Чайлд, Одиннадцатый Предвестник Ее Величества
P.S. Если все же захотите хорошей драки, дайте знать.». Дочитав письмо, Кэйа долго смотрел на лист, исписанный мелким, немного кривым почерком. Он умудрился навлечь на себя гнев Фатуи, даже не выезжая из Мондштадта. Ну что за невероятное везение! Обратного адреса на конверте не обнаружилось, но Кэйа подумал, что можно просто отправить письмо Фатуи — точно так же, без подписи на конверте, надеясь, что адресат сам догадается, от кого оно. Кэйа достал пергамент и принялся писать ответ. Он не собирался прекращать свое расследование — нет уж, извините, господа Фатуи, Дилюк был слишком для него важен, и если даже он все испортил, лишившись общения с ним, это не значило, что ему стало резко безразлично вообще на все, что было с ним связано. И если для этого придется с кем-то подраться — что ж, Кэйа был готов, назначайте дату. Дорогой мистер Чайлд! Можете обращаться ко мне так, как вам будет удобнее. Мне нет никакой разницы. Что же касается моего расследования — мне придется вас разочаровать. Человек, который меня интересует, для меня очень важен, хотя, возможно, мне не стоит открывать свои слабые стороны дипломатам из Снежной. Но вы явно навели справки, прежде чем написать мне, так что не вижу особого смысла скрывать очевидное. Этот человек для меня важен, а потому я не могу просто прекратить свое расследование, так ничего и не добившись. Вы правы, мы не общаемся, поэтому для меня важна любая информация о нем и его передвижениях. Если вы считаете, что меня стоит проучить хорошей дракой… Что ж. Переубеждать я вас не собираюсь, но дайте знать, когда окажетесь в наших краях, чтобы мы договорились о встрече. Я понимаю, что мои расспросы могут причинять вам и вашей организации некоторые неудобства, но исходя из той информации, которой я обладаю, мне хочется надеяться, что этот человек причиняет вам больше неудобств и вызывает больше беспокойства. Хоть меня это и не радует, поскольку, как вы сами сказали, за излишнее любопытство придется заплатить. Надеюсь, мой ответ вас не разочаровал.Кэйа, капитан кавалерии Ордо Фавониус».
Так между ними завязалась переписка. Сначала они сохраняли дипломатический тон, хотя по некоторым опискам Чайлда Кэйа понимал, что ему это дается не так уж легко. Потом он узнал от Джинн, что Чайлд — Тарталья — являлся самым молодым и опасным предвестником, потому что все вопросы предпочитал решать дракой, а не словами. Кэйа был абсолютной противоположностью: там, где мог бы помочь диалог, он старался даже не думать о возможности рукоприкладства, предпочитая цивилизованные переговоры. Поначалу они с Тартальей придерживались дружелюбного нейтралитета. Чайлд, конечно, не обещал ему не ставить палки в колеса при попытках добыть информацию, но после писем от него на свои вопросы Кэйа стал получать более подробные ответы. Был ли Чайлд в этом замешан или нет — Кэйа не спрашивал. Ему, конечно, было интересно, но подставлять его под удар он не хотел. Переписывались они довольно редко, обмениваясь парой писем в месяц. Их общение не было похоже на то, что было между Кэйей и Розарией — принадлежность Тартальи к Фатуи накладывала свой отпечаток, хотя Кэйа и не любил вешать на людей ярлыки. Розария же, узнав о его переписке с Предвестником, покачала головой и сказала, что Кэйа окончательно сошел с ума. Джинн приходящие из Снежной письма никак не комментировала, доверяя действиям Кэйи. Тарталья про Дилюка больше не писал. Только спросил пару раз, не вернулся ли «тот самый человек» в Монд. Наверное, чисто из вежливости — ну или какими он там категориями мыслил. Кэйа честно не понимал, рад он этой обретенной странной дружбе или нет. Он не знал, чего ждать от Чайлда, не знал, как много о нем известно остальным Предвестникам, но пока ему не писали гневные письма и не поджидали за углом с кинжалом наперевес — об этом можно было не думать. А даже если бы поджидали — Кэйа умел обращаться с мечом. И ради Дилюка — ради информации о том, где же его носит, — Кэйа засунул бы этот кинжал в глотку тому, кто решил поднять на него руку. Эта привязанность, уже становившаяся болезненной, напрягала и вытягивала силы хлеще проклятий, щедро раскиданных в подземельях. Кэйа бы и рад от нее избавиться, вот только — как? И было ли такое вообще возможно? Дилюк оставался дорог ему даже на расстоянии. Дилюк оставался важен ему даже находясь на другом конце Тейвата. Кэйа так блядски сильно его любил. Кэйа так блядски сильно ненавидел за это себя.