Став центром бури, ты обретешь покой

Время до следующей встречи, назначенной через неделю, пролетает очень быстро. Для Тобирамы это было время небольшой сопроводительной миссии до столицы, занявшая два дня. И еще два дня он провел в столице, заказывая караваны в клан и пересекаясь с представителями некоторых других кланов. Зима приближалась, и им всем нужно было пошевелиться, чтобы не остаться без припасов к первым заморозкам. Вернувшись в поселение накануне новой встречи, он застал клан в раздрае. Как ухмыляясь объяснила ему Тока, часть клана внезапно осознала насколько Тобирама хорошенький, и как много он значит для Сенджу. И Хашираме пришлось иметь дело с недовольными, считающими, что отдать Тобираму Учихе, было бы не самым лучшим решением. Особо ретивые даже дошли до той крайности, что узнав о предложении Тобирамы, высказали идею, что это Учиха Мадара должен стать Сенджу, а не наоборот. Сам Тобирама предпочел избежать этого сумасшествия, скрывшись в кабинете Хаширамы и, вместе с братом, проверяя тот черновик, который Сенджу должны были принести на встречу. [Тобирама создал хороший вариант договора, но старейшины, конечно же, решили добавить свои особо ценные замечания и предложения. Тобирама даже подумал сделать в следующий раз два варианта черновика, один отдать старейшинам поиграть, а второй предоставить на переговорах. Это было бы более продуктивно. Брат согласился с ним.] Новая встреча также состоялась на берегах Нака, но на этот раз было решено, что Сенджу присоединятся к Учихе на их стороне. Старейшины Сенджу попытались ворчать по этому поводу, но Хаширама только радостно рванул в сторону своего друга детства, излучая вокруг яркий солнечный восторг. Мадара позволил ему обнять себя, и все это время не отводил взгляда темных глаз от Тобирамы, медленно приближающегося к их берегу. — Тоби! — рассмеялся Хаширама, наконец выпустив Учиху из объятий, — смотри, Мадара расчесал и заплел волосы! — Ты! — зарычал на него Мадара, размахивая руками. — Хаширама! — Добрый день, Мадара-сама, — поздоровался Тобирама, чуть растягивая губы в улыбке. — Прекрасно выглядишь. — Тобирама-сан, — заикнулся Учиха, наклоняя голову, явно по привычке пытаясь спрятать лицо за волосами, которые сейчас были убраны в высокий полупучок со свободными нижними волосами. — Тебе очень идет этот наряд. Тобирама улыбнулся, замечая легкий румянец на скулах Мадары. Для этого дня брат принес ему другое кимоно. Из красивой гладкой ткани цвета нежного неба, она переливалась при свете дня как свежий снег, с расклешенной от пояса юбкой, которая не стесняла его движений. Хаори тоже имело расклешенную юбку и было сшито из плотной голубой как его доспех и приятной на ощупь тяжелой ткани с вставками белого меха от шеи и до подола. На черном оби были вышиты два дракона золотой и белый, оба с красными глазами. — Спасибо, — Тобирама проигнорировал воркующего над ними брата. — Надеюсь, ваша подготовка к зиме идет хорошо. Я слышал, что на западе страны урожай был поражен плесенью. В столице прогнозируют скорое повышение цен. — О, — Мадара на мгновение нахмурился, — мы еще не получили ответ от Шимуры. Но надеемся, что в скором времени они прибудут к нам с караваном. — Я мог бы вырастить зерно для тебя, Мадара! — воскликнул Хаширама, хватая его за руку. — Шимура в последнее время такие капризные. Тобирама закатил глаза на выходку брата. — Мы должны начать, — раздался голос Изуны рядом с ними. Он остановился совсем рядом с братом, с некоторым неодобрением смотря на то место, где Хаширама был прилеплен к Мадаре. — Все уже готово, и нии-сан должен спасти Хикаку от женщины-они, пока та его не съела, — фыркнул он со смесью испуга, очарованности и недоумения в чакре и голосе. — Она очень странно не него смотрит. — Просто Хикаку-сан ее любимчик, — хихикнул Хаширама, поигрывая бровями. — Любимчик? — переспросил Изуна, наклоняя голову на бок и становясь похожим на любопытную ворону. — Тока-нии однажды сказала, что ей нравится смотреть, как его спокойствие и