***
Они вернулись домой, когда на часах было уже одиннадцать вечера. Улыбки сияли на их лицах и весь их вид давал понять, что эти двое бесконечно счастливы. Стоило им зайти за порог, как они увидели тут же собиравшихся куда-то Марту и Дамиана, а на вопрос сына: «Куда вы?», — те ответили: «О, мы пойдем на ночь к нашим друзьям. Аsí que diviértete», — и Марта подмигнула, заставив Осаму залиться краской и выкрикнуть негодующее: «Ну мама!». Нет, конечно, они уже занимались этим. Странно было бы, если бы за месяц отношений двое взрослых парней ни-ни. Но признаваться и слышать такое от матери — ну, ощущаешь себя малолетним подростком, которого спалили за просмотром сайтов с наготой. Рыжик, само собой, пытался узнать у шатена, что же такого сказала Марта, но тот лишь отмахивался и первому пришлось смириться с поражением. «Ну и ладно. Не хочешь — как хочешь. Пффф, больно надо», — причитал младший где-то минут десять, вызывая смешки о стороны старшего. Ну как ребенок.***
Через два дня актеры вернулись в Лестер. Прощаться с родителями Осаму было грустно, кажется, Накахаре даже больше, чем самому Дазаю. «Это же не наша последняя встреча, дорогой», — успокаивала его Марта, заботливо поглаживая по голове. А в родном городе все текло своим чередом. Съемки возобновились, парни узнавали новый сюжет уже как для полноценного сериала, а не фильма. Шумный и веселый Раян, добрые издёвки над Ацуши и Рюноскэ, свидания в различных красивых местах, познание друг друга все больше, влюбляясь с каждым днем сильнее, долгие разговоры по ночам под звездным небом и попытками найти там созвездие Орион, совместная жизнь, и приближение долгожданной теплой весны. Все текло спокойно и размеренно. Именно в таком темпе прошли три месяца. Но, конечно, я совру, если скажу, что совсем ничего не происходило, выпадающие из этого ряда. Например ссоры.***
Накахара — парень вспыльчивый и до ужаса ревнивый. Нет, не то чтобы он ограничивает шатена в чем-либо, по типу, туда не ходи, это не делай, с тем не общайся, но когда с его партнером откровенно заигрывают он не в силах себя сдержать. И его гнев подогревает еще и то, что Осаму ведь очень изменился и эти перемены притягивают к нему все больше новых людей и знакомств. И если бы прошлый Дазай отпугнул их одним своим взгляд, то нынешний он улыбается каждому и ведет приятную беседу. Рыжик просто вскипает. — Ой, ну вообще, — восхищенно восклицает Лейла, закончив с работой. — Ты так красив, Осаму. — Ты так думаешь? — актер усмехается, рассматривая свой макияж в зеркале. — Конечно! — девушка наклоняется вперед, почти что укладывая свой подбородок на чужое плечо, а рукой касаясь лица шатена. — Ты посмотри, — она нежно проводит подушечками пальцев по его очертаниям, — вряд-ли кто-то бы мог сказать обратное. — Ну знаешь, — смеется тот, словно совсем не замечает действий гримера, — у каждого свои вкусы. — Уверена, твое милое личико покорило бы всех, — прошептала та и ее ладонь соскользнула на его шею, невесомо прошлась по руке, до самых кончиков пальцев. Раздался резкий скрежет ножек стула по паркету, негромкое: «Ой», — со стороны Асуны, которая от неожиданности уронила кисточку на пол, и тихое, почти не разборчивое, но полное злости: «Блять». А затем громкий хлопок дверью, за которой скрылся Чуя. Оставшиеся три человека непонятливо переглянулись между собой. — Я схожу за ним, — коротко сказал Дазай, быстро вылетевший из гримерки. Он не понимал, что случилось, что вызвало такую реакцию, но он не смеет оставлять любимого одного в таком состоянии. Самого Накахары уже не было видно на коридоре, а значит, он скрылся в туалете. Очевидно. Дазай ускорил шаг. — Так и знал, что ты тут. — Проваливай, — коротко кинул рыжик, даже не глянув. — Чего? В смысле? — не понимает старший. — Чуя, объяс… — он делает пару шагов по направлению к любимому. — Я сказал — проваливай! — рявкнул тот, отчего шатен инстинктивно отшатнулся. — Или оглох от ее сладких речей?! — младший наконец развернулся, настроив зрительный контакт. — Ой, ты так думаешь, ой, милое личико, ой, всем бы ты понравился, — пародирует он диалог Дазая с Лейлой голосом, полным отвращения. — Чуя, это же