Сад Безмолвных Обещаний

      Если есть на свете человек, который никогда не испытывал ревность, я ему завидую, потому что это отвратительное чувство. Оно, словно мерзкий и жгучий клубок, распространяется по сердцу, заставляя его мучительно сжиматься. Хотя разумом я понимаю, что не должна испытывать подобных чувств, но ничего не могу с собой поделать. Может, Марисса намеренно мне рассказала, что невеста императора устроила дебош в гареме и облила одну из наложниц горячим чаем. Не просто наложницу, к ней император проявляет наибольшую благосклонность и часто навещает. Он даже отложил все дела, чтобы узнать, как она себя чувствует. Меня эта новость почему-то расстроила и немного зацепила.       Ладно, буду честной — она испортила мне настроение до такой степени, что я не смогла нормально пообщаться с Марком. Я хотела рассказать, что уезжаю на пару дней в охотничьи угодья, но все мои мысли были заняты совершенно другим. Мне с таким трудом получилось уговорить Иана дать мне хотя бы полчаса, чтобы попрощаться, а в итоге я и не связала пару нормальных фраз. Вот поэтому я и не хочу быть связанной с таким мужчиной. Возле императора постоянно крутится множество красавиц, и стать запасным колесом в этой огромной телеге я не желаю. К сожалению, наши чувства не то, что мы можем контролировать. Сердце зачастую перевешивает голос разума.       Некоторые говорят, что любовь предопределена. Я не знаю, насколько правдиво эти слова. Я всегда считала, что любовь не просто должна быть. Она должна помогать людям становится лучше, а не тянуть на самое дно. Любовь неосязаема, её нельзя потрогать, только почувствовать. Мне определённо нужно время, чтобы полюбить человека. Я не могу сразу открыться кому-то. Бывают такие исключения, как Ален и Марисса, но их брать в расчёт нельзя. Я чувствую в них что-то родное и близкое. А вот с императором дело обстоит иначе. Он привлекает меня именно как мужчина. У меня хватает смелости признаться в этом. Если бы мне помогло отрицание всего, то я бы продолжала так делать. Пытаться подавить настоящие эмоции и чувства очень тяжело. Ты словно ломаешь себя. И мне придётся это делать до тех пор, пока я не покину столицу. В маркизате я буду снова занята делами. У меня не останется времени, чтобы задумываться о подобном. Так постепенно, шаг за шагом, всё забудется.       — Ты сегодня молчалив. Это не похоже на тебя. Ты даже на шутки не реагируешь. — Эдвард положил свою ладонь на мою.       Мы с ним находились в одном экипаже. Дорога к охотничьим угодьям была не близкой и немного утомительной. Радовало, что она была более-менее ровной, поэтому карету не трясло так сильно, как могло.       — Меня слегка мутит. — Ответила я. Это было правдой лишь наполовину.       — В автомобиле было бы получше, но он не проедет, до угодий.       — Ничего страшного, я потерплю не беспокойтесь.       — Ты плохо переносишь путешествия? — Поинтересовался мужчина.       — Да. После нападения, мне порой некомфортно в экипаже.       — А как ты добрался до столицы?       — Я был слишком погружен в размышления, и рядом со мной была моя горничная. Она бы помогла мне в случае чего. — Я шумно вздохнула. — Даника видела не одну мою истерику или приступ паники.       — Я заметил, что вы с ней очень близки. Когда мы садились в экипаж, она смотрела на меня довольно устрашающе. — Эдвард издал тихий смешок.       — Прошу, не злитесь на неё. Даника просто очень беспокоится обо мне. — Не хватало, чтобы её наказали за оскорбление.       — Она для тебя много значит? — Не понимаю, нужна ли ему подобная информация из-за любопытства или нечто другого.       — Да. Я люблю её, но не как мужчина женщину. Больше как младшую сестру и хорошую подругу.       — У тебя странные отношения со своими слугами. Один на шее у тебя виснет и осыпает пылкими признаниями, другая словно боится, что к тебе приблизятся посторонние.       — На это есть свои причины. — Я нахмурилась.       — Недоверие к обитателям дворца и столицы?              — Скорее благоразумное опасение. У нас всегда были натянутые отношения, поэтому ничего хорошего не ждёшь.       — Справедливое суждение. — Мужчина утвердительно кивнул. — А ты изменил своё отношение к нам?       — К вам это к кому именно? Спрашивайте, пожалуйста, поточнее.       — Например, к моему брату. — Проклятье, почему всё свелось к императору?       — Я понял, что он хороший правитель. — Нужно осторожнее подбирать слова.       — И больше ничего? — Эдвард так пристально смотрел на меня, что я почувствовала небольшой дискомфорт.       — Думаю, иного не требуется.       — Не бойся и разговаривай со мной свободно, я не столь дотошен, как Иан.       — Мне нечего скрывать. Я ответил вам так искренне, как только мог.       — С трудом верится. — Он хмыкнул.       — Другого ответа у меня для вас нет. — Я равнодушно пожала плечами и отвернулась к окну.       — Что ты планируешь делать после возвращения домой?       — Буду разбираться с делами, что скопились за мое отсутствие. Работы не мало, я в этом уверен.       — Я даже привык, что ты находишься во дворце. — Мне показалось, или в голосе Эдварда есть разочарование?       — Вам не стоит привыкать, так же внезапно, как приехал, так же я и уеду. Каждый должен находится на своём месте, а моё — в маркизате. — Тем более, мы с императором перестанем видеться, и я приду в норму.       — Я могу уехать с тобой?       — Уехать со мной? — Его вопрос настолько меня удивил, что я не знала, как на него реагировать.       — Да. Я хочу, чтобы ты побыл для меня рыцарем в сияющих доспехах и помог покинуть дворец. — Если это шутка, то она совершенно несмешная. Хотя по лицу Эдварда не скажешь, что он шутит.       — Во-первых, вы не дама, попавшая в беду, а взрослый мужчина. Во-вторых, я не думаю, что император вас отпустит, и это хорошая идея.       — Я погорю с братом. Главное, чтобы ты не был против моего присутствия.       — Вы хоть понимаете, куда хотите поехать? — Я выгнула бровь. — Маркизат не похож на столицу. У нас не устраивается дорогих и шумных приёмов. Люди не ходят в шелках и бархате. Нет ни ресторанов или театров.       — Чем ты обычно занимаешься дома?       — Езжу по владениям, проверяю поля и посевы, спрашиваю у жителей, где требуется помощь и как они себя чувствуют. Работаю с документами и хожу к статуе богини, чтобы помолиться.       — Помолиться? — Эдвард и не пытается скрыть своего скептицизма.       — У нас в маркизате относятся к богине с большим почтением, чем в столице. Её статуя стоит на одном из небольших островов в океане. Статую видно издалека, она довольно внушительных размеров. — Я пытаюсь объяснить всё без раздражения.       — Значит ты из тех верующих, что с благоговением слушают проповеди жрецов и верят в них? — Его лицо скривилось.       — Я верю не в жрецов, а в богиню. У нас есть храм, но он маленький, и там проводят только важные службы. — И то, если бы не магия, которой я владею, и родители с братом, я бы навряд ли приняла веру здешнего мира. — Вы явно недолюбливаете жрецов. На это есть причина?       — Я, по их мнению, отступник веры, потому что меня обучал магии человек, который не связан нашей религией. Тем более, наблюдение, как они делят пожертвования для храма, нисколько не добавляет в моих глазах уважения и почитания.       — Император об этом знает? — Не думаю, что он позволил бы подобному происходить прямо под его носом.       — Конечно. После его визита они закрылись в храме и молились, как ненормальные. Это было то ещё зрелище. Ксандр любого заставит поверить не только в богов, но и многое другое. Он отлично убеждает людей. — Губы Эдварда растянулись в саркастической усмешке.       — Вы имели в виду запугивает? — Я закатила глаза.       — По-моему, это одно и тоже. Ты сказал, в маркизате есть океан, я его никогда не видел. Вот ещё одна причина поехать.       — Вы никогда не покидали столицу? — Эдвард не похож на человека, который постоянно сидит в четырёх стенах.       — У меня слабое здоровье. Почти всё свое детство я был прикован к постели. Родителям сказали, что я могу не дожить и до десяти. Но, как видишь, лекарь ошибся. Хотя это больше заслуга моего брата. Он постоянно искал и ищет способ продлить мою жизнь. — Он, наверное, впервые открыто говорит мне о том, что болен.       — Император беспокоится о вас и дорожит, поэтому и поступает так. Я бы на его месте сделал бы тоже самое. — Но из нас двоих Ален всё же старался больше, чем я.       — Чтобы не говорили о Ксандре, многое неправда, но так лучше. Любое проявление слабости используют против моего брата. На него всегда пытаются надавить. — Управление страной — это огромный и тяжелый труд. На мне только маркизат, но он капля в море по сравнению с целой империей. Император тоже человек, и ему не всё даётся легко. Да и приближённых к нему немного.       — Если вы переживаете, почему хотите уехать? — Осторожно спросила я.       — Ты видел, почему. — Он снова улыбается, но эта улыбка грустная и неуверенная.       — Бежите от собственных чувств? — Я издала горький смешок. Мы с ним занимаемся одним и тем же.       — Жалко выглядит, наверное, со стороны.       — Совсем нет. В какой-то степени я вас понимаю. — Не мне осуждать Эдварда.       — Значит, мы с тобой друзья по несчастью? — Мужчина легонько сжимает мою ладонь.       — Получается, что так.       — Я знал, что она станет невестой брата. Из всех кандидаток Иолана подходила больше всего. Она с детства добивалась всего, чего хотела. Я видел её на приёмах. Мне нравилось стремление этой девушки во всём быть лучшей. На все мои попытки привлечь внимание Иолана отвечала отказом, не давая мне и малейшего шанса. Постепенно интерес перерос в нечто большее. Но мой брат прав, она никогда не заинтересуется мной.       — Потому что у вас нет короны? — Я вспомнила фразу императора, сказанную в театре.       — Амбиций. Мне плевать на власть. Ксандр давно привык к тяжести своего венца. Иан старается доказать своей семье, что чего-то стоит. — Эдвард шумно и протяжно вздыхает. — А я просто хочу быть полезным Ксандру и помочь ему, пока у меня есть время. Для Иоланы мой брат — тот, кто даст ей самое высокое положение из всех возможных, удовлетворит её желания и амбиции. Как бы то ни было, Ксандр мне дороже всех. Я никогда его не предам, особенно ради женщины, чьи чувства могут и не стать взаимными.       — Понимаю. Без толку гнаться за чувствами, рискуя всем, если ничего хорошего не выйдет.       — Вот именно. Ну, что поможешь своему другу сбежать?       — Не жалуйтесь, после. — Строго предупреждаю я.       — Договорились.       — И не устраивайте дебоши в маркизате. Подобные личности для жителей в новинку, не травмируйте их моральное здоровье. Или до столицы будете добираться пешком.       — Я буду хорошо себя вести, обещаю. — Мужчина явно пытается сдержать улыбку, но получается плохо. Внезапно он притягивает меня к себе и крепко сжимает в объятиях.       — Что вы делаете?! — Я пытаюсь отстраниться.       — Ещё немного. Давай побудем так, пожалуйста.       