Конец — это лишь часть путешествия.

Третий Год.

март 2020

      Март две тысячи двадцатого года Нью-Йорк встретил проливными дождями, идущими подряд целых четыре дня. Для нормальных людей это не было проблемой — жители этого города уже давно привыкли к мартовским обильным осадкам и влажному сезону весны. Конечно, в этом плане он не сравнится с Форксом или Сиэтлом, где в среднем в году из трёхста шестидесяти пяти дней дождь идёт более двухста суток, но при этом не был солнечной и сухой Аризоной.       Однако для Мстителей, которым, как назло, именно в этот период приходилось разбираться с очередным подпольем Гидры — вернее, с её остатками — такая погода была очень и очень невовремя. Сражаться под невообразимым ливнем — занятие явно не из самых приятных. К тому моменту, когда Клинт и Наташа каким-то образом выудили этих мышей из их норок наружу, Стив и Питер оцепили периметр, а Ванда вывела всех мирных жителей подальше от будущей зоны боевых действий, все они были настолько промокшие и взъерошенные, что напоминали канализационных крыс, которых вытащили из их места обитания на свет Божий.       Волосы отдельными прядками неприятно липли к лицу. Одежда была мокрой, потемневшей из-за образовавшейся плëнки влаги и плотно облегала тело, сковывая движения героев. Ручьи прозрачной жидкости стекали по их лбам, заливаясь прямо в рот и глаза, ухудшая видимость.       И ладно, если ты Капитан Америка, который, словно косплей на оборотня Джейкоба Блэка из известной многосерийной саги, был буквально ходячей батареей и сам синтезировал тепло. Вот только Питер своей хладнокровностью напоминал ящерицу, так как не имел способности к терморегулированию, а потому трясся как стиральная машинка во время режима отжима вещей.       Стоит ли вообще говорить о том, как трудно было бегать по затопленным дорогам? После шестого случая Питер сбился со счёту, сколько раз он поскользнулся и чуть не шмякнулся на пятую точку, над чем каждый раз, словно в первый, глумился Клинт, похожий на вымокшего воробушка в фиолетовом спандексе и с луком.       Проклятия сыпались отовсюду. Изрядно уставшие, измученные и раздраженные подобным раскладом вещей, герои Земли не могли обуздать свою агрессию и сдерживать отчаяние, а потому ругательства беспеременно срывались с их языков. Стив, который в начале операции слыша хоть одно сквернословие командным тоном, не терпящим возражений, приказывал следить за своим языком, быстро сдулся и под конец разбрасывался бранными выражениями похлеще Клинта, впечатывая в стену очередного врага.       Не то, чтобы это было сложно. За эти годы Мстители стали не просто какой-то случайно собранной командой людей со сверхспособностями или, в случае Наташи и Клинта, отточенными до блеска и въевшимися в кости умениями, а семьёй, которая чуть ли не буквально может читать мысли других её членов и понимать всё, заглянув в их глаза только лишь на секунду. Никто из них не был связан кровью, родственными узами и прочей брехнёй. Они были просто случайными, незнакомыми людьми, которых неожиданно впихнули в одну и ту же организацию, заставив работать вместе.       Это вызвало целый океан проблем из-за того, насколько они были разношёрстны, насколько разнохарактерны были люди, которые, казалось бы, должны быть как две капли воды. Они все были супергероями, главной задачей которых было защитить свою Землю, своих людей, но это не помешало каждому иметь свой особый взгляд на всё, свой менталитет и мировосприятие. Каждый по-разному реагировал, воспринимал ту или иную ситуацию, видел решение в абсолютно несхожих вещах, что поначалу не давало им скоординироваться и быть «единым организмом». Мстители были похожи друг на друга настолько же, насколько подобны друг другу Бог и Сатана.       Благородный, принципиальный и высоконравственный Стив; экстравагантный и саркастичный Тони; бесстрастная Наташа; неунывающий и находящий умору во всём Клинт; глубокомысленный, добрый и мягкий Брюс; громкий и своеобразный Тор; милая и добросердечная Ванда; экспансивный и любящий весь мир Питер; сдержанный и всегда сосредоточенный Роуди. Смешивание их характеров было подобно ядерной бомбе — они взрывались, переругивались и едва ли не дрались. Бывали моменты, когда они успокаивались и, садясь друг перед другом, не знали, как они будут делать это дальше; бывали дни, когда они не могли выносить друг друга, когда казалось, что единственный выход из этого положения — уйти из Организации.       