просто дежурные комплименты… — Какие к черту дежурные комплименты?! — он сделал шаг к старшему, словно готовясь к какому-то удару. Честно, Чуя сейчас был похож на разъярённого быка, что точно сейчас разнесет все и вся, так что шатен вообще бы не удивился такому раскладу событий. — Касания тоже, блять, дежурные?! — Касания?.. — эхом повторил Осаму, прокручивая в голове тот эпизод. Ах да, касания. Лейла его касалась. Но он совершенно не чувствовал этого. — Чуя, послу… — Не хочу я! Давай, беги к Лейле! — Накахар… — Пошел вон! — Чуя, послушай же! — не выдержал уже и Дазай, повысив тон. Это очень хорошо подействовало, ведь второй сразу же умолк. — Давай ты поймешь мою точку зрения. Я люблю тебя, люблю тебя всего, мое сердце, — он указал в грудь, — оно полностью принадлежит тебе одному. Все мои мысли в тебе, только о тебе. Я вижу только тебя. И мне неинтересны в романтическом плане другие, я даже их не рассматриваю, я их в этом не вижу. Понимаешь? Для меня не существует никого больше. Все они во вселенной «знакомых», из которой никогда не выберутся, я никогда не подумаю о них, не посмотрю на них так, как на тебя. Все ее слова для меня не больше, чем пустые, дежурные комплименты, которые мне ничего не дают. Все ее прикосновения я даже не чувствовал, потому что мне нет дела до них, мне плевать на нее, они ничто для меня. О, ты такой красивый, — повторяет парень слова Лейлы, — а у меня в мыслях: «Блин, а Чуя также подумает, когда увидит меня?». О, у тебя такое милое личико, — вновь сказал он слова гримера, — а у меня в мыслях: «А для Чуи я тоже милый?». Понимаешь? Чуя, понимаешь, что вся моя голова в тебе. Мои мысли возвращаются к тебе. К тебе единственному. Рыжик молчал, в какой-то момент опустив взгляд в пол. Он внимательно выслушал монолог старшего, во время которого вся ярость испарилась в небытие и на ее место пришел стыд за свои детские поступки. — Прости, — негромко сказал младший. — Просто эта ревность, — пробормотал он, закрыв лицо руками, — я не знаю, она съедает меня. Я не хотел кричать на тебя, Осаму. И не хотел прогонять, не хотел, чтобы ты уходил к ней. Не хоте… — Накахара внезапно оказался в любимых объятиях, а его макушку ласково поцеловали. — Я знаю, родной. Я знаю.***
Также, неожиданностью стало одно утро. Казалось бы — совершенно обычное начало дня, но так было ровно до того, как рыжику позвонил Акутагава. — Проснись и пой! — весело восклицает тот. — Проснись — проснулся, а вот пой — пока не пою. Надеюсь простишь, — сонно промямлил Чуя, ожидая, пока шатен заварит им кофе. — Прощу, но при одном условии, — он дождался вопросительного: «М-м?» — и продолжил: — Пойдете на двойное свидание? — Да, пойдем, конечно, — на автомате согласился Чуя, всегда готовый прогуляться, а потом резко осознал смысл сказанного. — Стоп, блин, что? Пойдете куда? Какое двойное свидание? — всю сонливость как рукой сняло и вот парень уже сидел удивленным и непонимающим, что происходит. — Ну как какое? Ты, Дазай, я, Ацуши, — отвечает Рю, словно это ясно как день. — Ты и Ацуши?! — вскрикнул радостно второй. — Так вы встречаетесь! — и это было сказано скорее как утверждение, нежели вопрос. Тут уже Дазай шокировано развернулся, уставившись на возлюбленного. Он вытаращил глаза и рыжик судорожно закивал, мол, да! Представляешь! — Хаххаха, ну да, есть момент, — неловко смеется Аку, явно слегка смущаясь это говорить. — Так что, идете?***
За эти прошедшие три месяца парни также еще пару раз слетали в Барселону, навестить родителей Осаму, съездили в Лондон, чтобы встретиться со старыми друзьями Чуи, а двойные свидания у ребят случались стабильно раз в неделю. Конечно они не забывали и об уединенных свиданиях, когда все внимание направлено лишь друг на друга. Чуя и Осаму ходили в различные рестораны, в кинотеатры, на выставки, активные места отдыха. В общем, всюду, где можно, чтобы разбавить их спокойную жизнь новыми совместными эмоциями. Конец апреля. Уже многие поснимали надоедливые куртки, сменили ботинки на любимые кроссовки и вообще вдохнули вторую жизнь. Парни привычно сидели на кухне, завтракали кофе и любимыми булочками, параллельно смотря сериал, который