***
— Здрасьте, я Мэйбл Пайнс, — девушка заправила короткую прядь за ухо и оглядела любопытным взглядом присутствующих. — Это же уголовный отдел? Незнакомые мужчины и женщины безучастно посмотрели на нее коротким раздраженным взглядом отвлеченных людей и снова вернулись к своим звонкам и бумагам. Пауза настолько затянулась, что Пайнс уже не надеялась и получить ответ. — Да, все верно, — с места рядом встал мужчина лет на пять старше, с уложенными волосами и даже с галстуком на шее, как будто в риелторском агентстве работает, а не в полиции. — Не переживай так, золотце, все просто заняты, да и устраивать приветственную вечеринку для новичков у нас не принято, но, обещаю, ты поладишь с нами. Я Ричард Харт, главный следователь, — он протянул ей руку для рукопожатия. — А позади тебя Питер Блэк, глава следственного отдела. — Приятно познакомиться, — скромно отозвалась Мэйбл и приняла руку. — Меня определили сюда, сказали, здесь подробно расскажут, чем я буду заниматься. Миловидная бежевая блузочка и черная юбка, как и туфли и светлый кардиган в купе с короткой стрижкой, придавали Мэйбл подростковый вид, будто она вовсе не бывшая студентка, а какая-нибудь несовершеннолетняя свидетельница или же случайно здесь оказалась, но она была одной из лучших выпускниц юридического факультета. Вот только пока что она не знала, что в юбке и таких туфлях она и пятисот метров не пройдет, а ходить ей предстоит очень много, возможно даже бегать. Но об этом она узнает через несколько дней, когда посчастливится участвовать в погоне. После этого из гардероба постепенно исчезнут вещи студенческих времен и появятся более практичные и взрослые — пиджаки, брюки, кроссовки. Но Мэйбл так и не выкинет свои старые свитера, потому что уж очень они дороги сердцу. — Все новички проходят через меня, — Ричард уселся обратно в кресло и жестом предложил Пайнс сесть за пустующий стол рядом. — Легко не будет, сразу предупреждаю. Я очень дотошный и прямолинейный. Первый совет: постарайся не вылететь в первый рабочий день, идет?***
И она не вылетела. Более того, очень скоро Мэйбл стала частью большой дружной полицейской семьи, из помощника превратилась в следователя, а потом и в главного следователя, а Рик так и остался рядом в качестве ее неизменного напарника. На его глазах Мэйбл выросла как личность и как специалист, и он продолжал гордиться ею каждый день их совместной работы, просто говорил ей об этом довольно редко, чтобы не зазнавалась. И все-таки жаль, что он не сказал ей этого в последний раз. Сказал бы… Но увы. Воспоминание короткой кинокартиной пронеслось в голове. Мэйбл вытерла ладонью слезы с лица, вернее, она думала, что вытерла их, но по сути только размазала влагу по лицу с черной тушью и спрятала лицо в коленях. Она надеялась, что это просто Билл издевается над ней во сне и она вот-вот проснется, а в телефоне пять пропущенных от Рика, потому что она опаздывает на работу, но она упорно не просыпалась, убеждаясь с каждой минутой, что это не сон. Кто-то поднимался по лестнице вверх. — О, Кометочка, какая неожиданная встреча! — уже знакомый голос заговорил где-то рядом. Легок на помине… — Уйди, Сайфер, мне сейчас не до тебя, — промямлила девушка, сдерживая новый порыв всхлипов и слез. Ему она точно не позволит видеть в таком состоянии. Она не поднимала головы, поэтому и не видела его, так что сделала вывод, что Билл действительно ушел, когда все поутихло, ведь его просить дважды не приходилось. Но, вопреки ее мольбам и желаниям, демон осторожно сел рядом на ступеньки. Вот его только не хватало, а теперь полный комплект. Мэйбл так и сидела, спрятав голову — торчали только спутанные волосы. — Что-то случилось, да? — проницательно спросил Билл. — Будто ты не знаешь!.. Издеваешься или из вежливости спрашиваешь? Она прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться. Ему ведь все равно, почему тогда ошивается рядом с ней? Она вроде как из последних сил не молила его появиться. Молила только об одном, совершенно другом, что, очевидно, не могло исполниться. — У больницы могут плакать по двум причинам. Не думаю, что это слезы радости. — Я скинула его последний звонок, понимаешь? Наверное, ему нужна была помощь, а я просто сбросила, — пробубнила Мэйбл под нос шепотом. — Просто погасила экран… Дура… Идиотка… Он никогда не звонил мне просто