То, что он хотел бы забыть

лето 1839 Даниэль вздрогнул от звука открывшейся двери кабинета, где он практически задремал прямо за столом. Александр поднял взгляд от того, что выводил пером на плотной бумаге, и посмотрел на вошедшего, один из немногих ныне оставшихся в замке слуг протараторил про то, что кто-то приехал и то как он настойчив, и зачем-то ну уж очень хочет видеть здешнего хозяйна, знает его что говорит. Конечно последнее вызывало сомнение и, скорее всего, незванный гость принес этим выпивохам их "элексира", который не давал естесственно бессмертия, но смелости и наглости вливал в них сполна. Не смотря на то, что барон безошибочно видел это по покрасневшему уже кончику носа слуги и его довольным мутным глазкам, он все же встал иза стола и взглядом показал Даниэлю, что тот мог бы пойти с ним при желании, за, что тот был благодарен ибо возвращаться к своим кошмарам он хотел в последнюю очередь, а это хоть немного взбодрило бы его и отвлекло от мрачных мыслей последнего времени. Встретил гость тот их в одной из комнат обширного гостинного холла, вальяжно расположившись на одном из диванов, будто не хозяина замка и здешних земель ждал, а наоборот был им, при том деловито разглядывая картины на стенах. Однако заслышав шаги и увидев богато одетых людей, он встал напрягши спину струной и поприветствовал как подобает и будто замечен не былдо того. Его поведение не могло не позабавить, но и показать этого Бренненбурский позволить себе не мог, что же до Даниэля, тот от усталости бессоных наполненных страхами ночей способен не был даже на удивление. Хотя вид гостя и мог его вызвать, сполна отвлекая от недавней его вальяжности - сколько же было на нем массивных перстней и золотых перепутанных между собой цепочек поблескивало в пышном воротнике, как же ярка была его одежда гранича уже с шутовским нарядом своей парадностью, и при том видно было, что ткань его облачения отнюдь не дешева, походный плащ был причудливо перекинут через пречо на манер одежды античности. Или это вовсе и не был плащ, а специальный такой лоскут ткани? Мужчина широко улыбался и в глаза явно бросались еще и порезы на его немалом подбородке, будто тупым ножом наскоро для этой встречи брился, нервничал, явно нервничал готовясь к ней. И не зря. Пришедший как оказалось пришел заручиться поддержкой и защитой барона для очень маштабных планов, для начал он хотел наладить торговлю в городских стенах, дело не особо примечательное, однако за этим стояло и то, что многое перекроилось бы под новый вид товаров, а значит покровительство ему не помешало бы. В ходе беседы решил он и подарок приподнести, показав заодно сколь широки границы путей его торговли. Даниэля на этом даже на интерес хватило, Александр же спокойно писал что-то, либо продолжая мысль, что прервал этот визит, либо сам намечал то что придется позднее доделывать его и торговца казначеям, заглядывать естесствено никто не решался, хотя вот купец как раз таки и сгорал от любопытства, но уважение имел и понимал, что важнее сейчас не это. Так и показывал украшения и ткани, что в далеких странах видел юный археолог, проходя по шумным улицам с другими такими же как он, увлеченными совсем не ими, но не запомнить было сложно. - а это. Это - продолжал расхваливать принесенное собой торговец - редкий цвет. Индийский синий, - на этой фразе рука Александра дрогнула, но это замечено не было и потому представление продолжилось - тот самый знаменитый во всем мире. Индиго Чернильница оглушающе ударилась о пол, до того прочертив по бумаге, да и по столику, на котором та лежала, широкую полосу. Глаза бренненбурского широко открылись и выражали ни то ярость ни то ужас, нет, не мог он так смотреть, Даниэль уверен был, что сам уже видел сон и сейчас сменится кто-то из них, а то и оба чудовищами, однако повисшая тишина была даже страшнее этих чудовищ и рад бы археолог был их увидеть и проснуться, но почему-то этого не происходило в этот раз. - Убирайся, - хрипло, но страраясь сохранить холодность голоса, проговорил барон, - будет тебе поручительство - это почему-то прозвучало уже похожим на угрозу и не удивительно было бы увидеть несчастного торгаша в одной из темниц уже на утро. Тот же поняв, что пора заканчивать, встал, хоть на пути уже и добавил, что если хозяйну замка нездоровится, он мог бы привезти неких элексиров и экстрактов, что мигом вылечат любую хворь. Но взгляд барона заставил торговца оставить их с этой информацией, а самого ускорить шаг. Даниэлю же сказано было подняться обратно первым, спорить он не стал, правда уходя уже услышал шум слетающей на пол бумаги и звук удара о пол вероятно стоящего на столике подсвечника. Даже на порядочном расстоянии буквально чувствовалось на сколько Александр был зол.