начали не так давно. Обычно они обменивались комментариями, мыслями, теориями, негодованием и шутками, но сегодня Дазай непривычно молчал, да и в принципе за все утро мало чего сказал. Затем рыжик стал собираться в офис, куда его позвал Рюноскэ. Сегодня нет съёмок, так что они, по сути, должны были отдыхать, но беспощадный Аку так не думает. «Блин, может в ваше агенство перевестись? Вас Рампо вообще не гоняет!» — шутил Накахара, но в ответ лишь слышал фальшивый смех. Что-то с шатеном точно не так. Уже на выходя, обувшись и закинув рюкзак на плечо, Накахара серьезно посмотрел на возлюбленного и спросил: — Дазай, что такое? — он взял его ладонь в свою и переплел пальцы. — Ты все утро сам не свой. — Не знаю, — отстраненно ответил тот. — У меня такое странное чувство внутри. — Какое чувство? — хмурится младший. Второй мотает головой. — Не знаю как объяснить, — он поджал губы, а потом вдруг вскинул голову, словно на что-то решился. — Чуя, я понимаю, что ты сегодня работаешь и завтра тебе тоже на работу, что ты будешь очень уставший, но, пожалуйста, можем ли мы повторить ту ночь? — О, когда мы не спали? — догадывается Накахара. Это было месяца два назад, когда они решили проводить закат, не спать всю ночь и встретить рассвет. В этой ночи было что-то свое особенное, магическое, тайное. — Да. У меня необъяснимое желание конкретно сегодня снова так провести ночь. Честно, не понимаю почему и это меня удручает, что-ли. — Договорились! — весело отвечает рыжик, легко чмокнув старшего в нос. — Не важно, уставший я буду или нет, если тебе так будет спокойнее и легче — я найду силы. Для тебя все, что угодно, любимый. Только не грусти, ладно? — просит он, склонив голову вбок. Осаму наконец улыбнулся. — Я люблю тебя, — ласково ответил шатен. — И я очень люблю тебя. До вечера! — он нехотя выпустил чужую ладонь из своей, а через секунду скрылся за дверью. — Черт, — прошипел Осаму, взъерошив свои волосы. Он так стыдился своего поведения сейчас. Ну просто как ребенок маленький, который психует и клянчит внимание. Но парень честно не понимает, что так сильно сжимает внутри и буквально требует провести сегодня больше времени с любимым. Еще и снилось сегодня что-то странное и страшное, но конкретики он не помнит, в памяти только тяжелое ощущение в груди и слезы в уголках глаз. Бр. Ужасно. И все это так смешалось, оседая на Дазая, что вылилось в то, что имеем сейчас. И ночь сегодняшняя прошла так, как и планировалось. Чуя по пути домой накупил разных вкусностей, которые они оба так любят, шатен развесил их любимые гирлянды, которые они изредка доставали для создания атмосферы, удобно раскидал подушки на их кровати и нашел серию, на которой они остановились утром. Это было прекрасное время. С кружками теплого чая они просидели на балконе, слушая музыку и всматриваясь в небо. Из раза в раз рыжик просил второго рассказать о космосе и звездах, и каждый раз у Осаму находилось, чем поделиться новым. «Откуда ты, блин, столько знаешь?», — удивлялся младший, — «Ну просто википедия ходячая!». Когда они, насидевшись и насмотревшись на излюбленное темное небо, вернулись в комнату, то принялись за поедание сладостей и просмотр сериала. В одной серии Дазай даже расплакался от одной сцены и Накахаре пришлось его успокаивать. Когда время на часах было уже под пять утра, парни начали собираться. Само восхождение солнца они встретят на двадцать пятом этаже — самый верхний этаж их дома, а затем пойдут гулять по пустому утреннему городу, представляя, что в этом мире есть только они двое и больше некого. Их целью изначально был мост в одном из парков, который возвышался над озером. Пара давно заприметила это место, желая, как и все остальные, повесить там замочек в знак их долгой любви. Они купили красивый, в виде сердца. Это называется «Замок любви» — замок, повешенный на мосту, который символически воплощает чувства влюбленных и выступает залогом верности, а также долгой и вечной любви. Но они не желали вешать пустой замок, а прихватили с собой маркер, чтобы написать их любимую и сокровенную фразу: «Чуя и Осаму — навечно и навсегда». — Ах, мы такие сопливые романтики, — пошутил рыжик, когда они закончили с надписью. — Возможно чуть-чуть, — с улыбкой соглашался старший. А затем, они вместе держась за замок, повесили его на перила и защелкнули. — Я люблю тебя, — сказал после этого Дазай. — И я люблю тебя, мой милый Осаму, — ответили тому с нежностью и потянулся за поцелуем. Сказочно. Они просто сказочно провели время. И Чуя нисколько не жалеет, что ему пришлось пожертвовать сном ради такого. Ради любимого. Наверное, когда о ком-то заботишься, готов на все, чтобы он был счастлив. Закончив с делом, они покинули мост. И стоило им скрыться за поворотом, как замок, повешенный ими, упал в воду.