самое страшное

Вслед за Дотторе из Монда уезжают остальные дипломаты Фатуи. Делегацию сопровождают Кэйа и Джинн, оставляя Эмбер за главную. В городе неспокойно. Люди наблюдают за происходящим с балконов, толпа волнуется, напуганная неизвестностью. Они доверяют своим рыцарям, но не каждый день из города резко уезжает целая делегация дипломатов. В воздухе витает напряжение. Кэйа устало обходит карету чиновников, прислушиваясь к их разговору. — Поверить не могу, что все теперь вынуждены уехать. Кто же займется оставшимся оборудованием? Я хочу знать, по какой такой веской причине это происходит, — возмущается мужской голос в карете. Кэйа замирает. — Лучше не спрашивать, — отвечает ему женщина. — У Дотторе наверняка есть план, и он не любит, когда мы задаем вопросы. Кэйа хмурится. Конечно же, у Дотторе есть план. Он бы не отступился просто так, если бы не задумал что-то еще. — Всем построиться! — раздается голос Джинн. Кэйа отвлекается от своих мыслей, занимая место рядом с ней. Рыцари сопровождения подбираются, готовые следовать дальнейшим указаниям. Карета дипломатов успевает доехать до ворот, как в толпе раздается женский визг. Карету охватывает фиолетово-черное пламя, дипломаты отчаянно пытаются выбраться, но у них ничего не получается — пламя лижет металлические ручки, раскаляя их до предела. Кэйа и Джинн растерянно смотрят на происходящее. Кэйа судорожно пытается придумать, как помочь дипломатам, как отвести толпу в сторону, чтобы никто не пострадал. Над каретой возвышается черный горящий змей, и Кэйа ошарашенно выдыхает, догадываясь. Он знает, что эта сила — не от Глаза Бога. Он такое уже видел. Секунда уходит на то, чтобы прийти в себя, и он кидается наперерез огненному змею, но тот буквально рассеивается в воздухе, оставляя за собой лишь полыхающую карету. Блядь. Кэйа некстати думает о том, как долго судьба будет испытывать его на прочность. Если бы сейчас у него было чуть больше времени, он бы провел параллель с событиями трехлетней давности. Хорошо, что у него нет времени. Он успевает заметить, как в толпе скрывается странного вида девочка, а дальше все происходящее смазывается нечеткой картинкой, потому что приходится делать сразу все: успокаивать горожан, отводя их от места преступления, пытаться не затоптать возможные улики, отдельно собирать тех, кто может рассказать что-то дельное, кроме криков об огненном змее. Уже позже они собираются в штабе Ордо Фавониус, и Джинн поручает ему расследовать это дело вместе с Эмбер. Кэйа ее, если честно, не слушает. У него уже есть некоторые догадки, но для этого придется наведаться к Дилюку. Как же он ненавидит Фатуи (Чайлд не в счет лишь потому, что они еще не сталкивались на дипломатическом поле боя). Эмбер что-то щебечет над ухом, но Кэйа не слушает и ее. Все его мысли крутятся вокруг фиолетового пламени, в котором сгорела карета. Он уже видел такое пламя. Видел три года назад, в дождливую ночь, когда умер мастер Крепус. Неужели кто-то додумался использовать Глаз Порчи? Кэйа ухмыляется. Это даже смешно — бить Фатуи их же оружием. В Мондштадте он знает лишь об одном Глазе Порче. И лучше бы его хозяину не иметь к этому никакого отношения. — Эмбер, просто дождись моего возвращения. У меня есть кое-какая идея. Встретимся позже, — говорит ей Кэйа, так и не вникая в то, что она ему говорила. До поместья Дилюка он добирается быстро. Эльзер провожает его в кабинет Дилюка. Тот с отрешенным видом бросает дротики в доску для дартса, хотя счет на ней уже давно перевалил за приемлемые значения. Кэйа мысленно усмехается: все они сходят с ума по-своему. — Ты выглядишь слишком спокойным, учитывая все происходящее, — говорит Кэйа, останавливаясь у окна в кабинете. Дверь скрипит — Эльзеру никогда не удавалось быть достаточно незаметным. — Ты знаешь, о чем я. — Понятия не имею, — ровно отзывается Дилюк. Кэйе хочется приложить его лицом хоть о тот же дартс, чтобы он