Danganronpa: Ultimate despair collapse

— Хех, ну и ну! — пытался показать неискреннее удивление Кокичи, приложив ладонь ко рту. — Ты не ушиблась? Когда ведёшь сидячий образ жизни, то можно и на пустом месте упасть, так что ты аккуратнее будь. Тебе бы походить туда-сюда.       Девочка была в шоке. Она всё ещё бессильно пыталась в чём-то обвинить Кокичи, чем-то опровергнуть то, что мы буквально увидели своими глазами, но в один момент она столкнулась с десятком удивлённых взглядов. Она поняла, что теперь всё доверие, что было у неё с самого начала за счёт её внешности и особенностей, было потеряно. Она уже никого не сможет убедить. В зале стоял тихий гул, удивлённые голоса произносили клишированные фразы, но произносили шёпотом, никто не ожидал того, что она сможет ответить на вопрос "почему" или "зачем". Монака же просто не знала, что делать, только растягивая эту нелепую паузу, что тянулась всё дольше, и дольше, и дольше. Её ложь, огромная ложь, которую девочка выстраивала так долго, наверное ещё дольше, чем мы с ней знакомы, эта ложь разрушилась, и именно это ввело её в состояние шока. — Уйди от неё, — вскипело у Казуичи и он, скрипя зубами, гневно посмотрел в сторону Кокичи. — Как скажешь, — равнодушно махнул парень и вернулся к себе за стойку.       Монака прикрыла глаза, после что-то проговорила себе под нос, а затем встала на ноги и нервным движением отодвинула свою коляску со стойки. Та проехала около метра и завалилась набок, пока девочка с пустым взглядом медленно вернулась на своё место. — Знаете, — развёл руками Рантаро, даже немного улыбаясь, — меня даже это не удивляет. Серьёзно. Похоже, много кто здесь хочет узнать, для чего она это сделала, но это точно не первостепенная задача. Давайте продолжим делать то, что делали ранее. — Но я всё ещё не могу в это поверить, — Махиру теперь отводила взгляд от Монаки. — Теперь, — хладнокровно произнесла Чиаки, — когда нам ничего не мешает и когда мы выяснили правду, мы можем вновь воссоздать картину произошедшего. — Я считаю, если мы сложим все улики с места происшествия, — рассуждала в слух Каэде, — то у нас всё получится...

***

      Тусклый свет заполнял узкое пространство коридора. Мрачный комплекс встречал очередное утро, в то время как в его стенах было совсем немного людей. Кто-то ещё спал, кто-то занимался делом, пытаясь выдумать что-то, что поможет всем выжившим выбраться или по крайней мере достигнуть разгадки происходящего. Ну а кто-то собирался уйти из этого места другим способом. Убить своего "одноклассника".       План Мондо Овады был простым, соответствующим его способностям, но чем больше ты делаешь приготовлений, чем больше используешь разных средств, тем больше мест, где ты можешь ошибиться, а как показала практика предыдущих трёх судов, даже одна небольшая ошибка, будь то следы в подвале под столовой, случайно зашедший в медпункт человек или вовсе брошенный мимо мусорного бака предмет, всего одна ошибка может привести к необратимому. Так что план прост. Эта "мелкая дрянь", как последнее время называл её у себя в мыслях Мондо, постоянно трется с Содой. А тот вежливо и покладисто таскает коляску, не отходя от девочки не на шаг. Но спят они обычно в разных местах. Вот и сейчас, пока Казуичи встал в самое ранее время, чтобы посмотреть, можно ли сделать подобие лифта в эту пропасть, Монака всё ещё спала в комнате. Убить её там — невозможно, Махиру станет свидетелем, убивать их двоих — нет смысла, ведь можно всю вину свалить на красноволосую, если грамотно сделать дело. Но ведь Монака так слаба, она не сможет ничего сделать, если просто увести коляску девочки куда-нибудь в тихое место, пока её смотритель ничего не знает.       И вот он — момент истины, девочка медленно выкатывается из комнаты, пытается сама доехать до зала, чтобы там позвать Казуичи. Мондо выходит ей на встречу, буднично здоровается, а после берёт за ручки коляску, говоря, что довезёт её прямо к Соде. Он неспешно катит коляску, одновременно с этим задавая её простенькие вопросы. Но резко девочка замолкает. Она осознаёт, что Мондо только что прошёл мимо входа в комнату управления, где и находился Сода. Она оповещает его об этом. В ответ парень отшучивается, говорит, что видел Казуичи в столовой, и открывает дверь в левое крыло. Монака замечает в руке парня что-то и всё осознаёт.       