***
Не один раз сегодня рыжик услышал причитания от менеджера за то, что тот не отдохнул после рабочего дня как следует, а на все его отговорки, что ему жизненно необходимо было провести эту ночь вместе с Дазаем, он лишь отмахивался, говоря, что, конечно, понимает, но здоровье превыше всего. Накахара оставался на ногах лишь благодаря множеству кружек кофе, которое он пил чуть-ли не каждый час. Чуя, окидывая взглядом множество бумажек, скептически спросил: «Я точно актер, а не бухгалтер?», — на что получал ответ: «Ты актер, мой дорогой. А значит, умеешь играть разные роли. Бухгалтером в том числе». Боже, Акутагава так жесток! Он точно переведется в агенство к Рампо и фиг Рюноскэ его остановит. Вот только если на колени встанет и начнет умолять. Только в таком случае рыжик подумает. Представив эту картину у себя в голове, он начал смеяться, вызывая у друга недоумение. Но ему лучше про фантазии Накахары не знать. Но, благо, работы было в разы меньше, чем вчера, так что уже в два часа дня парень освободился. Выйдя из офиса, он поежился — сегодня как-то холоднее обычных апрельских дней. Фу. Ну когда уже тепло? Застегнув куртку, он быстро напечатал сообщение Дазаю, что совсем скоро будет, так что пускай готовит свои теплые объятия и поцелуи, а после перешел в приложение, где обычно вызывает такси. Однако, не успел он даже отметить на карте куда ему надо, как до ушей раздалось: — Йоу, Чу-и. И Накахара замер. Он боялся поднять взгляд и увидеть того, о ком думает. Он боялся, но так надеялся, что не ошибся. Сердце забилось сильнее и казалось, готово было разорваться при верных догадках. Но в то же время готово было разбиться на миллионы маленьких осколков. Он, собравшись с силами, поворачивает голову и секунду спустя с губ сходит выдох. Только совсем не ясно какой: облегченный или судорожный. Он встретился с аметистовыми глазами. И те смотрят как тогда, много-много лет назад, с нежностью. Рыжик помнит этот взгляд. Отлично помнит. Этот взгляд, что пронзал его душу и сердце, сбивая с ног. Его темные волосы развиваются по ветру, не скрывая прекрасных черт лица. Он помнит и эти черты. Помнит, как мягко касался их и оставлял на них мелкие поцелуи. В конце концов, он помнит этот голос. Его невозможно забыть. Он слышал его на протяжении двух лет ежедневно. Его самый любимый голос, который согревал, утешал, поддерживал всегда. Он помнит его. Трудно забыть человека, что въелся в память, душу и сердце. Трудно забыть того, к кому так сильно влекло и… влечет? Для этого нужно быть сильным. А Чуя, на самом-то деле, слабый. Очень слабый. — Федя, — на выдохе произнес Накахара, все еще не веря. Неужели это реальность? Он тут? Правда тут? К нему можно прикоснуться? Его можно ощутить физически? — Я рад тебя видеть, Чу-и. Правда, — искренне признался Достоевский. — Ты не против пройтись? Или ты спешишь? На пару секунд актер замолчал, смотря на человека из прошлого. Он не знал, что будет правильнее, как нужно поступить и что делать. Но сердце, бешено стучащее внутри, кричало, нет, молило подойти ближе. Оно так давно этого желало. — Не спешу, — ответил он спустя некоторую паузу. — Разве я когда-либо мог тебе отказать? — и добрая улыбка сама нарисовалась на его губах, он честно не контролировал это. В ответ Федор тоже улыбнулся, будоража чужое сердце. И парни двинулись вперед по улице. Чувство неправильности наступало на ноги, но Накахара небрежно отмахнулся от него. Пошло к черту. Не в данный момент. Не сейчас, когда он идет со своей некогда самой сильной любовью.