проявил чуть больше участия к судьбе своего обожаемого города. Потому что Фатуи явятся через пару дней и потребуют полный отчет о происходящем, а пока что все улики указывают исключительно на него. Так он хочет защитить Монд? — О, правда? — скептически тянет Кэйа. Уже разбежался верить его словам, конечно. — Слабо верится. Ты же обычно всегда в курсе всех новостей. — Это меня никак не касается. Кэйе хочется закрыть лицо рукой. Дилюк был выдающимся воином и даже свои переговорные таланты от подтянул за годы путешествий, только вот иногда он играл все равно не убедительно. Для Кэйи. Он видит его насквозь — Дилюк нервничает. А значит, придется немного надавить. — Но ведь ты же могучий защитник Мондштадта, — Кэйа притворно испуганно вздыхает. — Извини, оговорился. Ты был могучим защитником, но теперь ты не в Ордо. И что дальше? Я, как твой братишка, просто интересуюсь, как ты теперь собираешься защищать свой любимый город? Дилюк хмурится, окончательно сбрасывая маску безразличия. Кэйа мысленно хвалит себя за выбранную тактику. — Я имею право хранить молчание, — говорит Дилюк. — И ты мне не братишка. Если бы на кону стояло что-то менее серьезное, Кэйа бы даже сделал вид, что оскорблен до глубины души. Но сейчас не до шуток. Дилюк берется за новый дротик, вертит его в пальцах, прицеливаясь, и Кэйа идет ва-банк. — Я был там и видел змея из черного пламени. Дротик летит мимо доски, прямо в вазу с цветами. Кэйа довольно улыбается. — И я подумал, что все это напоминает мне твои игрушки. Дилюк мрачно целится следующим дротиком, наверное, мечтая запустить его Кэйе в лицо. Хоть где-то у них взаимность, невесело думает Кэйа. — У меня нет ничего такого. Думаешь, я за этим стою? — вспыхивает Дилюк, кидая дротик. — Конечно, нет. Я бы не посмел спрашивать у тебя про алиби. Хотя уверен, оно у тебя уже имеется, — с издевкой замечает Кэйа. — Признаюсь, нам просто нужна помощь. Он объясняет Дилюку настоящее положение дел: если Фатуи не устроит отчет, от Монда, скорее всего, не останется ничего. Не выстоит даже Собор. Дилюк не выглядит впечатленным. Ну конечно, его все эти дипломатические игры никогда не волновали, с чего бы он изменил свое отношение. Но эта напускная холодность Кэйю бесит просто до дрожи. Дилюк так ненавидит Ордо — так почему бы не воспользоваться возможностью утереть им нос, вступив в игру? Зачем изображать из себя самого честного и невинного гражданина, если Кэйа знает абсолютно обо всех его тайных делах? — Сэр Кэйа, — перебивает его Дилюк, — защищать Монд — ваша работа. Постарайтесь не облажаться в следующий раз. Кэйа смеется, хотя внутри все кипит от желания встряхнуть Дилюка, вывести его на эмоции, добиться от него адекватной реакции. — Я вернусь с новой вазой, — говорит он. — Целься точнее в следующий раз. В кабинет входит Эльзер, и Дилюк смотрит на него так, словно он — спасение во плоти. — Ты! — обращается он к нему. — Купи новую вазу. Вкусам сэра Кэйи я не доверяю. Эльзер выходит, и Дилюк тут же сникает, словно у него больше нет сил злиться. — Думаю, в таком случае тебе не придется возвращаться. Попутного ветра, сэр Кэйа. Кэйа усмехается. От его вазы Дилюка не спасет ничего. — И кстати. Ты бы пересчитал очки на своем дартсе, а то там уже огромный минус. Ты ведь умеешь считать до пятисот одного? Дилюк смотрит на него возмущенно. Кэйа спешит ретироваться из поместья, привычно флиртуя с горничными. Этот разговор не оправдал его ожиданий, и теперь остается лишь надеяться, что Дилюк его хотя бы слушал. Что он зацепится на будто бы случайно рассказанные детали и сделает все правильно, не наломав дров еще больше. У Кэйи в принципе кроме надежды ничего не остается. Несмотря на неудачу с Дилюком, расследование набирает обороты. Джинн рассказывает ему, что Эмбер встретила в городе девочку по имени Коллеи. Та что-то искала в Монде, а Эмбер, как истинное дитя города свободы, решила ей помочь. Иногда Кэйе