невозмутимость дают трещины, — кивнул Хаширама улыбаясь. — Что-то о том, что он все еще Учиха под всей этой шелухой и забавно смотреть, как он начинает драматизировать от какого-нибудь ее действия. — Это странно, — фыркает Изуна. Он не успевает увернуться, когда Хаширама внезапно отлепляется от Мадары и обнимает его. — Изуна-сан такой миленький, — хихикает Хаширама, прижимая более миниатюрного Учиху к своей груди, отрывая его от земли. — И так очаровательно дуется! Хочешь яблочко? Рядом с Хаширамой прорастает одинокая яблоня, быстро набирая и теряя цвет, пока ее ветви не заалели от висящих на ней красных наливных яблок. — Отпусти меня, — извивается в его объятиях Изуна. — Пусти, глупое дерево! Не хочу я твоих яблок! Нии-сан! — Кажется, они неплохо проводят время, — говорит Мадара, делая несколько шагов в его сторону с маленькой улыбкой. — Похоже на то, — кивает Тобирама, отворачиваясь от того места, где Изуна пытался поджечь Хашираму. — Думаю, им понадобится какое-то время, чтобы сбросить напряжение. — Так и есть, — Мадара протягивает ему руку с вопросом. — Не желаешь прогуляться, Тобирама-сан? Тобирама кивает ему, вкладывая свою ладонь в чужую, обтянутую плотно сидящей черной кожей. Они оставляют упавших на землю и катающихся в ребяческой борьбе братьев на берегу, медленно идя в сторону от установленных столов и соклановцев. — Хаширама сказал, что ты был на миссии, все прошло хорошо? — спросил Мадара, наблюдая за ним уголком глаз. — Сопровождение гражданского каравана, — кивнул Тобирама. — Медленно и скучно. В этот раз никто даже не попытался ограбить торговцев. Хотя, я должен быть благодарен этой скуке, у меня было время закончить кое-какие бумаги. — Твои исследования? — интересуется Мадара, и в его чакре горит яркое любопытство. — Нет, я не беру исследования в дорогу, было бы неловко, если бы я потерял какую-нибудь уникальную технику или недоделанную печать, — хмыкает Тобирама. — Это были некоторые планы для деревни. Мадара останавливается и поворачивается к нему с широко открытыми глазами. — У тебя уже есть планы для деревни? — переспрашивает Учиха. Тобирама медленно краснеет, чувствуя жар на своих щеках. Он так расслабился в присутствии Мадары, что невольно проговорился. — Я работаю над ними какое-то время? — сглатывает Тобирама, чувствуя себя крайне неловко. — Я знаю, что это была ваша с ани-сан мечта. И вы, вероятно, имеете свое виденье этой будущей деревни, но я просто… Он замолкает не уверенный в том, стоит ли ему продолжать. И Мадара делает шаг к нему, беря за руки и поглаживая его ладони. — У нас была мечта, так и есть, — говорит он медленно, смотря прямо в глаза Тобираме. — Но единственное до чего я дошел, это прикидывал место, где бы могла разместиться деревня. Хаширама, я уверен, уделил этому еще меньше времени. Я хотел бы посмотреть на твои планы, Тобирама-сан. Наверняка они такие же восхитительные, как и ты. — Я не уверен в этом утверждении, — бормочет Тобирама, опуская взгляд. — К тому же, я хотел сделать эти планы одним из подарков и сейчас работаю над их чистовым вариантом. Некоторые из них старые, и я тогда не знал о многих вещах, так что документы нуждаются в доработке. — Насколько они старые? — спрашивает Мадара нежно. — Около одиннадцати лет? — неуверенно отвечает ему Тобирама, будто спрашивает сам себя. — Что-то около того. Я думаю, что начал через пару месяцев после нашей первой встречи. — Одиннадцать лет, — шепчет Мадара, аккуратно приподнимая его лицо за подбородок. — О, я буду счастлив увидеть их все. Те, которые ты составил еще ребенком. И те, которые ты сочтешь подходящими на данный момент. Ты ведь покажешь их мне? — Если ты так хочешь, — неуверенно отвечает Тобирама и внутренне тает от радостной улыбки Мадары. — Эй, вы там, сладкая парочка! — кричит им Тока. — Идите сюда, идиоты готовы к переговорам! — Мы должны идти, — говорит Тобирама, когда Мадара не реагирует, продолжая смотреть на него. — Конечно, — отвечает Учиха, поднося его ладони к губам и целуя кисти. Когда они подходят