Сад Безмолвных Обещаний

      В памяти возник пейзаж, который я так привыкла видеть. Он никогда не менялся. В маркизате почти не растут растения. Все они либо дикие, либо не особо прихотливые. За цветы и говорить нечего. Нам с братом приходилось убегать далеко от дома, чтобы собрать для матушки хотя бы полевые. После того, как она узнала, где мы их брали, то пришла в ярость. Она сказала, что даже самые красивые цветы не стоят наших жизней.       Чем дольше я нахожусь во дворце, тем чаще думаю о брате. Он был слабым и болезненным, но в то же время старался жить так, чтобы ни о чём не сожалеть. Ален никогда не жаловался, всегда был открыт в общении, много смеялся. Мой лучший друг, моя опора, мой брат. Хотя порой вёл себя так, что мне хотелось всегда оберегать его. Он был слишком добрым, тёплым и нежным. Ещё Ален иногда плакал. Мой характер полностью отличался. Я была ещё той головной болью маркиза и маркизы. Я постоянно втягивала его в передряги, но брат брал вину на себя и говорил, что это его идея. Больше всего я любила в нём то, что брат мог сделать любой день, сделать ярче и лучше. Каждый раз, когда я вспоминала свою прежнюю жизнь или винила себя в том, что заняла чужое место, Ален приходил ко мне и был рядом. Время, проведённое с ним, такое яркое и светлое. За исключением нашего последнего разговора.       Мы становились старше, а значит, вскоре должны были предстать перед императором. Брат как будущий глава, а я наложница. Мой портрет писал лучший художник, которого прислал непосредственно дворец. Мама выглядела всё печальней, отец злился на самого себя. К моему удивлению, Ален тоже начал от меня отдалятся. Он стал реже улыбаться и разговаривать, особенно со мной. В тот день я сидела на качелях и наблюдала, как солнце скрывается за горизонтом. Море было спокойным и безмятежным. Я не могла смотреть, как мучаются родители, поэтому старалась реже попадаться им на глаза. Моё обучение медициной решили прекратить, ведь в ближайшем будущем оно мне не пригодится. Я смирилась с предназначенной мне участью, впадая всё больше в апатию и депрессию.       — Ты снова пропустишь ужин? — Брат обошёл качели сзади, и начал по немного меня раскачивать.       — Не знаю. — Я пожала плечами.       — Ты в этом не виновата, никто не виноват…       — Есть один человек, но ему на всех и всё плевать. — Мои губы исказила кривая усмешка. — Будем надеяться на то, что высокомерный осёл сочтет меня страшной и отправит домой.       — Хотел бы я, чтобы всё так и было. Когда ты уедешь, я не знаю, что буду делать.       — Помогать отцу и жителям маркизата, как и полагается следующему главе.       — Мне кажется, я не справлюсь. — Ален сказал эти слова тихо, но я всё равно услышала.       — Глупости. — Я громко цокнула языком, что совсем не приветствовалось правилами этикета, но от прежних привычек тяжело избавиться. — Тебя обучали всему с пелёнок, и рядом с тобой будет Марк.       — Да, будет. Иногда я чувствую такую тяжесть, что она мешает мне дышать. Я устал от этого непомерного давления. Без тебя… — Качели резко остановились. В тот момент, я даже разозлись на брата.       — Прошу, хватит, Ален. Ещё не хватало, чтобы последние два года, ты тоже относился ко мне так, словно я умираю.       — Если нам попробовать увезти тебя, или спрятать? — Он обошёл меня и встал, напротив.       — Ты не в своём уме! — Я повысила голос. — Это могут посчитать изменой. Весь маркизат ответить за подобную глупость.              — Никто не знает, что случится с тобой, когда ты переступишь порог дворца! Почему именно ты, должна проходить через подобные унижения? Я не хочу отправлять собственную сестру на смерть. Родители тоже так думают. — Взгляд брата сквозил непомерным отчаянием, а голос подрагивал.       — Думают, но никогда не озвучат свои мысли и не пойдут на безрассудство! Одна жизнь не стоит тысячи других!       — Ты права, сестра. Мне казалось, что я хорошо держался, но похоже достиг предела… — Он закусил губу и прикрыл глаза рукой. — Я и правда не подхожу на роль наследника.       — Чепуха. — Я поднялась с качелей и заключила Алена в объятия. — Нет никого лучше, кто бы мог стать главой. Тебя все любят, ты же знаешь.       Почему я не спросила, что или кто надоумил брата на подобные мысли? Почему списала всё на то, что это из-за предстоящего отъезда? Брат ведь так резко замкнулся в себе. Я должна была быть рядом, как и он, когда мне было плохо, но думала лишь о себе и своей участи. Ален никогда не сомневался, хоть и был мягкосердечным. Что с ним случилось? Может ли всё началось ещё тогда? Кто-то манипулировал братом и сбивал его? Нет, это безумие. В маркизате никто бы не пошёл на подобное.       Я тяжело вздохнула и прикрыла лицо рукой. Всей душой ненавижу это место. Оно постоянно сводит меня с ума. Из-за того предсказания я устала ломать голову. Чем больше начинаю думать о предательстве, тем сильнее меня охватывает отчаяние. Сильные порывы ветра колыхали деревья, пытаясь сорвать с них ещё зелёную листву. Скоро наступит осень. Прошёл месяц, идёт второй. От отца нет известий, а я до сих пор здесь. Закусив губу, я ударила кулаком в стену. Меня опалила такая жгучая ярость, что на мгновение перед глазами поплыли черные круги. Рука пульсировала болью, а пальцы начали неметь. Боль была тянущая, и совсем не заглушала ощущение беспомощности. Нет ничего хуже её. Когда осознаешь всю бесполезность, в первую очередь начинаешь ненавидеть себя. Я уткнулась головой в стену. Со стороны, наверно, выгляжу сумасшедшей. Хотя плевать я хотела на мнение окружающих.       — Молодой господин, почему вы до сих пор на улице? — Обеспокоенный голос Даники прозвучал совсем рядом. — О, богиня, что произошло с вашей левой рукой?       — Оставь меня, я хочу побыть один. — Прошептала я.       — Вы уже несколько дней ходите сам не свой. Пропускаете приёмы пищи, так нельзя. У вас слабое здоровье.       — Я же сказал тебе уйти.       — Моё место рядом с вами так всегда будет, чтобы вы не говорили.       — Пошла вон! — Прокричала я, посмотрев на девушку. Она сжалась и отошла на несколько шагов.       Чувство вины не заставило себя долго ждать, оно быстро охватило меня. Я сорвалась на Данике, так делать нельзя. В собственных ошибках и заблуждениях, мы виновны сами, а ни кто-то другой. Закусив губу, я приблизилась к горничной и, положив руку на щёку, произнесла:       — Прости…       — Что заставляет ваше сердце так метаться и страдать? Почему вы мне ничего не рассказываете? Вы мне больше не верите? — Даника всхлипнула.       — Это не так. Ты была рядом со мной в самые ужасные времена. Я люблю тебя так же, как и прежде.       — Молодой господин, не несите всё на своих плечах. Мне тяжело видеть вашу боль.       Я притянула Данику к себе, заключив в объятия. Я схожу с ума только от одной мысли о том, что-то в маркизате есть предатель, который находится рядом. Моё сердце сжимается от боли. Неужели, всё что я знала и знаю, ложь?       — Позвольте, я обработаю ссадины на вашей руке. Даже если вам не хочется ужинать, думаю, от чая вы не откажетесь. — Даника отстранилась от меня и улыбнулась.       — Спасибо.       Мы расположились на кровати. Я молча смотрела, как моя горничная возилась с выплеском моей злости. Я уже жалею, рука ужасно болит, но кричать было нельзя. Вариант что-нибудь ударить казался самым удачным. Я бы, конечно, предпочла, чтобы на месте голой стены, как волшебству, возникло лицо императора. Вот тогда бы мне стало легче, несмотря на всю боль. Хотя после этого меня бы ждала гильотина или ещё что похуже. Притворятся мужчиной и быть им разные вещи. Бить стены и чужие лица по их части, я пацифистка. Хотя, сейчас, уже не уверена в этом.       — Вы мучаетесь из-за Его Сиятельства? — Поинтересовалась Даника.              — Не только. Причин для беспокойств у меня много. — А после предсказания их стало ещё больше.       — Вам же сказали, что Марк жив, а это значит, он обязательно найдёт вашего отца и мы все вернёмся домой.       — Они и сами не уверены, что Марк жив. Мы даже не знаем, где находился лагерь. Их тела могли просто ещё не найти. Та местность еще опасней и непроходимей, чем земли маркизата. — С моих губ сразу же сорвался тяжелый вздох. Даника тоже ведь влюблена в Марка, как я могла упустить это и сказать столь жестокие слова. — Прости, я не должен был этого говорить.       — Я не злюсь на вас. Вы ведь тоже беспокоитесь о нём. — Она слабо улыбнулась.       — Может, я покажусь тебе жестоким, но мои мысли только об отце.       — Раньше…       — Так было раньше. Теперь он просто рыцарь моей семьи и не более. — Я сразу же пресекла любые попытки напомнить о прошлом. Это лицемерно с моей стороны, ведь я сама постоянно грежу о былых днях. Я взяла её за руки. — Надеюсь, тебе улыбнётся удача, и я посмотрю на твою свадьбу. Ты будешь очень красивой невестой.       — Вы не против, если мы с Марком станем парой? — Она удивлённо посмотрела на меня.       — Конечно же, нет. — Я рассмеялась и щелкнула её по носу. — Ответь мне почему же я должен быть против?       — Но я думала…       — Значит, ты думала неправильно. Я люблю тебя и очень дорожу, поэтому желаю только счастья.       — Спасибо огромное, я тоже вас люблю, молодой господин.        Даника кинулась ко мне в объятия. Видимо, её чувства к Марку очень серьёзные. Из них выйдет отличная пара, если мы, конечно, все останемся живы и вернёмся домой. Хрупкая надежда на спасение отца была связана именно с ним. С тех пор, как я очнулась в этом теле, мы были неразлучны. Я, Ален и Марк всё свое время проводили вместе. Мы с Аленом воспринимали его как старшего брата. Он заботился о нас и оберегал. Для отца и матушки Марк словно родной сын. Он живёт в нашем поместье ни как рыцарь или слуга, а именно член семьи. Став старше, Марк начал везде сопровождать отца, как его правая рука. Со мной он ласков и мил, дарит украшения и книги. Можно сказать, что в какой-то степени он мне нравился, как мужчина. В такого, как он невозможно не влюбиться. Высокий, с подтянутой фигурой, обладающий приятным голосом и красноречием. Всегда готов прийти на помощь. Что таить, почти все горничные нашего поместья питали к нему чувства. Точёные скулы, манящие карие глаза и не менее привлекательные губы, а его ярко-рыжие волосы тяжело забыть. Матушка всегда сожалела, что Марк не сможет на мне женится. Хоть я ему и нравлюсь. Сам он мне об этом никогда не говорил. После смерти брата, я отдалилась от Марка, несмотря на что он тоже знает правду. Вся моя недолгая любовь и влечение исчезли, как дым. Они стали для меня слишком незначительными. Я сказала об этом Марку, и чтобы теперь он держал дистанцию рядом со мной, потому что та Алесса умерла вместе с Аленом. Действительно ли Марк жив, или я просто тешу себя напрасными надеждами? Вернётся ли наша тихая жизнь в прежнее русло? О чём я думаю, она уже давно изменилась.       