Восемь с половиной убийств

За дверьми, с грохотом закрытыми швейцаром, было светло как в раю, вот только по ощущениям все как будто бы наоборот. Все имевшиеся хрустальные люстры были зажжены, на стенах мерцали бра, и даже на столы выставили канделябры. Этот яркий желтый свет падал на начищенный лакированный пол и с новой силой отражался от него, так что создавалось ощущение, что светит отовсюду сразу, даже снизу. Взору открывалась большая просторная зала, которая вела к камину, а по обе стороны начинались фуршетные столы, окруженные обильным количеством костюмов и юбок. У окна расположился столик, заваленный коробками, конвертами и прочим дорогим, но скорее всего бесполезным хламом, подаренным имениннику. Когда Нортвесты писали о «круге семьи и близких друзей», Диппер как-то слабо себе представлял обед на сто с лишним человек. Впрочем, эта манера преуменьшать досталась и Пасифике, о чем он узнал только тогда, когда они съехались. Но масштабы вечера поражали. Пасифика же равнодушно стояла на месте и ждала, когда родители наконец заметят ее присутствие; Мэйбл напряженно оглядывалась, всматриваясь во все лица и стараясь их запомнить — враг может быть близко; а Билл пребывал в меланхоличном настроении и практически ни на что внимания не обращал. — Дочка! — слишком наигранно воскликнул отец и распахнул руки, как будто и в самом деле собирается ее обнять. — Привет, пап, привет, мам, — Пасифика сдержанно улыбнулась и при этом крепко сжала руку Диппера. — Рада вас видеть. Подарок… — Можешь положить к другим на столе, — любезно закончила мама. Ее блестящее платье переливалось на свету и слепило глаза. — Как скажешь, — не стала возражать Нортвест. — Я приехала не одна. Диппер и Мэйбл Пайнс и спутник Мэйбл… — Уильям Смит, — представился Билл и натянул на лицо просто омерзительно-любезную улыбку во все тридцать два. Его личность должна остаться тайной для жителей Гравити Фолз, если он хочет прожить до утра и не столкнуться со старшими Пайнсами, особенно с Фордом. Признаться, от старика у него до сих пор мурашки. — Добро пожаловать! — с той же приторной любезностью отозвался Престон. Все спутники Пасифики нуждались в ведре, так их тошнило от этого лицемерия, но, к счастью, вся эта наигранная комедия была прервана чем-то более искренним. — Паси! — раздался звонкий голосок, а уже через несколько секунд на девушку налетел мальчик, ростом не больше пяти футов, и крепко сжал ее в кольце тоненьких рук. — Привет, Пат, рада тебя видеть. Очень, — она улыбнулась и обняла брата в ответ. — Почему ты так редко стала приезжать? — мальчик, натурально походивший на Пасифику всем, чем только возможно, жалостливым взглядом посмотрел на нее. — Ну-у… у меня было много работы, да. Но я обещаю, что буду почаще к вам заглядывать. — Она и все присутствующие знали, что это ложь. — Честно? — Честно-пречестно. — Ура! Мам, ты слышала? — Патрик, веди себя более сдержанно, — вместо ответа на вопрос последовало от матери. Мальчик нехотя отстранился от сестры и одернул край пиджака, который ему был явно не по размеру — тоже голубой между прочим. Пасифика с грустью вспомнила себя, когда на каждое ее действие накладывался запрет, а на каждое непослушание — вдвое больше наказаний. По той же схеме теперь воспитывают и Патрика, который пока что влюблен в окружающий мир и жизнь, но стремительно чахнет от пагубного влияния родителей. Пасифика хотела лучшего для единственного