к столу переговоров, Хаширама и Изуна выглядят спокойными, хотя и немного потрепанными. Три из четырех Старейшин обоих кланов явно недовольны положением дел, и только Учиха Кин прячет улыбку за веером. — Давайте начнем, — серьезно говорит Хикаку, обращаясь ко всем сразу. Следующие несколько часов наполнены вежливыми переругиваниями старейшин и обсуждением пунктов, которые принесли каждый из кланов. Они действительно пытаются достигнуть не только выгодного союза, но и понимания друг друга, и это бесконечно удивляет Тобираму. Когда встреча заканчивается, Тобирама знает, что следующим будет подписание договора, а значит и его свадьба. Весь следующий месяц сливается для Тобирамы в одну сплошную мешанину, наполненную кучей разных дел. Свадьба в понимании Сенджу это очень важное событие в жизни человека, и их традиции требуют, чтобы будущие супруги принимали участие в планировании. И если Мадару Сенджу достать не могут, то Тобираму дергают по самым разным вопросам, начиная от его нового наряда, заканчивая цветом салфеток и вышивкой на них. К куче его тетушек и кузин, занятых свадебной кутерьмой, присоединилась и Тока, которой Тобирама передавал дела. Его старшая кузина, впервые увидев огромную стопку свитков с инструкциями, которую он приготовил для нее, еле сдержалась, чтобы не наколоть Тобираму на свою нагинату. Смотря на Току, пробивающуюся сквозь кучу клановых документов и обязанностей наследника, Тобирама с нежностью улыбается. Он знает, что Тока справится. Его кузина одна из сильнейших воинов клана, и она не глупа. Она сможет держать в своих сильных руках и Хашираму, и клан, и старейшин. Труднее всего упаковать свою жизнь в запечатывающие свитки. С одеждой, немногочисленными украшениями и трофеями, проблем нет. Но с его экспериментами все сложнее. Как только они вернулись со вторых своих переговоров, Тобирама отправил Учихе технические характеристики для своей новой лаборатории. Мадара клятвенно заверил его, что все будет сделано согласно его желаниям, и Тобирама верил ему. Он потратил почти две недели, перебирая свои бумаги в лаборатории, сортируя их по приоритету и важности, запечатывая в свитки и защищая их печатями. Химические реагенты и плесень были аккуратно упакованы и маркированы. В какой-то момент Тобирама смотрит на кучу свитков, растущих посреди его пустеющей лаборатории, и его посещает идея. Он проводит следующие двое суток, сшивая тетрадь из специальной бумаги от Узумаки, и рисуя на ее страницах миниатюрные печати. Когда Тобирама заканчивает, весь его скарб умещается в эту тетрадь. Хаширама проводит рядом с ним каждую свободную минуту. Он с трудом берет себя в руки, пытаясь быть тихим и спокойным, пару раз срывается в детское поведение, даря Тобираме мигрени. Но по большей части он нежен, тактилен и мил. У Тобирамы в жизни не было столько объятий, как за этот месяц. За несколько дней до свадьбы и подписания союза, старейшины загоняют Тобираму в угол. Он как раз заканчивает опустошать свою лабораторию, проверяя тайники, когда Мизуки и Шиджо входят внутрь, не удосужившись постучаться. — Тобирама, — зовет Мизуки, сцепляя руки в широких рукавах своего кимоно. — Старейшины, — кивает им Тобирама, стоя посреди пустой комнаты. — Зачем вы здесь? Шиджо хмыкает, смотря на него с брезгливым любопытством. Не найдя ничего интересного для себя, мужчина отходит к окну. Старейшина Мизуки, улыбается ему тонкой улыбкой, так же окрашенной брезгливостью по краям. — Ты наконец-то вступаешь в новую эру своей жизни, Тобирама, — говорит она нежным материнским голосом. — Прости нас за то, что мы беспокоимся об этом. Замужество это серьезный шаг, и от тебя требуется определенная линия поведения. Ее слова цепляют Тобираму, и он чувствует, как в глубине его души поднимаются и опадают воды тайфуна. Весь ее вид и ее чакра, опаляют его чувствительность намерением причинить боль и использовать его в своих целях. Тобирама воздвигает ментальные стены, прячась за ними, и смотрит на старейшину невыразительным спокойным