Зачем мне вторая жизнь, если и в ней я ничего не решаю, а просто наблюдаю со стороны зрителя? После смерти моих настоящих родителей, меня отдали на воспитание тёти. Знала бы я, чем это всё закончится, то слёзно бы умоляла о приюте. Та женщина помыкала моей жизнью, как хотела. Я не имела права голоса в собственном доме. Не могу пожаловаться, что жила в бедности. Мои родители были состоятельными людьми и тратили деньги с умом. Тётя же всё спускала на всякий бесполезный мусор. Так помимо этого, она привела в дом любовника, который попытался изнасиловать меня. Собственно, тот человек и стал причиной моей смерти. Очнувшись, я тяжело переживала последствия. Даже крикнула маркизу, чтобы он не смел ко мне прикасаться. Его лицо в тот момент тяжело забыть. Любимая дочь, которая очнулась после тяжелой болезни, смотрит на него с отвращением и шарахается, словно от чумы. Благодаря поддержке Алена и родителей, я постепенно отпустила прежнюю жизнь и предпочитаю не вспоминать о ней. Бывают, конечно, исключения, например, сегодня.       Когда на дворец опустились сумерки, и Даника тихо сопела в моей постели, я вышла из комнаты и направилась в библиотеку. Хотя бы из окон посмотрю на внешний мир. Окна моей комнаты выходят лишь на безжизненный сад, а ограждения настолько высокие, что скрывают всё, что за ними. Мне нужно убрать это чувство беспомощности и тоски, или не смогу уснуть целую ночь. Дворец ещё мрачнее в это время суток. Из-за его тяжелой атмосферы, мне тяжело сосредоточиться на хорошем. Будто эти стены видели только печаль. Интересно, когда здесь жили предки нашей семьи, всё было так же, или нет?       Я забралась на широкий подоконник и, поставив подсвечник рядом, рассматривала всё, чего касался свет полной луны. Ряд небольших деревьев, и лабиринт, созданный из высоких кустов. Я бы в нём точно заблудилась. Кажется, в середине есть фонтан. Вдали виднелся отблески фонарей. Столица такая огромная, я посмотрела лишь малую часть. Хотела бы я вернуться домой, хотя бы в середине осени. У нас пройдёт небольшой фестиваль и праздник урожая. Земли маркизата не особо плодородные, но все так стараются и заботятся о них. Увидеть бы, как в деревне зажигается костёр на площади, танцующих и поющих жителей, детей, что будут устраивать переполох. На лицах всех будут улыбки, и они на короткий миг забудут о своих тяготах.       — Что ты здесь забыл, в такой час?       От резкого голоса, я подскочила с подоконника, зацепив подсвечник. Он упал на мраморный пол с громким лязгом и покатился в самую тёмную часть библиотеки.       — Да, что с тобой не так? Почему ты постоянно устраиваешь шум и тревожишь других людей? — Император медленно вышел из-за одно из стеллажей с книгой в руках.       — Моё почтение, Ваше Величество, и простите за произошедшее. — Я кротко склонила голову.       — Я задал вопрос, отвечай. — Строго потребовал он.       — Вы задали, по-моему, три вопроса, на какой из них вы хотите получить ответ?       — Тот, на который ты не ответишь мне вопросом, снова.       — Прошу прощения, такого нет. — У нас появляется дурная традиция сталкиваться с друг другом, да и ещё в тёмных помещениях.       Мой взгляд устремился к императору. На нём была тёмная рубашка, закатанная до локтей и, тёмные брюки с высокими сапогами. Волосы растрёпаны, как обычно. Я нахмурилась, от его неряшливого вида. Кто сейчас признает в нём императора?       Я обратила внимание на книгу у него в руках. Это же та самая книга сказок, которую я рассматривала в первый раз, когда оказалась в библиотеке. Значит, она и вправду принадлежит императору. Неужели он её постоянно читает? От этой мысли стало смешно, поэтому я не смогла сдержать улыбку.       — Что тебя развеселило? — Нахмурившись, спросил мужчина.       — Мне не весело. — Я сложила руки на груди.       — Ты улыбался, как идиот. — Вот козёл, каждое слово из его уст — это оскорбление.       — Я не могу просто улыбнуться? Не все же ходят с каменным выражением лица, как вы.       — Если человек улыбается без причины, это признак душевного заболевания. — Его губы исказила кривая усмешка.       — Смею предположить, вы у нас очень разбираетесь в подобном? — Мне хотелось закатить глаза, но я сдержалась.       — Снова грубишь?       — Я просто задал вопрос, где вы увидели грубость?       — Просто? — Император с громким хлопком закрыл книгу и подошёл ко мне. Мы находились всего в одном шаге друг от друга.       — Именно.       Я старалась не смотреть на него, к сожалению, получалось плохо. Мой взгляд постоянно притягивали символы на его руках. Они ведь связаны с магией и схожи с моей меткой. Это не удивительно, её ведь наложил предок императора, который захватил трон. Неожиданно император выставил руку вперёд, от неожиданности я чуть не споткнулась. Мне казалось, что я упаду, но мою кисть крепко обхватили и потянули вперёд. Я тут же врезалась в мужскую грудь.       — Прошу прощения. — Быстро пробормотала я.       — Почему ты такой неловкий и неуклюжий? — Император тяжело вздохнул.       — Простите.       — Прекрати извиняться, это злит и раздражает.       Я быстро проглотила новое извинение, которое уже было готово сорваться с моих губ.       — Ты пялился на мои метки. Я думал, тебе будет удобнее их рассматривать, если я протяну руку. — Его неожиданное объяснение меня удивило и смутило.       — Я не пялился, а проявлял интерес. Они довольно необычные. — Предательский жар, коснулся моих щёк.       — Другие люди выбирают совсем иные сравнения. — Послышался громкий смешок. — Ты такой странный.       — Вы тоже… — Я набралась смелости и посмотрела прямо ему в глаза. Я так сильно ненавижу этого человека, и всё же, мне он мне интересен, в некотором смысле. У меня так много вопросов, которые я никогда не произнесу вслух.       — Расскажешь, почему пришёл сюда ночью? — В этот раз его вопрос прозвучал спокойно и даже мягко, без малейшей капли насмешек.       — Мне не спиться, я хотел увидеть не только безжизненный сад. Подобный пейзаж навевает тяжёлые мысли. — Честно ответила я.       — А меня он успокаивает.       — Вы не любите цветы.       — Прозвучало не как вопрос, а утверждение.       — Ваш брат упоминал это.       — Он и правда много болтает. — Мужчина недовольно хмыкнул.       — Это было тайной? — Я усмехнулась.       — Да, государственной. — Уголки его губ слегка приподнялись. Богиня, неужели он пытается шутить?       — Я не собираюсь никому её рассказывать, поверьте.       — Надеюсь, а то знаешь, что будет.       — Снова запугиваете? — Я вопросительно выгнула бровь.       — Нет, предупреждаю.       Он развернулся, и направившись к одному из стеллажей, поставил книгу со сказками на место. Даже не верится, что мы с ним так спокойно и непринуждённо общаемся.       — Я хотел сказать тебе об этом завтра, но мы напали на след твоего отца.        Стоило мне услышать эти слова, как я почти подбежала к императору, и выпалила первое, что пришло в голову:       — Где?       — Точное местоположение тебе ничего не даст. Возможно, он в плену у кочевников. — Я чувствовала, что пульс начал ускорятся всё сильнее.       — Вы считаете его предателем? — Мой голос задрожал.       — Я не исключаю подобной версии. Мы в любом случае продолжим поиски. Мне нужны ответы, которые может дать лишь маркиз.       — Благодарю. — Прошептала я. После столь долгого ожидания, наконец-то нашли хоть что-то. Плен не лучше, чем смерть, но я не могу не радоваться. Мне стало капельку легче.       — Прибереги свою благодарность для другого раза и не броди ночью по дворцу. Именно в это время он опасен сильнее всего. Я пришлю гвардейца, чтобы он тебя провёл до комнаты.       Я растерялась и не знала, что сказать. Моё представление о правителе снова дало трещину, и мне это не нравилось. Я не хочу видеть в нём хорошие черты. Он должен остаться для меня бездушным тираном. Тогда мне будет проще ненавидеть этого человека.