Tremble & Depart / Трепещите и удалитесь

      — Как думаешь, что там? — спросила Грейнджер. Она настояла на том, чтобы они отдохнули полчаса. Гермиона достала чайник и разные сорта чая из своего вместительного рюкзака. Кубики сахара и мёд тоже. Ему начинало нравиться устраивать чаепитие с ней. Не хватало только тарелки с шоколадным печеньем.       Они уставились на внушительную двустворчатую дверь. Насыщенное тёмное красное дерево с тонкой резьбой. Маленькие золотистые лозы, переплетающиеся друг с другом и образующие нескончаемое кольцо по краям. Ручки были из полированной латуни, а металл сверкал.       Драко потягивал эрл грей, подслащённый щедрой ложкой мёда.       — Тео сказал, что в доме есть бальный зал. Наши двери примерно такого размера. Возможно, это он.       Грейнджер развернула карту Тео на пергаменте, обводя пальцем комнаты, которые они рассматривали. До сегодняшнего дня они смогли безошибочно определить только подземелье, и это было несложно, учитывая, как выглядел дверной проём и тёмные ступени, ведущие вниз. Из комнат Захры они, по крайней мере, заключили, что это личные покои. Догадки казались скорее развлечением, нежели чем-то ещё. Если, конечно, в поместье Ноттов можно повеселиться, что маловероятно.       — Зал скульптур… Как думаешь, что это вообще такое? Как тот, что в Лувре?       — Возможно, но не такой большой, — ответил он, заметив на её лице лёгкое удивление от того, что он побывал в маггловском музее. — Нотты — не совсем коллекционеры произведений искусства, но, вероятно, именно здесь находятся их самые ценные картины и скульптуры. Бюсты давно умерших предков. Древности…       — А у вас тоже есть подобное? Музей в вашем скромном доме?       Её тон был легкомысленным. Дразнящим. Она отпила чай, скрывая улыбку.       — Нет, Малфои всегда предпочитали демонстрировать искусство. Всё, чем стоило хвастаться, выставлялось на всеобщее обозрение, — сказал он, а затем добавил: — Мама с раннего детства ругала меня за то, что я взбирался на статую барда Бидля в библиотеке. Но у его мантии были идеальные опоры для ног, поэтому я редко слушал.       Его рассказ вызвал взрыв смеха, и он запомнил его. То, как растрепались её кудри, когда расцвели щёки. И придыхание в конце.       — Зачем ты вообще на неё лез? — спросила она. — Ради острых ощущений?       — Чтобы беспрепятственно читать с верхних полок и следить за тем, кто заходит.       Например, его отец.       — Может быть, это библиотека? — поинтересовалась она, её глаза загорелись от восторга, который вызывали только книги. Что бы она подумала о библиотеке в поместье? Или о той маленькой, которую он устроил в своей квартире, в комнате, предназначенной для второй спальни?       Выпив последние глотки чая, Малфой встал и похлопал себя по карманам, проверяя, всё ли на месте.       — Есть только один способ узнать это, Грейнджер. Ты готова?       Она убрала чайный сервиз и осмотрела рюкзак, перекинув его через плечо. С его стороны было бы по-джентльменски предложить нести его за неё, но он боялся, что, если предложит сейчас, она обидится.       — Стоит ли вообще дальше применять заклинания обнаружения? — спросила она, делая именно это. Она провела палочкой по двери и прошептала несколько заклинаний.       Драко наблюдал за ней, как и всё утро. Она изобретала собственные техники и скрывала их от всех, даже немного стеснялась, когда он расспрашивал её о том, что она делает. Судя по его ограниченному опыту, ограниченному кругу общения и ограниченному кругу коллег, которые могли бы с ним поговорить, после окончания школы большинство волшебников не стремились к знаниям. Если только это не требовалось для карьерного роста, как, например, тесты на пригодность для авроров. Но даже тогда никто не уделял внимания таким дисциплинам, как зелья, руны или нумерология. На страницах «Пророка», «Ведьминского еженедельника» и других печатных изданий, посвящённых стилю жизни, то и дело появлялись новые чары. И всё же Гермиона Грейнджер проводила свободное время, создавая собственные методы снятия проклятий исключительно для себя. Будто всё остальное в её жизни принадлежало волшебному миру. И если судить по тому, как её имя пестрело на страницах газет, так оно и было.       