человека в этой семье, кто искренне любит ее, ценит и просто ждет ее появления. В эту секунду она пообещала себе сделать для него все, чтобы он вырос личностью вопреки родителям, а не стал бесхребетным и бездушным, какими уже очень давно являются старшие Нортвесты и какой, к счастью, не стала сама Пасифика. — Что ж, — Престон откашлялся, — до начала вечера можете перекусить и побеседовать с гостями, а нам нужно встречать остальных, да, милая? — Да, дорогой. — Какая мерзость! — не выдержал Билл, и все с удивлением обернулись на него. — Вы только посмотрите, какой вилкой эта женщина ест десерт! Просто непозволительно! Мэйбл сдержала смех только благодаря профессионализму, не иначе. Хоть кто-то смог озвучить общую мысль, причем в своей особой манере. Как только Нортвесты отошли на безопасное расстояние, бросая косые взгляды на Билла, она заговорила: — Я вижу, ты уже начинаешь шутить? — Кто сказал, что я шутил? Это действительно было омерзительно. «Милая», «дорогая»! — спародировал писклявый голос демон. — Кому и что они пытаются доказать? — Окружающим, что они образцовая семья, где царит только любовь, нежность и доброта, — на грани с презрением ответила на вопрос Пасифика. — На деле ничего из этого. Диппер подбадривающе погладил девушку по плечу. Он знал, как она не любит появляться в отчем доме и что для нее это сложный шаг, сделав который она сталкивается с этим — лицемерием, наигранностью и притворной радостью. Паршиво, наверное, осознавать, что тебя не ждут собственные родители. Пусть Пасифика каждый день улыбалась и смеялась, но она несла этот груз с собой изо дня в день, из года в год, хоть и скрывала это. Мэйбл решила дать им пространства и отошла к столу, видимо, с морепродуктами, на котором красовались маринованные мидии, устрицы в кляре, жареные креветки, рулеты с лососем, красная и даже черная икра. Из всего этого Мэйбл предпочла налить себе немного пунша и на этом ограничилась. Она здесь не за этим. Внимательный взгляд зеленых глаз пал на Билла, который не находил себе места и ходил из угла в угол залы, иногда останавливался и просто стоял, как потерянный. Интересно, о чем он думает? Что чувствует? Впрочем, Мэйбл догадывалась. Хоть Билл и отрицал, но голубой цвет ему был к лицу, чуть оттенял загар, приобретенный на Шри-Ланке, а охрово-коричневым глазам придавал зеленоватый отблеск. К счастью, брюки он все-таки надел — они были белого цвета, — а пшеничные волосы уложил. Да, выглядел он более чем хорошо. Хоть в одежде, хоть без нее. Мэйбл отчетливо помнила, как выглядят его обнаженные плечи, усыпанные кое-где родинками, и как перекатываются мышцы на груди, когда Билл поднимает руки, помнит линию ключиц и яремную впадинку, куда хочется утыкаться носом… «Чем ты занимаешься, Пайнс? — одернула она себя. — Уж точно не следишь за обстановкой! И хватит так откровенно пялиться! Ты его чуть ли не раздела! Совсем, что ли?» Хорошо, подумалось ей, что Билл не может читать мысли, а то было бы очень неловко, очень. И очень хорошо, что картинка не транслируется в его разум. Наконец он заметил, что Мэйбл уставилась на него, держа у губ фужер с пуншем, и даже не моргает. Тогда он направился к ней. Мэйбл залпом осушила фужер и встретила Билла осторожной улыбкой. Он остановился рядом с ней и тоже уставился на людей. Они стояли так близко друг к другу, что девушка могла почувствовать тепло кожи, исходящее от Билла, но эта близость не смущала, а