Во власти океанов

Вовремя выйти оказалось задачей куда более сложной, нежели все остальное. Столько усталых вздохов, закаченных глаз и всплеснутых рук...не сосчитать. Но в конечном итоге необычная по своему составу компания все же справилась с бытовыми трудностями. Правда, лишь на первое время...потому как услышав о том, что идти им до определенной точки пешком, некоторые почти в отчаянии взвыли. Фраза Скраэля про то, что достигнув нужного им места он сумеет переместить абсолютно всех к конечной не утешала и не внушала особенного спокойствия. Нытье о том, как тяжело идти и что они, боги, не понимают, все равно так или иначе звучало. Но братья быстро привыкли. И даже научились игнорировать всех остальных. Им обоим было откровенно плевать, что там и кто говорит. В чем-то охотники определенно правы — у богов нет проблем с усталостью. Они могут лишь делать вид, что им плохо или тяжело — как Северный ветер, которого старший брат в конечном итоге попросту усадил к себе на шею. — И долго нам еще идти? Времени уже практически 12! Мы без перерыва шли четверть суток, — на голос Дукси оборачивается Нари. А следом за ней вниз головой свешивается и Северный ветер, поплевав на то, что Беллроку в этот момент придется очень постараться, чтобы не уронить его с плеч. — А что, уже устал? Ну если все очень плохо, то, так уж и быть, можем сделать привал, — перехватив рукой свой головной убор, чтобы кости не свалились, ехидничает он, выпрямляясь обратно и принимая вертикальное положение. — Из тебя плохой гимнаст, и еще более отвратный убийца. Прекрати душить меня бедрами или я тебя на землю поставлю, — с усмешкой говорит огненный бог, стиснув чужие ноги пальцами. На самом деле он отнюдь не против задохнуться таким способом, но контекст не тот, да и вряд ли их поймут. — Не делай вид, что тебе это не нравится, — легкий флирт оканчивается укоризненным взглядом, брошенным Нари. Оба брата мгновенно умолкают, прекращая в ту же секунду. Как оказалось, усталость, о которой так громко недавно говорил Дукси — лишь образное выражение их с Джимом негодования. На самом деле, наевшись, они вовсе не сном занялись, разложив зачем-то взятую с собой карту. Лишний повод для проявления недоверия друг к другу — Беллрок поперек талии перехватывает младшего, когда тот инстинктивно поддается вперед, чтобы высказать то, что думает об этом. Им нужно стараться сохранять хотя бы относительный нейтралитет и не переругаться, ведь путешествие только началось. А чем больше Скраэль говорит, тем выше шансы все планы испортить. Хранитель пламени может занять ему рот на весь вечер, но только вряд ли это оценят остальные. Ни для кого секретом не были их странные и давно не братские отношения. Но это все равно как-то...не так. — Что ты делаешь? — шипит Северный ветер, обернувшись лицом к старшему. Если бы не цепкие пальцы, он бы устроил этим глупым смертным лекцию на тему того, что означает недоверие в их случае. Беллрок смотрит ему за спину, проигнорировав вопрос — они сидят чуть поодаль от костра, охотники явно увлечены чем-то другим. Вряд ли они станут обращать внимание на то, чем займутся боги. А даже если обратят, то ну и черт с ними. Они хотят молчаливого Скраэля без его бесконечного потока язвительных комментариев? В таком случае придется сделать вид, что их обоих тут нет. Обеспечить тишину можно только так. — Беллрок. Ты меня вообще слушаешь? — голос звучит гораздо ближе, чем было до этого. Беллрок улыбается и перехватывает пальцами чужой подбородок, сомкнув губы воедино. Скраэль хочет добавить что-то еще, но не успевает. И не то, чтобы он был против — он совершенно не против. Усаживаясь на коленях чужих, он старается не издавать лишних звуков. Чтобы не дай бог не привлечь особенного внимания к их персонам. Расслабленность и тепло планомерно растекаются по груди, и ему наконец удается откинуть все мешающие мысли на задний план. Все пройдет и все изменится — нужно лишь учиться верить и жить дальше. Чужие ладони ласково скользят вдоль спины, оглаживая