взглядом. — Мне приятно, — лжет Тобирама, — что вы заботитесь обо мне, старейшина. Но я уверен, что вы не скажете мне ничего из того, что не было бы описано в заветах клана. — Ох, милый, — Мизуки растягивает губы в улыбке, — поверь этой старой женщине, тебе понадобится намного больше, чем есть в заветах, чтобы держать главу Учих удовлетворенным. Ты же не хочешь, чтобы твоему мужу пришлось взять вторую жену, потому что ты не справляешься? Тобирама хмыкает, оставаясь внешне совершенно спокойным. Как бы его не оскорбляли слова старейшины, ему не стоит принимать их близко к сердцу. Старики все еще не могли смириться с тем, что мир с Учихами почти наступил, и они ничего не могли с этим поделать. Старейшины Сенджу не могли, но Тобирама мог. Если бы Тобирама отказался от брака или как-то оскорбил Мадару и клан, чтобы те отказались — тогда договор не был бы заключен. — Поверь, Мизуки-сан, — Тобирама пристально смотрит на нее, и женщина вздрагивает, — я знаю о том, как держать мужчину удовлетворенным. Вероятно, даже больше чем ты. Это ведь твой муж сбежал из клана с молоденькой актрисой, не так ли? Оставив тебя одну с семью детьми? Чакра старейшины вспыхивает злобой и ненавистью, ее губы дергаются, обнажая зубы, и Тобирама чувствует, как она подавляет желание ударить его. Мизуки с трудом берет себя в руки, пытаясь сохранить достоинство, и в игру вступает Шиджо. — Тобирама, — говорит он, как сказал бы отец расшалившемуся сыну. — Мы действительно заботимся о тебе. И мы бы хотели, чтобы ты помнил о своей крови, когда окажешься в поселении Учих. Тобирама переводит на него взгляд, оценивая старика. Шиджо выглядит намного увереннее, чем старейшина Мизуки, и он явно пытается надавить на те кнопки, которые отец взращивал в Тобираме с раннего детства. — Я всегда помню, чья кровь течет во мне, — говорит Тобирама, нежно поглаживая свой мех на плечах. — И никогда не забуду этого, можешь быть уверен. — Ты должен понимать, насколько все серьезно, — качает головой старейшина, гася вспышку раздражения. — Учиха представляют опасность для клана, кто знает, что именно они могут замышлять? Мы не можем позволить Учихам навредить нам. Ты же не хочешь, чтобы твои ученики были убиты в спину ненадежным союзником? — Перед лицом богов, дайме и людей Учиха будет моим кланом, моей семьей и семьей всем Сенджу, — отвечает он спокойно. — Ты же умный человек, — вспыхивает Мизуки, потеряв терпение, — ты должен понимать, что это ничего не значит! Учиха просто воспользуется тобой, чтобы получить мир и деревню, а потом принесет нам всем погибель! И это будет на твоей совести, потому что ты был тем, кто подал ему этот чертов договор на блюдечке. Мы должны сыграть на опережение, и уничтожить их всех! Тобирама не отшатывается, даже когда старейшина подходит слишком близко. Она почти кричит ему в лицо и тычет пальцем в грудь. Шиджо за его спиной раздраженно выдыхает. — Мизуки-сан, — зовет старик, пытаясь успокоить женщину, но она игнорирует его. — Ты ведь не думаешь, что Учиха действительно будет справедлив к тебе? — шипит она. — Не смеши меня, Тобирама. Ты столько лет был опасностью для его брата и клана. Столько лет причинял им боль и нес смерть. Вполне логично, что Учиха хочет посадить тебя на поводок! Брак? С тобой? Женщина заливисто хохочет, и Тобирама внутренне передергивается и сжимается, все еще держа лицо. — С Белым Демоном? — продолжает старуха. — Посмотри на себя, Тобирама. Кто вообще захочет что-то подобное? Ты же похож на мертвеца, такой же бледный и холодный, бесчувственный… Мизуки не видит, как в дверном проеме возникает Хаширама. Тобирама переводит на него взгляд, чувствуя, как набухает и наливается тьмой чакра его брата. Он видит, как Хаширама прищуривается, и отчетливо улавливает тот момент, когда шипастые лианы бросаются к старейшине с намерением убить. Тобирама успевает оттолкнуть женщину в сторону другого старейшины и скомандовать: «Убирайтесь!», когда лиана впивается в его руку, почти насквозь пронзая ее шипами, а волна чакры отправляет