежда были бы еле-еле видны в темноте, но их силуэты, которые словно хотели слиться воедино, завораживающе выделялись на фоне ночного светящегося города. Кажется, если присмотреться, даже увидишь, нет, услышишь стук биения их сердец и почувствуешь все то, что есть между парнями, пропустив через себя. Подписью бы к картине была «Не любовная история, а история о любви».