Сад Безмолвных Обещаний

      Первое, что бросилось мне в глаза сегодняшним пасмурным утром — это огромный букет цветов. Он стоял на столике в высокой вазе с росписью. Цветы в нём были от белоснежных до кремово-розовых. Некоторые я видела впервые в своей жизни. Мне даже пришлось несколько раз протереть глаза, чтобы убедится, что это не плод моего не проснувшегося разума. Во-первых, для нескольких сортов явно не сезон, а во-вторых во дворце не видела и единого цветка. Только кустарники и деревья. Вдохнуть свежий сладковатый запах, было очень приятно. Не помню, когда я получала столь огромный и красивый букет. Да и вообще видела цветы, а не полевые травы. Марк дарил мне букеты, но не такие огромные.       В последний раз мы виделись с императором несколько дней назад. Я по большей части спала после приёма лекарств. Хотя стоит заметить, что они действительно мне помогали. Боль становилась меньше. Единственный дискомфорт в том, что мне всё ещё непривычно просыпаться в незнакомых стенах. Эта комната отличалась от той, в которой меня поселили ранее. Она словно вообще находилась в другом крыле. Сад за окном хоть и полностью сбросил листву, но всё же выглядел опрятным и ухоженным.       Ещё мне тревожно за Данику и Марка. Я не отрицаю своих подозрений по отношению к нему, но всё невозможно за раз вычеркнуть из своей жизни человека, что тебе почти как член семьи. На мои вопросы, связанные с Марком, Ксандр не отвечал и лишь говорил, что я должна набираться сил. Его скрытность слишком очевидна. Ещё и тогда стоило упомянуть кулон, он явно разозлился. Неужели Марк действительно всё это время старался не встречаться с императором, но почему? Что ему сделал Ксандр, что он возненавидел даже одно упоминание о столице?       Они с ним почти ровесники. Когда Марк приехал в маркизат, Ксандр лишь недавно взошёл на престол. Они не могли никак пересечься. Новый император устанавливал свои порядки, а Марка отец выкупил у работорговца, которого после казнили. За нарушение законов. Нет, всё не то. Это никак не может быть связано. Здесь нет причин для ненависти. А если дело действительно в кулоне. Точнее не в нём, а в его владельце. Синий — это цвет императорской власти. Не каждый дворянин наденет на себя одежду в подобной расцветке. Украшение — дело другое. Если бы не реакция Ксандра, я бы даже не обратила внимание. Но есть же причина его злости. Я чувствую, что что-то упускаю, но не могу понять что. Вопросов становится только больше, и никто не хочет дать мне на них ответ. Ещё и от матери нет вестей. Я начинаю не на шутку волноваться. Взяв в руку небольшую записку, я вновь пробежалась по аккуратно написанным строкам. «Я знаю они тебе нравятся. Это не сотня деревьев, как я обещал, но вскоре у тебя будет и она.»              Оказывается, у императора такой красивый почерк. Это лишь частичка того, что мне удалось пока узнать о нём. Но я не могу ей не радоваться. Я действительно влюбилась. Потому что как ещё охарактеризовать мои чувства? Мне хочется быть с этим человеком каждую минуту. Я ощущаю покой и счастье в его присутствии. Хочется узнать о нём как можно больше. Несмотря на его вредность, он заставляет меня улыбаться. И мне горько от мысли, что мы расстанемся.       — Я ненавижу тебя так сильно, что люблю. — Тихо прошептала я.       Услышав за дверью шаги и голоса, я быстро смахнула выступившие на глазах слёзы. Нас действительно ждёт впереди мало хорошего. Только уйти от него ещё хуже, чем остаться. Я говорила, что не буду опираться на чужие желания и мнения, но это не так. Стоит подумать, как отреагирует матушка и отец на то, что император знал о моём притворстве и том, что я чувствую к нему, на сердце начинают скрестись кошки. На последнюю новость они отреагируют плохо, я это точно знаю. Может, отец помягче, но матушка…       — Как я посмотрю, ты совсем не соблюдаешь предписания лекарей? — Эдвард вошёл в комнату. Или он не стучал, или я не услышала стука.       — У меня уже бока от кровати болят. — Пробурчала я.       — Как они могут болеть? Кровать довольно мягкая, а ты явно не привередливая особа.       — Они болят от того, что просто лежу. Мне походить хочется. Хотя учитываю, что меня почти заперли в комнате, далеко я уйти всё, равно не смогу.       — Мы можем сходить к Мариссе. А не то она от угроз перейдёт к действию.       — Кому госпожа Марисса угрожала? — Я нахмурилась.       — Моему брату. Она ему сделала очень много бранных комплиментов. — Эдвард покачал головой и посмотрел на букет. — Представляю, с каким трудом Ксандр подавлял у себя желание избавиться от них, но ради тебя сдержался.       — Почему ему не нравятся цветы?       — На это есть своя причина, которую не я тебя должен объяснять и рассказывать.       — Понимаю. — Я свернула и положила записку на столик. Мы вышли из комнаты, и Эдвард выставил руку вперёд, чтобы помочь мне. Я не стала отказываться. Всё-таки с его помощью я дойду без неожиданных происшествий. Краем уха я заметила, как за нами следовали гвардейцы они держались не слишком далеко и не слишком близко. Да, что происходит? Зачем император ещё и охрану приставил?       — Моя горничная и Марк… — Эдвард даже не дал мне закончить предложение.       — Об этом тоже не спрашивай меня, пока не вернётся Ксандр. Мы, конечно же, друзья, но я не хочу снова вызывать гнев брата.       — Что-то случилось? — По моей коже неприятный холодок.       — Он сам тебе всё расскажет.       — Тогда я пойду к нему прямо сейчас. — Явно что-то случилось, и Эдвард специально не рассказывает мне об этом.       — Брата нет во дворце. Он уехал и просил меня за тобой присматривать. — Мужчина хмуро свёл брови на переносице.       — Куда император отправился?       — Найти ответы.       — И что это значит? — Озадаченно спросила я.       — Ровно то, что я сказал. — Он громко и неприлично цокнул языком. — Не будь слишком настойчивой, я всё равно не могу тебе ничего рассказать, пока он не вернётся. Даже если бы хотел обратного.       — Ответьте хотя бы, где Даника. Разве не проще приставить, помогать именно её? — Не пришлось бы никому угрожать, чтобы держали язык за зубами.       — Проще и не безопасней. В этом крыле дворца даже мошка незамеченной не пролетит, поэтому, пока ты не поправишься любые, лишние волнения тебе ни к чему.       — А для них есть повод? — Теперь мне ещё неспокойнее.       — Сколько же у тебя вопросов? У меня голова сейчас лопнет. — Эдвард скривил лицо.       — Удивительно, что она не лопается от количества выпитого вами алкоголя. — Я хмыкнула.       — Не общайся с Ианом, это не идёт тебе на пользу.       Если честно, я немного волновалась. Но Эдвард вёл себя со мной так же, как прежде. Он не спрашивала меня ни о чём. Несмотря на свой возможный интерес, Эдвард проявляет понимание. Это радует. Тем более, я не хочу никому рассказывать то, о чём разговаривала с Ксандром. Он расскажет Эдварду и Иану, если потребуется.       — Те цветы, откуда они? Сейчас же не сезон. — На этот вопрос, он же сможет, мне ответить?       — Из оранжереи.       — Во дворце есть оранжерея? — Немного глупо задавать подобный вопрос, дворец ведь огромный. Но учитывая, что я не заметила ни одного цветка императора, нельзя назвать их главным ценителем.       — Да. Она находится недалеко от той комнаты, где ты жила раньше.       — Кому принадлежит эта оранжерея?       — Принадлежала. — Поправил меня Эдвард. — Покойной матери Ксандра. Она очень любила цветы и даже сама ухаживала за ними.       — Её забросили? — Учитывая отношения Ксандра к цветам, такой вариант самый вероятный.       — Нет. Но входить туда, кроме садовников, всем запрещено. Это словно кусок забытого места, о котором никто не вспоминает.       — Императрица и правда была настолько плохой матерью? — Мой голос немного дрогнул. Эта тема не самая приятная для императора, и я не знаю, можно ли вообще спрашивать его о матери, не вызвав неприятные чувства.       — О мёртвых говорят либо хорошо, или вообще молчат.       — Знаю, но я хочу узнать то, что он сам мне не рассказывает.       — Потому что мой брат такой человек. Если он захочет молчать, то не поддастся ни на уговоры, ни на что-либо. В этом плане он довольно упрям. — И это говорит мне тот, кто сам не хочет ничего рассказывать.       — Я не могу, не беспокоиться. Его лицо меняется, когда он вспоминает мать, с отцом не так. — Хоть в палатке он и выглядел равнодушным, но его взгляд был печален. Если бы я рассказала Ксандру об этом, он, скорее всего, разозлился.       — А как бы ты вспоминала ту, которая даже человека в тебе не видела? — На губах Эдварда появилась кривая усмешка. — Я редко виделся с тётей после переезда во дворец. Но даже ребёнку моего возраста хватило ума понять, что она не способна на искренние чувства к тому, кто нуждался в ней больше всего на свете. На лице брата словно застыла безжизненная маска во время её похорон. Когда все разошлись, он остался неподвижно стоять и смотреть на то место, где был гроб.       — Чтобы между ними не происходило, каждый ребенок хочет, чтобы его любили. Нет ничего хуже равнодушия, оно убивает даже самые искренние и чистые чувства.       — Тут было не просто равнодушие, а страх и отвращение. Как-то раз он подал своей матери чашку с чаем, но она оттолкнула её. Чай был очень горячим и обжог Ксандру руку. Тётя не бросилась ему помогать и не позвала на помощь. Она сбежала, а мой брат замер на месте, поджав губы. Он не проронил не одной слезинки и сказал, что с ним всё в порядке.       — Это так ужасно и неправильно. — Моё сердце болезненно кольнуло, когда я это представила.       — Несомненно. Когда она завела роман на стороне, то немного изменилась. Не сказать, чтобы сильно, но горничные вздохнули с облегчением.       — О романе быстро узнали?       — Да. — Эдвард кивнул. — У тех голубков развивалось всё стремительно. Хотя дурачить прежнего императора никто бы не смог. Скорее всего, он сразу узнал. Может, просто надеялся, что жена вскоре наиграется.       — Если у императрицы был тяжелый характер. Странно, что кто-то смог настолько её заинтересовать.       — Говорили, у него была приятная внешность, обходительные манеры и ещё превосходный музыкальный талант. Императрица любила музыку и театр, поэтому они нашли общие темы.       — У того мужчины была семья?       — Ещё как. Жена и два сына. Один даже старше Ксандра. Все, кто хорошо помнили те события, рассказывали, что они были примерной семьёй и вполне счастливой.       — Пока прежний император не приказал всех казнить. — Я помнила рассказ Мариссы.       — То было не просто казнь, а настоящая бойня. Гвардейцы ворвались в их поместье ночью и перерезали всех, кто был там. Любовника тёти убили последним. Вроде бы сначала глаза выжгли, а после отсекали по одной конечности.       — И никто не возмутился такой жестокости?       — Почему же, пытались, но быстро отправились на тот свет. Вот какова была цена, если пойти против воли прежнего императора. Даже удивительно, что твои родители остались живы.       — Они же благословлены богиней. Разве это не веская причина? — Боги ведь высоко почитаются во всей империи. Нет человека, которому было бы плевать на волю богов.       — Отца Ксандра это бы не остановило. Возможно, ему сразу приглянулась моя тётя, и благословение императору было только на руку. — Эдвард пожал плечами.       — Но не моему дедушке. Он сразу же отказался от дочери и не помог ей ни разу.       — Я бы на его месте, поступил так же.       — Почему? — Я замерла на месте, удивлённо посмотрев на Эдварда.       — Сама посуди, если бы они, как ни в чём не бывало, поддерживали отношения после того, как не состоялась помолвка с императором, это бы вызвало слухи. К твоей семье всегда было пристальное внимание. Тем более, у твоего деда есть определённое влияние. К его мнению прислушиваются многие. А в неспокойное время лишь одного зерна хватит, чтобы посеять сомнения и обвинить вас в сговоре против императора или ещё в чем-либо. — Я никогда не рассматривала отношение дедушки с такой стороны, думая лишь о мелких обидах. Это так глупо с моей стороны.       — Дай людям искру, и они превратят её в пожар. — Мои слова потонули в протяжном вздохе.       — Именно. На политической арене всегда приходится взвешивать все за и против, жертвуя тем, чем дорожишь больше всего. Попасть в это болото не составит труда, а вот выбраться не так уж и просто.       — Вы жалеете?       — Нет. Я сделаю всё ради брата. — В этих словах не было и капли привычной беззаботности Эдварда. — Сначала, я думал, что он избалованный наследник, который забрал меня лишь из-за мимолётной прихоти. Но вскоре осознал, насколько мы с ним похожи. Если этому миру на нас обоих плевать, так почему бы не сделать точно так же и держаться вместе?       — Это ваши слова?       — Нет, брата. Он произнёс их, протянув мне руку, и я буду всегда благодарен ему за это всегда. Пусть мы и не родные, нас объединяет нечто большее, чем кровь, текущая по венам. Пока я могу приносить ему пользу, меня всё устраивает.       — И вы готовы пожертвовать абсолютно всем ради него? — Эдвард сам же говорил, что устал. Неужели он уже передумал и решил так жить дальше?       — Я отдам ради него всё, будь то моя жизнь или что-то другое. Ведь брат всегда будет для меня на первом месте.       Пока я подбирала слова, то заметила, что к нам приближается Альберт Сиверс. Выглядит вполне здоровым. Хотя, учитывая, сколько я пролеживала кровать, он бы успел отправиться и от простуды, и от небольшой травмы.       — Моё почтение, господин советник. — Мужчина коротко поклонился.       — Что привело новоиспечённого маркиза во дворец? — Эдвард сложил руки на груди. — Разве вам не сообщили, что император приказал всем воздержаться от посещений на пару дней?       — Цель моего визита — это выразить благодарность. — Алберт посмотрел на меня. — Я слышал, что обязан вам своей жизнью, поэтому и пришёл поблагодарить.       Да разве с таки лицом благодарят? Скорее приходят войну объявить. Смотрит так же злобно, как и в тот вечер, когда мы танцевали с Паулиной.       — Не стоило себя утруждать. Я сделал то, что должен был. — Спокойно произношу я.       — Могу я задать вам вопрос?       — Какие у вас намерения к Леди Паулине? — Да он прямой, как рельса. Не в бровь, а сразу в глаз.       Теперь мне становится всё намного понятней. Как я раньше не осознала, почему он столь агрессивно ко мне настроен. Я замечаю, как Эдвард старательно подавляет приступ смеха. Ну конечно, теперь же он знает правду и ему весело от подобной картины.       — Могу сказать вам так, а принимайте мои слова, как вам угодно. — Я шумно выдохнула. — Весной в маркизате вырастет дикий ландыш. Несмотря на наш тяжёлый климат, этот хрупкий и прекрасный цветок тянется из земли к свету солнца.       — При чём здесь цветы? — Дурной тон перебивать других, но его, похоже, это не заботит.       — Поклон ландышей вы воспринимаете как данность, но не в силах понять, через что они проходят. Какой бы сильным и прекрасным не был цветок, ему нужна защита и поддержка.       — Я прекрасно понимаю, как Паулине сейчас тяжело, поэтому и пытаюсь уберечь её от личностей, подобной вашей. — Сквозь зубы процедил Альберт.       — Так почему вместо того, чтобы быть с той, о ком вы так печетесь, вы тратите время на распри со мной? Что мешает пойти к ней? — Я вопросительно выгнула бровь.       — Вы переводите тему разговора.       — Отнюдь. Леди Паулина хороший и приятный человек, мне комфортно с ней. Чтобы вы так не надумали в порыве ревности, наши отношения никогда бы не зашли дальше дружеских. — Скорее я вижу в ней себя. Словно мы товарищи, по несчастью.       — Ревности? — Он удивлённо моргнул.       — Именно. Вы приходите к малознакомому человеку желая получить ответы, на вопросы, которые ещё сами даже не поняли. Но, не сделав шага, вы никогда не окажетесь в конце пути, а лишь застрянете на месте.       — Неважно, что я чувствую. Мы с ней не сможем быть вместе, произошло слишком многое. — Резко отвечает мужчина.       Между нами повисает продолжительное молчание. Уходить Альберт явно не собирается, поэтому я произношу слова, которые он навряд ли ожидает от меня услышать.       — Дам вам непрошеный совет, примите его от человека, чья любовь, возможно, никогда не получит хорошего финала. Если она вам настолько важна, скажите об этом ей. Если вы не можете представить свою жизнь без неё, незамедлительно исправьте это. Не важно, что вы оба сделали друг другу больно и вам трудно. Если вы любите её, то должны попытаться, или будете жалеть всю оставшуюся жизнь.       Я развернулась и направилась дальше по коридору. Не хочется становиться участником чужой любовной драмы, когда со своей разобраться не в силах. Альбер даже не осознает, что леди Паулина явно к нему испытывает такие же чувства. Её отчаянный плач и слёзы говорят о многом. Но это я Альберту рассказывать не собираюсь. Он должен сам бороться за своё счастье, а не ждать, пока ему преподнесут всё на блюдечке. Надеюсь, у этого грубияна получится выразить свои чувства. Теперь отцы леди Паулины и Альберта мертвы. Им не нужно соперничать за влияние и власть. Тем более, если они любят друг друга, у них может получиться что-то хорошее и светлое. Оно не будет затронуто враждой. А вот, что у нас с Ксандром выйдет в итоге, я не знаю.       — Хвала духам, ты в порядке! — Не успела я опомниться, как меня заключили в объятия. Они были такими тёплыми и родными. — Бесчувственный мальчишка! Зла на него не хватает. Как он мог запретить мне даже на пару секунд увидеть тебя?       — Госпожа Марисса, я тоже рада видеть вас. — Я обняла её в ответ. От женщины, как всегда исходил приятный сладковатый запах парфюма. Она так крепко сжимала меня, словно родная мать.       — Как ты себя чувствуешь? К тебе хорошо относились, не обижали? — За несколько недель я получила от госпожи Мариссы больше тепла, чем от матушки за полгода. Не уверена, что это правильно. Хоть отец и спас её и, возможно, она до сих пор испытывает к нему чувства, но ведь должно быть наоборот. После смерти Алена матушка почти замкнулась в себе.       — Попробовали обидеть, ты бы всем глотку перегрызла. — Голос Эдварда вырвал меня из мимолётного ступора. Я, улыбнувшись, отстранилась от госпожи Мариссы.       — И не сомневайся. — Она взяла меня за руку.       — Честное слово, ты даже за меня так не волнуешься. Хотя моя наставница. Наверное, караулила её, стоило мне ступить за порог твоей комнаты.       — Какой из тебя ученик? Одна сплошная головная боль. Ты не был и вполовину таким милым и хорошеньким, как она. Только капризничал постоянно.       — Просто кое-кто совсем не умеет обращаться с детьми. — Мужчина недовольно хмыкнул.       — Какими детьми? Ты уже бегал за каждым подолом и пил, когда я стала твоей наставницей. — С упреком произнесла госпожа Марисса.       — У меня рано проснулась тяга к прекрасному.       — Даже слишком.       Сейчас, рядом с госпожой Мариссой, мне стало немного спокойнее. Нужно попробовать, узнать через неё, что с Даникой и Марком. Хотя и подставлять ту, которая так хорошо ко мне относится, я совсем не хочу.       — Какая встреча. Никто и не предполагал, что столь неприметная личность, как ваша, наведет во дворце переполох. — Несмотря, на ласковый голос невесты императора, я ощущала явную насмешку.       — Иолана, Его Величество приказал тебе не покидать свои покои. — Эдвард сжал руки в кулак.       — Я лишь хотела немного прогуляться, но заметила знакомые лица, и не смогла пройти мимо.       — Лучше бы всё-таки прошли. — Госпожа Марисса усмехнулась. — Не хочу вновь быть забрызганной змеиным ядом.       — Интересно, что вы скажете, когда я стану императрицей. Уже не дождусь момента, чтобы сбить с вас спесь. — Красивое лицо Иоланы исказилось злой гримасой.       — Чувствую, вам придётся ждать очень долго.       — Меня волнует один вопрос. — Девушка не сводила с меня глаз. — Почему же вы выглядите так хорошо, но совершенно забыли о тех, кто верно служил вам, сер Ален? Оказывается, преданность маркизату стоит очень мало.       — Иолана, закрой рот. — Сквозь зубы процедил Эдвард. — Если мой брат узнает, ты пожалеешь.       — Что вы имеете в виду? — Спросила я.       — Так вы не знаете. — Иолана словно упивалась чем-то, и от этого дурное предчувствие во мне разгорелось с новой силой.       — Лучше уйди, я не стану тебя выгораживать перед императором. — Предупредил мужчина.       — Конечно. Ты ведь нашёл новую игрушку. Не думала, что твой вкус столь дурной и опуститься до самой земли.       — Если сейчас не уберёшься, сама на земле окажешься. — Прошипела госпожа Марисса.       — Раскрою вам один маленький секрет, сер Ален. — Ласково произнесла невеста императора. — Та девчушка, что бегала за вами по пятам, сейчас в темнице, и едва ли проживёт долго.       Иолана бросила на меня насмешливый взгляд и плавной походкой скрылась из виду. Поверить собственным ушам я просто не могла. Меня словно окатили ледяной водой. Даника в темнице? Что она могла совершить, пока я была без сознания? Даника ведь и мухи не обидит. Она стеснительная и тихая. Вот причина, почему Эдвард уходил от ответов. Он не хотел, чтобы я узнала об этом. И тот шум, которой я слышала, когда очнулась.       — Послушай меня и не принимай поспешных решений. — На моё плечо легла рука, легонько сжав его. — Когда Его Величество вернётся, он тебе всё объяснит.       — Что объяснит?! — Я скинула руку мужчины, повысив голос.       — Успокойся, я прошу тебя. В твоём состоянии не стоит делать резких движений.       — Мне плевать на моё состояние! Я хочу увидеть Данику! — Если с ней что-то случится, я никогда себя не прощу.       — Это невозможно. Пока идёт следствие, тебе лучше не встречаться с ней. — Эдвард поджал губы.       — Какое следствие? В чём её обвиняют?       — У неё нашли письма. Она переписывалась с помощником твоего отца и следила за тобой. — Что он несёт? Это ведь полнейший бред.       — Невозможно. — Ошарашено произнесла я. — Даника не умеет ни читать, ни писать. Я всё время читала ей книги. Она не обучена грамоте и письму. Мы росли вместе, я точно знаю.       — Я понимаю, что тебе тяжело это принять.       — Да, что вы можете понимать? — Я едва держала себя в руках. — Это не ваша младшая сестра сейчас в темнице.       — Какая ещё сестра? Она ведь горничная. — Мужчина шумно вздохнул.       — Это в ваших глазах Даника просто горничная, но для меня она словно член семьи. Именно она была со мной, когда я осталась одна. Даника всегда поддерживала меня, если бы не она, я бы давно последовала за братом. — Меня начали душить слёзы, которые я всеми силами сдерживала.       — Она лгала тебе всё это время.       — И я хочу узнать причину. Даника не пошла бы на подобный шаг без веской причины. Отведите меня к ней прямо сейчас!       — Нет.       — Хорошо. Тогда я сама найду дорогу, и без вашей помощи.       Стоило мне сделать шаг, как Эдвард схватил меня за руку.       — Отпустите меня. — Прошипела я. — И не смейте ко мне прикасаться, когда вздумается.       — Император запретил…       — Мне всё равно! — Я не дала ему закончить предложение. — Чем больше вы будете меня останавливать, тем упорнее я буду пытаться увидеть Данику. Если я получу наказание, так тому и быть, но я не отступлюсь. Чтобы мне не сказал император, я не брошу её, как и она не бросила меня.       — Ладно! — На лице Эдварда заиграли желваки. — Я в любом случае должен тебе, поэтому помогу.       — Правда?       — Может, для тебя я и не самый надёжный человек, но слов на ветер не бросаю.       — Спасибо. Спасибо вам. — Я бросилась обнимать его.       — Брат после этой выходки не будет со мной разговаривать полгода, я в этом уверен.