Он мог это понять. Когда каждый шаг контролируется, трудно осознать, что касается только тебя, а не публики. Работа в его лаборатории позволяла уединиться, но и туда иногда вторгалась его мать. Или Тео с Блейзом, интересующиеся, когда же он бросит играть в зелья, выйдет и напьётся с ними.       — Малфой? — произнесла она, и он одобрительно хмыкнул. — Я спросила, не мог бы ты прикрыть меня. Мне понадобятся обе руки, чтобы открыть дверь и…       — Конечно, — ответил он и расслабился. Затем постарался перевести дух, чтобы очистить свои мысли.       Перед ними предстал безупречный зал из чёрно-белой мраморной плитки, украшенный портретами и позолоченными фресками на потолках. Над головами парили магические звери и существа, укрощённые ведьмами и волшебниками в неземных одеждах, ничуть не отличающихся от маггловских соборов. На стенах висели аскетичные портреты. На невысоких пьедесталах стояли маленькие вазы, золотые кубки и прочий антиквариат. Вещи, которыми никто не пользовался, но которые подчёркивали богатство и статус.       В конце короткого коридора они попали в просторную комнату, уставленную высокими скульптурами. Их шаги отдавались эхом, а в воздухе царила тишина и холод. Мансардные окна освещали помещение мягким утренним светом. Всё было чисто. Скульптуры из кремового мрамора. Картины пестрели насыщенными красками. Здесь могло бы быть красиво, будь это в любом другом доме.       Портреты на стенах пристально наблюдали за ними. Поворачиваясь со своих мест в плюшевых креслах или подгоняя своих зверей, чтобы взглянуть на незваных гостей. В дальнем левом углу шли ряды изваянных лиц, изящных, как маски. И, возможно, такими они и были. Но от выражения ужаса на их лицах у Драко свело живот. Он вспомнил Медузу, и его охватил нездоровый страх, что эти лица когда-то были живыми. Когда-то они были магглами — как Медуза, и в итоге превратились в камень. Когда он произнёс эту фразу, она показалась ему беспечной шуткой. Теперь же представлялась правдоподобной. Он наклонился, чтобы они не попали в поле зрения Грейнджер.       Справа располагались ряды бюстов лордов и леди Ноттов, за каждым из которых стояли соответствующие портреты. Подобия главы семьи и его невесты, уходящие корнями в глубь веков. Никто из них не был похож на Тео. Он взял черты лица и кожу своей матери. Нотты были бледными, с волосами цвета мокрого песка и маленькими голубыми глазами. Глаза Тео были оливково-зелёными, кожа — тёмной, как тиковое дерево, волосы — волнистыми, почти чёрными. Единственное, что он унаследовал от непримечательной внешности своего отца, — густые брови и высокий рост.       Один из портретов, подписанный как Уильям Теодор Нотт, откровенно насмехался над ними. У него были причудливые усы и замысловатая мантия. Придурок восемнадцатого века. Бормотал что-то об осквернении дома предателями крови и нечистой кровью.       — Может, поджечь тебя? — прошипел Драко себе под нос, приблизившись настолько, что портрет услышал, а Грейнджер — нет. Её внимание было сосредоточено на другом. Она рассматривала мрамор и тёмные деревянные блоки, на которых стояли статуи.       — Полагаю, назвать это залом скульптур было уместно, — сказала она. По всей комнате стояли знаменитые чистокровные ведьмы и волшебники. Иногда встречалась гончая, вырезанная из белого камня. Когда-то Нотты разводили охотничьих собак, обученных выискивать магглов. Казалось, что любимцы были увековечены в камне. На них уставились десятки глаз — нарисованных и каменных. Те, что были на портретах, смотрели в упор. Статуи оставались неподвижными. На лицах из твёрдого камня застыли призрачные вырезанные глаза.       Драко взглядом искал Хранителя, ожидая встретить в центре зала массивного каменного дракона. Аметистовые глаза размером с квоффл и крылья, занимающие половину пространства. С огромной пастью, через которую легко пройти. Но дракон взирал на них с огромной картины, висевшей на задней стене. Его голова покоилась на лапах. Он наблюдал за ними, не отрываясь. Сумрачный закат окрасил его чёрную чешую в радужные оттенки, переливающиеся при дыхании.       