Они скрипели зубами, слушая доводы других, возражали, представляли свои идеи, ссорились из-за недовольства остальных, вцеплялись в глотки, расходились, остывали и так по кругу…       Но время неуклонно шло, секреты раскрывались, и они учились притираться друг к другу, смиряться со всеми закидонами и тараканами других. То, что раньше порождало раздражение у того же Стива в адрес миллиардера, вскоре просто вызывало снисхождение и либеральную, почти нежную мысль: «Это же Тони…».       Каждая предшествующая битва была новым неуклонным толчком к создаваемой ими дружбе. Каждое сражение раскрывало их страхи, случайные падения, слабые стороны и причины их особого восприятия мира. Это было похоже на сериал, в начале которого им представляют дерзкого, эгоистичного и бесчувственного персонажа, презирающего весь остальной мир, однако в процессе просмотра с него медленно срывался толстый плотный слой упаковочной бумаги, обнажая его истерзанное, совсем не такое чёрствое, как казалось раньше, опустошённое сердце, которые больше всего на свете желало любить кого-то и быть любимым в ответ.       И, когда обёртка полностью вскрывалась, не сделать этого было невозможным вариантом развития событий. Потому что люди, проходящие через подобное дерьмо рука об руку, не могут не привязаться другу к другу.       Даже после Гражданской Войны, после всех недомолвок, обиняков, расхождения интересов и сказанных в приступе ярости жестоких слов, они бросились бы в омут с головой, спрыгнули с самой высокой башни и сознательно позволили себя убить, лишь бы спасти другого.       После Войны Бесконечности всё перешло на новый уровень. Их осталось мало — едва ли половина, небольшая часть от той Организации Мстителей, что была раньше. И внезапно стало так тихо, так пусто, будто от них отрезали какую-то часть тела, будь то рука или ухо, и вышвырнули в измельчитель для мусора, который всё перемолол, лишив их возможности вернуть эту составляющую организма и пришить обратно.       Всё вдруг стало таким… важным. Они многое недооценивали раньше, многим не дорожили, принимали за должное, а теперь хватались за любую мелочь, которую им мог предложить мир. Организация Мстителей ещё никогда не была такой дружной, как сейчас, так похожей на настоящую семью. Отдельные взятые группы супергероев, на которые они делились раньше, сейчас слились в единый круг лиц. Они больше не могли позволить себе быть разобщенными, обиженными друг на друга за их действия и общающимися только в случае крайней необходимости. Пришло время сплотиться и превратиться в то братство, о котором так грезил Ник Фьюри — директор Стратегической Интервенционной Тактико-Оперативной Логистической Службы.       Питер Старк и Наташа Романофф медленно, но верно вернули в Башню всех оставшихся в живых членов бывшей компашки: Стива Роджерса, Брюса Бэннера, Ванду Максимофф, Джеймса Роудса. Объединившись, они сумели найти полностью сломленного Клинта и поднять его на ноги, возвратить его домой.       Медленно, но верно они восстановили утерянное доверие, ещё сильнее привязавшись друг к другу, потому что правда была в том, что в этом разрушенном, опустевшем мире у них больше никого не было.       Питер Старк потерял своих биологических родителей, тётю и дядю, приёмных родителей, девушку и лучшего друга; у Стива Роджерса бесследно исчезли друзья и брат, Наташа потеряла приёмных родителей, младшую сестру и часть людей, которые превратили место её работы в дом; Роуди лишился названного брата и его жены, ставшей ему членом семьи; Клинт — супруги и двух маленьких детей; Ванда — мать с отцом, брата и своего возлюбленного.       Ни для кого из них больше не осталось дома, кроме как Башни, не осталось семьи, кроме той, что они создали вместе. И каждый это понимал. Поэтому теперь Мстители хватились друг за друга как за спасательный круг, брошенный ими с вертолёта в поглощавший их глубокий мировой океан. Постоянно интересовались делами других, следили за общим эмоциональным состоянием и просили Пятницу сообщать, если у кого-то из них были проблемы, а после решали их вместе, подставляли плечо, на котором можно было поплакать и опереться при подъёме, минимализировали ссоры, которые чаще всего были настолько мелкими, что после никто даже не злился и не помнил причину её начала.       