ее, бока, задевая то ли специально, то ли мимолетно ребра, что вызывает еще более бурную реакцию. Беллрок прикусывает нежно нижнюю губу брата, отстраняясь и прикладывая палец к губам: призывает быть тише. И снова льнет вперед, сцепив пальцы наконец, переставая лишний раз провоцировать и себя, и Северного ветра. Им обоим не нужны проблемы в виде вожделения. А это чертовски легко, учитывая то, как сильно Скраэль привлекает своей наружностью — такой тонкой, хрупкой, изящной — словно действительно девчонка. — А где Скраэль? Как-то подозрительно тихо, — Дукси оборачивается к возлюбленной, глядя в ее уставшее лицо. Нари отлично знает, где ее братья, но не хочет ловить их еще раз, кашляя намеренно. — Першит. Ты не нальешь мне воды? — говорит чуть громче, чем должна, но это работает — Беллрок смеется тихо, уткнувшись носом в плечо чужое. Пожалуй, им стоило бы вначале оступиться и упасть, нежели бояться. Скраэль слазит с его колен, сверкнув глазами. А потом выходит из тени, потягиваясь, словно самый настоящий кот. — Собственной персоной тут. Чего хотел? Налей моей сестре воды и рот закрой, муха залетит, — Нари прячет усмешку, благодаря сумрак, что скроет ее веселье. Вот и он, знакомый им своей наглостью полубог. Дукси бросает недовольный взгляд на улыбчивого чересчур Скраэля и тут же протягивает бутылку девушке. Где бы он не был, пусть возвращается назад. — Хотел спросить. Нам нужна твоя помощь, — Джим в отличии от лучшего друга ведет себя куда сдержаннее. И дождавшись, когда относительно умолкший Скраэль рядом на колени опустится, указывает пальцем на отмеченную точку, — ты ведь знал, где именно надо остановиться. Мы уже пришли. Почему не сказал? И как нам дальше быть, если мы на месте? — От тебя слишком много вопросов, Джим бим. Отдыхайте сейчас, когда у вас есть возможность, и не переживайте о том, что ждет вас завтра. Это моя забота и я сделаю все, что требуется, — холод физически ощущается, когда ледяной полубог поднимается на ноги. От него веет изморозью и спокойствием — Джим почему-то верит. Верит в то, что этот абсолютно хладнокровный человек знает, что делает. И знает, куда надо их завести. Пусть Дукси и смотрит с откровенным недоверием...Джим не Дукси. У них есть множество поводов не слушать друг друга и не доверять, но ..разве сейчас есть выбор? Есть возможность решать, что будет правильно, а что нет? С кем стоит сотрудничать, а с кем нет? Скраэль отходит назад, к вышедшему из тени брату и рядом садится, уже, кажется, забыв о мимолетном разговоре. Но для Джима его слова почему-то все еще действуют как своеобразное успокоительное. Скраэль мягко опускается подле старшего брата, голову укладывая ему на плечо. Излучать ауру того, кто знает ответы на все вопросы, это сложно. Сложно добиваться статуса, о котором все окружающие будут достойно отзываться. Он старается. Иногда становится даже слишком сложно, а в голове все мысли в одну кучу сплетаются...но он старается. — Как ты себя чувствуешь? — Беллрок обнимает за плечи и влечет поближе к себе. Ему самому почти физически становится спокойно, когда брат умиротворенно сопит рядом. Сразу вспоминается та знаменательная ночь, после которой Скраэль уснул на его груди. О том, как некрасиво с ним огненный бог поступит думать наоборот не хочется, но..мысли невольно кружатся в голове. Старательно откидывая их прочь, он указательным пальцем щеки касается и улыбку чужую заметив, улыбается сам. Влюбленность ныне ощущается чувством скорее нежным, чем сильным или страстным. Желание заботиться о возлюбленном, дарить ему всего себя. Если такая возможность появляется, Беллрок не упускает ее, губами коснувшись покрытой темной тканью макушки и мазнув вдоль виска. — Как человек, на которого взвалили уйму ответственности. Точнее, как человек, взваливший ее на себя сам, — глаза прикрывает и вздыхает. Северный ветер знает, что справится со всем, что на себя взял, и никакие сомнения его не одолевают, но..