Сад Безмолвных Обещаний

      Наш разговор с Мариссой постоянно сводился к Эдварду. Какими бы непонятными их отношения не выглядели со стороны, она беспокоится. Хотя Марисса не из тех людей, кто явно показывает свои эмоции. Эта женщина всё умело прикрывает улыбкой. Она находится во дворце очень долго и привыкла рассчитывать лишь на себя. Её жизнь была усыпана не цветочными лепестками, а битым стеклом. Марисса редко ослабляет стену, которую воздвигла вокруг себя.       Услышав стук в дверь, я незамедлительно вышла из комнаты. От меня не укрылось то, что Иан выглядел значительно бледнее, чем когда мы виделись. Волосы растрёпаны, пуговицы на форме застёгнуты неправильно. Весь его вид неряшливый. На лбу виднеется испарина и выступившие вены. Мужчина явно измотан, но пытается не подавать виду.       — Вы в порядке? — Не сдержавшись, поинтересовалась я.       — Да. Мы с Его Величеством упражнялись на плацу. — Спокойно ответил Иан.       — Упражнялись? — Я нахмурилась. — Прошу прощения за мои слова, но вы выглядите так, словно не упражнялись, а кто-то вами этот плац подметал.       — Всё настолько плохо? — Он усмехнулся.       — Немного.       — Если хотите я могу помочь. — Я выставила ладонь вперёд.       — С помощью дара?       — Почему нет? Моя сестра помогала мне и отцу после тренировок или обучения. — Благо ложь слетела с моих губ без запинки. Это я помогала брату, а не наоборот. Хоть он и говорил, что тратить дар на подобное не стоит.       — Она владела даром лучше, чем ты? — Его тон был вкрадчивым и осторожным, словно Иан пытался не обидеть меня или случайно задеть.       — Да. Мне просто пришлось приложить побольше усилий, чтобы не отстать от неё. — Ещё одна ложь летит вслед за предыдущей. В маркизате я делала вид, что постоянно упражняюсь с магией. Дар Алена был развит хуже, чем мой. Мне нужно было сделать всё как можно убедительней.       — Ваш отец давал вам поблажки?       — Нет. — Я отрицательно покачала головой. — Отец — строгий наставник. Он не брал в учёт то, что мы его дети. Во время обучения мы были лишь учениками.       — Что ты представляешь, когда используешь дар? — Мужчина приложил свою ладонь к моей. Она немного прохладная и мозолистая.       — Нити. — Я улыбнулась. — Как наша богиня сплетает нити в единое целое, я пытаюсь представить то же самое.       — Что ещё?       — Поток, но не бурный, а будто у маленького ручья. Он тихий и мягкий, осторожно бежит по камням и что-то нашёптывает им. С человеческой жизнью нужно обращаться бережно, нельзя торопиться.       — Звучит красиво. — Иан улыбнулся мне в ответ. Сейчас его лицо не выглядело пугающим, как в нашу первую встречу.       — Я что-то почувствую во время лечения?       — Возможно.       Я протянула ему вторую ладонь. Он не доверяет мне, и это понятно. Для Иана на первом месте безопасность императора. Мужчина тщательно прощупывает человека и пытается решить, можно ему доверять или нет. Он действует осторожно, не торопясь и тихо наблюдает. В глазах Иана я представляю угрозу. Немного смешно, но отношение моей семьи и императорской всегда были натянутыми. Мы словно застрявшая в горле кость друг у друга. Иан медленно проводит пальцами по моей ладони. Мне немного щекотно. По коже бегут мурашки. Я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Он внимательно рассматривает мои ладони, словно по ним можно что-то понять. Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь. От незначительного использования Дара мне не станет плохо. Это не серьёзная травма.       — Что-то почувствовали? — Спрашиваю я.       — Да, но ощущения странные не знаю, как их описать. — Иан вновь нахмурился.       — Наверное, красноречие не ваша сильная сторона.       — Им наделён Эдвард. — Он касается моего левого запястья. — Откуда эти шрамы?       — Остались после нападения, как и всё остальное. — На моих губах появляется кривая усмешка.       — Ты говорил, что из-за травмы не можешь владеть мечом. Не пробовал другой вид оружия?       — Отец учил меня стрелять из ружья. Получалось неплохо, но и не идеально. Тем более мне не особо нравится заниматься подобным. — Хотя подарок императора я ношу при себе. Надеюсь, он мне никогда не пригодится.       — Его Величество любит охоту.       — Он же почти не покидает дворец. У императора есть на подобное время?       — Есть и другой вид охоты. У Его Величества необычный ход мышления, поэтому он находит альтернативу всему. — Мне не нравятся ни его слова, ни то, как они звучат. Особенно учитывая то, что я видела после прогулки в лабиринте.       — Император хоть когда-нибудь вызывал у вас страх? — Я действительно хотела это знать. Иан долго находится подле него и так предан.       — Только до тех пор, пока я не узнал его лучше. Тем более ко всему со временем привыкаешь. — Мужчина едва заметно улыбнулся.       — Привыкаешь…       — Ты услышал лишь мои последние слова, а не то, что я сказал до них. Не суди его по сплетням или слухам. Он видел много плохого, а когда происходит подобное, люди меняются, и чаще всего не по своей воле.       — Ваше мнение нельзя считать объективным. Вы близки с императором и не можете давать оценку, не руководствуясь чувствами.       — Ты ужасно упрямый. — Он шумно вздохнул и покачал головой.       — В следующий раз усердствуйте на тренировках, но в пределах разумного. Всему нужно знать меру. — Лучше перевести разговор на другую тему. Хватит мне думать об императоре.       — Ценю твое беспокойство, но слушать не стану.       — Почему?       — Не хочу через пару лет быть прикованным к постели. — Мужчина сложил руки на груди.       — Я не вижу взаимосвязи.       — Ты или твой отец когда-нибудь видели настоящего главу моей семьи?       — Немного глупый вопрос. — Нахмурившись, ответила я. — Это ведь было сегодня.       — Ошибаешься. Настоящий глава — моя бабушка, но она уже как пятнадцать лет не поднимается с постели.       — Это болезнь?       — Последствие применения дара. Со временем тело перестаёт функционировать. Отказывают руки и ноги, даже слово не сможешь произнести. Ты всё понимаешь и слышишь, но остаёшься неподвижным. Бабушка не использовала дар часто, поэтому не может ходить. — Мои внутренности скрутились в тугой комок. Это не жизнь, а существование. Оно даже хуже смерти.       — А ваши родители? — Тихо поинтересовалась я.       — Моя мать была женщиной с низкими моральными устоями. Отец слишком любил использовать дар. В итоге одна умерла от алого порошка, а другой стал прикован к постели и вскоре последовал за ней.       По телу прошёлся озноб. Алый порошок — это наркотик. Я лишь краем уха слышала о нём от отца. Наркотик производят из сока цветов. Его цвет очень яркий и даже при обработке остаётся прежним, поэтому название такое. Ещё его называют «Алой смертью». Я старалась заглушить неприятные воспоминания. Перед тем, как я умерла, мне тоже что-то подсыпал ухажёр тети. Моё тело резко стало ватным и непослушным. Я не понимала, что происходит и где нахожусь. В итоге я всё-таки сбежала от тёти, как и хотела всю жизнь. Но для этого мне пришлось умереть. Я крепко закусила щёку изнутри, чтобы сохранить внешнее спокойствие.       — Я был бельмом на глазу у дедушки и бабушки, поэтому они не придумали ничего лучше, чем отправить меня ко двору. Мать Иоланы умерла в родах, но она была официальной женой. А моя обменяла меня на мешок монет, чтобы купить наркотики. Если бы не дар, навряд ли я что-то бы стоил. — Тон Иана был спокойным. Но я и сама часто пытаюсь выглядеть равнодушной, рассказывая о том, что причиняет боль.       — Простите за мой вопрос. Мне очень жаль. — Я искреннее сожалела, что завела разговор на слишком личную тему.       — Думаю, мы квиты. Пойдём, я провожу тебя к Эдварду. Мы и так задержались.       Услышав подобные истории, на душе всегда становится гадко. Хотя теперь более-менее понятны отношения Иана к семье Мейер. Для него на первом месте император, а не те, кто, по сути, избавился от ребёнка. Тем более происхождение матери Иана играет свою роль. Для аристократии запятнать честь и репутацию недопустимо.       Когда мы подошли к комнате, Иан слабо улыбнулся и молча направился дальше по коридору. Я даже не успела спросить, зайдёт он со мной или нет. Их дружба с Эдвардом странная. Иан вроде бы переживает за него, но они постоянно ссорятся. Я глубоко выдохнула и постучала в дверь. Не произошло ровным счётом ничего. Только тишина. Я постучала ещё раз, более настойчиво. Через пару минут за дверью послышались шорох и едва различимая ругань. Эдвард пребывает не в самом лучшем расположении духа.       — Добрый вечер. — Улыбнувшись, произнесла я, как только дверь открылась.       — Не особенно он добрый. — Пробормотал мужчина, поправляя растрепавшиеся волосы. От запаха его перегара запросто бы умер табун лошадей. — Вижу, тебе лучше.       — Не могу сказать тоже самое о вас. — Я хмыкнула.       — Я просто…       — Жалеете себя? Пытаетесь утопить горе в вине? — Спросила я, не дав ему закончить предложение.       — И то, и другое, как видишь, легче не стало. — Эдвард криво усмехнулся. — Проходи, правда, будь осторожнее и не споткнись.       Я нахожусь в этой комнате второй раз, и сейчас она выглядит, словно после погрома. Эдвард, видимо, этим занимался. На полу разбросаны подушки, книги, статуэтки и бутылки от вина. В воздухе стоял спёртый запах сигарет и спиртного с примесью пота и женских духов. Мне уже доводилось видеть подобные беспорядки. Я не испытывала брезгливость. Скорее этот погром напоминал мне прежние времена. До тех пор, пока наша жизнь не изменилась.       — Если есть время подожди, я приведу себя в порядок. По крайней мере, попытаюсь. — Мужчина направился к двери, которая находилась в правом углу комнаты.       — Мне некуда торопиться.       Пока Эдвард отсутствовал я открыла окна, поставила книги в шкаф, расставила статуэтки, подушки вернула на кровать и диван. У Марка периодически случались такие перепады настроения. Он давно жил в маркизате, но не родился в нём. Отец говорил, что встретил Марка в столице и предложил уехать. Он без долгих раздумий согласился. По словам Марка вся его семья погибла, когда он был маленьким. Ему удалось спастись благодаря горничной, которая спрятала Марка за камином. Это было какое-то нападение, он плохо запомнил, что случилось. Порой Марк впадал апатию, смешанную с агрессией. Запирался в комнате и иногда громил её. Мы мало о нём знали и знаем. Марк человек, который сам себе на уме. Он был близок со мной и братом. Родители его любили, заботились и считали членом нашей семьи.       Иногда Марк меня пугал, особенно после того случая, когда он избил мужчину, который случайно его толкнул. Я громко кричала, чтобы Марк остановился, но он будто не слышал меня. Марк не контролировал себя. Взгляд был полон злобы и странного блеска. Я впервые видела его таким. Он относился к нам с теплом и добротой. Это зрелище выбило у меня почву из-под ног. К счастью, отец оттащил Марка, и только тогда он успокоился. Марк попытался подойти ко мне, но увидев его окровавленные руки, я отшатнулась и побежала к брату. Воспоминания о прошлой жизни нахлынули на меня подобно урагану. Я вновь испытала безумный страх перед мужчиной. Наверное, с тех пор мы начали отдаляться. Брат старался находиться рядом и следить, чтобы мы с Марком не оставались наедине. Ален тоже охладел к нему. Их дружба стала не такой крепкой, как раньше.       — Ты не должен был это делать. — Голос Эдварда вернул меня из размышлений.       — Не хотел сломать ноги. Они у меня и без этого функционируют не самым лучшим образом.       — Ты словно привык видеть подобное, даже бровью не повёл. — Эдвард расположился на диване. Вид у него был намного лучше. Он принял ванну и переоделся. Белоснежное полотенце, которое свисало с его шеи, так и норовило упасть.       — Не сказать, что привык, но несколько раз бывало. — Я присела рядом с ним.       — Забыл спросить причину твоего визита.       — Может, я соскучился. — Мои губы растянулись в ироничной улыбке.       — Конечно. Я так и подумал. — Эдвард тихо рассмеялся.       — Тогда зачем спрашивать, если уже знаете ответ на свой вопрос?       — Ты правда в порядке? Я привёл тебя в театр и бросил посреди той суматохи. — В голосе мужчины слышится грусть и сожаление.       — Вы меня не бросали, я сбежал. Мой вид был действительно ужасным, но не смертельным. Я немного перестарался, использовав дар. Часть вины лежит и на мне, не изводите себя зря.       — Ты думал о других, а я о себе. Надеялся на что-то, только и сам не понял, на что. — Он прикрыл глаза рукой.       