его в царство боли и темноты. Угасающим краем своего сознания, Тобирама слышит собственный крик. Он приходит в себя медленно, все по краям его сознания окрашено в белый, и Тобирама просто плавает в чем-то похожем на мягкую пушистую постель, окруженный светом, теплом и легким запахом жасмина. — Тоби? — раздается неуверенный голос его брата. Тобирама тихо вздыхает, соскабливая себя обратно в Тобираму со всех этих нежно-белых облаков вокруг. Его брата что-то расстроило, и Тобирама должен быть там, чтобы успокоить Хашираму. Его брат не должен страдать. — Нет, — раздается тихий спокойный голос над ним. — Еще рано. Тобирама снова погружается в белое вокруг себя, чувствуя, как невольно расслабляется его тело и разум. Тобирама просыпается ночью в своей собственной спальне. Хаширама сидит на полу и спит, положив руки и голову на постель. Окно до конца не зашторено, и Тобирама может видеть полную луну, зловеще мерцающую. Он осторожно шевелится, переводя взгляд на стол у окна, где всегда стоял кувшин с водой. Он все еще там, но Тобирама не уверен, что сможет дойти до него. — Тоби? — вскакивает Хаширама, стоит ему попытаться встать. — Нет, лежи! Тебе еще рано вставать! — Я хочу пить, — хрипло говорит Тобирама, под сильной рукой брата откидываясь обратно на подушку. Хаширама кивает, всхлипывая, и приносит ему стакан. — Прости меня, отото, — говорит он, опускаясь на колени перед его кроватью. — Мне так жаль! Тобирама морщится, отпивая прохладную воду. Он ждет несколько мгновений, чтобы убедиться, что организм примет воду, и делает еще несколько более жадных глотков. — В произошедшем мало твоей вины, — говорит он, передавая брату стакан. — Ты чуть не лишился руки! — всхлипывает Хаширама, поднимая на него глаза. — Я чуть не лишил тебя руки! — Хаширама, ани-сан… Тобирама не знает, что он хочет сказать. Как донести до Хаширамы мысль, что в данной ситуации нет четкого виновника. И что Тобирама просто не хотел, чтобы за спиной его брата шептались из-за убитых в приступе гнева старейшин. Как не хотел, чтобы Хаширама винил себя за смерть Мизуки. И что Тобирама сам сделал выбор, оттолкнув старуху и приняв за нее удар. — Не надо, — шепчет Хаширама, улыбаясь ему сквозь слезы. — Ты важнее, чем они, маленький брат. Намного важнее. Его брату требуется несколько долгих минут, чтобы успокоиться. Все это время Тобирама сидит на кровати, опустив взгляд на свои колени, не в силах смотреть на горечь и боль своего последнего брата. — Хорошо, — наконец говорит Хаширама, всхлипывая в последний раз. — Давай убедимся, что с твоей рукой все в порядке. Он протягивает окрашенные зеленой чакрой руки, проводя над телом Тобирамы, сосредоточенно хмурясь. — Все выглядит хорошо, — улыбается брат. — Рука некоторое время будет чувствовать себя неловко, постарайся дать ей восстановиться окончательно. — Она восстановится к свадьбе? — спрашивает Тобирама, передавая брату пустой стакан. — Должна, — улыбается ему Хаширама, присаживаясь на край кровати. — Если ты не решишь пожертвовать ей ради еще кого-нибудь. Хочешь поесть здесь или спустимся на кухню? Тобирама раздумывает мгновение, но он действительно ненавидит есть в кровати, поэтому уверенно садится, жестом показывая брату, чтобы тот убрался с его пути. — Кухня, — сказал он, вставая с помощью Хаширамы. — Никаких крошек на простынях. Хаширама хихикает, помогая ему спуститься вниз. На кухне обнаруживается остывший ужин, и брат усаживает Тобираму за стол, прежде чем начать крутиться вокруг плиты. Они ужинают под тихий разговор о подготовке к свадьбе. Хаширама рассказывает в каком ужасе была их кузина Кохеку, когда представила, что придется переделывать его наряд за три дня до свадьбы из-за поврежденной руки и перевязи. — Она чуть не похоронила старейшин заживо, — хихикает Хаширама, — а как она кричала! Тока услышала ее и вышла проверить, что случилось. За Токой вышли Юа и Сота. Они вчетвером заставили старейшину Мизуки плакать. — Это не очень хорошо, — возразил Тобирама, откидываясь на спинку стула. — Как