некое волнение, не характерное для него, все равно неприятно покалывает в груди. Старший брат рядом и он не бросит. И Нари, да и все остальные тоже — от него никуда не уйдут и все будет в порядке. Но почему ему тогда кажется, что в самый ответственный момент он может потерять равновесие и упасть вниз, в пропасть? Думать об этом не хочется. Но раз его спросили, пришлось еще раз пережить это отвратительное по ощущениям волнение. К сильным эмоциональным переживаниям Скраэль склонности никогда не имел. Эмоции зачастую были стезей другого члена ордена, а ему выпала честь владеть головой на плечах и уметь правильно ее использовать. И ведь получалось чаще всего так, как надо — импульсивность Беллрока подавляя, Скраэль умело манипулировал им, использовал его силы и идеи, направляя их в мирное русло. Так было всегда — так повелось с начала времен. Но все устои меняются, вся жизнь меняется и не стоит на месте. И, кажется, если старший сейчас поманит его ласково, за подбородок пальцами своими нежными цепляя, он пойдет следом слепо, позволяя себя вести. Скраэль не способен осознать свою нездоровую зависимость полностью. Он не осознает то, в какой отвратительной ситуации оказался. Подвергаясь насилию, он загоняет себя в еще большие проблемы, когда говорит, что все в порядке. Когда позволяет себя целовать, гладить, вновь и привлекать ближе. Он не способен самостоятельно признать и увидеть то, насколько все плохо. Но он и не хочет, даже если может — пальцы крепче обхватывают чужую руку, стискивая ее. Ему ничего кроме поддержки не нужно — но если бы Северный ветер мог понять, что эта самая поддержка косвенно оборачивается против него, он бы тут же отскочил в сторону. Утро наступает на пятки, поднимая раньше времени первыми лучами солнца. Ночь выдалась удивительно спокойной, и, пожалуй, теперь, когда они стоят на пороге первого важного шага для свершения заранее продуманного плана..все недавние события на фоне этого блекнут и кажутся особенно пустяковыми. Не сказать, что выспались все — кому-то нужно гораздо больше, чтобы не выглядеть вялым. А кто-то встал даже раньше. Но, так или иначе, прикончив завтрак, охотники остаток трапезы как на иголках сидели, не решаясь озвучить свой немой, но вполне очевидный вопрос. А как быть дальше? А что делать? Как будто им до этого ничего не говорили и не объясняли несколько раз. Беллрок демонстративно закатывает глаза, а Скраэль молчаливо доедает свою булку. Нарочно медленно, чтобы подогреть чужие нервы еще сильнее. Он как будто ждет, что кто-нибудь точно героически сорвется и выскажет все, что думает о его размеренном в неразмеренное время завтраке. Но никто ничего не говорит, и, возможно, полубога это даже разочаровывает в какой-то степени. Но, так то, ему плевать — поднявшись на ноги и стукнув возникшим посохом об землю, он разом обрывает все мысли у других. Слова излишни. Особенно когда вокруг них, постепенно кружась, столбом из снежинок является самая настоящая пурга. Скраэль вскидывает ладони вверх, концентрируя властную стихию вокруг себя. Перед глазами все плывет, а его фраза "будьте готовы, станет холодно" тонет в вихре из мокрого снега. Никто ничего не слышит, дышать становится трудно — и лишь Северный ветер сейчас может что-то менять или решать; все в его власти и он волен сотворить абсолютно что угодно. Но он смещает ладони вместе, с хлопком перемещая охотников и свою семью к месту назначения. Тут действительно адски холодно. И даже взятая с собой теплая одежда не помогает — буран немило встречает своих гостей, обдавая колючими ветряными потоками. Север. Крайний Север, куда давно не ступала нога человека — если когда—то вообще тут кто-то жил. А можно ли жить в месте, где беснуются ветра, ураганы и метели, засыпая любых незванных гостей и лишая их тем самым возможности спастись? Вряд ли. Глаза Беллрока опускаются к ближайшему сугробу, а внутри, в глотке встает ком — чья-то костяная рука торчит своеобразным маятником между миром живых и тем, что ждет их впереди. Холодно. И даже его сила тут абсолютно бессильна — такое чувство, что угодил на девятый круг ада. И ладно он — но как быть с человечешками, которые рискуют своим присутствием пополнить ряды давно усопших? Кажется, Нари уже решила этот вопрос, решительно указав охотникам направление — как скорее покинуть Северную окраину и при этом не превратиться в сосульку. Им сразу следовало идти втроем — везде втроем, как и было изначально. Хранитель пламени так и не понял, с какой целью эти упертые парни решили сыграть в героев. — А то, что у нас нет кубка льда..