только придавала уверенности и спокойствия. Он рядом. Значит, все будет хорошо. — Твою ж… — Мэйбл обернулась на демона, который с нахмуренным лицом изучал кровоточащий на пальце порез. Вот что значит хрустальная посуда. Билл нервно замер, но бесила его совсем не мелкая ранка, а невозможность залечить ее. — Просто приложим салфетку… Вот так… — Пайнс перехватила его руку и слегка сжала в своей. По бумажной поверхности побежало темное пятно. — Как я и говорил, здесь я уязвим и бесполезен, — невесело хмыкнул Билл и отвел взгляд. Мэйбл знала это состояние и настроение, когда все вокруг раздражает и даже собственная персона и хочется просто скукожиться и исчезнуть. Когда понимаешь, что ты просто бессилен против ситуации и тебе просто досталась роль зрителя. Когда ты хочешь всеми силами помочь, что-то исправить, но ты ничего не можешь совсем. Она понимала. Она чувствовала. У Билла был свой Рик, которого он не может забыть, свой кошмар, мучающий ночами, свои демоны. И она принимала все это. Хоть они и разные, путь у них один. Теперь она знала это. — Пойдем потанцуем, — девушка потянула Билла за руку. — А то точно выглядим как плохая пародия на людей в черном. Влившись в круг танцующих, они медленно поплыли по периметру. Танцевальные способности Мэйбл не улучшились со времен свадьбы Кэтрин, но ей не мешало это наслаждаться процессом. В конце концов она просто хотела чуть приободрить Билла. Казалось, хмурость разгладилась на его лице и теперь он был спокоен, хоть и по-прежнему подавлен. Мэйбл осмелилась заглянуть ему в глаза. Тоска в них убивала, терзала ее. Билл посмотрел в ответ, и его ладонь чуть крепче придвинула девушку к себе за поясницу. Они не говорили. Лишь молча смотрели друг на друга, будто бы переговаривались мысленно. Но этого было достаточно, чтобы понимать друг друга. Внезапно Билл чуть подался вперед, так что теперь ощущал вишнево-ягодный запах пунша, исходивший от Мэйбл. Она не шелохнулась. Ей было интересно, как далеко он сможет зайти, если она позволит. Хотя ранее она уже узнала это, в этот раз ей хотелось убедиться в этом наверняка. Демон приблизился, задел носом щеку, и горячее дыхание опалило край уха, заставив все тело дрогнуть. Он шумно вздохнул. Такой грозный снаружи, но, оказывается, такой ранимый внутри. — Дай мне минуточку… — прошептал Билл и выпустил руку Мэйбл, чтобы обнять ее полностью. Она снисходительно улыбнулась и погладила его по плечу. — Хоть две, если хочешь. Вдруг послышался характерный звук короткого замыкания, и вся зала в миг погрузилась в темноту. Тускло вырисовывались фигуры людей, и незаметно сверкали свечи на столах. — Не переживайте! — голос Престона. — У нас часто бывают перебои! Сейчас все придет в норму. Билл почувствовал, как Мэйбл в его руках замерла и заметно напряглась, как натянутая струна. Он хотел ей сказать, чтобы она не волновалась, ведь он рядом, что он не позволит плохому случиться. Она же хотела сказать ему в ответ, что верит ему. Хоть он много раз и говорил, что они враги, своими действиями он неоднократно доказывал, что она может доверять ему. Но никто из них ничего сказать не успел, потому что послышался трещащий хруст, свист, потом страшный звон и вскрики. В следующую секунду свет с перебоями снова загорелся. В центре залы рассыпалась хрустальная люстра, перекошенно лежащая на лакированном полу. Пасифика испуганно сидела в полуметре — с левой щиколотки стекала кровь.

