Сад Безмолвных Обещаний

            Я ненавижу приходить в храм. Особенно мне противно ощущать запах масел и трав, смотреть на белый саван, что укрывают мертвые тела. Я видел много смертей и забрал много жизней. Это круг, который никогда не размыкается, особенно для тех, кто носит корону. Первым, кого я похоронил, была моя мать, после леди Оливия и затем отец. Сейчас под белой тканью лежит тело моего дяди. Мы никогда не были близки, и, несмотря на показные рыдания тети, я знаю, что в душе она радуется смерти своего супруга. Знает это и Эдвард, стоящий рядом со мной. Он всегда хотел получить одобрение своего отца. Но дядя был такой человек, которому все неугодно. Его помешательство на сохранении семейного дара сделало детство Эдварда невыносимым. Ребенок, что без раздумий протянул руку так называемому брату, которого и видел всего лишь пару раз. Эдвард вырос и отдалился от своих родных. Он называет меня своей единственной семьёй. Жизнь во дворце не похожа на рай, и где-то в глубине души Эдвард может жалеть, что остался рядом со мной, но в этом никогда не признается.       Я подошёл к гробу, который стоял возле алтаря, оставив цветок в знак прощания. За алтарем находились статуи богов. По центру Мирея и Ашерон, а по правую и левую сторону от них в ряд другие боги. Богиня времени, что наказана вечным безмолвием — это Экалитта. Её голос был развеян по миру. Экалитта подарила людям дар, что помог им видеть будущее, потому что своё будущее богиня видеть не хотела. Она была влюблена в юношу, что умирал от тяжёлой болезни. Из-за своей любви богиня вмешалась в жизнь смертных, нарушив порядок. За это остальные боги приговорили Экалитту к вечному безмолвию. Богиня времени увидела будущее, в котором не будет с возлюбленным, и он её не полюбит никогда. Вот почему она решила отказаться от своего дара. Несмотря на увиденное будущее, она спасла того юношу. Но для него это стало проклятием.       Любовь — странное чувство. Она не слишком долговечна, чаще всего слепа. Любовь приносит беспорядок, и она настолько совершенна, что мы можем искать её всю оставшуюся жизнь, даже не понимая этого. Любовь — не та цель, к которой я стремился всю свою сознательную жизнь, но мне повезло достичь ее. Может, я похож на отца больше, чем мне хотелось, но теперь это не имеет значения.       Возможно, отец не хотел, чтобы я стал таким, как он. Быть настолько влюбленным в женщину, что эта любовь превратилась в жгучую ненависть. Матушка знала о его чувствах, поэтому и покончила с собой у него на глазах. Она хотела, чтобы он продолжал мучиться до самой смерти, забрав то, чем отец дорожил больше всего на свете.       А любовь моей матери до сих пор причиняет неприятности. Эта женщина даже после своей смерти не даёт мне жить спокойно. Она была эксцентричной особой, привыкшей к роскоши. Её шкатулки ломились от драгоценностей, но стоит посмотреть на портреты, как на ней надет постоянно один и тот же кулон. С яркими голубыми камнями, совсем как её глаза. Отец осыпал мою мать подарками, но ей была по душе лишь безделушка, подаренная любовником. И благодаря этой незначительной вещице я знаю, что Кукловод — один из выживших сыновей того мужчины. Какой же парадокс. Он мстит мне, и не осознавая, что я готов быть сыном своего отца, но не матери. Её «великая» любовь, как и она сама, искалечила слишком многое.       — Ваше Величество? — Раздался голос одного из гвардейцев. Непривычно, что меня не сопровождает Иан. Не знаю, зачем он в этот раз понадобился своему ворчливому деду. Может, уговаривает ударить меня по голове и оттащить в комнату к Иолане.       — Возвращаемся во дворец. Больше нам здесь делать нечего. — Произнес я.       Та, часть меня, что взращивал отец, до сих пугает Алессу. Эта часть, что желает убрать со своего пути всех, к кому она так привязана, чтобы ты смотрела лишь на меня. Но что тогда от Алессы останется? Лишь пыль, что развеет маленький порыв ветра.       И пусть прикосновение к её губам стало для меня оковами, которые мне никогда не снять, я готов быть пленником. Да, эти чувства появились неожиданно. Из маленького зерна проросли ростки, превратившиеся в цветы с запахом, что дурманит рассудок и пробуждает губительное влечение. Но остановить это ни я, ни она уже были не в силах. Цветы выросли даже в безжизненной и травмированной невзгодами землёй. Будут ли они дальше цвести или засохнут — зависеть лишь от меня и неё.       