В момент, когда Мондо хотел завести её дальше, она выхватывает из крамана какой-то небольшой острый предмет, все мы согласны, что позже от предмета избавились, возможно, выкинули в пропасть или просто спрятали получше. Это и не важно. Важно то, что этим острым предметом девочка ударила по ноге Мондо. Тот просто не ожидал такого, схватился рукой за рану. Монака побежала, что ещё более привело в недоумение парня, но в такой ситуации едва ли он успел бы удивится.       Овада загородил собою проход назад, так что единственный путь у Монаки был один — всё глубже в левое крыло. Наверняка она закричала, чтобы привлечь хоть какое-то внимание, а ещё более вероятно — закрыла перед лицом парня дверь, после чего он потратил на повторное открывание время. Полный ярости, Мондо схватил коляску Монаки и со всей силой бросил её в сторону девочки, но та попала в стену и отскочила на пол. Он побежал за ней.       Как бы сильно не затормозила его Монака, впереди был тупик. Она забежала в комнату дополнительного электропитания, где её и достиг Мондо, после чего им в спину зашёл Казуичи... — Кхм-кхм, — всю эту историю мы вместе обсуждали, но эта часть мне показалась немного... поспешной. — На самом деле я думаю, что приблизительно так и было, но кажется, что мы пропускаем какие-то важные детали. — Возможно, — согласилась Каэде после нескольких секунд раздумия. — Будь я на месте убегающего человека, — сказал Нагито, — я бы постарался запереться в комнате, но думаю, что в данном случае такой возможности не было. — Ты не хочешь сама нам рассказать, как было? — немного нетерпеливо спросила у молчащей Монаки Кёко. Та не ответила. — Хорошо, тогда вот, что я думаю. У нас есть одно интересное несовпадение по уликам, а именно гаечный ключ, лежащий на полу. Это не орудие убийства, на нём очень мало крови, но для чего то его могли использовать. — А ещё, — дополнила мысль Кёко Чиаки, — у Мондо сломан нос. Я могу предположить, что Монака успела взять его и кинула в Мондо. — Это объясняет рану на лице Мондо, — произнесла Махиру. — Но такое бы его не остановило! Тогда почему Монака выжила? Он бы мог убить её за считанные секунды. — Ну знаете, — повернул на бок голову Кокичи, — мне кажется, если вам прилетит в голову гаечный ключ, стальная такая штуковина, даже если бросок будет не сильным, то это ой как плохо скажется на вашей концентрации и вообще способностях. Он мог банально выронить оружие из рук! — Но даже так у него осталось бы оружие, оно всегда при нём, — загадочно произнёс Рантаро. — Это ты о чём? — Ну как же, о его руке. Миу всё же качественно делала то, что было ясно из её таланта. Рука работала отлично, он сам в этом признавался, а её хватка гораздо сильнее, чем хватка обыкновенной руки, и не важно, насколько силён человек. Я клоню к тому, что Мондо в такой ситуации наверняка попытался бы схватить Монаку, даже не имея в руках оружия. Он бы не видел в ней большой опасности. — Схватил её и попытался задушить? — уточнил я, Рантаро кивнул. — Это имеет смысл, если так подумать. И уже в этот момент мог подойти Казуичи, который мог услышать, как она закричала. — Так и было, — тихо сказала Монака. — Так и было, — повторила она чуть громче. Ну да и что с того? И что с того, что я могу ходить? Разве вас только это беспокоит? Все эти пренебрежительные взгляды вокруг, вся эта ненависть, взрослые всегда одинаковы. Вас даже не смутило то, что меня пытались убить. Пытался Мондо, который мог сделать это в одно движение, но я жива. Я чудом жива, стою здесь, а вы меня ненавидите за это! — Ты не права, — пыталась успокоить девочку Каэде, хотя она вовсе и не плакала, она говорила это с грустью и злостью, но не было даже намёка на слёзы. — Мы нормально относимся к этому, я думаю, что у каждого могут быть свои секреты, просто... — Что "просто"!? Просто мы сейчас будем обсуждать то, что ты убила человека, словно хотела это сделать!? Не станем говорить о том, как было тяжело, как "девочка" была на грани смерти!? Не нужно мне сейчас ваше сочувствие, уже не нужно, демоны всегда остаются