Некоторые из статуй держали в руках каменные жезлы. Другие — мечи или посохи. Несколько несли щиты.       — Хранитель, — обратился Драко к нарисованному дракону. Тот посмотрел на Малфоя. После нескольких минут молчания Драко повторил попытку. — Хранитель, что можешь рассказать нам о нашем задании?       Дракон моргнул и отвернулся.       — Чертовски бесполезно, — сказал Драко и засучил рукава, чтобы приготовиться к любому безумию, которое на них обрушится.       Они медленно зашагали по периметру комнаты. Статуи принадлежали к разным векам, поэтому их скульптурная одежда варьировалась от плотных плиссированных мантий до более современных одеяний волшебников последних нескольких десятилетий. Ничто не выглядело хотя бы отдалённо маггловским. Размеры некоторых статуй были преувеличены — рост одного волшебника был таким, словно он наполовину гигант, и ни один Нотт не допустил бы такого человека в свой дом, даже в качестве произведения искусства. Другая скульптура напоминала Кровавого барона, будь он в телесном облике. Некоторые из них выглядели так, словно когда-то украшали территорию дома, но были перенесены внутрь, когда тоскливый дождь оставил на лицах Странных сестёр следы и пятна от слёз. Или, может быть, художник хотел, чтобы они выглядели именно так. Жутко и затравленно. С зелёным оттенком.       — Я думаю… — начала Грейнджер, но потом спохватилась, ещё раз окинув взглядом комнату.       — Уходим.       Чем дольше они задерживались, тем большее беспокойство он испытывал. Они неуверенными шагами направились к центру зала. Остановились на золотой плитке с фамильным гербом Ноттов. Драко провёл ногой по центральной плитке, оставив след от ботинка из драконьей кожи.       Гермиона облегчённо вздохнула.       — На первом курсе, с философским камнем, — произнесла она, остановившись, чтобы рассмотреть маленькую пикси, вцепившуюся в каменную юбку ведьмы, которую Драко не узнал.       — Слухи об этом ходили разные. Некоторые из старшекурсников Слизерина клялись, что Поттер убил Квиррелла.       — Они и половины не знали, — со вздохом ответила она. — В этом доме — многое напоминает мне об этом. Профессора создали ряд защитных барьеров, чтобы уберечь камень.       — И, очевидно, они хорошо сработали, если трое первокурсников смогли пройти через них, включая Уизли.       Она закатила глаза и продолжила.       — Снейп использовал зелья и загадку, очень умно. Но профессор МакГонагалл…       Он ждал, пока она продолжит, следя за её расширяющимися глазами, разглядывающими скульптуры перед ними. Незаметный переход от неподвижности к движению. Их головы склонялись к ним. Охотники натянули луки. Гигантская статуя Салазара Слизерина крепко сжала свой деревянный посох. Наклонив своё тело в их сторону.       — Говори быстрее, Грейнджер, — процедил Драко сквозь зубы. Он следил за тем, как каждая статуя в зале поворачивается к ним лицом. Внутри себя он проговаривал длинный список непристойностей. Они оказались в полной заднице.       — МакГонагалл трансфигурировала гигантский шахматный набор. Мы должны были занять место фигур и разыграть наш выход из комнаты.       — Несмотря на клетчатую плитку, мне не кажется, что это шахматная доска, — заметил он.       — Нет, но у меня такое чувство, что они не позволят нам передвигаться по комнате. Особенно, чтобы добраться до этого, — ответила она и указала на маленький столик в самом конце, под портретом Хранителя. На нём стояла коробка. Она освещалась единственным лучом света, как проклятое пророчество. С тем же успехом над ней мог висеть светящийся знак, направляющий их к ней. Забирайте свой приз, если осмелитесь.       Как только он отвёл глаза, полетела первая стрела. Грейнджер молча окружила их щитом, и вскоре на пол посыпались стрелы. Охотники и их собаки спрыгнули с постаментов и обступили их с натянутыми луками. Гончие рычали и срывались с поводков.       Пока Грейнджер удерживала щит, он повторил некоторые тактические приёмы, которым научился на тренировках с аврорами.       — Мы не можем позволить лукам и стрелам поразить нас, — сказал он, подняв палочку и держа её у плеча. — Мы должны напасть на них с двух сторон. Я пойду туда…       — Разве мы не должны оставаться рядом?       — Пока мы не разберёмся с этим, — проговорил он, когда очередная партия стрел пронзила её «Протего», — неважно, близко ли мы находимся. Мы лёгкие мишени. Нам нужно двигаться. Не давать им прицелиться.       — Верно. Хорошо. Что мне делать, Малфой? Я не могу держать оборону вечно!       — Тебе нужно продержаться ровно столько, чтобы я успел туда добраться. Когда они начнут падать, бей их, сколько сможешь, но не останавливайся. Я не доверяю остальным.       Остальные статуи продолжали лишь наблюдать за ними, ожидая, пока первая шеренга войск завершит атаку, прежде чем покинуть свои посты. Драко прижал палочку к боку и устремился к внешней стене, пробираясь сквозь постаменты. Стрела задела его руку. Он метнул пару быстрых заклинаний через плечо, сбив с ног нескольких преследователей.       Прижавшись спиной к стене, он воспользовался пустующими пьедесталами в своих целях, левитируя их горизонтально к полу и расшвыривая по всей группе. Они спотыкались друг о друга и о своих каменных гончих, а выпущенные стрелы, не попав в цель, падали на пол.       Малфой бросился обратно к Грейнджер, которая с криками «Инкарцеро!» набрасывалась на оставшихся преследователей, связывая их вместе и оставляя в куче на плитке. Прежде чем он успел осмотреть её, остальные статуи поднялись на ноги. У некоторых в руках были посохи или мечи, сделанные из камня, но самая большая статуя в зале, величественный Салазар Слизерин, держал посох из резного дерева, увенчанный бледным кристаллом.       Первый удар нанёс довольно уродливый старый волшебник, чей нос был тонким и заострённым, как у крысы. В одной руке он держал меч, а в другой — щит. С мощным выпадом он пронёс меч в нескольких сантиметрах от кишок Драко. Грейнджер оттолкнула его с дороги и попыталась парировать удары. К ним приближались Странные сёстры, каждая из которых держала один из своих символов: нить жизни, серебряные ножницы, книгу судьбы.       Они сражались спина к спине, как и раньше на кухне, только теперь они изучили методы друг друга. Когда он был более логичен, произнося заклинания в определённом порядке, она могла импровизировать, проявляя быстроту мышления и изобретательность. Иногда всё происходило наоборот, и она продумывала всё поэтапно, в то время как он метался, надеясь, что его заклинание попадёт в цель.       Сестра с нитью жизни орудовала ею как кнутом, схватив Драко за лодыжку и повалив на землю. Не успели остальные подойти к нему, как он перерубил статую, а затем разнёс на куски. На лодыжке образовался синяк от удара, а по носку текла тёплая струйка крови.       Грейнджер сражалась с Морганой ле Фей в изысканных одеждах. Её черты лица были прекрасны и одновременно внушали ужас. И у каменного изваяния, и у ведьмы, сражавшейся с ним, волосы вились дикими кудрями, а выражение лица оставалось сосредоточенным. Драко пришлось перевести взгляд на своих противников. На оставшихся Сестёр.       Раздавшийся позади болезненный вздох вынудил его быстро среагировать и толкнуть две статуи друг на друга. Их головы стукнулись, и на мгновение они потеряли способность сопротивляться. Это дало ему время заслонить Грейнджер от охотничьих собак, вызванных Морганой. Гермиону ранили в какой-то момент, он разглядел порез на её брови. Тонкая линия крови ползла к линии волос. Но это не помешало ей выпустить стаю птиц, созданную из обломков, и закружить вокруг них, отбиваясь от надвигающихся статуй.       Некоторое время они продолжали сражаться в том же духе, защищая друг друга, если удавалось, и принимая удары, когда не могли вовремя защититься. Они хорошо работали вместе, думал Драко, будто дополняли друг друга.       Птицы Грейнджер проносились вокруг них, обрушивая проклятия на гончих и отбивая значительные куски от больших статуй. На него надвигались Странные сёстры, и он протиснулся к ним поближе, не сводя глаз со статуи Слизерина. Тот бездействовал, наблюдая за происходящим и осторожными шагами обходя зал. Наблюдал, как император на матче гладиаторов. И Драко не намеревался позволить им стать зрелищем.       