наследник клана Тока не может идти на такие конфликты со старейшинами. — Со старейшин сняты полномочия, — вздыхает Хаширама, мгновенно став серьезным. — Кто-то разнес по клану, что они пытались заставить тебя идти против твоего будущего мужа и клана, предав мир еще до его наступления. И другие вещи, которые говорила Мизуки тоже. Представители потребовали переизбрание старейшин. Голосование будет проведено послезавтра. Тобирама издает напевный звук, обдумывая новости. Если удастся протолкнуть в старейшин хотя бы одного человека, который будет серьезно относится к мирному договору с Учихой. Кого-то, кто не потерпит всей этой замшелости и дурости. — Не думай об этом, — говорит Хаширама, осторожно беря его руки в свои. — Мы с Токой позаботимся об этом. А ты отдыхай, маленький брат. Тобирама фыркает, но не сопротивляется, когда брат отводит его обратно в спальню и устраивается рядом, обнимая. Мадара разбирает клановую почту, когда в его кабинет входит встревоженный Изуна. — Прибыл гонец от Шимура, они не приедут на этой неделе, — говорит он, передавая свиток. Мадара вздыхает, подаваясь вперед и стукаясь лбом о стол. Изуна подходит к нему ближе, замирая совсем рядом. — Нии-сан? — спрашивает он спустя минуту с явным беспокойством. — Нужно отправить кого-нибудь в столицу, чтобы закупить продовольствие, — тихо говорит Мадара, приподнимаясь. — Если Шимура не дорожат своим словом, то мы должны заключить другие союзы, чтобы выжить. — Тобирама говорил что-то о повышении цен на зерно, думаешь у нас хватит денег? — Изуна хмурится, переводя взгляд на открытое окно. — Я надеюсь на это, — отвечает Мадара. — В последнее время у нас был хороший доход от миссий. Стеклодувы и кузнецы тоже приносят хорошие деньги, но нам придется найти другой клан посредника, чтобы продавать наши товары. Мы уже не можем надеяться на Шимуру. Изуна кивает ему, опускаясь в кресло рядом с его письменным столом. — Хочешь, чтобы я отправился в столицу? — спрашивает он, наклоняя голову и становясь похожим на встревоженную ворону. — Хочешь пропустить мою свадьбу, поганец? — фыркает Мадара, качая головой. — Пусть в столицу отправится кто-то из старейшин в сопровождении двух шиноби на выбор. Если старики хотят иметь влияние на клан, то пусть возьмут на себя хоть каплю ответственности за людей. И отправь с ними Мэзэо, он удержит их от идиотизма. — Значит старейшина и три сопровождающих, — кивает головой Изуна, тонко ухмыляясь. — А я уже придумал пять причин не отправлять меня в столицу, только чтобы присутствовать на твоей свадьбе, нии-сан. Я уверен, что ты облажаешься перед Тобирамой, и это будет смешно. — Изуна! — Мадара вскакивает, пытаясь ухватить брата, но тот быстро выскакивает за дверь безумно хохоча. Мадара фыркает себе под нос, нежно улыбаясь. Изуна в последнее время был весел и постоянно подшучивал над ним. Он также помогал женщинам клана с подготовкой к приезду его будущего мужа, пока Мадара утопал в письмах и документах. Клан усиленно готовился к приезду Тобирамы, главный дом был вычищен до блеска, седзе обновлены и красовались яркими узорами, даже фонарики в саду были отполированы до блеска. Фасады домов остального клана тоже были обновлены, небольшой парк и рынок приведены в порядок. А стройка лаборатории шла полным ходом, и строители обещали закончить ее как раз ко дню свадьбы. Стеклодувы и кузнецы объединились, чтобы подготовить необходимую для лаборатории посуду. А некоторые беспокойные члены клана приносили с миссий утащенные книги, для его будущего мужа. Мадара гордился своим кланом, но были и те, кто вызывал его тревогу. В эти дни они затихли, растворившись в тенях и спрятав свое недовольство, вот только Мадара прекрасно знал, что они все еще жили среди них. Те, кто с большим удовольствием саботировал бы его свадьбу и мир с Сенджу. К сожалению, он ничего не мог поделать с этими людьми, их нельзя было переубедить словами или действиями, тут помогло бы только радикальное решение проблемы или время. — Мадара-сама? — в комнату скользнула