***
В кабинете было так душно, что Жаклин просто оставила дверь открытой в надежде, что коридорная прохлада хоть немного остудит помещение. Обливаясь несколькими слоями пота, она заканчивала менять окно. У неё в голове уже пробегала шальная мысль о том, чтобы до осени это окно вообще убрать к чёртовой матери. Может, хоть так воздух сдвинется с места. Непереносимость жары сильно влияла на работоспособность Жаклин: всё, чего ей хотелось — сидеть в бочке с холодной водой и жевать снег. Откинув инструмент с влажной рукоятью в ящик, отошла на пару шагов и осмотрела своё новое детище: идеальная деревянная рама без щелей и шершавых щепок, что могли бы оставить занозы. «Потом покрашу», — с этой мыслью схватила полотенце и побежала смывать с себя всю летнюю лепту. Как и все военные подразделения, штаб Разведки мог похвастаться душевыми, пусть и располагался в старом замке. В каждом отделе была своя ванная комната, которая делилась на мужскую и женскую. Технический корпус был самым маленьким из всех, но тоже имел отдельный санузел. Ступив на сухой пол босиком (обувь оставляют снаружи), она с удивлением поняла, что душевой давно никто не пользовался. «У них нет женщин инженеров?» Только сейчас Жаклин осознала, что до сих пор не познакомилась с остальными механиками в разведке. Пройдясь вдоль всех душевых, она не обнаружила признаков того, что тут кто-то мылся. Однако, даже несмотря на то, что это помещение не используют, тут было убрано. Скинув с себя всю одежду, зашла в одну из кабинок и повернула кран. Жуткое вибрирование труб сопровождалось глухим журчанием где-то вдалеке. Первой вышла застоявшаяся ржавая вода, Жаклин поморщила от отвращения нос. Подождав, пока вся грязь вытечет, встала уже под прозрачные струи, блаженно прикрыв глаза.***
— Деда, сейчас уже дождь начнё-ой! На меня капнуло! Всё, деда, снимай меня уже, — попросила маленькая Жаклин, вертя руками и ногами в разные стороны. — Если будешь так дрыгаться, словно червяк, то точно свалишься. — От такого сравнения девчушка рассмеялась и начала ещё шустрее крутить конечностями. — Успокойся, нужно долго висеть, чтобы твоё тело запомнило, какие мышцы напрягать. — Генри задержал её на месте, надавив на маленькие плечи. — Я и без этого уже прасианал! Даже лучше тебя! — воскликнула, гордо вскинув подбородок. Пытаясь не засмеяться, бывший разведчик потрепал внучку по голове. В груди разлилось тепло, и он подумал, что не жалеет о покинутой службе. — Профессионалом ты станешь только тогда, когда пойдёшь в кадетское училище и выучишься. — Не хочу я в кадетку... — Всё её озорство словно ветром сдуло. Детские глаза вмиг посерьёзнели, вспоминая жуткие кровавые картины возвращения разведчиков из-за стен. — Джеки, милая, после кадетского училища можно поступить не только в Разведкорпус, но и в Гарнизон, и Военную Полицию, если будешь одной из лучших. — Они все трусы, туда я тоже не хочу! — Казалось, что она вот-вот расплачется. Скорее всего, так казалось из-за усилившегося дождя, что капал на её разрумянившиеся щёки. — Всё, ладно, сейчас ливень пойдёт, давай сниму тебя отсюда, — сказал Генри, параллельно с этим расстёгивая ремешки от УПМ, которое было повешено для тренировок между домом и сараем. Настроение маленькой Жаклин было бессовестно и бесповоротно испорчено (лишь детские капризы), и заходить в дом ей не хотелось. Глянув на деда, который был занят тем, что собирал привод в чемодан, девочка шмыгнула к лестнице, ведущей на чердак. Там Жаклин всегда становилось спокойнее среди кучи сена и старых игрушек. Поднимаясь по влажным деревяшкам со всей осторожностью, на которую только способен ребёнок, она услышала оклик Генри: — Джеки, ты куда подевалась? Она повернула голову, чтобы посмотреть, заметил ли дед её шалость. Вообще, подниматься на чердак ей было запрещено, но родители никогда не говорили, почему именно. Встретившись с испуганными глазами Генри, Жаклин почувствовала, что больше не ощущает опоры. Одна нога соскользнула. Лестница угрожающе скрипнула и, покачнувшись, начала падать за ней в обратную от дома сторону. Дождевую стену разрезал пронзительный крик. — ЖАКЛИН! — Он побежал по направлению к ней, но было поздно. Тельце Жаклин уже распласталось на каменной дорожке у дома, а под ней быстро расползалась кровавая лужица вперемешку с грязью.***