***

Пасифике оказали первую помощь, обработав и перевязав рану. Повезло, что стеклянная крошка не попала внутрь — это были всего лишь задевший ее осколок и порез, ставший следствием. Работники поместья оперативно унесли люстру с глаз долой и убрали ее остатки с пола. Через четверть часа толпа утихомирилась и вернулась к тому, чем занималась до несчастного случая. Присцилла и Престон вернулись к компании гостей. «Неужели они цинично продолжат торжество?» — пронеслось у всех разом в голове. Ответом стал смех Нортвестов. Бывает, сказали они, в поместье еще не закончен ремонт. Пока Пасифика осталась с Диппером, Билл и Мэйбл отошли переговорить, хотя им не надо было ничего говорить — все было очевидно. Демон постучал пальцами по столешнице. — Мы никогда не задавались одним важным вопросом: кому это выгодно? Все «зачем?» и «когда и как это произойдет?», но никогда не «кто?» Понимаешь? — Хочешь сказать, что убийца сейчас в зале? — Вполне вероятно. Увы, я не могу сейчас читать мысли, так что придется другими способами выяснять. — Это я умею! — с нервозным энтузиазмом отозвалась Мэйбл. — Надо понять мотив. Тогда все сойдется. — Говоришь как настоящий полицейский, — она одарила его улыбкой, какой обычно улыбаются родители, гордящиеся своими детьми. — Жаль, я не помню лиц этих паршивцев, — Билл с раздражением сжал в руке стакан. Мэйбл подошла, мягко забрала его и разгладила ладонь демона, немного массируя ее большими пальцами, чтобы хоть немного снять напряжение и раздражение. — В этом нет ничего страшного. Мы справимся из без этого, верно? — она коротко улыбнулась. И за эту улыбку Билл был согласен сделать все, что угодно, и даже больше, лишь бы еще раз увидеть эти ямочки и почувствовать горящие искры в груди, которые с каждым разом он хотел чувствовать больше и больше. Почувствовав наплыв смущения, демон чуть отстранился. — Давай подумаем о том, кто бы это мог быть. Здесь примерно… — Сто с лишним человек. — Сто с лишним человек, — невесело повторил Сайфер. — С кем из них Лама знакома? — С большей частью виделась хотя бы раз точно. О тесных связях лучше спросить ее саму. — Хорошо. Тогда я осмотрю люстру и займусь подозрительными лицами, а ты найди Пасифику. Мэйбл положила в рот виноградинку. Билл двинулся в сторону лестницы, чтобы осмотреть крепления. — И да, Билл, будь осторожен. — Он посмотрел на нее через плечо. — Ты тоже не геройствуй, Пайнс. Они кивнули друг другу и разошлись. Мэйбл чувствовала, что непонятная тревога начинает овладевать ею, а она не может противостоять — только поддаться. Внимательным взглядом зеленых глаз она принялась осматривать залу, с каждой пройденной секундой осознавая, что нигде не видит светлых волос в сочетании с голубым платьем. Вернее, такую комбинацию Пайнс встретила по меньшей мере уже четыре раза, но все они были не тем человеком, не той. Теперь уже главной задачей было не расспросить Пасифику о гостях, а хотя бы просто найти ее. Мэйбл на ватных ногах остановилась у недалеко от стола, который разбирали официантки. — Столько людей! Даже не ожидала! — девушка в черном платьице убирала со стола пустые тарелки на сервировочный столик. Другая девушка, одетая и причесанная точно так же, как и напарница, только с другим цветом волос, принялась выгружать свежие блюда. — Привыкай, у Нортвестов постоянно что-то происходит, причем в крупных масштабах. По-другому не бывает… Взять хоть в пример мисс Нортвест, дочку хозяев. Тут Мэйбл напряглась и встала чуть спиной, делая вид, что рассматривает ужас какие интересные обои, с рельефом между прочим. — Вообще это просто слухи, но… — девушка понизила голос. — Но говорят, что все очень сложно и опасно. Лучше вообще такое не обсуждать. Скажу только, что мисс Нортвест родилась в рубашке… Столько раз!.. — Что вы сказали? — не без удивления спросила Мэйбл, выскочив из своего укрытия. Завидев ее, девушки быстро разбежались, будто бы их и не было, и потерялись в толпе себе подобных. Теперь Пайнс в жизни бы не