Голос Эдварда тихий. В нём нет обычной насмешки и веселости. Это словно мольба о помощи. Не могу поверить, что подобная мысль пришла мне в голову, но я бы предпочла слушать его глупые шутки. Видеть Эдварда в таком состоянии непривычно. Его ситуация тупиковая. Он не может нормально поговорить ни с императором, ни с Ианом. Эдвард ведь просто влюбился. Мы не выбираем, кого нам любить. Порой я думаю, что если действительно влюблюсь, то возненавижу себя. Я тоже не могу рассказать Данике о том, что обсуждаю с Мариссой.       По-моему, я особо и не задумывалась о том, каково это — быть любимой. Не своими родителями, а людьми, которые не обязаны любить нас. Каждый родитель любит своего ребенка. Эта любовь чаще всего безоговорочная. Но я имею в виду тот вид любви, который не имеет ничего общего с фактом общей крови, текущей по вашим венам. Наверное, я никогда не встречала мужчину, что любил меня. Может, потому что я не искала подобных отношений. Мне было не до них. Я считала, что в моей жизни и так хватает проблем.       Марк часто оказывал мне знаки внимания, но что-то в глубине душе не верило в его чувства, и не верит до сих пор. Я предпочла просто отгородиться от Марка. В любовь и заботу брата я, наоборот, не подвергала сомнению. Именно Ален стал моей опорой в новой жизни. Можно сказать, что его чувства подлатали раны на сердце. Он помог мне вдохнуть полной грудью, не оглядываясь на прошлое. Любовь Алена тёплая и искренняя, но она отличается от той, что возникает между людьми, не связанными кровными узами. Когда дыхание Эдварда коснулось моей шеи, я почти подпрыгнула на месте.       — Чем от тебя пахнет? — О, Богиня, чем он вообще занимается? Разве принюхиваться к другому человеку — не странное занятие?       — Травами. Я наносил мазь и, возможно, ещё маслами. — Нужно заканчивать эти объятия.       — Приятный запах, очень мягкий. Тебе он подходит.       — Поблагодарить вас или оскорбиться? — Пробормотала я.       — Мне нравится находиться с тобой рядом. Сразу становится спокойнее. — Эдвард уткнулся носом в моё плечо. — Может, уедем уже сейчас? Я устал от этих людей. Мне противно их общество. Я обещал помочь брату, но почти достиг предела. Кажется, будто задыхаюсь.       Я не знала, что ответить на его слова, поэтому молча погладила Эдварда по голове. Этот человек постоянно улыбается, но за улыбкой можно спрятать многое. Порой ты не можешь открыться близким людям и давишь свои эмоции, но в итоге они всё равно проявятся, рано или поздно.       — Знаешь, я многое сделал ради брата. Обманывал, играл с другими, узнавал тайны и секреты, но от этого моя собственная душа становится похожей на выгребную яму. И я не знаю, как из этого выбраться. Я привык думать, что мне нравится подобная жизнь. Хотя было бы это правдой, я бы не пытался сбежать. — Голос Эдварда едва слышен, словно он не хочет признаваться в слабости даже себе самому.       — Потому что жить такой жизнью невозможно. Нет ничего плохого в том, что вы хотите её изменить.       — Ксандр не любит слабых людей и тех, кто не приносит пользы.       — Из-за этого вы пытаетесь делать всё через силу? Не нужно жить ради кого-то при этом мучаясь самому. Поступая так, вы проживаете не свою жизнь, а пытаетесь подстроиться под императора. Найдите увлечение или какую-нибудь мечту. Она будет только вашей и ничьей больше. Не живите ради брата, делайте это ради себя самого. — Не уверена, что могу говорить эти слова, потому что я и сама влезла в чужую личину и порой не знаю, как мне поступить.       — Легче сказать, чем сделать.       — Вы сначала попытайтесь. — Строго произнесла я.       — Спасибо. Я подумаю над твоими словами. — Мужчина немного отстранился от меня.       — Обещаете?       — Да. Обещаю.       На губах Эдварда появилась красивая улыбка. Она была искренней, а не фальшивой. Я это чувствовала. Сейчас он не был похож на мужчину, скорее молодого юношу. В отличие от императора, у его брата мягкие черты лица. Эдвард протянул руку и легонько коснулся моей щеки, подбородка и губ.       — Экипаж остановился. Нам пора выходить. — Я поправила платок на своей шее. Мне стало слишком душно.       — Не торопись, я помогу тебе. — Он усмехнулся.       — Не стоит.       — Возражения не принимаются. Не забудь взять свою трость.       Эдвард открыл дверь кареты и, спустившись, протянул мне руку. Как ни крути, это выглядит странно. Мужчина, помогающий другому мужчине, словно он какая-то леди. Обреченно вздохнув, я приняла помощь Эдварда. Чем быстрее всё закончится, тем лучше. В первый день будет проводиться открытие и банкет. Сами соревнования начнутся завтра и продолжаться пару дней. Поэтому гости были одеты с размахом. На дамах шляпы с разнообразными перьями, платья, усыпанные камнями и жемчугом. Мужчины в парадных мундирах и костюмах. Я окинула взглядом палатки с гербами. Видимо, это сделано, чтобы никто не запутался. Только я не вижу герба нашей семьи. Может, она дальше?       — Что ты столь внимательно рассматриваешь? — Поинтересовался Эдвард.       — Ищу палатку в которой буду располагаться.       — Тогда ты смотришь не в ту сторону. — Мужчина указал на огромную палатку с изображением императорского герба.       — Твою… — Я прикрыла рот, чтобы сдержать рвущееся наружу ругательство. — Если это шутка, то она не смешная.       — Почему шутка? Рядом с Его Величеством и мной ты будешь, как за каменной стеной.       — Ещё и цепь мне на ногу или шею наденьте. Я не собираюсь никуда сбегать, не нужно за мной наблюдать. — Сквозь зубы процедила я.       — Это для большей безопасности. Так твоей жизни ничего не будет угрожать. — Да, она будет висеть на волоске.       — А как же моё моральное состояние? — Интересно, у меня ещё есть шанс вернуться во дворец? Желательно как можно скорее.       — Ты выглядишь так, словно собираешься сорваться с места и бежать без оглядки. — Эдвард окинул меня хмурым взглядом.       — Вы очень догадливы. Именно это я и собираюсь сделать.       — Прекрати. — Он легонько приобнял меня. — Тебе не стоит нас бояться, сколько раз повторять.       — Я бы предпочёл проводить свои дни в уединении. Мне нужно немного личного пространства.       — Оно у тебя будет. Палатка просто огромная, там всем хватит места.       Богиня, я не знаю, хочу ли я громко зарыдать или залиться в приступе неадекватного смеха. В моей голове сейчас возник огромный плакат с красной надписью: «Опасность». Почему они не поселили меня отдельно? Могли бы расположить меня в соседней палатке и приставить рыцарей, если действительно беспокоятся.       — Ты знаешь, даже с магическими камнями ночью будет прохладно, поэтому ты можешь лечь спать со мной. Нам будет теплее. Это несомненный плюс. — Губы мужчины изогнулись в игривой усмешке.       — Для кого? — Я чувствовала себя на грани нервного срыва.       — Ты меня взглядом убить хочешь?       — Вы снова догадались.       — Не злись, всё будет хорошо. Ты отлично проведёшь с нами время. — Эдвард склонился к моему лицу.       — Вы слишком близко. — Я попыталась отойти, но он быстро притянул меня к себе.       — В карете ты был более податливым. — Вот сейчас я Эдварда действительно убить хочу.       — Вы в своём уме?! — Я закрыла ему ладонями рот. — Прекратите выражаться двусмысленно. Вас же не так поймут!       Мне хочется провалиться под землю. Я постоянно влипаю в неприятности рядом с Эдвардом. Он просто ходячий магнит для них. Представляю, как мы выглядим со стороны. Вскоре столица наполнится очень весёлыми слухами. Хотя моему отцу было бы не до смеха, если он бы меня застал. Может, просидеть в палатке до самого окончания соревнований? Надеется, конечно, глупо, но всё же.