Судорожно вздохнула и открыла глаза. Зачесав уже давно намокшие под душем волосы назад, откинула прочь воспоминания и начала мыться. Этот отрывок своей жизни Жаклин запомнила очень слабо. Единственное, что она ярко помнит — ощущение щекотки во время падения. Нечто похожее она чувствует, когда очень быстро передвигается на УПМ: адреналин, чувство опасности, некая угроза для жизни. Иронично, однако, получилось. Ещё с детства она пообещала себе, что ни за что не свяжет свою жизнь с Разведкой. И что теперь? Она моется в душевой Разведывательного Корпуса, просто смешно. Дело не в том, что Жаклин боится своей смерти, а в том, что боится чужой. Она бы попросту не смогла принять тот факт, что рядом с ней люди мрут, как мухи. Слишком это больно. Дед постоянно её подбивал на обучение в кадетском корпусе, но Жаклин была непреклонна. Она могла бы стать одним из лучших бойцов, учитывая её упёртое стремление и особенность, но решила посвятить себя любимому делу, а не людям. Хотя сейчас она, как никто другой, очень даже им помогает: создаёт новое УПМ, которое, по словам Смита, «внесёт огромный вклад в спасение человечества». Закончив банные процедуры и одевшись, отнесла полотенце в комнату, заодно ещё раз полюбовавшись новым окном. Засмотревшись, Жаклин начала думать о планах на оставшийся день. «Надо познакомиться с остальными механиками, а ещё снова сходить к Эрвину. Интересно, чем занята Ханджи? Может, проведать её?» Поверхностные размышления прервал стук в дверь. — Да? — Проморгавшись, повернулась лицом к гостю. Это оказалась Ханджи. «Вспомнишь лучик...» — Ещё раз привет! О, ты уже сделала, какая быстрая. — Учёная обошла Жаклин и осмотрела окно, иногда трогая раму. — Ты смотри, идеально гладкое, красота какая! — Эту красоту было сложнее установить, чем сделать. Имея только пару рук, это оказалось очень долго. Что-то случилось? — спросила, как бы интересуясь, зачем она пожаловала. — Нет, но скоро случится. — Обернулась к Жаклин. — Бери своё крутое УПМ и поехали в лес проверять. В полной красе его видел только Леви, мне тоже интересно, — сказала Ханджи, улыбнувшись. «А вот и планы появились».***
— Догонялки? Серьёзно? Сколько тебе лет? Напомню, если ты забыла, тебе уже за тридцатник, так что хватит валять дурака. — Леви закатил глаза. — Какая разница, сколько мне лет? Ты не смог её догнать за стеной, я хочу на это посмотреть, — неотступно сказала Ханджи. — Что ты там хочешь увидеть? Как люди летают на УПМ? Думаешь, в погоне за ней у меня хвост вырастет? Не понимаю, зачем мы вообще устроили этот спектакль. — Капитан отвернулся от Зоэ, показывая, что не хочет продолжать с ней диалог. — Полетай на максимальной скорости вокруг, чтобы она успокоилась, и поедем обратно в штаб, — обратился к стоящей рядом и слушавшей весь разговор Жаклин. Та лишь кивнула и начала надевать привод. С годами она так приловчилась, что могла застёгивать все ремешки, не глядя. Выпустила тросы, поднявшись в воздух. Во время своих обычных «прогулок» Жаклин редко баловалась скоростными полётами, потому что из-за них она быстро устаёт. Вообще, тело у неё было не из самых спортивных, она почти всё время проводит в мастерской. Жаклин способна продержаться на УПМ меньше, чем любой другой солдат, потому что у неё не было должной подготовки. Только тренировки с дедушкой, которые она проводила в детстве, и редкие вылазки позволили ей сохранить мышцы в