демонами, — "демоны"? — Ты только что упомянула, что убила его. Мы можем считать это за признание? — словно поинтересовалась Чиаки. — Фиг вам, — нервно хохотнула девочка. — я сказала, что всё, что вы говорили, было правдой, и я не откажусь от этих слов. Но дальше было то, что было. Казуичи успел добраться до комнаты первее, чем я умерла, и он ударил Мондо трубой по затылку. Ударил так, что он тут же свалился на пол, а через некоторое время умер. Вот и вся история. — Как интересно ты рассказываешь, — Кёко посмотрела ей прямо в глаза, — сначала всеми силами защищала Соду, даже когда он сам признался в содеянном, ты всё равно продолжала говорить, что это не он. Но вот теперь ты в другом положении, все узнали твою тайну, а рассуждение подвело к тому, что и ты могла бы стать убийцей в этом деле, и что же мы слышим? "Это Казуичи". И всё? Вот так поворот, — драматизировала Киригири. — Я не хотела даже думать, что вы станете всё так подробно расследовать, хотя я знала, насколько хладнокровными вы можете быть. Но теперь вы дошли до того, что я не могу опровергнуть. Сода спас меня, он — единственное исключение, единственный человек среди демонов, и ему придётся умереть за то, что пытался сделать Мондо, но вас это ни как не корёжит. Казуичи уже говорил, что он убил Мондо, так что ты ещё хочешь от меня, Кёко Киригири? — Сода-кун, — мягко обратилась к нему Каэде, — я не понимаю, какой вообще смысл здесь покрывать друг друга. Мы же все здесь вместе с самого начала, мы все прошли этот долгий путь, и если один человек будет врать ради другого, то все остальные умрут. Мы же были поставлены к такой диллеме несколько дней назад, только тогда это был мотив Монокумы. Но сейчас... зачем? Просто... если ты в итоге соврёшь, то ты убьёшь самого себя и всех нас. — Такой выбор, он борется с отчаянием внутри себя, он выбирает между надеждой одного человека и надеждой всех, этот так... замечательно! — искренне восхищался Нагито, слегка приобняв себя, однако после положив руки на стойку и заговорив более серьёзным тоном. — Но ты должен понимать, что как ты решаешь свою судьбу, так и каждый другой человек может решать свою. И я уже убедился в том, что здесь есть люди, способные постоять за свою жизнь, а значит — даже если ты продолжишь гнуть линию, мы можем догадаться, правду ты сказал или солгал. Так что? Ты скажешь что-нибудь? — Мондо погиб от рук... Монаки. — Чего!? Че... чего? — Монака чуть ли не подпрыгнула на месте, она выглядела очень испуганно. — Мне не нужны твои подначки, Нагито, — серьёзно сказал он, — я может и дурак, раз попал в эту ситуацию, и... — он ещё раз докоснулся рукой до своего лба, чуть опустил на него шапку, которую почти никогда не снимал, — и я только сам всё усложнил, но я способен принять решение сам. Монака... — он посмотрел в её сторону, — прости меня. Я очень долго думал, я молчал и всё обдумывал. Я правда не знал, что мне делать. Когда я увидел Мондо, что был готов убить тебя в любую секунду, вот тогда я не думал. Тогда я знал, что делать, и даже после того, как я разбил этому пустоголовому башку я не жалел об этом. Я был готов... — он захрипел, парню стало трудно говорить, а потом он продолжил ещё громче, прерывистым голосом, иногда переходя на крик, — я был готов умереть. Просто признать, что я убил Мондо. Не только потому, что иначе вы бы могли быть казнены, не потому, что чувствовал вину за его убийство, он это заслужил, а потому, что не хотел дать наслаждаться Монокуме всем этим процессом, ни одной лишней минутой. Просто признался бы, выложил всё и спокойно умер бы. Со страхом в душе, но зная, что вы пойдёте дальше! Но Монака! — вскрикнул он и остановился, замолчал... — Сода-кун, — протянула ладонь Каэде, — отдышись, тебе сложно говорить, просто постой минутку. — Я договорю, — слегка успокоился он. — Монака... когда Мондо лежал на полу, он уже умирал, умирал от моей руки. Зачем же ты взяла и... перерезала ему горло? Ведь всё бы было так просто, я бы умер и всё! Я знаю, что ты не хотела моей смерти, ты хотела спасти меня, но ведь ты поставила свою жизнь под молот, где я был грёбаной наковальней! И мне пришлось решать, твоя жизнь или жизнь других! Но если бы вместо твоей жизни на кону была