смогла сказать, какие именно официантки это были. Черт бы побрал этот вечер! Ей сегодня просто катастрофически не везет. Услышанный разговор стал очередным поводом для беспокойства. Мэйбл не знала подробностей и вообще всей истории, но было ясно только одно: Пасифику срочно нужно уводить из поместья любым способом. «Так, Мэйбл, возьми себя в руки. Ты опытный полицейский, даже не смей паниковать, — убеждала она себя, но понимала, что, когда дело касается близких, она просто не может быть спокойной. — Найди Диппера. Предупреди его. Если потребуется, поставь всех на уши, но найди Пасифику. Пожалуйста, пусть мне повезет сегодня в последний раз. Пожалуйста!» Закончив уговаривать себя, она решила позвонить. Естественно, ни Диппер, ни Пас не взяли трубку. Естественно! Пайнс нервно усмехнулась, и больше ничего не оставалось, кроме как нарезать круги, расталкивать группки людей и смотреть каждому в лицо. Через десять минут ей все-таки удалось найти горе-брата. — Диппер! Слава богу! Где Пас? — задыхаясь, спросила Мэйбл. Он перестал поедать торт и поднял на нее глаза. Кажется, Диппер немного отвлекся от их первоначальной задачи и посвящал все внимание куску бисквита, обильно приправленному кремом и клубникой. — Все с ней в порядке. — Секундное облегчение снизошло на Мэйбл. — Пошла наверх минут десять назад переодеть обувь. Говорит, туфли натерли. — И ты не пошел с ней? — Нет. Присцилла проводила ее. Все же в порядке? Глаза Мэйбл лихорадочно забегали. Ужасная догадка посетила ее. Казалось, множество кусочков в ее голове сошлись, не хватало только одного, самого главного. Если она права, Пасифика сейчас в очень большой опасности, пока они прохлаждаются и поедают торты! — Ты куда, Мэйбл? — Нет времени объяснять, звони в полицию! — Но что я им скажу? — прокричал он ей вслед, так и держа беспомощно в руках тарелку с недоеденным тортом. Пайнс быстро поднималась по крутой лестнице — не зря все-таки обула удобную обувь — и уже через полминуты стояла в пустом коридоре, где тянулось множество одинаковых дверей. Здесь, на этаж выше, не было слышно звона посуды и голосов людей снизу, зато теперь Мэйбл отчетливо могла расслышать, как клокочет ее собственное сердце где-то в горле. Где же она? — Пас? — неуверенно позвала девушка. — Пасифика! Но никто не отозвался. Тогда Мэйбл решила действовать. Времени раздумывать нет. Она принялась с грохотом открывать каждую дверь, осматривать комнату, если требовалось, даже заходить внутрь, но все безрезультатно. Ее встречала только безмолвная роскошь пустых комнат. В один момент ей захотелось расплакаться от бессилия и страха. Столько раз Пасифика подвергалась опасности, что сейчас ей может просто не повезти еще один раз — последний. Вдруг до Мэйбл донесся приглушенный грохот. Она пулей понеслась до конца коридора и свернула налево, где продолжались двери. Из ближайшей отчетливо слышались звуки борьбы. Перед девушкой открылась неописуемо роскошная комната, похожая на просторную гардеробную, но сейчас здесь все было вверх дном: на полу пятнами валяется одежда, где-то по одной туфле, пуф уронен набок, а в самом конце комнаты, возле окна, в странной позе стояла Прицилла с согнутыми в локтях руками. Только сделав несколько шагов вперед, Мэйбл поняла, что за фигурой женщины скрывается Пасифика, бледная, практически синяя.

***

Пасифика с трудом поднималась по лестнице — ныла раненая нога, и пульсировала левая пятка, которую она натерла до крови. Мать придерживала ее под локоть и успевала что-то попутно говорить про «дядю Ферцина, который недавно обанкротился», но подобные подробности чужих жизней Пас не интересовали уже очень давно, вернее, даже никогда. Ей дела не было, у кого что есть и сколько. Но, родившись в семье из высшего общества, приходилось отчаянно делать вид, что да, очень интересно. Присцилла открыла дверь и по-хозяйски прошла внутрь, в свою собственную сокровищницу. Гардеробная практически не изменилась сквозь года. Менялись только платья