тонусе до нынешних лет. Жаклин часто практиковалась, мышечная память сделала своё дело. — Не думала я, что когда-то увижу человека, который летает быстрее тебя, — присвистнула Ханджи. Капитан на это ничего не ответил, продолжая следить за Жаклин. У него появилась интересная мысль, которую он озвучил, когда Жаклин приземлилась: — Могу я опробовать этот привод на себе? — Его лицо ничего не выражало, но в глазах горел явный интерес. — Да... Хорошо, — удивлённо согласилась, отстёгивая устройство. — Отличие лишь в том, что управленческий механизм на ручке состоит не из двух рычагов, а трёх. Самый последний, вот этот, — пояснила, указав на самый нижний спусковой крючок, — позволяет резко остановиться, то есть прекращается подача газа и выпуск тросов. В остальном внешне всё то же самое. Держи. — Протянула привод. Разобравшись с креплением, Леви слегка поприседал. — Оно тяжелее, чем обычное. — Поэтому я и говорила о том, чтобы поменять конструкцию. — Нужно как можно быстрее создать экспериментальный образец и опробовать. — Я планировала в скором времени заняться этим с остальными инженерами. — Они способны только на то, чтобы чинить нынешние устройства. — Раз способны чинить, то смогут и создать. — Я бы на них не надеялся. — Я сама разберусь, лети уже, — фыркнула. — Я тоже сам разберусь, что мне делать, — равнодушно сказал капитан, в последний раз проверив ремни. Лишь взлетев, он моментально ощутил разницу — при несильном нажиме на крюк скорость уже была такой, какую на обычном УПМ нужно набирать около минуты. «Сюда бы манекены». Леви пожалел, что они не взяли с собой хотя бы одно чучело, чтобы проверить удобство перемещения при убийстве титанов. На секунду ему даже подумалось, что на настолько высокой скорости он может случайно поцеловаться с деревом. Подобного он не чувствовал с тех пор, когда только учился пользоваться приводом в подземном городе. Тогда ощущения были новыми и непривычными, и теперь, спустя столько лет, Леви снова ощущает такой же трепет. К этому ещё предстоит привыкнуть. Капитан вылетел на поляну с редкими деревьями и захотел опробовать третий рычажок. Зажав его, почувствовал, как тросы остановились в одном положении, а газ перестал поступать. Леви двигался по инерции. «Хорошая экономия газа». Попробовал сделать несколько трюков и отметил, что, несмотря на больший вес, с этим УПМ поворачиваться намного проще. Во время последнего сальто он не рассчитал силы и наткнулся на ветку, глубоко поцарапав плечо. Выругавшись под нос, полетел обратно к Ханджи и Жаклин.***
— Если хочешь, то можешь иногда брать у меня привод для тренировок. Чем быстрее привыкнешь, тем легче будет потом, — тихо сказала Жаклин, сосредоточив внимание на обработке царапины. Леви кивнул и продолжил наблюдать за тем, как Жаклин перевязывает только что зашитую рану бинтом. Она была схожа с той, которую он получил при похищении Эрена и Хистории, только располагалась на другом плече. В штаб они вернулись достаточно поздно, все врачи ушли, а на ночную смену осталась лишь медсестра, которую так и не смогли найти. Леви решил, что займётся ею потом — отругает, как следует. Жаклин предложила свою помощь, потому что Ханджи сразу по возвращении смылась в свой кабинет. — Всё. — Отложила инструменты. — Я, конечно, не врач, но выглядит достаточно неплохо. — Спасибо. Откуда знаешь, как зашивать? — спросил и начал аккуратно, чтобы не задеть бинты, надевать кофту. — Много раз видела, как это делает отец. Он часто латал дедушку после вылазок. Думаю, ты в курсе, что мой дед был разведчиком. Да и я сама как-то зашивала себе рану, рука с ножа соскочила, до больницы долго было. — Выпрямила руку, показывая бледный шрам на предплечье возле кисти. Закончив с одеждой, Леви встал и направился к выходу из лазарета вместе с Жаклин. Ночную тишину коридора нарушили два тихих пожелания о добрых снах.