как нам быть? У тебя и на это найдется ответ? — перекрикивая метель, говорит он, ближе к сестре подходя. Их со Скраэелем отношения нельзя назвать такими уж плохими, ведь они смогли хоть немного сблизиться. Но и хорошими тоже..не особо. Эта зависимость, которая влияет на них, отнюдь не является положительным задатком для дальнейшего общего будущего. А должна — иначе во всем, что происходит сейчас, просто не будет смысла. Беллрок щурит глаза и стряхивает с головы остатки снежного налета, охотно покрывшего макушку. Если так и дальше продолжится, их попросту заметет и тогда даже пытаться не будет резона. — У него есть. Иначе мы бы не прибыли сюда. Присмотрись, — Нари тянет за руку практически не ощупь, увлекая куда-то вперед. Дышать резко становится проще, но и то не на долго — приходит осознание того, где именно они очутились. И где-то вдалике виднеется темная фигурка — когда он успел отойти? Беллрок ежится и передергивает плечами. Возможно, младший брат либо чертовски прав в том, что остатки поселения способны пробудить в них те эмоции, которые им нужны, а возможно он просто спятил и это лишь бессмысленно вскрытые старые раны. Но способа лучше, чем проверка, нет. Нари делает шаг вперед, а огненный бог за ней следует, набравшись смелости. Скраэль чувствует прилив воспоминаний. Пожалуй, даже слишком остро — эти места говорят, кричат о том, как тяжело им было в прошлом. Каждое место хранит свою собственную историю, но это..оно кишит негативом, болью и тяжестью событий, некогда лавиной обрушевшихся. Он опускается на корточки и касается камня, практически полностью засыпанного снегом. Тяжело. В груди неприятно щиплет, оставляя горькое послевкусие. И чем дольше он тут, тем сильнее, острее желание поскорее уйти и никогда больше не возвращаться. Надо взять себя в руки и вспомнить о чем-то хорошем. Но о чем? О потерях? О неразделенных ни с кем своевременных страданиях, пустивших свои корни глубоко в сердце? Голова кружится, внутри все колотит. И если бы не крепкие руки за спиной, он бы точно упал. — Ты уверен, что это то, чего ты хочешь? То, что может помочь нам? — Беллрок успевает вовремя, под руками младшего подхватывая. Ему явно плохо, да и сам огненный бог чувствует себя не менее паршиво. Чувствовал, по крайней мере — телесный контакт становится внезапным спасением для них обоих. Тяжесть камнем спадает, а когда Северный ветер оборачивается, дышать становится как будто бы легче. Беллрок мягко поправляет прядь выбившихся темных волос и смотрит в глаза чужие внимательно, выразительно. Стараясь найти там ответы на все интересующие его вопросы. О, если бы это было так легко, как хочется — Скраэль отнюдь не открытая книга и прочесть о том, что он думает, крайне трудно. Сдавшись в конце концов, Хранитель пламени перемещает ладони на чужие плечи и сжимает их несильно, как бы говоря тем самым о том, что на него можно положиться. — Нет. Не уверен. Я устал от того, что я должен помогать тем, кто этой помощи не достоин. Устал от того, что всегда и всем что-то обязан. Но разве у меня есть выбор? Эта опасность нависла над нашими головами и все, что мы сейчас можем — спасти и их, и себя. Если для этого мне придется возвращаться к прошлому и ковырять старые шрамы, я вернусь, — Скраэль прикладывает палец к чужим губам, заранее прерывая поток слов, — отношения и то, что происходит между нами сейчас не важно. Мы должны в первую очередь позаботиться о будущем. Нет будущего, нет и нас самих. Поцелуй меня. Усталый вздох срывается с губ Беллрока. Слова, сказанные его братом, имеют место быть. Он прав. Он как всегда прав. По-хорошему он должен расслабиться и перестать думать о том, что будет с их отношениями в дальнейшем, но..