Во власти океанов

Солнце встало на Западе: утро начинается не с перепалок и громогласных воплей. Северный ветер осторожно, но грациозно чертовски выбирается из чужих цепких объятий. Ноги держат его плохо, идти трудно — отголоски недавней бурной ночи. Вспоминаются крепкие руки на дрожащих коленях, вспоминаются пылающие огнем поцелуи — бледные пальцы рефлекторно касаются своей шеи, проводя вдоль нее подушечками. Скраэль морщит губы — большей слабости, чем та, что овладела им, он никогда не испытывал. Передернув плечами, полубог медленно, кривясь от боли, опускается на колени, поднимая с травы тяпки, служащие ему заместо одежды. Сжав в пальцах мантию, он вздыхает — недавно грубые руки рывками стягивали ее. Костяная шляпа лежит в стороне — Скраэль к ней подходит, возвращая на голову. Голову, все еще ощутимо кружащуюся. Если бы на них кто-то сейчас напал, от ледяного властелина было бы объективно абсолютно ноль пользы. Скраэль слаб, Скраэль едва движется — старший братец постарался на славу. Приятная прохлада водруженной на место одежды позволяет почувствовать себя уверенней — по крайней мере он больше не выглядит таким уязвимым, каким засыпал в объятиях Беллрока. Глаза скользят вдоль карьера — они не ушли далеко. Видимо, не успели — его собственной милостью. Скраэль головой качает и спускается вниз, к озеру. Идти долго — будь у него его силы, то непременно смог бы добраться в два счета. Но он так измотан, что приходится, оступаясь, спускаться своими силами. Цепляясь за ветки ближайших деревьев, цепляясь за остатки своей гордости и эго — юноша в отчаянии топает ногой, не удержав равновесие и с трудом поднявшись — ему невыносимо от мысли о том, какой он _смертный_ при всем своем божественном лике. — Беллрок. Беллрок. Беллрок!! — огненный бог отмахивается от неизвестного голоса, зовущего его по имени. Он еще спит. Он хочет спать и не просыпаться подольше, крепче стискивая в объятиях брата. Руки тянутся обхватить Скраэля поперек талии, но находят лишь пустоту. Вздыхая устало, так, словно только что свернул горы, а не проснулся в одиночестве, Хранитель пламени выпрямляется. — Сбежал, проклятый мальчишка. Чего вам надо? Моего упрямого брата тут нет. И я понятия не имею, куда он ушел, — Беллрок скалится, наконец полностью открыв глаза, глядя на Дукси. А потом — его переминающуюся с ноги на ногу спутницу. Губы тянет в отвратительной усмешке, оценивающе глядя на ту, что отпустил и позволил жить спокойно, — нашего брата, точнее. Так чего вы хотите? Беллрок поднимается с травы, бесцеремонно оттолкнув вставшего у него на пути. Если честно, ему абсолютно нет дела до того, что Нари резко от него понадобилось — его больше волнует едва стоящий на ногах Северный ветер. Бог не может умереть так глупо: упасть и сломать шею. Но, зная Скраэля, он умудрится упасть на ровном месте. Поправив повязку на глазах, Хранитель пламени обращает наконец внимание на то, что ему уже несколько минут что-то упорно говорили охотники. Надо же: воспоминания перекрыли полностью все остальное — и Беллрок этого не скрывает, усмехаясь во все 32. — Ты нас не слушал. А стоило бы. Над нами нависла нешуточная угроза в виде остатков ваших титанов. Черт возьми, Беллрок, вы все живы. А значит и ваши твари не до конца уничтожены, — Дукси хмурит свои темные брови, говорит решительно. Но не видит абсолютно ничего, кроме усмешки — она шире становится. Устало головой качнув, он старательно берет себя в руки, вспоминая о том, что со старшим богом хотя бы поговорить удается. Скраэль одним взмахом руки заморозит и сбросит обоих в реку, даже не меняясь в лице. — С чего охотникам обращаться к нам? Поверженным богам. Тем более помогать вам с уничтожением наших же созданий, — становится жарче. Беллрок не злится — Беллрок откровенно надсмехается над тем, с какой просьбой к ним пришли эти дети. Руки перекрещивая на груди, он начинает жалеть, что решил прислушаться к Дукси, позволить Нари найти себя. — Дело не в этом..