Я встала с дивана и, забрав полотенце, накинула его Эдварду на голову. Он даже не пошевелился. Лучше бы побеспокоился о своём здоровье. Я с безразличным видом принялась вытирать волосы Эдварду, так, как это делала брату. Иногда мне казалось, что Ален намеренно плохо это делал, чтобы я отчитала его и сделала всё сама.       — Что ты делаешь, чтобы отвлечься? — Спрашивает мужчина.       — Раньше плавал в океане. Мне нравилось погружаться под воду, это успокаивало. — Плавала я не часто, потому что вода почти круглый год холодная. Маркизат — не юг столицы.       — Значит, ты хорошо плаваешь?       — Это было раньше. Хотя я бы мог выбраться из пруда самостоятельно без чьей-либо помощи, но он слишком странный. — В тот миг действительно творилось чёрт знает, что.       — А сейчас?       — Ничего не делаю. Из-за травмы мне запретили приближаться к океану. Моя нога может отказать в любой миг, и я утону. — Мои руки замерли. Хотя один раз я намеренно пошла к нему. Если бы не Даника, возможно, я бы совершила то, что задумала. После матушка ударила меня по щеке так сильно, что след долго не сходил. Прежде она никогда не поднимала на меня руку. Лишь редко повышала голос.       — Травма настолько серьёзная?       — Лекарь сказал: чудо, что я вообще остался с ногой. Мне могли её и отрезать.       — Почему ты так спокоен? — Эдвард резко скидывает полотенце, и оно падает на пол.       — Потому что всё уже случилось и прошло. — Я шумно и разражено вздыхаю. — Не тратьте время на жалость к самому себе, а попытайтесь исправить ситуацию. У вас, по крайней мере, есть на это шанс. Другим его никто не предоставлял.       — Мы говорили о тебе, а не обо мне.       — Вы спросили, я ответил. Хотите помириться с братом ступайте к нему и спокойно поговорите. Вы взрослый человек. От недомолвок ваше с ним непонимание только растёт. Не заставляйте других беспокоится о вас понапрасну.       — Ты тоже беспокоился? — В его глазах появился озорной блеск.       — Было это не так то я бы не пришёл к вам.       — Я знал. Всё-таки ты не такой неприступный каким пытаешься выглядеть.       — Не понимаю, о чём вы. — Я нахмурилась.       — Ты всегда стараешься держать дистанцию и отгораживаешься от всех стеной.       — На это есть веская причина, и я вам её не назову. Опережая ваш вопрос, могу сказать, что всё дело не в неприязни. Я бы не помог вам, будь причина лишь в ней. Как только моего отца найдут, я покину эти стены.— Живым или мёртвым — всё зависит от решения императора.       — Уедешь и не обернёшься?       — Именно так. Меня ждут те, кому я нужен.       — А если здесь ты тоже кому-то нужен? — Какой странный вопрос.       — Это невозможно. Все, кто мне дорог, либо в маркизате, либо пропали.       — Со временем всё может измениться. Что тогда ты выберешь? — Да, что с ним такое? Почему Эдвард решил спросить подобную бессмыслицу?       — Маркизат. Я всегда буду выбирать его. — Без раздумий ответила я.       — Хорошо. Спрошу по-другому. Ты когда-нибудь любил?       — Нет. Но я точно знаю, что со временем угасает даже настоящая любовь, и не рискну всем ради мимолётных чувств. — В моей прежней жизни любовь была последней, о чём я думала или переживала.       — Ты так говоришь, потому что не влюблялся. — На губах мужчины появилась слабая и грустная улыбка. Он внезапно встал с дивана, поэтому я отшатнулась назад и чуть не упала, но Эдвард успел меня придержать.       — Другого ответа у меня не будет.       — Всем свойственно ошибаться. Представь, что твоё сердце замирает, а руки дрожат, потому что одно лишнее касание вызывает волнение. — Одной рукой он обвивает мою талию, а второй приподнимает подбородок. Его лицо находится слишком близко, поэтому я чувствую горячее дыхание на своей коже. — Тебе больно находится рядом, и в разлуке не лучше. Ты попадаешь в замкнутый круг и не можешь из него выбраться.       — Довольно. — Я отвернулась. — Вы пытаетесь использовать меня, чтобы избавится от того, что сейчас перечислили. Я не хочу любви, но и неразборчивых связей тоже. Запомните, я не инструмент и не лекарство от одиночества. Я могу вам дать лишь совет и дружбу, иного не будет.       — Справедливо. — Мужчина опустил руки и отступил в сторону.       — Надеюсь, вы меня услышите и поймёте.