Гвоздика и молот.

      Ульгрим — человек, ценящий памятные вещи. Ещё с детства каждое масштабное (и не очень) событие он сопровождал новой побрякушкой, в которую пытался вместить все впечатления. Иногда это доходило до абсурда, и Ульгрим попросту забывал откуда у него часть безделушек.       Фрида за это любя журила его плюшкой. Разница в возрасте между ними была очень мала, но она всё равно всегда относилась к нему с трепетом ответственной старшей сестры. Ульгрима это ужасно раздражало. Даже когда он стал выше неё на голову, Фрида не переставала считать его маленьким братиком, которого нужно наставлять. В этом и была вся Фрида. Она о всех так заботилась. И сколько бы Ульгрим из-за этого не злился и огрызался, всё равно невероятно её любил.       Свои секреты и мысли Ульгрим мог доверить только старшей сестре, она всегда его слушала и понимала. Это было взаимно: для Фриды он тоже был самым близким человеком.       После того, как она переняла титана у их дяди Ури, ей стало невероятно сложно. Сложно от того, что всё её «Я» переменилось. Все предыдущие взгляды на мир оказались пустыми, все мотивы действовать испарились, всё понимание человеческой ситуации было не понято. И она, Фрида, была нынче не понята. Только Ури мог бы её понять, да она сама его и сожрала. Отец Фриде близок не был, они были далеки друг от друга. Мать с сёстрами и меньшим братом слепо слушали отца. А Ульгрим... вот ему она и доверилась.       Топтанный ковёр заглушал каблук, так и норовивший пронести эхо по всем стенам с дорогими обоями. Пахло сыростью, копотью и домом.       Упорным трудом, угрозами и кучей документов Ульгриму удалось вернуть себе дом. Хистории он был без надобности, поэтому она его не забрала. Рассудила, что расположение и строение у дома неудобные и для приюта не подходят, лучше найти что получше.       Летящая от ворса пыль навела на носки глянцевых туфель серый мат. Ульгрим уныло и крайне недовольно осматривал опустевшие комнаты, которые растащили все, кому не лень было переться до отдалённой от всего живого пустоши. Даже окна повыбивали, черти... Толстые брови всё больше хмурились к переносице, кидая тень на глаза.       Он дошёл до небольшого помещения, по его памяти бывшего спальней Фриды. Эта комната была ему даже роднее собственной.       Дышать стало тяжелее. Чувство одиночества застало его резко и безжалостно.       Половицы заскрипели под осторожными шагами. Если сейчас ступить левее, потом через пять деревяшек правее и дальше прямо, то можно пройти бесшумно... Ульгрим — взрослый и рассудительный мужчина. И Ульгрим ступает левее, потом через пять деревяшек правее и дальше идёт прямо к сломанной двуспальной кровати. Последняя половица издала предательский писк, который оказался слишком громким для воцарившейся тишины. Ну конечно, он теперь не десятилетний лёгонький мальчишка.       Больно... Очень-очень ему сейчас стало больно. Как же так? Как же он теперь будет совсем один? Сейчас его никто не видит, можно и поплакать. Только лучше всё же беззвучно, чтобы снова не нарушать тишины и не будить родителей.       Как и много лет назад он плачет у кровати сестры от кошмара. И не проснётся ведь. На этот раз кошмар реален.       Ульгрим повернулся к окну и увидел заросший и некогда красивый сад. Именно в нём Фрида рассказала ему всё то, что увидела после превращения. Он помнит, как схватился тогда за волосы и застонал. И как Фрида гладила его по спине, роняя горькие слёзы. Прямо как он в эту трогательную секунду.       Ульгрим вышел из дома с влажным рукавом пиджака и подошёл к двум лошадям и низенькому старичку.       — Поехали, Альберт. Я всё посмотрел.       — И что же подытожите-с? — торопливо поинтересовался.       Рейсс быстро сел на коричневого мерина. С идеально ровной спиной он обернулся к лакею.       — Как только разберусь с отцовским состоянием и получу хотя бы его часть, то сразу приму меры. — Ударил коня по бокам.       Он очень ценит памятные вещи.