Титаны вышли из под контроля. И если вы их не уничтожите, они уничтожат вас. Эта борьба — борьба за право править. Где наш братец? Ледяной титан.. — Нари и Беллрок одновременно оборачиваются на крик, разрезавший тишь. Скраэль искренне радуется, оказавшись наконец около воды. Пальцы скользят вдоль кристалльно-чистой глади, нарушая ее спокойствие. Уединение. Ему и его мыслям оно сейчас кажется самым настоящим спасением во плоти. Усталость недавних событий в один миг обрушивается на его плечи, заставляя присесть на корточки. Камни под ногами больше не кажутся такими острыми, а мир — враждебным. Он, Скраэль, так или иначе создатель этого всего. Весь мир был создан ими и просто не имеет права реагировать на своего создателя с агрессией. Пальцы цепляют гальку, перебирая и пробуя, каково это — не обращать все льдом одним лишь касанием. Камни влажные и холодные — вода холодная. Полубог позволяет себе улыбку - когда ему еще выпадет возможность вот так, как будто невзначай побыть в гармонии не только со своей разрушающей стихией, но и созиданием природы? Ему мешает внезапный холод. Отдернув руку с трудом, прежде, чем вода станет толстой ледяной коркой, он в ужасе поднимает глаза вверх. Титан. Его титан. Только теперь это что-то...иное. Живое, но существующее автономно. Без помощи своего властелина. Скраэль поднимается на ноги и даже принимает боевую позицию. Зачем? Он не знает. Но готовится защищать себя до последнего. До последнего не удается — дуновение ледяного ветра и удар кулака буквально впечатывают его в соседнюю гору, выбивая пронзительный, пусть и короткий крик ужасной боли. — А вот и он, — Беллрок не думает о том, что делает, когда бросается вперед, к застеленной пеленой пыли куче огромных обломков горных пород. Огненные шары рушатся рядом, сбивая облаву. Нырнув в самое пекло, Беллрок мечтает лишь об одном — не потерять его. Он не справится. Не сможет жить, если рядом не будет холодка с его колючими шутками и мягкими губами. Беллрок не знает, что за чертовская сила им движет, принуждая до последнего бороться. Бороться за бессердечного брата. Но он борется. И из под обломков горы выходит, неся бессознательное тело на руках. Повисшие руки, струйка крови, стекающая от лба к ключицам — и тихое, едва различимое дыхание. Нари подбегает к ним, с ужасом прижав ладони ко рту. Дукси идет следом, с трудом веря в то, что некогда могущественный ледяной полубог теперь бессильным мешком костей и мяса висит на руках у старшего брата. — Почему он не защищался? Что стало с его силами? Он должен был восстановиться. — Нари ведет пальцами, пока лианы оплетают осторожно запястья, талию и колени Скраэля, перенимая из рук Хранителя пламени. Ведьма смотрит с непониманием и щемящей болью. Способная к эмпатии, девушка подавляет в себе желание отпрянуть, едва коснувшись окровавленной раны — столько боли, страха и паники она прежде никогда не встречала. Глаза сами по себе поднимаются к Беллроку, но не могут поймать его. Нари щурится, другой рукой неожиданно схватив старшего за запястье — внезапно образовавшийся контакт позволяет ей п о ч у в с т в о в а т ь то, что испытал Северный ветер виной чужой. Не нужно видеть, чтобы понять, каково это — заблудиться в терновом лесу своих страхов и переживаний. — Почему он? — Нари рывком отпускает Хранителя пламени, устремив все свои силы на то, чтобы помочь