Взмахом волшебной палочки он опрокинул сестёр с помощью «Левикорпуса» и, вдохновившись фальшивым Грозным глазом, который мучил его на четвертом курсе, обрушил их на пол, а затем подбросил к потолку, пока они не рухнули в кучу разбитых осколков. Он обернулся, чтобы улыбнуться Грейнджер, довольный собой, но она не отставала от него. Из-за схватки он оказался далеко от центра комнаты, обходя покинутые пилястры.       Где её носило? Он обернулся, ища её по всей комнате. Когда его взгляд, наконец, наткнулся на неё, в его груди всё сжалось. Она по-прежнему боролась со статуей Морганы ле Фей, почти прижатая к стене, с расширенными от ужаса глазами, а каменная рука крепко удерживала её. Она пиналась ногами, которые болтались над полом. Держась обеими руками за рукава статуи. Она потеряла свою палочку.       Он крутанулся и отбросил окружающие статуи на кафельный пол заклинанием землетрясения. Затем Драко побежал, расталкивая ботинками каменных охотничьих собак, и загнал их в угол, создав загон из поваленных статуй. Сдерживая их оскаленные челюсти. Он должен был добраться до неё. Только об этом он и мог думать, повторяя мантру снова и снова. Добраться до неё, добраться до неё сейчас. Грейнджер кричала, а он двигался быстрее, выкрикивая заклинания в статую, схватившую её за одежду, и отводя назад руку для удара. Ему удалось сломать ей руку, и, воспользовавшись преимуществом внезапности заклинания, Грейнджер призвала свою палочку и молниеносным ударом пробила центр статуи. Окрылённая триумфом, она снова бросилась к нему.       — Спасибо, — вздохнула она, сжимая его предплечье. Её пальцы прижались к татуировке на нём.       Откуда-то сверху к ним спустились две гарпии и приземлились рядом со статуей Слизерина. Салазар вытянул руку, указывая в их сторону, и гарпии вспорхнули ближе. Они не могли издавать звуки, но казалось, что они кричат, хлопая крыльями и кружа над ними.       Одна из каменных тварей спикировала в их сторону, и Грейнджер разрушила одно из крыльев взрывным заклинанием. Её двойник двигался зигзагообразно, и попасть в него было труднее.       Они сражались в дальнем углу комнаты, оттеснённые подальше от Хранителя и его сокровищ. Драко противостоял возвышающейся мраморной фигуре Салазара Слизерина, а Грейнджер отбивалась от гарпии. Основатель Хогвартса двигался быстрее, чем могло бы двигаться нечто такого размера, отбрасывая в сторону обломки своим тёмным посохом. Кристалл на вершине тускло светился в потолочном свете. Он слышал атаки Грейнджер, но её не было в поле его зрения.       Ни одно из его заклинаний не попадало в цель, и он знал, что целится почти идеально — на тренировках он получал высшие оценки за точность попадания. В его посохе заключалось нечто большее, чем трансфигурация. Не просто оружие. В дереве таилась магия.       Драко наложил несколько заклинаний, чтобы замедлить статую, но её мрамор казался непроницаемым и для чар помех. С ворчанием он опрокинул одну из деревянных подставок, преградив ей путь. Грейнджер пронеслась сквозь ряды бюстов Ноттов, прорываясь сквозь их шеренгу. Разбивая их мрачные лица своими заклинаниями. На её лице читалась решимость. Восхищаясь её магией, Драко отвлёкся. И этот краткий миг мог стоить ему жизни.       Статуя Слизерина взмахнула своим посохом, сбив его с ног. Драко поспешно наложил «Протего», удерживая заклинание обеими руками, пока скульптура давила на него своим посохом. Щит начал разрушаться, от центра пошла тонкая линия, которая расширялась снаружи, закручиваясь в спираль, как паутина. Он крепко сжал палочку, вкладывая в неё столько своей магии, сколько мог, и с воплем попытался оттолкнуть статую назад. Но толку не было. Салазар опять занёс свой посох, сокрушив щит и выбив палочку из его рук. Она с грохотом отлетела куда-то в угол. Драко отполз назад по полу, и попытался подняться на ноги. Порезал руки. Обломки вокруг него усложняли задачу, и он прижался спиной к стене, устремив взгляд на свою неминуемую гибель.       — Нет! — крикнула Грейнджер, бросая в статую взрывное заклинание. Та отразила его своим посохом, пожертвовав при этом деревянным оружием. Прежде чем Драко успел среагировать, к нему протянулась мраморная рука и подняла его за шиворот, перекрыв доступ кислорода и подвесив в нескольких метрах от пола. На трахею давило слишком сильно. Он не мог дышать, а его пальцы скребли по каменной руке, пытаясь освободиться. В горле першило от остатков воздуха. Но всё было бесполезно. Статуя держала его слишком крепко, и он тратил последние силы, пытаясь сопротивляться.       