так… — Ты… винишь себя? — осторожно спросил Билл, будто бы и сам не был уверен в этом. Ответа он не получил. Так они сидели минут с десять в тишине, содрогаемой изредка всхлипами Мэйбл и бесполезными попытками успокоиться, шумом автострады и сиренами машин. Слишком было больно, чтобы просто проглотить и идти дальше как ни в чем не бывало. Внезапно Мэйбл почувствовала, как ей на спину легло нечто тяжелое, а потом несколько раз похлопало — это была рука Билла! Действительно она. Девушка отчетливо чувствовала, как его ладонь с шорохом медленно скользит туда-сюда. Она даже замерла, боясь пошевелиться. Да, кто бы знал, что Билл Сайфер тоже способен сочувствовать! Только хотела Мэйбл что-то спросить, как он, видимо, почувствовал это. — Ты на машине? Я отвезу тебя. — Она услышала, как демон встал на ноги. — Не пойми меня неправильно, не могу смотреть на тебя в таком состоянии, аж противно, — сразу оправдался он. — Так не смотри, — по-детски протянула девушка. — Или ты идешь со мной, или пешком до дома пойдешь, — Билл покрутил на пальце ключи от машины. Мэйбл только удивленно подняла влажные глаза, так и не поняв, когда это он умудрился достать из ее сумочки ключи. Сопротивляться упрямому демону не было сил, поэтому оставалось только согласиться. Всю дорогу они ехали молча. Мэйбл уперлась мокрым взглядом в окно, провожая пейзажи, и ни разу ничего не произнесла, периодически только утирала глаза, а Билл, как и обещался, крутил руль и нажимал на педали, даже ничего лишнего не спрашивал. Только позже Пайнс сообразила, что было слишком опрометчиво сообщать демону свой адрес, но сейчас ее это не волновало. Она была разбита. А сломанное сложно сломать еще раз.***
Похороны были через три дня. Подготовку на себя взяли пожилая мать Рика, Мэйбл и еще несколько человек из их отдела, расходы оплатило государство. Все сделали быстро и без долгих обсуждений, так что к полудню все приглашенные находились в церкви. Внутри отчетливо пахло переливом цветов, воском и древесиной. В центре зала стоял дубовый гроб, укрытый флагом, а рядом — фотография улыбчивого Рика. Мэйбл держалась ото всех чуть в стороне, одетая в строгий брючный костюм черного цвета с пиджаком, в туфлях на шпильке и темном пальто. Пасифике и Дипперу она запрещала утешать себя, потому что не считала себя достойной этого утешения. О гибели друга они узнали глубокой ночью в день убийства, практически под утро, когда Мэйбл позвонила брату вся в слезах и сообщила о случившемся. Диппер еще несколько раз уточнил, до конца не веря, что добродушный Рик все-таки больше не с ними, но подробностей не спрашивал. Сейчас она стояла возле кафедры, на которой располагалась книга, где любой желающий мог оставить свои соболезнования родственникам погибшего или же несколько слов ему самому. Итак, Мэйбл стояла с крепко зажатой перьевой ручкой в руках уже несколько минут, силясь выдавить из себя хоть что-нибудь, что можно записать на чистый лист бумаги. Но она не могла. Под кончиком ручки осталась жирная клякса. Ей хотелось сказать ему в живую миллион слов и речей о том, как она скучает по нему, дорожит им и как рада, что смогла столько лет быть его напарником и другом, но ничего из этого она не могла осуществить. Сжав темные от помады губы до тонкой полоски, Мэйбл коснулась кончиком черной ручки листа. Дрожащей рукой вопреки всему она вывела только три слова: «Спасибо. Прости. Прощай» Оставив ручку, она поспешно вернулась к своему месту, потому что ноги уже не в состоянии были держать ее неподъемное тело. Пасифика молча подала ей салфетку и коротко сжала ледяную руку Мэйбл, чтобы хоть как-то облегчить ее переживания. Она ничего не ответила. После панихиды несколько слов сказали родственники Харта, слушать которых было просто невыносимо Мэйбл — сердце надрывалось, — потом выступил мистер Блэк… Пайнс очень хотела что-то сказать, но что? Что она могла сказать присутствующим и в первую очередь Рику? Что она виновата ровно столько же, сколько и убийца? Она смогла только не разрыдаться, когда его гроб выносили за пределы церкви, сжимая крепко рукой кобуру с пистолетом. У нее не было такого права.***