другому брату, — он наша семья. Каким бы отвратительным он не был, он наш. Почему ты позволяешь себе выбрать, есть ли место самосуду? Беллрок сжимает губы плотнее. Порицание и осуждение со стороны Нари вызывает в нем стойкое желание свернуть тонкую девичью шею. Ему достаточно одного щелчка пальцами. Но Беллрок ничего не предпринимает, молчаливо слушая ее такие логичные и такие правильные слова. Нари вряд ли способна понять, что им двигало. Эта садистская страсть, жажда, желание. Он готов был ломать руки, вставшие у него на пути, лишь бы добраться до желаемого. Глаза скользят украдкой по бесчувственному телу, а сердце сжимается, отдаваясь гулкой болью в разуме. Ему хочется зацеловать эти худые, острые коленки, покрытые синяками и порезами. Хочется прижаться щекой к лодыжке и ластиться ближе, лишь бы его пальцы коснулись щеки благосклонно. Беллрок не знает, как правильно эти желания назвать, но свою зависимость он признает сполна. — Он очнется? — тишину разрезает голос Дукси. Кажется, божественные брат с сестрой забыли о том, что помимо их тут еще и он есть. Дукси не понимает и не хочет понимать, за что Нари так осуждающе смотрит на Беллрока. Он даже жалеет в какой-то степени, что решил сыграть в героя и сопроводить возлюбленную. — Нет. Сдохнет послезавтра вам всем на радость. Развели панику, — Скраэль чувствует лишь головокружение. А потом осторожно свешивает ноги с импровизированной "кушетки", созданной сестрой. Ладонь касается виска, нащупав остатки крови. Раны нет, но сгустки алой жидкости по-прежнему никто не стер. Он сам смазывает, поморщив нос брезгливо. Глаза скользят по собравшейся компании: Дукси смеется, награжденный выразительным взглядом. Нари улыбается, поддавшись вперед прежде, чем это сделает Беллрок. Мягко касается щеки чужой, большим пальцем проводя вдоль нее. В глазах у брата стоит очевидное непонимание и немой вопрос. Нари не дает Хранителю пламени шаг навстречу сделать, решительно загородив Скраэля собой: вместо тысячи слов скрепящему зубами достаточно улыбки сестринской. Скраэль понимает не сразу. Для того, чтобы помочь ему, ведьма, очевидно, ощутила то, что гложило его. А теперь не хочет подвергать еще большей опасности — для него это значит даже больше, чем все остальное. После того, как Нари пострадала от них рук, а теперь не прекращает защищать..Холодная ладонь ложится ей на плечо и чуть сжимается. Северный ветер и сам ничего толком понять не может — там, где находится сердце, давно остывший труп его некогда жаркого и любящего. Но он все равно хочет ощутить рядом с собой тепло Беллрока. Это странно. И это неправильно - подпускать его к себе снова. После того, что между ними было. Но ведь он не был полностью против. Гребаный мазохист — Нари тяжело вздыхает, но в сторону отходит. Он подходит не сразу. Делает осторожные шаги — бог огня меняется в лице, глядя теперь далеко не с той самодовольной усмешкой. На его лице плещется океан из страха, нежности и..благосклонности? Дукси, глядя на это со стороны даже думает о том, что самый старший и самый опасный бог надел на себя поводок, другой конец отдав в руки хитрейшему из их трио. Беллрок приближается осторожно, замирая буквально в нескольких сантиметрах. Он не сдвинется с места до тех пор, пока Скраэль не сделает окончательный выбор — тем более прожигающую в нем дыру Нари он чувствует отлично. Скраэль делает — пальцы касаются шеи, ладони перекрещиваются за ней. Он не противится, когда Хранитель пламени во избежание лишних неудобств вклинивается меж колен. Нормальное, родное дыхание рядом помогает ему расслабиться. Беллрок укладывает подбородок на плечо, глаза прикрывая. Ничего и никого он