Вернувшись во дворец, я первым делом направился к Алессе, потому что обещал зайти к ней после того, как посещу похороны. Ей я ехать запретил, она только поправилась и лишние волнения Алессе сейчас ни к чему. Я заметил герцога Тризас, который шел мне навстречу.       — Моё почтение, Ваше Величество. — Он коротко склонил голову.       — Герцог, ваше путешествие затянулось. Я не думал, что моя просьба будет столь обременительной.       — Прошу прощения, я задержался, по личным обстоятельствам.       — Как себя чувствует ваша дочь?       — Она в порядке, но новости о случившемся с мужем и его людьми произвели на неё слишком тяжёлый эффект.       — Настолько тяжёлый, что она не отвечает на письма родной дочери? — Я вопросительно выгнул бровь. Не могу смотреть, как Алесса переживает из-за матери.       — Откуда вы? — Глаза герцога расширились от удивления.       — Вижу, вас тоже посвятили в детали маскарада.       — Я не… — Он запнулся, пытаясь подобрать слова.       — Не утруждайте себя, мне всё известно. К сожалению, не самым лучшим путем я узнал об этом. Но могу вас заверить, я не причиню никому вреда.       — Тогда чего вы хотите, Ваше Величество?       — Вашей поддержки. Помогите мне найти того, способствует мятежу, и избавиться от бремени, что повесил на меня совет.       — Вы говорите о браке? — Осторожно поинтересовался герцог.       — Именно. Когда выдвигалась кандидатура дочери семьи Мейер, вы единственный не голосовали. Совет скоро будет расформирован, я проведу последнее заседание, через пару дней.       — Но зачем вам расторгать помолвку?       — Ваша внучка не хочет выходить за меня замуж, пока я это не сделаю. — Я не смог сдержать усмешку.       — Моя внучка? — Он тряхнул головой. Как бы ему не стало дурно, всё-таки возраст берет свое. — Вы намерены взять Алессу в жены и сделать своей императрицей?       — Что вас так удивляет? Совета скоро не станет, они могут уйти спокойно, а могут попробовать пойти против моего решения.       — Ваше Величество, вы снова поражаете меня своим мышлением и амбициозными планами.       — Это не амбиции, а любовь. Я делаю это не ради какой-то выгоды, как обычно, а лишь для того, чтобы быть с девушкой, которую люблю.       — Вы ведь понимаете, чем это может обернуться для вас? Сможете ли вы обеспечить её безопасность в таком месте, как дворец? Этот брак не выгоден знати.       — Все мои решения направлены на обеспечения её защиты. Для начала мне нужно разорвать все ниточки с Советом и убрать подальше его пешку.       — Что думает об этом Алесса?       — Она переживает за родителей и маркизат. Боится оставить их. Но мне, если честно, плевать, что станет с вашей дочерью. Она бросила все на Алессу, не замечая, что её дочь медленно ломает себя, повторяя, что это её долг. Я не отпущу Алессу обратно к такой женщине. Может я и не лучший кандидат на роль мужа вашей внучки, но, по крайней мере, я могу обещать, что никогда не оставлю ее.       — Виктория — эгоистка и, честно говоря, она была такой всегда. Моя супруга покинула этот мир почти сразу после рождения нашей дочери, поэтому я пытался дать ей всё. — Мужчина шумно вздохнул. — Когда вы взошли на престол, она отказалась от моей помощи, не понимая, что ранее я разорвал связь с ней для общего блага.       — Вы можете подумать над моим решением до заседания совета. — Всё-таки подобные решения нужно обдумать.       — Я помогу вам, Ваше Величество. Алесса не только носит фамилию Киригос, но и потомок семьи, образовавшей эту страну.       — Это даже странно. — Я усмехнулся. — Вы были первым, кто поддержал мои реформы и даже в расформировании Совета не идете против.       — Потому что верю в вас и правильность ваших решений. В отличие от своего отца, вы действительно хотите изменить империю к лучшему, и всё делаете для этого. — Он коротко поклонился. — У меня нет правда это говорить, но позаботьтесь об Алессе.       — Обещаю. Я все сделаю для неё.       