Это был прохладный солнечный день, а не, как это обычно бывает, дождливый и серый. Кладбище находилось в сосновой роще, и воздух там был свежий и бодрящий, немного терпкий, сосновый. Было тихо, мертвенно тихо, что присуще местам подобного типа. Мэйбл стояла у изголовья гроба и периодически подносила салфетку к носу. Слева стояла Пасифика с темными очками на глазах, поскольку она усердно выплакивала их всю ночь, далее — уставший Диппер, а напротив — родственники Ричарда. На сами похороны пришли его близкие друзья, коллеги, родственники, руководитель их отдела — чуть поседевший Питер Блэк, — капитан полиции и пять офицеров с винтовками, не говоря о кучке репортеров возле ворот кладбища. Офицеры отдали честь и пустили трехкратный залп в воздух из винтовок — после этого затрубил горнист. Хоть Рик погиб и не при исполнении, посмертную награду ему все же присудили за верность службе до последнего вздоха. После того как все закончилось, Мэйбл чувствовала себя еще более разбитой и потерянной, очень уставшей и окончательно пустой. Она знала, что справится с этим, что переживет и будет помнить только хорошее, а воспоминания не будут так сильно ранить, как сейчас, что она простит себя когда-нибудь, но сейчас… Сейчас ей было хуже, чем когда-либо. — Ты как, Мэй? — Дверь в машину открылась, и рядом сел Диппер. — Понимаю, что хреново, но все же? Она усмехнулась и сжала руль руками. Даже и не заметила, как десять минут просто сидит и не шевелится. — Просто отвратительно, знаешь? — Мисс Ли мне сказала про звонок… — Диппер, — резко перебила его Мэйбл, — мы не будем об этом. Это моя ноша, и я буду нести ее столько, сколько потребуется. Парень долго молчал, не зная, как правильно подступиться к сестре, которая с годами возводила между собой и окружающими какие-то невидимые стены, и периодически их невозможно было преодолеть даже Дипперу. Все-таки иногда он жалел, что она стала копом, ведь теперь у нее имеются эти примочки увиливать от ответа, скрывать важное, а главное, умение неподдельно врать, так что даже родной брат не всегда мог отличить, когда она притворяется. Но сейчас Мэйбл ничего не скрывала и он видел, как она страдает. От этого внутри все сжималось. — Как пожелаешь. Рик не винил бы тебя ни в чем, у него большое сердце. Но если что я всегда рядом. И Пас. Обещаешь, Мэйбл? — Обещаю, — ответила она, хотя и сама не понимала точно, что обещает: не винить себя или полагаться на близких. Близнецы недолго молчали. Диппер хотел было уже покинуть машину, но сестра подала голос: — Можно я сегодня побуду у вас с Пас? Парень подбадривающе улыбнулся, сел обратно и притянул к себе сестру, крепко обнимая. Какие бы стены она ни выстраивала, что бы ни говорила и как бы ни менялась, он знал, что объятия — это самый верный способ дать Мэйбл сил двигаться дальше. — Конечно, ты еще спрашиваешь, сестра.***
Впервые за долгое время посиделки дома у Диппера и Пасифики вышли какими-то неловкими. То ли из-за траурного настроения, то ли от усталости и опустошения они мало разговаривали, не обсуждали работу и ничего близко похожего на это, а только молча ели всякие закуски и смотрели телевизор, по которому в очередной раз крутили «Друзей» и «Сабрину». Хоть какая-то отрада для души. В квартире раздавался синхронный хруст и смех экранных героев. — Смотри, Дип, цвет точь-в-точь как у Марты, — пробубнила Пас и положила в рот несколько штук попкорна, ненавистно пиля взглядом девушку в телеке. — Такой же противный. — Ты все никак не успокоишься? — усмехнулся он. — Не знал, что ты так близко к сердцу это примешь. — Но ей совершенно не идет блонд! — воскликнула девушка и получила от Мэйбл толчок в бок, чтобы не отвлекала от просмотра. Да, Пасифика решительно была против покраски Марты из ее родного рыжего в блонд, который уж очень походил на ее собственный, за исключением нескольких отличий в тоне и цвете. Теперь их регулярно путали в офисе, если одна из них оказывалась стоять спиной, и Нортвест это дико раздражало. Они мало чем отличались в комплекции и стиле одежды (но Пасифика определенно одевалась лучше), а одинаковый цвет волос сделал их так вообще практически неотличимыми. Диппер был убежден, что скоро этот цирк закончится и либо Пас просто свыкнется с этой мыслью, либо Марте самой надоест быть двойником. Всего лишь вопрос времени. Но его очень забавляло поведение на вид взрослой Пасифики, которая затаила обиду всего лишь из-за каких-то волос. Мэйбл, может, и посмеялась бы, даже возмутилась, заняв сторону подруги, но сил на какие-либо эмоции у нее не осталось