не обнимал так ласково и нежно, словно боясь, что Северный ветер может рассыпаться на осколки льда. Хрупкий и холодный — шею покрывает тонкая корка льда. Тут же тает, но это значит лишь одно — к Скраэлю вернулись его силы. Осторожно перехватив юношеские запястья, Хранитель пламени целует костяшки, уткнувшись в них после лбом. — Вы еще успеете с этим. Сейчас для нас гораздо важнее, что делать с титанами, — голос Нари выдергивает из звенящей, напряженной тишины. Беллрок гневный взгляд направляет сестре, но сталкивается с невозмутимостью. Да и хладное касание локтя в бок отвлекает — левитирующий подле него Скраэль с ему характерной блаженной улыбкой истинного хитреца, что-то свое задумавшего, призывает расслабиться. — Я не думаю, что есть смысл возвращаться в Аркадию и собирать совет, состоящий из ваших оболтусов, — Скраэль поднимает ладонь вверх, миролюбиво улыбаясь. Глаза холодные оценивающе скользят по Нари и Дукси, непонимающе уставившихся на него, — Если проблема в титанах, то бороться нужно с ней. А не искать обходные пути, — оттолкнувшись от воздуха, Северный ветер поднимается чуть выше, взмахнув рукой — ледяной посох в ладони придает ему уверенности. — Он хочет сказать, что нам необходимо вернуться к трем великим истокам. На самом дальнем севере, в сердце леса и жерле вулкана. Всем трем создателям необходимо уничтожить древние ипостаси силы, — Нари задумчивый взгляд поднимает на брата в воздухе. Кажется, Скраэль искренне ненавидит эту землю, предпочитая ей воздух. Девушка головой качает: средний братец никогда не следовал тем правилам, к которым в свое время приложил руку. Будь его воля, весь мир был бы одной большой льдиной без гравитации — таковым рай видел темноволосый юноша с сияющими синевой глазами. Нари помнит его таким. Носящим открытую одежду, смеющимся над шутками и танцующим босо по снегу с девушками. Грусть овладевает ее сердцем от воспоминаний, на которые сейчас абсолютно нет времени. — Стоп стоп, гении. У нас проблема: если мы уничтожим темницы своей же первозданной формы, кто поможет нам заключить ее в иное место и не дать миру рухнуть? — Беллрок тоже помнит: вспоминает, пересекаясь глазами с Нари. Помнит заводного юношу с разрисованными руками, веселым нравом, которого кружил в плясках около костра, с которым пил Эль и который позорно смеялся у него на плече. Внутри все обрывается — сердце сгорело, а пепел замерз, становясь тем, что сейчас покоится в груди у Скраэля. Скраэль не слушает. Его мысли забиты иным — где-то там, по ту сторону карьера, затаилась частичка его самого. Его обнаженная душа — открытая и агрессивная ко всему, что попытается к ней приблизиться. Этот титан..он не должен быть таким злым. Это все неправильно, ошибочно. Покачав головой, он опускает взгляд к остальным. — Значит, нам нужно подготовить сосуды. Сосуды, способные удержать в себе великую силу. И во благо безопасности, сосуды мы не сами себе будем создавать. Я сделаю для Нари. Цветы увянул во льду. Нари сделает для Беллрока — огонь не сможет жить без кислорода, а потому сосуд будет вечно гореть. А Беллрок..сделает для меня. Лед растает и обратится паром. Нам потребуется всего лишь...