кажется, что в ряды рыцарей можно было попасть, только пройдя особый тест на отсутствие здравого смысла. Но Джинн он об этом, конечно, не говорит. Джинн вместе с Лизой, Эмбер и этой девочкой оседают в библиотеке, просматривают бесчисленные документы Фатуи и какие-то древние тексты, о которых знала только Лиза. Кэйа в это время просто пытается не сойти с ума окончательно. Дилюк не дает о себе знать, не пытается что-то предпринять под видом Полуночного Героя. Кэйа одновременно рад и нет, потому что найденная Дилюком информация здорово ему помогла бы, но с другой стороны — пусть лучше он подальше держится от этого всего, если действительно не имеет к случившемуся никакого отношения. А еще эта девочка… Кэйа почему-то уверен, что именно ее он видел тогда на площади. Но как она могла использовать Глаз Порчи? Он знал, чем может закончиться применение его сил. Слишком хорошо знал. Но Коллеи осталась жива, даже призвав столь сильного и опасного змея? Что-то не так. Что-то отвратительно не так, и Кэйе это не нравится. Понять бы, что именно не так. Понять бы, что делать дальше. Но судьба все решает за него. Он сталкивается с Коллеи у выхода из штаба Ордо — та выбегает, озираясь по сторонам и сжимая в руках какие-то записи. Неужели ей хватило наглости украсть что-то прямо из-под носа рыцарей? — Хей, — окликает он ее. Девочка смотрит на него зверем. — Мы не встречались раньше? Где-нибудь у входа в город? Коллеи напрягается, очевидно решая, что ей сделать — попытаться сбежать или сдаться. Кэйа бы на ее месте даже не раздумывал. — Не хочу показаться назойливым, — продолжает он, — но могу ли я узнать твое имя? Прежде, чем она успевает ответить, откуда-то появляется Эмбер и наступает ему на ногу. Эти дети сведут его с ума когда-нибудь. — Надеюсь, вы не обижали мою подругу, сэр Кэйа? — непринужденно спрашивает Эмбер, а Кэйе хочется плюнуть на все и уйти домой. Придут Фатуи — хер с ними, пусть делают что угодно. Почему каждое расследование в Ордо рано или поздно превращается в какой-то балаган? Неудивительно, что репутация рыцарей хромала на обе ноги. — Кэйа! — окликает его Джинн. Кэйа непроизвольно закатывает глаза. Где бы еще могли встретиться все, кто вовлечен в расследование, кроме как не на пороге штаба. Ебаный цирк, а не рыцари. Кэйа устало переводит на нее взгляд. Джинн тоже не выглядит слишком радостно. Ее корсет порван, на боку виднеется рана, хоть и уже заживающая. А помимо этого у нее и так дел по горло с тех пор, как она стала исполнять обязанности действующего магистра, и все эти пляски вокруг Фатуи ей определенно не нравятся. Кэйе ее даже немного жаль. — Нам удалось расшифровать кое-какие записи, — говорит Джинн, — и в свете новых деталей это дело все-таки касается Дилюка. Кэйа вздыхает. Блядь, ну за что. — Дилюка? — переспрашивает Кэйа. — Тот самый инцидент три года назад? Джинн кивает. — Ваша… леди обронила вот эти записи, когда прибиралась на столе, — нервно говорит Коллеи, протягивая Кэйе те листы, что держала в руках до этого. Кэйа смотрит на бумаги и присвистывает. — Кажется, у нас есть главная улика. Кэйа впервые рад, что тот день никак не идет из его головы — не требуется много времени, чтобы вспомнить все детали. Он рассказывает о той ночи все подробности, которые помнит. Джинн слушает его внимательно, хоть она и так знала о произошедшем — но в общих чертах. Три года назад она еще не была магистром, а потому про Глаз Порчи она не знала. — То есть мастера Крепуса убил Урса? — потрясенно спрашивает Эмбер. Кэйа молча кивает. — Но ведь… Вы сказали, что он победил Урсу, разве нет? Тогда почему… — Его сила обернулась против него, — неожиданно произносит Коллеи. Кэйа ухмыляется. Интересно, откуда она знает? — Извините, просто предположение, — поясняет Коллеи, словно читая его мысли. Да что ты. — Точно! — восклицает Эмбер. Все смотрят на нее удивленно. — Кажется, я кое-что знаю. Она рассказывает о