совсем. Она могла только неотрывно смотреть на экран, чтобы не возвращаться к собственной, реальной жизни, и заедать это дело попкорном, мечтая, чтобы самой большой ее проблемой был ноющий утром желудок и недосып. Через час всем порядком надоело смотреть телевизор, и Диппер предложил достать настолку. Мэйбл передернуло, Пасифика решила убрать грязную посуду, исчезнув на кухне. — Так и знал… Хоть бы раз согласились! Мэйбл хмыкнула, с содроганием вспоминая последний раз. — Я хочу в магазин сходить за сладким, сходишь со мной? Юноша только улыбнулся и кивнул. Слабость к сладкому ей никогда не пропить, хоть с возрастом она и перестала быть самой большой фанаткой шоколада, в трудные времена всегда обращалась к нему. Накинув куртки, они уже стояли в дверях. Мэйбл сверяла количество денег в кошельке с ожидаемым. Из глубины кухни доносился шум воды — Пасифика моет посуду. — Мы пойдем прогуляемся до магазина, тебе надо что-нибудь? — Диппер стоял на одной ноге, вторую просовывая в ботинок. — Нет вроде. Хотя у нас заканчиваются яйца… — Орешки и яблоки, — проговорили они в один голос. — Что?! — неподдельно удивилась Пасифика и выглянула из кухни. — Но как ты… — Как я! — гордо поглядел на нее Диппер. — Ты только этим и питаешься. За год совместной жизни я уж запомнил. Мэйбл тепло улыбнулась и накинула на плечи пальто. Это единственное сейчас, что по-настоящему грело ей сердце — счастье брата, — и без этого она вряд ли сберегла бы в себе себя. На улице было по-приятному прохладно. Пусть уже был почти ноябрь месяц, погода странным образом радовала и глаз, и душу: днем тепло, дождей мало, сухо, — хотя начало осени было, мягко говоря, просто отвратительным. Все-таки с погодой в этом году творится нечто невероятное. Мэйбл на секунду задержалась у порога дома и глубоко вдохнула влажный воздух. Да, порой только этого не хватало, чтобы окончательно взбодриться и собрать себя по кусочкам. Но Пайнс на самом деле была ох как далека от того момента, когда снова будет целой. Ей предстоит пройти целый путь. — Луна сегодня полная, смотри, — она кивнула на белоснежный диск на черном небе. Диппер проследил за ее взглядом. Над ними замер лунный лик в окружении нескольких ярких точек — Сириуса и Венеры. Мэйбл намеревалась достать телефон и сделать фотографию, но это ей не удалось. Несколько раз похлопав себя по карманам, она окончательно убедилась, что оставила его дома. — Слушай, я забыла дома телефон, — девушка дернула брата за рукав. — Подожди, я быстро сбегаю… Мало ли что-то важное будет… — она непроизвольно занервничала. Диппер согласно кивнул: — Да, понимаю. Беги, я подожду здесь, полюбуюсь красотой ночи. Мэйбл быстро поспешила наверх. Воспоминание было еще настолько свежим, что она мысль, что она пропустит какой-то важный звонок, бросала ее в дрожь. Но тогда она не пропустила. Она просто погасила экран. Девушка остановилась у двери в квартиру, чтобы немного отдышаться. Нет, так нельзя. Надо простить себя. Или хотя бы начать пытаться, чтобы через месяц или два, оглядываясь назад, ей не было так больно, как сейчас. Больнее будет оглядываться и понимать, что ничего ровным счетом так и не изменилось. Размякла, и хватит. Пора снова брать себя в руки. Ради Рика. Дверь в квартиру решительно открылась. — Пас! Это я! Вернулась за телефоном, — оповестила Мэйбл и взяла с тумбочки телефон, перед этим проверив звонки и сообщения. По чистой случайности она оказалась в том месте, где уже видно часть кухни, и по той же случайности она повернула голову. Прямо на нее смотрели испуганные голубые глаза Пасифики, а позади нее, плотно зажимая ей рот рукой и держа за горло, стоял не менее удивленный Билл Сайфер, который, видно, не ожидал встретиться с ней здесь и сейчас. Мэйбл была больше не намерена шутить с жизнями близких ей людей и совершать те же ошибки, поэтому, увидев эту немыслимую картину, она молниеносно выхватила из кобуры пистолет и нацелила его дуло на демона. Ей совершенно не хотелось разбираться, какого хрена этот демон делает с ее подругой и девушкой ее брата, ясно одно: он угрожает ее жизни. — Кометочка, опусти… Договорить Билл не успел — пуля четко впечаталась в его лоб и оставила после себя красную небольшую лунку, а на пол со звоном упала гильза. Тело демона замертво свалилось на пол подле напуганной до смерти Пасифики…Конец первой части