***

      Жаклин стояла на крыльце военного штаба в Митре и курила. Упёрла локти в каменные перила, смотрела на небо и ждала Эрвина. Для неё разговор с главнокомандующим был коротким. Жаклин даже не волновалась. Почему-то ей всегда было страшнее перед событием, чем во время него.       Закклай не выглядел впечатлённым или заинтересованным, он никак не выглядел. У Жаклин сложилось впечатление, что ему вообще всё равно.       Хоть Эрвин и сказал ей, что сделал всё так, будто Жаклин сама пришла к ним работать, Дариусу попросил рассказать правду. Даже про её особенность.       — Значит, Ваш отец вёл целую тетрадь, посвящённую этому? Интересно... — Откинулся на спинку кресла и почесал бороду. — Эрвин, от тебя потребуется приготовить полный отчёт. Нужны все подробности. Будет хорошо, если ты подключишь к этому майора Зоэ. — Смит лишь кивнул. — А что касается Вас, Жаклин, то у меня ещё есть несколько вопросов.       — Я Вас слушаю.       — Откуда у Вас УПМ?       — Мой дедушка был разведчиком. Я думаю, он достал его по связям, чтобы тренировать меня.       — Для чего он это делал?       — Тренировал? — Дождалась кивка. — Дедушка всегда говорил, что в этом мире всё непостоянно и мы не знаем, что будет завтра. Он хотел, чтобы я всегда имела запасной вариант.              Главнокомандующий задумчиво помычал.       — Хорошо. Дальше, с возрастом, Вы это УПМ своими силами поддерживали в рабочем состоянии и вместе с этим совершенствовали, так?       — Так.       — Где Вы брали газ для полётов за стену?       Жаклин слегка смутилась. Неловко было говорить о таком в настоящем военном штабе. Она чувствовала себя, как на допросе у полиции.       — Покупала по-чёрному.       — У кого? — Он хотел получить ответ несмотря ни на что.       — Некоторые... имеющие к газу свободный доступ люди перепродают его подороже.       Удивления не последовало. Видимо, эта проблема была уже давно, но они не могли с ней разобраться.       Дальше Закклай только слушал и кивал. Скорее всего, вопросы по предстоящей работе ей задавать будет главный инженер, с которым они с Эрвином встретятся, как только он закончит в кабинете главнокомандующего.       Задумавшись, она и не заметила, как стала жевать конец папиросы, превращая его в мокрую бумажную кашицу. Грузно вздохнула и стала делать новую. Лист, на него табак, завернуть, смочить край слюной. Движения, которые она довела до автоматизма.       — Тяжёлый день?       Жаклин вскрикнула и подпрыгнула на месте, чуть не выронив сигарету. Бросила резкий взгляд на устроившегося рядом мужчину. Тот весело засмеялся.       — Извини-извини! — Утерев пальцем выступившую слезу, поднял руки в примирительном жесте. — Ты так смешно испугалась, за смех мой тоже извини.       Жаклин молчала и смотрела хмуро, с каплей возмущения. Мужчина был не старым и не молодым. Средних лет. Угловатые черты лица, угольно-чёрные глаза, каштановые волосы, собранные в хвост на затылке. Ничем не выделялся.       — Ты была хмурее тучи. Дурак я, что ли, к такой красавице не подойти и не поинтересоваться?       — У Вас кольцо на пальце.       Он удивлённо на неё посмотрел, повернул голову на руку и усмехнулся.       — Заметила же... — Опустил ладони. — Ла-а-адно. Что привело тебя в главный военный штаб? Я тебя тут не видел ещё.       — Патентоваться приехала. — Чиркнула спичкой.       — Так это ты Жаклин, которая УПМ новое придумала? — Сел на перила рядом с Жаклин и выхватил у неё из рук самокрутку. — Ну давай прям тут поговорим, раз уж так сложилось. — Затянулся и продолжил, параллельно выпуская дым: — Я так-то Фавн, главный инженер, привет.       Вот так встреча, ничего не скажешь. Только вот Жаклин она не доставляла удовольствия.       Отдавать папиросу обратно он, видимо, не собирался, поэтому очень уж недовольная таким поведением Фос снова достала жестянку из кармана и сделала новую.       — Здравствуйте, не очень скромный Фавн, — едко сказала.       Он разразился хохотом пуще прежнего, шатаясь на белом камне туда-обратно.       «Упадёт, нет?» — подумала Жаклин.       Фавн отдышался и с улыбкой до ушей снова затянулся.       «Чёрт, не упал...»       Жаклин отвела глаза на внутренний двор штаба. И с этим раздолбаем ей предстоит работать...       — А с виду такая хорошенькая, ц-ц-ц... — Покачал головой. — Чувствую, мы с тобой сработаемся. Ну-ка, показывай свои каракули!       Волны раздражения одна за другой начали топить бедное сознание и без этого невыспавшейся Жаклин. Подхватила у ног один свёрток и вручила ему.       — Посмо-о-отрим... — пробормотал сквозь сигарету, разворачивая ватман. — Ух ты, какая красота! Руки из плеч, не то, что у меня... — Его взгляд в мгновение ока стал сосредоточенным. С каждым выдохом пускал через нос дым и вертел чертёж. — Отдельные детали на бумагу нанесла?       — Да.       — Давай сюда.       Жаклин протянула ему ещё несколько свёртков.       Сейчас раздражение и недовольство сменили терпеливое ожидание вердикта и предвкушение. Как бы этот чудак себя не вёл, он всё равно оставался самым главным инженером во всех стенах.       Фавн вытащил из-за уха огрызок карандаша и легко обвёл некоторые места. Закусив губу, Жаклин, словно провинившийся ученик перед преподавателем, пыталась высмотреть, что же такого он там ей подпортил, но это было сложно, потому что он находился лицом к крыльцу, а она — спиной. Надо потерпеть.       Мужчина тем временем затушил окурок о перила, после чего выкинул его в дворовую траву.       — Угостишь ещё? Вкусная зараза... — спросил, не отрываясь от изучения схемы.       «Как будто я тебя в первый раз угощала», — фыркнула про себя.       — Ну что могу сказать... — наконец подал голос Фавн, отдавая все бумаги обратно. Он посмотрел на неё так серьёзно, что она даже на секунду потеряла свою уверенность. — Плохо, Жаклин, плохо.       Её глаза округлились. Что, чёрт возьми, он только что сказал?       — Что?       — Плохо всё, говорю. Я ожидал большего. Не будет технический корпус за это браться.       Жаклин поджала губы и опустила глаза. Не может быть, она же всю душу вложила в этот проект... И что теперь?       В её мастерской сейчас такой бардак, наверное...       Фавн, наблюдая за ней, снова рассмеялся.       — А твоё личико может быть не только сердитым, ничего себе!       Она глянула на него исподлобья. Медленно, но верно до Жаклин начала ползти очевидная мысль.       — Кто таким шутит? Мы тут решаем серьёзный вопрос! — воскликнула потвердевшим голосом.       «Точно чудик».       — Ну мне та-а-ак хотелось посмотреть, как ты отреагируешь, и не зря, — тягуче протянул и спрыгнул, чуть не упав. — А твой табак хоро-о-ош...       Пошатываясь из стороны в сторону, начал идти по коридору в сторону кабинета главнокомандующего.       — Ну что ты стоишь? Пошли, красавица, тебя патентовать!