Герцог Тризас, наверное, единственный член Совета, к которому я испытывал искреннее уважение. Пока каждый пытался оторвать для себя кусок побольше, он оставался в стороне. Хотя имеет влияние даже больше, чем семейство Мейер. Его никогда не волновали склоки аристократии. Из-за моего отца герцог отказался от дочери, боясь, что он казнит её. Герцогу пришлось всячески помогать отцу и выказывать свою преданность. Некоторые тыкали в герцога пальцем из-за этого, но он был равнодушен к слухам и делал лишь то, что считал нужным.       — Вижу, ты получил благословение герцога. — Произнес мой брат, выйдя из-за колонны. — Прими мои поздравления.       — Разве ты не должен сопровождаться тетю?       — Думаю, она и без меня отпразднует кончину отца. — Он мрачно усмехнулся.       — Может, тебе стоит вести себя более спокойно, ты ведь теперь герцог.       — Не напоминай мне об этом. Мне кажется, отец уже завтра встанет из могилы лишь бы я не получил титул.       — И ты хочешь, чтобы я помог тебе уложить его обратно? — Я выгнул бровь.       — Вот и всё наше почтение к родителям, о котором всё твердят. — Он покачал головой. — Лучше выпей со мной.       — Чуть позже. Мне нужно разобраться с документами и зайти к Алессе.       — До ночи ещё есть время.       — О чём ты думаешь? При чём здесь ночь?       — Ты знаешь, я не ожидал от тебя столь невинных проявлений чувств. Ты ведёшь себя сдержанно с девушкой, в которую влюблен.       — Алесса даже ни с кем не целовалась до меня и довольно неопытна в подобном. А ты предлагаешь наброситься на неё подобно зверью? — Последнее, чего я хочу, так этого, чтобы Алесса испугалась меня настолько, что и прикоснуться не позволит.       — То есть ты для неё первый прямо во всём? — Эдвард бросил на меня многозначительный взгляд.       — Следи за языком, ты сейчас говоришь о матери моих детей.       — Которые ещё даже не родились. — Язвительно напоминает он. — И которых ты не очень-то и хотел.       У меня никогда не было женщины, которая была бы моей во всём. Мне всегда предоставляли опытных и раскрепощенных. А Алесса смущается уже от простого поцелуя. Румянец проявляется на её белоснежной коже, и я едва сдерживаюсь, чтобы увидеть, какой она будет, зайди, мы дальше.       — Несмотря на мои желания, я не хочу причинять ей боль. Нужно всё сделать постепенно.       — Думаешь, она не понимает, что происходит между мужчиной и женщиной за закрытыми дверьми комнаты? Хорошо, я объясню. Сначала была лишь сухая и выжженная земля, но после того, как нога первого бога её коснулась, она покрылась зелёной травой… — Он осекся под моим недовольным взглядом.       — Зачем ты начал рассказывать эту дурацкую легенду? — Мне так и хотелось спустить брату подзатыльник.       — Побольше уважения к истории нашей империи. — Эдвард демонстративно приложил руку к сердцу. — Ты же сказал, что нужно сделать постепенно. Может к старости и дойдете до самого интересного, потому что всё может затянуться на долгое время.       — Наши отношения — не твоя забота, Эдвард. Всё, что связано с Алессой, принадлежит лишь мне, и лишь я решаю, как поступить. Так было с самого начала, ничего не изменилось.       Возможно, все началось с тех пор, как мы впервые встретились. Это невидимое притяжение, что было между нами. Моё сердце избрало её, когда разум упорно сопротивлялся. Мне было бы плевать, даже не будь она девушкой. Я бы всё равно захотел быть с ней. Другого варианта для меня не существует.       — Ты и правда её любишь? — Непривычно тихим голосом спрашивает мой брат. — Это не глупый интерес, который исчезнет со временем?       — Разве не ты мне говорил, что она моя судьба? — Причём так настойчиво, хотя мы были детьми.       — Но ты никогда не верил в судьбу.       — И не верю до сих пор. То, что я к ней испытываю — лишь мои чувства. Они не продиктованы предсказанием или чем-то ещё. Она моя, и так решил лишь я. Не глупая клятва верности между нашими семьями или что-то ещё.       — Если ты будешь счастлив, это хорошо. — Эдвард едва заметно улыбнулся.       — Отдохни немного. — Я положил руку на плечо брату и немного сжал его, как делал это с самого детства. — Ты не спал несколько дней подряд. Не хочу, чтобы тебе снова стало плохо.       — Прекрати, я давно не ребенок. Мне не нужна постоянная опека.       — Ещё как нужна. — Улыбнувшись, я потрепал Эдварда по голове.       — Что ты делаешь? — Буркнул он. — Мой прекрасный облик теперь испорчен.       — Ты и до этого выглядел скверно. Чем-то напоминал Иана.       — Не сравнивай меня с ним. У него же вместо лица камень. Только и делает, что тоску нагоняет. Словно ты платишь ему жалованье именно за это. Кстати где он?       — Уже соскучился? Думаю, Иан будет тронут, узнав об этом.       — Если ты снова собираешься отпускать странные шутки, я ухожу. Увидимся у тебя в кабинете. Будем пить то вино, что тебе подарили послы. Я видел пару бутылок в твоём шкафу.       — Не лазь там, где тебя не просят. — Строго произнёс я.       — Кто тебе об этом сказал? — Эдвард изобразил почти искренне удивление. — Я так и слышал зов этих прелестных бутылок. Они просто умоляли их выпить.       — Если ты слышал зов бутылок, это повод обратиться к лекарю.       Покачав головой, я направился к покоям Алессы. Как бы я не хотел проводить с ней больше времени, за Эдвардом лучше присмотреть. Он может выглядеть беззаботно, но в этом и проблема. Мой брат всегда скрывает чувства за напускным весельем и улыбкой. Теперь в моей жизни появился ещё один человек, которого я буду оберегать, чтобы не случилось. Будь я благородным рыцарем в сияющих доспехах, я бы отпустил Алессу. Чтобы она жила подальше от холодных стен дворца. Но я не рыцарь и никогда не отдаю то, что принадлежит мне.       Я всегда подстраивался под окружающие меня условия и ждал. Я не должен был тосковать или испытать лишние эмоции. Насколько бы не был тяжёлым вес моего положения. Единственное, о чем я должен был думать — это благо империи. Ведь моя жизнь не может принадлежать лишь мне. Не проявлять жалость и слабость, крепко сжав руки в кулак. Возможно, впервые за свою жизнь я возжелал чего-то столь страстно. Ступая по своему ошибочному пути, я бы мог и не понять, что так сильно нуждаюсь в ней.       Когда я отправил посланника в маркизат, это всё было лишь частью плана. Семья Киригос — безликая тень своего прежнего могущества. Игрушки, цепные псы, как их только не называют. Мне было нет дела ни до маркизата, ни до семьи Киригос. В далеком детстве, после предсказания Эдварда, я порой представлял ту, что станет моей спутницей жизни. Мне нравилась леди Оливия, и я думал, что неплохо жениться на девушке, похожей на нее. Став старше, предсказание брата казалось мне глупым и бессмысленным. Мне сполна хватало примера родителей. Я считал Алессу лишь долгом, который семья Киригос уплатит скрепя зубами. Просто галочкой в нескончаемой списке дел. Теперь она женщина, которая целует меня так, как будто от этого зависит ее жизнь. Моя пташка, которая добровольно останется со мной в клетке. Та, кто, увидев мою тьму, и не побоялась протянуть ей руку.       По телу прошёлся озноб, когда я не обнаружил Алессу в комнате. На столе лежала открытая книга и плед. Кровать аккуратно заправлена. Если бы ей вновь стало дурно, мне бы об этом сообщили. Хотя я видел девушку с утра, и выглядела она хорошо. Чёртов разум сразу же оживил воспоминания того злосчастного дня. То, какой была тёплой кровь на моих руках, и как быстро становилось холодным тело Алессы. Я думал, сойду с ума, услышав, что она может не очнуться. Я бы действительно убил тех лекарей, если бы они её не спасли. Я быстро заглянул в каждый угол комнаты. Моё внимание привлекла открытая дверь на балкон. Я немедля направился туда.       Алесса стояла возле дерева, держа что-то в ладонях, из которых исходил слабый свет.       — Что ты делаешь на улице в такой лёгкой одежде? — Меня всегда будет злить безрассудность девушки. Она никогда не думает о себе.       — Просто меня отвлёк шум, когда я читала. Хотела лишь выглянуть, но заметила его. — Алесса показала мне белоснежного голубя. Похож на тех, которыми раньше доставляли письма.       — Твой дар действует и на птиц? — Я снял с себя плащ и накинул его на плечи девушки.       — Конечно. Мы часто использовали дар на животных или птицах. В лесах их хватает. Отец говорил, что нужно начинать с малого.       — Для обучения вы мучали животных, а после лечили? Это жестоко. — Произношу я, усмехнувшись.       — О, Богиня, почему ты всегда предполагаешь самое худшее. Ты хоть когда-нибудь испытываешь немного положительных эмоций? — Она забавно злиться, хмурит брови и морщит нос. Мне никогда не надоест на это смотреть.       — Да, сейчас. Видя, как ты злишься на меня.       — Снова твой дурной вкус. — Буркает девушка и отпускает птицу, которая сразу же устремляется ввысь.       — Ты могла не тратить дар, а забрать её в комнату и выходить. Уверен, ты бы с этим справилась.       — Птицам даны крылья, чтобы летать, а не для того, чтобы они сидели в клетках. Пусть даже она будет сделана из чистого золота. Ведь ей никогда не заменить небес. — Алесса, грустно улыбнувшись, смотрит в небо.       — А если птица в клетке будет не одна? Согласится ли она по своей воле остаться в ней?       Я обхватываю её за талию и притягиваю к себе. Этот сладкий запах и правда сведет меня с ума. Я вижу, как часто бьётся жилка на шее девушки. Казалось, я могу отсчитывать каждый удар сердца Алессы. Мне хотелось запустить пальцы в ее густые волнистые волосы, запрокинуть голову Алессы и поцеловать в шею, расстегнуть чёртовы пуговицы, которые скрывали след от моего прошлого поцелуя. Кожа Алессы была светлой и безупречной, её нисколько не портили шрамы.       — Уже согласилась. — Со вздохом отвечает девушка. — Как бы ей не нравилось небо, она не сможет жить без тебя.       — Моя хрупкая голубка, я позабочусь о том, чтобы ты всегда выбирала меня так же, как я выбрал тебя.       — Ты тоже мой. И не представляешь, как много значишь для меня.       Слова Алессы трогают меня так, как я никогда не думал. Наверное, почти такие же эмоции я испытал, когда она сказала, что любит меня. Раньше я помнил тот день по другой причине, но благодаря ей всё исчезло. Я немного наклоняюсь, чтобы обнять Алессу, как можно крепче. Она — тепло, в котором я не знал, что нуждаюсь, луч солнца в моей жизни. И она лишь моя. Хрупкая, но в тоже время такая сильная. Удивительно мягкая и сострадательная, чаще всего во вред себе. Самое прекрасное несчастье, что могло со мной случится.       — Задушишь. — Смех Алессы звучал, словно музыка для ушей.       — Что за книгу ты читала? — Я поцеловал её в висок.       — Пыталась найти перевод некоторых слов, которые не поняла. Твою книгу не так легко читать, как хотелось бы.       — Не всё должно быть просто.       — Ты обещал мне, что поможешь.       — Может, почитаем лучше твои книги? — Я выгнул бровь.       — Не думаю, что они тебе понравятся. — Смущенно пробормотала она.       — Правда, я слышал, что они довольно интересные. Я бы не отказался, чтобы ты мне вслух прочла. Думаю, это чтиво мне понравится больше, чем легенды и история империи.       — Это не то, о чём ты думаешь.       — А о чём же я думаю?       Я переместил пальцы к подбородку Алессы, немного наклонив голову. С её губ сорвался вздох. Она закрыла глаза, ожидая поцелуя. Нет, это мы всегда успеем. Хотя и удержаться сложно. Я приблизился к уху девушки и произнёс:       — Хочешь, мы начнем наше прочтение с того момента, как лорд и его леди встретились после долгого расставания? Как же там было… — Я сделал небольшую паузу. — Они, страстно срывая одежду друг с друга, двинулись в сторону диванчика, стоявшего у камина. Его пальцы нашли её…       — О, Богиня. Когда ты успел прочитать эту книгу? — Удивлённо шепчет она. Интересно, вспомнила бы Алесса свою богиню, занимайся мы тем, что описано в книге?       — Просто ты их никогда не закрываешь. Я хотел узнать, что же так сильно завладело твоим вниманием, что ты отказалась от той книги, что дал тебе я.       — Она сложная, и я хотела отвлечься.       — Помогло? Могу ещё какой-нибудь отрывок процитировать? — Усмехнувшись, говорю я. — Когда его горячий язык проник внутрь, в её влажную…       — Прекрати! — Она закрыла мне рот ладонями. — Ты просто невыносим. Как у тебя язык поворачивается?       — Так же, как и у лорда, в книге.       — С меня хватит, я ухожу.       — С твоей способностью заблудиться на прямой дороге, ты вернёшься ко мне очень быстро. — Я едва сдерживал смех, смотря, как Алесса то краснеет, то бледнеет.       — Я тебя ненавижу.       — Лгунья.       Я перехватил ладонь Алессы и поцеловал её в губы. Они были такими мягкими и сладкими, что мне хотелось постоянно целовать их. Девушка резко втянула воздух, и я углубил поцелуй. Протиснул язык между разомкнутых губ. Что я там говорил Эдварду? Что готов подождать? Это очень тяжело, тем более Алесса так расслаблена в моих руках. Она меня совершенно не боится. И, наверное, зря. Я тот ещё эгоист, когда дело касается того, что хочу.