каждый месяц, потому что старые выходили из моды, а значит, переставали быть нужными. Пасифика быстро выбрала из череды похожих друг на друга туфель нужную ей пару — единственную знакомую. Видимо, у матери все-таки есть привязка к старым вещам, и туфли, когда-то купленные в Италии, напоминали ей о первой встрече с Престоном, а теперь просто пылились. Примерив туфли на низком каблучке и с открытыми пятками, девушка посмотрела на ноги практически с удовлетворением. В это же время Присцилла что-то достала из тумбочки и подошла к Пасифике. — Дорогая, посмотри, как тебе идет этот шарфик, особенно к платью, — женщина повязала на изящной шее шелковый белый платок и повернула дочь лицом к зеркалу за плечи, чтобы та полюбовалась на свое очаровательное отражение. Однако напряженное, даже зловещее лицо матери смутило ее. — Что ты… Пасифика только успела нахмурить светлые брови, как Присцилла дернула ее за волосы и принялась душить этим самым шарфом. В глазах на секунду потемнело от недостатка кислорода, но потом девушка принялась бороться. — Ты не представляешь, дорогая, как меня все это достало! — Они принялись неуклюже кружить по гардеробной, цепляясь за вещи и роняя их. — Еще и эта люстра… Люстра, которая упала мимо! Ты такая упертая! А у Престона всегда кишка была тонка! Но я доведу начатое до конца, можешь не переживать! Пасифика не понимала, что за бред несет Присцилла, гораздо важнее для нее было остаться в сознании и не позволить матери лишить ее последней вещи — собственной жизни. — Отпусти… меня! — просипела она и завертелась с новой силой. Они остановились у окна. Пасифика чувствовала, как сознание медленно покидает ее с каждой прожитой секундой, как оконная рама начинает волнами плыть перед глазами, а голос Присциллы — звенит в ушах. Она даже не слышала, как распахнулась дверь и как прогремел выстрел. Девушка рухнула на пол вслед за женщиной, которая не смогла устоять на простреленной ноге и ненадолго отключилась от боли. Мэйбл упала на колени, оттащила Пасифику и лихорадочно принялась дрожащими руками развязывать дурацкий шелковый платок. Где-то на фоне шипела Присцилла, но это не интересовало ее. — Она собиралась убить… Убить меня… — шепотом произнесла Пасифика, цепляясь за покрасневшее горло заледеневшей рукой. — Знаю, Пас, знаю. Но ничего не вышло. Все уже позади, — Мэйбл обняла Пас за плечи, уткнувшись носом в светлые волосы, но она не знала, что все еще далеко не позади.

***

Задушить и вытолкнуть Пасифику из окна — вот какой скромный план был у Присциллы, если сравнить с затраченными усилиями и конечной целью. Все было придумано в истеричном припадке после того, как люстра упала совсем рядом, но только не на Пасифику — последняя капля в чаше терпения. Казалось, чудовищная удача на ее стороне — четыре совершенных покушения, и все мимо! — Выпустите меня! — Присциллу под руки держало двое полицейских. Диппер все-таки позвонил в полицию и сообщил о принятии запрещенных средств на мероприятии, а сейчас он сидел на веранде рядом с возлюбленной и гладил ее по волосам, чтобы успокоить, шептал что-то и сжимал ее руки своими. Еще бы он знал, что его обвинение не окажется ложным, но это уже другая история, их не касавшаяся. Мэйбл коротко объяснила сотрудникам полиции ситуацию, не забыв показать пропуск. Теперь ей правила только одна эмоция: ярость. Она была готова к любой правде, но к такому… к такому даже на практике не готовили, да и нигде вообще. Страшно только представить, что сейчас чувствует Пасифика. У лестницы Мэйбл встретил Билл и, не дожидаясь, решил доложить: — Трос, на котором держалась люстра, был порван. Еще папаша решил под шумок свалить, но я ему немного помешал — не зря он весь вечер мне подозрительным казался. Сейчас с ним копы. Диппер вовремя объяснил, что произошло. Молчание девушки немного напрягло его, но он ничего не сказал и только двинулся за ней следом вниз по лестнице. Спустились. На первом этаже больше не звучала музыка, а гости разбежались. Теперь все выглядело жалко. Мэйбл заметила у дверей Престона с заведенными за спину руками. Уверенным шагом она направилась в его сторону, занесла кулак и со всей дури врезала мужчине по лицу. Следующая попытка не заставила себя долго ждать, но провалилась. — Спокойно, Пайнс! — Билл схватил ее за руки, и она оказалась в кольце его объятий, которые едва успокаивали ее в такую напряженную минуту. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы Мэйбл наделала еще глупостей, которые потом долго аукаться будут. — Это превышение полномочий! — в нос проговорил Престон, у которого во всю уже хлестала кровь. — А покушаться на жизнь собственной дочери не превышение полномочий? Какое право вы имеете решать, кому жить, а кому нет, тем более когда дело доходит до ближних? Вы хотя бы судья? Судьба? Или, может, сам господь бог? Нет? Вот и завалите свой рот! Или, клянусь, я!.. — Мэйбл, успокойся, — прошептал Билл ей на ухо, физически чувствуя, как Мэйбл разрывается от ярости и тяжело дышит. — На нас все смотрят. — Ты же любишь внимание! Так наслаждайся! — прорычала она в ответ и безрезультатно дернулась. — Я не поэтому переживаю. — Вот именно! Ты должен переживать, что Пасифика снова чуть не умерла! В это же время из поместья в наручниках выводили Присциллу с перебинтованной щиколоткой, следом повели Престона, пока Мэйбл не прикончила его голыми руками. Хромая, женщина остановилась возле дочери, которая медленно поднялась с лавочки на дрожащие ноги. Если бы глазами можно было бы убивать, Пас, несомненно, сто раз уже была бы мертва. — Ты должна была сдохнуть! И почему с тобой вечно так сложно? Но все равно сделка уже заключена! — страшным каркающим голосом выплюнула она. — И расторгнуть ее никому из вас не под силам! Пасифика едва удержалась на ногах от шока. Только руки Диппера удержали ее от падения. На ее лице смешались удивление вместе со страхом, отвращением и глубоким разочарованием. Мэйбл с сожалением наблюдала со стороны дверей за картиной, чтобы вдруг не наброситься снова на паршивцев, а Билл стоял рядом, положив руку ей на плечо. — Вы просто… просто мелочные больные ублюдки… — прошептала Пас. — За что?.. — Ты дура, Присцилла! — зашипел Престон, игнорируя существование дочери в принципе, как и ее скромный вопрос. Больше не было никакой «милой» и «дорогой». — Ты похоронила нас обоих, идиотка! Теперь ты довольна? Я не знаю, что происходит, но в этом всем виновата моя жена, — он деловито обратился к полицейским. — Что?! — искренне удивилась Присцилла. — Это была твоя идея! Мне ее доля не сдалась даром! Они продолжали препираться, но остального уже слышно не было, потому что их сажали в машину. — Окна гардеробной как раз выходят на фонтан. Как удачно! — Билл попытался разрядить обстановку, чтобы увидеть на нахмуренном лице Мэйбл хоть тень улыбки. Но не было. — Не могу даже представить, каково ей сейчас… — прошептала она. — Она будет в порядке. У нее есть ты и Диппер. Ты как? — осторожно поинтересовался Билл. Но вопрос остался без ответа, потому что Мэйбл подозвали полицейские, чтобы уточнить несколько формальных вещей.

***

Который час шел дождь. Дорогу размыло, наступила непроглядная ночь, да и все порядком вымотались, чтобы еще куда-то ехать. Было решено обо всем поговорить завтра на свежую голову, а пока что Мэйбл стояла у окна мотеля и наблюдала, как дорожки воды стремительно стекают по стеклу, поочередно сменяя друг друга. Пасифика и Диппер, взяв с собой напуганного Патрика, поехали в Хижину Чудес. Хижина — самое безопасное место для нее сейчас. Ни один демон не сможет проникнуть внутрь, включая Билла. Мэйбл все думала о том, что они устранили зачинщиков, но сам корень глубже. Это изматывало. Только сейчас она поняла, что последние недели живет в сплошном напряжении и страхе, что кто-то вот-вот умрет. Да, она полицейский, но так быть не должно. Мэйбл все это время думала о произошедшем. Не понимала она только одного: как родители могли убить родного ребенка? Она