***

      В замок Эрвин возвращался уже не с механиком Разведки, а с помощником главного инженера центрального технического корпуса. И ехала она с ним только для того, чтобы собрать вещи. Подумать только, теперь Жаклин будет жить в Митре. Видел бы её дедушка! И зарплата достойная, и условия труда потрясающие, и вообще, — это работа её мечты! Радость, да и только, но вот...       — Эрвин, Вы же понимаете, что к вылазке мы не успеем?       — Понимаю.       Трясущаяся карета — не лучшее место для разговоров, но Жаклин чувствовала, что должна рассеять нависшее между ней и командующим напряжение.       — Получилось так, что Вы пригласили меня в Разведкорпус по двум причинам, и обе не оказались оправданными.       Он отвёл взгляд от окна.       Действительно. Ни формулы для сыворотки, ни новых УПМ к отвоеванию Марии они от неё не получили. И это Эрвина вовсе не удивляло. Что касается сыворотки, так Жаклин оказалась лишь жертвой. А УПМ за столь короткое время не обновить, и дураку понятно. Командующий это прекрасно знал с самого начала.       — УПМ нужны не только для одной нашей экспедиции, но и в будущем тоже понадобятся.       Ей нравился его голос. Такой глубокий и спокойный. Все волнения сразу отходили на последний план.       — Кстати... — снова привлекла его внимание. — Почему Вы рассказали главнокомандующему всю правду? В самом начале Вы ведь про меня умолчали.       Эрвин посмотрел на неё несколько секунд и слегка улыбнулся.       — Я не враг человечеству, Жаклин. Только недоброжелатель стал бы о таком молчать.       Она действительно об этом не подумала. Жаклин всё ещё не может принять то, что вышла на такой уровень знакомств и влияния. И думать о таком масштабе, как всё человечество, она тоже пока не могла.       — Да... Вы правы.       — Мне просто не нужно было лишнее внимание. Если бы люди про Вас прознали с самого начала, то поднялся бы шум. Не такой большой, как с Эреном Йегером, но тем не менее. Скрывать Вас только для своей выгоды с моей стороны было бы полнейшим эгоизмом.

***

      Ближе к вечеру Жаклин собирала вещи (опять) в своём кабинете, готовясь к отъезду. Завтра рано утром за ней приедет экипаж. Она всё больше отдаляется от дома. Хорошо ли это? Плохо ли это? Жаклин не знает.       Стук в дверь.       — Можно.       Это снова была Ханджи. Будет жалко оставлять её, они начали неплохо общаться.       — Я тут узнала, что ты завтра покидаешь нас, хотела попрощаться...       Что-то у неё за спиной блестнуло. Жаклин наклонила голову, чтобы рассмотреть. Бутылка!       — Ну давай прощаться тогда, — насмешливо сказала.