огненный бог перехватывает чужие запястья и так преданно смотрит, как не смотрел никогда. Его терпение, его выдержка и умение держать себя в руках...все идет крахом. Все, ради чего он старался, все ныне рискует разрушиться и обратиться пеплом. Но..он не может. Не может справиться с ноющим зудом нетерпения в груди. — Прошу тебя. Умоляю. Будь со мной. Будь моим. И все встанет на свои места. Нам этого и не хватает! Для полной гармонии, — голос дрожит почти истерически, а Скраэль едва успевает отскочить в сторону, от горячих объятий. Удивление и ужас одновременно читаются в его глазах. Кажется, эта зависимость постепенно превратилась в столь сильное и неправильное по своей природе чувство, что теперь всему придет конец. — Ты все равно продолжаешь думать только о том, чего хочешь сам, а не о том, что нужно для нас всех! Как ты можешь оставаться таким эгоистом, когда мир на грани уничтожения? — Скраэль пятится, перехватив свой посох. Драться со старшим братом? Судя по горящему недобрым огоньком взгляду так и будет. Он вовремя уклоняется от огненного шара, запущенного, кажется, ему в голову. Импульсивность, характерная для Беллрока, погубит их всех. Ему остается лишь пытаться защищаться. Северный ветер взмахивает руками, призывая все свои силы. Его преимущество в том, что он гораздо шустрее, нежели разъяренный отказом брат. Взмыв повыше в небо, он щурится и пытается найти глазами Беллрока. Очередной огненный вихрь находит его быстрее, сбивая с ног. Едва не рухнув с высоты на земь, полубог скрепит зубами, вскидывая руки: огромная пурга, поднятая им, лишает Хранителя пламени зрения — увидеть что-то в густой дымке проблематично. Но, кажется, ярость оказывается сильнее разума — ответная пламенная волна настигает быстрее, чем казалось. С криком выронив посох, Скраэль в ужасе пытается нашарить взором чужую фигуру. Он не имеет права быть таким слабым и таким ничтожным. Горячая ладонь стискивает его лодыжку, обрушив с небес на землю. Удар приходится на затылок, а криков Нари они не слышат. — За что? — тихо спрашивает Скраэль, не в силах подняться. Рука сдавливает его шею, но не душит. Так, чтобы не смог встать или уйти. Да если бы он мог. — Ты будешь со мной. Я заставлю тебя быть моим, — Беллрок не думает о том, что будет дальше. Безумие полностью застилает его рассудок, мешая думать. Прежняя злоба сменяется нежностью. И он, склонившись вперед, в дикий контраст мягко целует окровавленные уста. Дыхание снова предательски перехватывает. Скраэль чувствует, как по его щеке медленно скатывается влажная дорожка, вызванная отвратительно неправильными эмоциями. Ему трудно даже простой вздох сделать — кажется, удар сломал несколько ребер. Но даже этот мерзкий поступок не смог ничего изменить — давясь слезами и кровью, Северный ветер поддается вперед, вызывая умиленный вздох. — Я же знаю, ты любишь меня. Так почему ты до сих пор сопротивляешься? Почему не хочешь отдаться мне полностью? — чужие руки так заботливо усаживают его, поглаживая вдоль спины. Беллрок все еще не пришел в себя, все еще в его голосе звучат нотки безумства. Когда очнется, то обязательно тысячу раз пожалеет о том, что сотворил. Но ведь это будет не так скоро — ныне он смотрит с неестественной нежностью, поддерживая младшего, чтобы он не упал. — Это неправильно. И наши чувства ошибочны. Я буду ненавидеть тебя за этот поступок, — одними губами шепчет Скраэль, улыбаясь неровно, — и ты больше никогда не подойдешь ко мне. Никогда! Ты слышишь меня? — пальцы хладные впиваются в чужие руки, обращая их ледяной коркой. Он не выполнит свои последние слова — не хватит силы воли. И ненавидеть никого кроме себя не сможет. Откинувшись назад, полубог тихо вздыхает, повернув голову набок. Глаза сами по себе закрываются — и он впервые ощущает холод. Холод, спасительный и резкий, что утягивает в свои мягкие объятия.