место идеальной силы и часть души того, для кого будет создан сосуд — чтобы поддержать баланс. Только так мир останется миром, — Скраэль умолкает, жестом призывая стоящих внизу прикрыть рот - а то мухи могут залететь. Воистину умный и хитрый полубог натягивает на уста усмешку, наблюдая за реакцией. Вроде бы дивная забава, да вот только разве есть у них иные варианты? — И где нам взять часть души? Дукси, ты иди обратно. Мы дальше сами справимся, — Нари опускается на то место, где несколько минут назад восседал ее брат. Кто бы, если бы не он подкинул эту идею? Только с реализацией возникли трудности. — Все просто, милая Нари. Тебе потребуется лишь доверие и открытость. Сила, использованная в такой момент — самая чистая. Она нам подойдет. Думаю, поцелуев будет вполне достаточно. Идемте! — пока Нари хлопает глазами, Беллрок подхватывает ее на руки, чтобы успеть за Северным ветром. — Поцелуев? Я не уверена, что хочу поочередно целоваться с вами обоими... — девушка недовольно морщит нос, выбравшись из хватки огненного бога. — Ничего страшного, я тебя не съем. Да и он тоже, — в отличии от ведьмы Беллрок счастлив: снова почувствовать вкус этих губ, позволить себе коснуться мягких бедер для большего удобства. Нари пихает его в бок, выдергивая бессовестно из раздумий под заливистый смех. — Думай об этом не тогда, когда я с тобой в физическом контакте! Скраэль никогда не был их лидером, но всегда являл собой самый настоящий генератор идей. Подходящее место попадается на глаза почти сразу — небольшая полянка среди вековых сосен. Приземлившись на шелковистую траву, Северный ветер обращает ее колкими покровами льда, ступая вперед, к центру. Его мало что способно заставить волноваться, но вероятность снова оказаться впритык с Беллроком...обернувшись, он ловит взглядом о чем-то разговаривающих брата и сестру. Нари шипит, словно кошка, а Беллрок хохочет — Скраэль морщит губы и отворачивается — ему не особенно интересны подробности этого разговора. Все, что волнует полубога — создание сосудов для древних сил. Проклятье, и в какой момент они стали действовать в интересах Аркадийцев? Это так странно. И так неправильно. — Давайте живее. Я не горю желанием торчать тут часами, — окрикнув отставших, Скраэль концентрирует внимание на том, чтобы все вышло так, как надо. Без заминок. И все идет без заминок. Нари фырчит и плюется, вызывая смешки у старших братьев, ведь ей поочередно приходится целоваться с обоими. Но в итоге два сосуда готовы — причудливый, с цветами и обжигающе холодными краями и неустойчивый, плавящийся второй. Остается последний, третий. Холодный, как лед, но горячий, как пламя. Беллрок уверенно идет ближе. Нари не такая. Мягкая девичья грудь, приятные глазу внешние данные, аромат цветов...все это не может сравниться с запахом холода и такими же холодными руками, плоским животом и изящными бедрами. Скраэль сексуальнее всего, что огненный бог встречал. За ним тянется вереница снежинок, таящих подле Хранителя пламени. Руки сами по себе касаются талии, пробираясь под ткань. Раскрепощенным Северному ветру должно быть проще. Пальцы ласково скользят вдоль боков, как бы ненароком задевая выпирающие ребра. Скраэль дрожит, примкнув вперед. О, его касания это что-то действительно нежное, восхитительное. Обхватив его губы собственными в поцелуе, Беллрок мягко сминает, обводит языком нёбо, находит чужой и переплетает со своим, склоняясь вперед. Скраэль ничего не чувствует кроме внезапного приступа жара вдоль всего тела. Собственные ладони цепляются за чужие плечи, он приподнимается вверх. И не может сдержать тихого-тихого стона, когда колено чужое оказывается между его, надавив на пах. Это так странно, плавиться от простого поцелуя, предательски сносящего крышу. — Очаровательно, — из транса его вытаскивает голос старшего брата, держащего в руках ледяной сосуд, не плавящийся от его касания, — нам надо продолжить. — Не при детях. Вначале мы закончим то, что должны, а потом хоть сожрите друг друга, — Нари решительно выхватывает третий сосуд, выразительно на обоих богов глядя. Это красиво — огонь и лед. Но чем ярче у бабочки оперение, тем она опаснее для остальных.