же их дочь, их плоть и кровь. Какими бы ни были мотивы, это по меньшей мере просто бесчеловечно. «Престон и Присцилла решили заказать убийство Пас у Билла, — мысленно рассуждала Мэйбл, чтобы успокоить тревогу. — Но он провалился. Тогда, как и говорил мне Билл, сделка аннулировалась, а обе стороны запомнили только ее факт — никаких подробностей. Тогда они решили обратиться к другому демону-киллеру. Но зачем убивать Пиронику? В этом просто нет смысла... Билл рассказывал о бессрочной сделке «до упора». Тогда слова Присциллы на фоне всего звучали вполне логично. «Сделка заключена». «Расторгнуть ее никому не под силам». Но зачем? Зачем весь этот спектакль? О какой «доле» шла речь? Деньги? Не могу поверить, что все это было лишь для того, чтобы пополнить банковский счет. Я отказываюсь в это верить». Дверь в ванную открылась, не дав Мэйбл сосредоточиться на своих рассуждениях и довести их до конца. В номер прошел Билл, влажный от горячего душа, но освеженный. Как и в тот день, он сушил полотенцем волосы отрывистым движением. По груди еще стекали капли воды. — Водичка отпад. — Мэйбл ничего не ответила, продолжая сверлить взглядом окно и темноту за ним. — Звездочка? Она отказалась брать два номера в целях собственной безопасности. Хоть в Гравити Фолз демоны были бессильны магически, но физическую их силу, увы, никто отнять не мог. С Биллом все-таки как-то поспокойнее. — Мэйбл… — с сожалением позвал демон и остановился позади нее. Такое состояние девушки беспокоило и даже пугало его. Кажется, она такая впервые. Даже в тот день он не так волновался за нее, как сейчас. Возможно, что-то изменилось в нем самом. — Извини, что накричала на тебя в поместье, — вполголоса наконец заговорила она. — И обвинила… Хоть не сказала это вслух, но подумала, что во всем этом виноват ты… Это было нечестно. Виноваты только эти ублюдки, Нортвесты. Билл кинул полотенце на кровать. Мэйбл уловила его отражение в окне и пристально наблюдала за движениями демона. Теперь она могла чувствовать исходящее от него тепло. — Все в порядке. Ты тоже… Извини. — За что? — она повернула голову, чтобы увидеть его глаза. — Что винил тебя в смерти Рони. — А сейчас? — осторожно спросила Мэйбл, убирая с лица прядь волос. — Сейчас нет. Уже давно нет. Она тяжко вздохнула и сделала полшага назад, чтобы приложиться затылком к плечу Билла. — Все так закрутилось… Я ничего не понимаю. Очевидно, что Нортвесты заключили еще одну сделку. Но с кем? Где он? Зачем? Чего ожидать дальше? Лучше бы это был просто обычный серийник… — вздохнула. — Но у нас ведь ничего не бывает просто, верно? Они оба усмехнулись. Какое-то время стояла тишина, нарушаемая лишь стуком дождя по крыше и редкими раскатами грома. В этот момент им удалось поймать кусочек спокойствия. — Ты мне доверяешь? — внезапно спросил Билл. Мэйбл снова посмотрела на него. Вот только для этого ей теперь пришлось чуть задрать голову и смотреть вверх, поэтому она слегка отстранилась и повернулась к нему лицом. Какой-то он не такой. Растерянный, что ли. Или даже сбитый с толку. Не поэтому ли глаза отводит? — С чего ты вдруг спрашиваешь? — с подозрением спросила она. Доверяет. Конечно доверяет. Они через многое прошли, чтобы прийти к этому. Поэтому она осталась с ним в одном номере. Но только ли потому, что готова доверить Биллу свою жизнь? — Просто ответь. — Его глаза прожигали его взглядом, но с таким трепетом и надеждой в них, что Мэйбл не могла оторваться. — Да, доверяю. Я готова положиться на тебя во всем, Билл, что бы это ни было. «Неужели это действительно произошло?» — практически без удивления подумала Мэйбл. Она давно это знала на самом деле, просто никогда не говорила вслух. — Тогда мне нужно еще немного твоей веры в меня. В нас. Хорошо? Билл чуть наклонился, пальцами коснулся бледного личика, наблюдая, как его обладательница шумно вздыхает и едва вздрагивает от прикосновения, и, не дождавшись возражений, коснулся губ Мэйбл осторожным поцелуем. За окном прогремел гром.