самое страшное

Розария смотрит на Кэйю с привычной усталостью, а еще — с чем-то новым, непонятным, и Кэйа никак не может разгадать ее взгляд. Она удивлена, но обескуражена? Не удивлена, но разочарована? — Не смотри так, — ухмыляется он, отпивая из бокала. — У всех должны быть свои маленькие слабости. Розария фыркает и качает головой. — Твоя слабость может сжечь поселение хиличурлов одним взмахом руки, — замечает она. Замечание, конечно, резонное, но Кэйю это мало волнует. В конце концов, если бы он хотел осуждения — он бы пошел к Дилюку, тот в этом мастер, Кэйа бы потом еще неделю вспоминал все свои ошибки и думал, как стоило бы поступить энное количество лет назад. — Ну а зачем мелочиться, — тихо смеется Кэйа в ответ, стараясь не оборачиваться на Дилюка за барной стойкой. — Если гореть, так уж со всем миром вместе. Розария улыбается. — Тебе повезло, что я работаю на церковь не из-за религиозных убеждений. Кэйа смеется громче и осторожно касается своим бокалом ее. Тихий звон стекла должен бы внушить надежду на какое-нибудь светлое будущее, веру в то, что в итоге все сложится правильно и хорошо, но Кэйа ведь не дурак. Ему голова не для красоты дана, хоть жизнь и не обделила симпатичной мордашкой. Этот звук помогает отвлечься от суеты будней, забыть о своем прошлом и безрадостном будущем, что маячит за спиной тяжелым взглядом и усталым вздохом. На надежду тут не намекает ничего, и Кэйе уже даже не смешно. После таверны они направляются к фонтану на площади. Розария присаживается на каменный край и закуривает, смотря куда-то в небо. Кэйа садится рядом и закуривает тоже. — Почему бы тебе не сказать ему? — спрашивает она. Кэйа смотрит на нее так, словно она только что предложила спалить Монд дотла. — Ну, Ордо Фавониус ведь нужен хоть какой-то капитан кроме Джинн, не находишь? — он пожимает плечами, затягиваясь. Некстати думается, что Дилюк бы не одобрил такого поведения. Курить на главной площади города — вот уж точно в духе безалаберных рыцарей, даром что Розария к Ордо отношение имеет посредственное. Дилюк бы вообще многое из того, что Кэйа делает, не одобрил, но пусть катится нахер. Если бы Кэйа мог, он бы сказал все это ему в лицо, но… Но. Всегда было, есть и, видимо, будет это чертово но, и Кэйа не в силах что-то с этим сделать. Розария невесело хмыкает и кивает. Она единственная, кроме Альбедо, знает о том, кто же не дает покоя Кэйе. Все остальные, кого он подпустил достаточно близко, чтобы об этом рассказать, имен не знают. Может, догадываются, но Кэйе уже похуй. Настолько, что даже если его сейчас утопят в этом фонтане, он ничего не скажет. Признание Дилюку — другое дело. Дилюк, как известно, совсем другое дело. И как же Кэйю это заебало.