Кикие, неся в руках поднос с чаем. — Как ты здесь? — Как и всегда, Кикие, как и всегда, — ухмыльнулся ей Мадара. — Посидишь со мной, кузина? — Ты выглядишь беспокойным, — говорит она, наливая ему чашечку чая и присаживаясь перед столом. Он пожимает плечами, передавая ей бумаги с официальным письмом Шимура, принесенным Изуной. Чай прекрасен на вкус, с легкой терпкой горчинкой скрытой за мягким вкусом жасмина. Мадара прикрывает глаза от удовольствия, и ему становится интересно, какой чай любит Тобирама. Что-то классическое, с высоким содержанием кофеина, или ему нравятся смелые и нетрадиционные смеси? У него есть множество подобных вопросов о вкусах его будущего супруга, и Мадара ждет не дождется, когда сможет узнать ответы на них. — Хм, это не так уж и удивительно, — говорит Кикие тихо. — Они всегда были себе на уме. Ты еще не сообщал им о договоре с Сенджу? — Нет, — качает головой Мадара. — Я надеялся, что мы сможем получить хотя бы несколько поставок продовольствия, прежде чем они взбунтуются из-за Сенджу. — Шимура всегда вели себя странно и нелогично, — Кикие сворачивает свиток и аккуратно кладет его на край стола. — Возможно, настало время для новых договоров и возможностей. Теперь, когда Сенджу будут у нас за спиной. — Да, — кивает Мадара, отпивая еще один глоток. — Время новых возможностей. Прекрасно сказано. — Хочешь я отправлюсь в столицу и посмотрю что и как там? — спрашивает Кикие. — Нет, — Мадара улыбается кузине. — Я хочу, чтобы ты осталась и помогла Тобираме разобраться с делами госпожи клана. Хаширама намекал на то, что мог бы обменять зерно и прочие продукты на оружие и посуду, если мы захотим. Мэзэо и кто-то из старейшин займутся вопросами продовольствия. — Если вы так решили, Мадара-сама, — кивает ему Кикие. — Мы уже подготовили бывший кабинет вашей матери к приезду Тобирамы-сама. Хотите что-то добавить? Я могу пока заняться другими вопросами. — Да, спасибо, — улыбается ей Мадара. — Я бы хотел добавить несколько подарков для Тобирамы. Кикие прячет улыбку за широкими рукавами плотного кимоно, и Мадара делает вид, что не замечает этого. Кузина и клан может сколько угодно смеяться над ним и его предвкушением увидеть Тобираму своим мужем. Но они все будут уничтожены, когда увидят его и узнают лучше, Мадара уверен в этом. Его будущий супруг получит весь клан Учиха с потрохами, настолько он замечательный. Ладно, Мадара может самому себе признаться, что он слишком увлечен Тобирамой. Он потерял голову, как только остановился и сделал труд заметить мужчину. Не поймите его неправильно, Сенджу Тобирама был удивительным. Его внешность, сила и ум, зачаровывали. Мадара совершенно не хотел думать о том, как бы продолжалась история, если бы Тобирама не предложил ему свою руку и сердце. Возможно, они бы продолжили войну и стычки, пока один из кланов не был бы полностью уничтожен. И как бы Учихе не хотелось, он не был и на йоту уверен, что именно их клан вышел бы победителем. Но теперь у них было будущее, и Мадара не собирался просто профукать свой шанс на жизнь и процветание клана, особенно если он получает Тобираму в качестве мужа. И да, он предвкушал свою замужнюю жизнь, Тобирама казался ему человеком, который оценит и игру в сеги после ужина и тихие вечерние посиделки на энгаве с чаем и трубкой, спокойные утра с легким традиционным завтраком, совместные тренировки. Мадаре казалось, что Тобирама не будет против всего этого, не с таким нежным румянцем, выступающим на его бледной коже всякий раз, когда Мадара оказывался на расстоянии прикосновения. Их брак будет долгим и крепким, Мадара собирался позаботиться об этом. — Иди уже, — нежно улыбается ему Кикие. — Займись своими свадебными подарками, я разберусь с этими бумагами для тебя. — Спасибо, Кикие, — улыбается Мадара, вставая. — Ты знаешь, где меня найти. Женщина кивает ему, занимая его рабочее место, и Мадара уходит, чтобы, как и было велено Кикие, заняться своими свадебными дарами. Он даст Тобираме все самое лучшее, что только возможно в этом мире.