том, как спряталась в шкафу у дедушки в кабинете, чтобы напугать его, но вместо него в кабинет вошли другие люди. Среди них был и Дилюк, и их прошлый магистр. Кэйа знает, о чем дальше пойдет речь. Он знает, почему Дилюк покинул Ордо Фавониус и почему теперь так отчаянно их презирает. Прошлый магистр приказал скрыть тот факт, что Урсу победил простой горожанин — если, конечно, можно было назвать мастера Крепуса простым горожанином. Он делал это для сохранения имиджа Ордо в глазах общественности, вот только имидж этот стоил ему своего лучшего капитана. Это случилось спустя пару дней после их ссоры. Кэйа тогда как раз шел мимо кабинета, и оттуда выскочил разъяренный Дилюк, хлопнув дверью так, что штукатурка с потолка не осыпалась только чудом. Он посмотрел на Кэйю, и его обдало невиданным для обладателя пиро стихии холодом. Во взгляде Дилюка было столько ненависти, столько презрения — и столько разочарования, что Кэйе хотелось умереть прямо там. Чтобы его придавило всеми этими эмоциями, и он больше никогда не смог подняться на ноги. Так много чувствовать было нельзя, но Дилюка разрывало от этих эмоций, а его Глаз Бога больше не висел на поясе, помогая контролировать энергию. Кэйа потом удивлялся, как Дилюк его не сжег прямо в коридоре. Дилюк покинул Монд следующим утром. Кэйа еще неделю осторожно расспрашивал рыцарей о том, что такого ему сказал действующий магистр, а узнав правду, подумал, что на месте Дилюка поступил бы точно так же. — В общем, — подытоживает Кэйа, — готов поспорить, что все это — дело рук Фатуи. Предположение абсолютно нелогичное, потому что погибшие дипломаты были просто мелкими винтиками в бюрократической машине Снежной. Может быть, конечно, у Фатуи были какие-то свои причины убить их, но в голове Кэйи эта мозаика никак не желает складываться в единую картинку. Еще эта Коллеи… Слишком уж подозрительным выглядит ее неожиданное появление в Монде и ее плохо скрываемый интерес к обнаруженным документам. — Зачем тебе это? — спрашивает у нее Кэйа. Коллеи нервничает слишком явно, чтобы он этого не замечал. — Я… просто хочу помочь своей подруге, — тихо говорит она. Кэйа не верит ни единому ее слову. Джинн, судя по ее задумчивому взгляду, тоже. — Фатуи что-то с ней сделали, что-то ей ввели. И я думала, что так я смогу ей помочь. Если буду знать, что написано в этих документах. Кэйа задумчиво рассматривает лист в своих руках. Язык ему не знаком, может быть, это язык Снежной? Спросить бы Чайлда, да вот только ни времени, ни возможности это сделать нет. — Расшифровать эти записи может только Лиза, — обреченно признается Джинн. Когда они находят Лизу в кабинете Джинн, она только качает головой, говоря, что тоже ничем помочь не может, но знает того, кто, возможно, окажется им полезен. Кэйа все это время наблюдает за Коллеи. Та выглядит уже спокойнее, видимо, уверенная, что здесь ей помогут. Кэйе и самому хочется верить, что у них все получится. В голове беспрестанно пульсирует мысль о том, что с этим может быть связан Дилюк. Это раздражает так сильно, что почти сводит зубы. Кэйа хочет знать о Дилюке все, но вместе с тем — ничего. Он устал гоняться за призраками прошлого, даже если эти призраки уже просачиваются в настоящее. Он устал бесконечно думать о нем, вспоминая то, что было, и узнавая то, что происходит сейчас. Он устал, и это все так ему надоело, что лучше бы Фатуи уже действительно сравняли Монд с землей, облегчив Кэйе жизнь. Они, конечно, со всем разберутся. Выведут Фатуи на чистую воду, спасут Коллеи и вернут порядок на улицы Мондштадта. Может быть, даже Дилюк перестанет играть в самого хмурого и депрессивного человека на всем белом свете и поможет им разобраться в хитросплетениях коварных планов. И Кэйа все-таки купит ему новую вазу взамен старой, разбившейся. А пока что близится Луди Гарпастум, и… Блядь. У Кэйи из праздничного — только дергающийся в такт музыке уличных музыкантов глаз.