Его глаза медленно переключились на Грейнджер, пытаясь одним взглядом донести до неё, что всё будет хорошо. Она справится с заданием и без него. Они уничтожили большую часть армии статуй. Если она сможет продержаться ещё немного, использовать свой блестящий ум, чтобы сокрушить последнюю из них, она выберется. У неё был портключ. Она сумеет выбраться. Ведь она была самой умной ведьмой их возраста.       Непокорность и гнев на её лице напомнили ему случай, когда она ударила его, ещё на третьем курсе. Гермиона отказывалась отступать от обидчика. Она побежала к статуе, бросая проклятие за проклятием в её непроницаемую мраморную мантию. Наконец она крикнула: «Редукто!». И Драко проследил, как её заклинание перерезало запястье статуи, раздробило его и отбросило в кучу на полу. При этом статуя ударилась головой.       Осколки мрамора под ним больно врезались в кожу в том месте, где он упал. После удара у него онемел бок. В голове помутнело из-за недостатка кислорода. Вокруг пахло пеплом и медным привкусом крови. Возможно, его крови. Грейнджер выкрикивала что-то напоминающее его имя, бежала и атаковала статую Слизерина заклинаниями, от которых кружилась голова. Когда Драко начал подниматься, ощущая каждый ушиб, когда он продвигался вперёд с помощью предплечья, она бросилась к нему.       Брошенное ею «Протего» не было мерцающим полупрозрачным щитом, который они изучали в студенческие годы. Оно представляло собой железную стену, утыканную шипами. Её сила толкнула статую назад, а затем она крикнула: «Бомбарда!». Заклинание ударило прямо в грудь, разбив некогда возвышавшуюся скульптуру на тысячу осколков. Обломки посыпались на них, но её щит отразил их. Они разбились о него и упали на землю.       Грейнджер отбросила защиту и опустилась на пол, её пальцы нависли над Драко, а затем обхватили его за плечи, не слишком крепко. Он поднял дрожащую руку и провёл по её затылку, приглаживая взъерошенные волосы. Они оказались мягче, чем он ожидал.       — С тобой всё в порядке? Тебе больно? — спросила Гермиона, широко раскрыв глаза, потом отстранилась и скользнула ладонями по его рукам и плечам, а затем осторожно коснулась лица. Она провела большими пальцами по его челюсти, щекам, горлу. На её красивом лице проступило беспокойство. А может, он ударился головой сильнее, чем думал, и ему привиделось, что она прикасается к нему таким образом. Это мог быть сон. Поэтому он приподнялся на локте и обхватил её руку, дыша поверхностно, пока осматривал её. Убедился, что с ней всё в порядке, кроме пореза на брови и царапин на коленях. Пощупал её тёплую кожу, чтобы убедиться, что она настоящая.       — Я в порядке, — между вдохами, хрипло произнёс он. — Я буду в порядке.       Драко держал одну руку на её плече, а другой обхватил запястье и прижался к её руке, на секунду приложив к своей щеке. Успокаивая себя. Казалось, всё замерло — словно на них наложили чары заморозки, и они куда-то плывут. Она закрыла глаза, и он заметил, как из уголка глаза скатилась слезинка. Крошечная, она скользнула по её щеке и упала на его большой палец. Тёплая и нежная. Когда она распахнула глаза, он увидел отразившееся в них облегчение, затем подался вперёд и поцеловал её.       Они сидели среди обломков, не двигаясь, только их губы мягко прижимались друг к другу. Затем она убрала одну из своих рук с его лица, слегка коснувшись его затылка и волос на темени. Это напоминало разжигание огня в котелке. Как разрешение. Он притянул её ближе и со вздохом прижался к её рту, целуя сильнее, прислонившись спиной к потрескавшимся камням. Позволяя им впиваться в его позвоночник. Рука на её плече переместилась за спину, чтобы притянуть её ещё ближе. Всё вокруг стало светлее, когда её тело прижалось к его. Как будто содержимое его черепа очистилось. Голова кружилась. Они отстранились друг от друга ровно настолько, чтобы он смог заглянуть в её бездонные карие глаза.       А потом он потерял сознание.