бы моя, я бы... всё бы было так легко! И я думал, думал, мне хотелось провалиться под землю, ведь я не мог просто взять, и сказать, что это ты сделал. Но я и не мог предать всех других, не мог дать им всем умереть. — И поэтому ты решил продать меня? — эти слова ударили мне по ушам, словно выстрел, словно взрыв. Они были тихими, но выразительными и чёткими. В них не было грусти, слёз, гнева или страха, только... холод и безразличие. — Не говори так, прошу! — закричал он в отчаянье, — я не мог иначе поступить! Я не дал бы им всем умереть. — А знаешь, твой "крик души" мне даже понравился, что-то было в нём трогательное, — она улыбнулась! Ядовито улыбнулась, ещё сильнее давя на Соду, но далее... её слова просто "убили" парня. — Слушай, в рассказе была одна неточность, я её так и быть поправлю. Ты сказал, что я добила Мондо, чтобы спасти тебя. Но это не правда, парниша, я просто хотела выбраться от сюда, и когда ты разбил Мондо голову, ох, какой же это был шанс. Это был пик моей манипуляции над тобой! Ты чё, думал, что мы правда друзья? Что я уважаю твою заботу? Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Я ничего тупее в своей жизни не могла и представить, — Сода заплакал, он ничего не мог сказать, он опустился на колени. Каэде выбежала из-за стойки и побежала прямо к нему. Никто! Никто не мог помешать Монаки бить его своими словами. Я был рядом, но я не мог ничего сделать, она словно парализовала меня. — Я ведь изначально увидела, что ты — просто слабак. А слабаками можно и нужно управлять. Но дни шли, а момент всё не наступал. Но я не расстраивалась, я знала, что когда-то у меня всё получится, когда-то наступит тот момент, когда ты пожертвуешь всеми ради меня, думая, что ты — мой настоящий друг, что я уважаю твои попытки ухаживать за бедной девочкой-инвалидом. А ты что думал, для чего я претворяюсь!? — Заткните её! — закричала в сердцах Каэде. Она смотрела парню в лицо, пыталась повернуть его, чтобы он посмотрел на неё, но он всё поворачивал её вниз, оно было полно слёз, полно боли. — Ты не заткнёшь меня, Каэде Акамацу! Я же ещё не закончила! Я же ещё не сказала, как я вас всех здесь ненавижу!       Резко включился монитор, и буквально впервые за весь суд Монокума вмешался в этот суд. Его не волновало даже то, что кто-то вышел из-за стойки. — Ну всё, у меня окончательно разболелась голова от всего этого шума, — голос был обычным, писклявым и громоздким, но казалось, что тот, кто стоит за этим поддельным голосом, уже правда устал от всего. — Я мог бы предложить вам перейти к голосованию, но знаете что, я говорю так — у вас кончилось время, так что вы обязаны голосовать! Всё, запускаю.       На мониторчиках перед нами появились иконки одноклассников. Ещё раз глубоко вздохнув, я нажал на ту, где была милая с взгляду зелёноволосая девочка. — Казуичи, ты должен... — Я... я... не смогу... я не смогу нажать на... — он упёрся головой об стойку и всё качал ею. — Монокума, — обратилась строго Каэде к монитору, — я могу проголосовать от имени себя и Соды-куна? — Да делайте уже что хотите! — Каэде кивнула и попыталась нажать на иконку Монаки, но вдруг Казуичи поднял руку и слабым движением остановил её. — Нажми... нажми на меня! — Что? Но... это же ничего не решит, ты же понимаешь? — Ха-ха-ха, да сделай ты уже как идиот хочет, быстрее закончим с этим! — Заткнись, Монака! — она ещё раз повернулась в сторону Соды. Он всё ещё не поднимал взгляд, но вновь произнёс "пожалуйста", и она безмолвно нажала на эмблему Казуичи.       Итоговое голосование показало, что из десяти голосов восемь были отданы за Монаку. За Казуичи проголосовал он сам, с помощью Каэде, а также Монака, что стоило ожидать. — Наконец-то! — сказал из колонок Монокума, после чего под стойкой Монаки образовался небольшой проход, куда и начала медленно двигаться стойка. Монака вполне могла спрыгнуть с неё, но она смирно стояла и улыбалась, глядя всем нам в глаза. — Прощайте, лузеры! — всё, что она успела сказать, прежде, чем стойка исчезла под полом вместе с девочкой. — Так... — Рантаро с небольшим непониманием оглядывался по сторонам и разводил руками, посматривая на экран. — Ни-ши-ши, интересненько, а казнь нам видимо не покажут!