У них был обязательный совместный ужин, реже — завтрак, киномарафоны с пиццей и разноцветным попкорном, из-за которого вечно ворчало местное Древнее Ископаемое, бурча что-то о том, что это «одна сплошная химия», пробежки по утрам, вечера настольных игр, горячего шоколада и постыдных историй, а порой — совместная готовка, но только в том случае, если у Наташи был хороший день, и она была до того добра, что позволяла им подойти к плите или мультиварке.       Иногда не хватало остальной части семьи: Тони Старка, Пеппер Поттс, Сэма Уилсона, Джеймса Барнса, Вижна и даже в какой-то степени Тора. Бывали дни, когда тоска по ним возвращала их в ту бездонную яму скорби и отчаяния, когда приходилось вновь и вновь переживать их смерти и не понимать, как двигаться дальше, как жить без них, как дышать без их присутствия рядом, когда фотографии, невпопад висящие на стенах или стоящие на полках, и символические вещи, вроде непонятно откуда взявшейся в гостиной отвёртки Тони, лежащего на столе двухтомного отчёта Пеппер или ярких кроссовок Сэма, вызывали физическую боль в сердце и непрекращающиеся слёзы, когда жить без них казалось просто невозможным.       Воспоминания о счастливых минувших днях, кошмары на яву и ежедневные напоминания о децимации по телевизионным новостям снова и снова возвращали их к началу, когда края образовавшейся раны как будто расходились ещё сильнее, когда кровь тёмными бордовыми сгустками вытекала из неё быстрее, чем вода из смесителя в сифон. Но они держались, опирались друг на друга и заставляли себя смеяться.       Было тяжело. Тяжело просыпаться по утрам и каждый раз вспоминать, что они мертвы, вставать с постели и заставлять себя жить дальше без них. Тяжело пытаться удержать распадающийся на кусочки мир, видеть их лица на фотографиях и знать, что ничто из этого нельзя вернуть. Даже дышать порой казалось обременительной задачей.       Они не выдержат смерти ещё одного члена команды, ещё одного члена их уцелевшей супергеройской семейки. Изо дня в день они ходят по краю пропасти, больше всего на свете желая сорваться с неё, упасть и умереть. В тайне спрашивают у кого бы то ни было, почему не они растворились в пространстве, почему не они обратились в пыль. Это было бы легче — тихо и спокойно умереть, даже не успев ничего понять. Это эгоистично, но такова правда — люди страдают от потери близких не из-за того, что им жаль умерших, а потому, что им горько за себя. Ведь им придётся с этим жить, им придётся вставать по утрам и ощущать боль от утраты; вечерами, когда нахлынывают воспоминания, утопать в горе и засыпать, захлёбываясь собственными слезами. Потому что, даже если человек умер, нельзя просто щёлкнуть пальцами и перестать его любить, стереть все счастливые моменты, что он тебе подарил, перестать испытывать боль от его утраты.       Говорят, время и смерть придают жизни смысл. Знание того, что каждый день может стать последним, а следующего момента с этим человеком может не настать, заставляет их ценить всякую секунду, что даётся им. И пусть раньше они не придавали этому значения, зато сейчас понимают лучше всего.       Выдержав все стадии горя, идя при этом бок о бок, они сблизились, наверное, даже слишком сильно. Взглянув другому в глаза, один из Мстителей может сразу понять его, почти на себе ощутить весь спектр эмоций. Они будто чувствовали других на подсознательном уровне, прикрывали спины и работали слаженнее, чем за всю свою жизнь вместе взятую. Никогда команда не действовала настолько едино, целостно и неделимо. Кто-то мог предложить план и начать его объяснение, а оставшиеся члены понимали его с первых сказанных слов, даже без дальнейших пояснений.       Вот, что бывает, когда вместе проходишь через всё это дерьмо. Это было, пожалуй, единственное, за что они были готовы благодарить Таноса.       Стив сбивал противников с ног своим щитом, Наташа подбиралась к ним ближе и вырубала повалившихся транквилизатором, лишая их возможности двигаться, Клинт стрелами заставлял землю под ногами некоторых взрываться, отправляя их в воздух, а Питер вязал их путиной, прилепляя к стенам или асфальту, в то время как Ванда действовала на их разум, заставляя ощущать беспомощность, паранойю и страх. Они выполняли свою работу гармонично и слаженно, как и всегда, без всяких слов и пререканий.       Вырубив последнего солдата Гидры, Питер издал радостный вопль и, отталкиваясь от кирпичной стены и сделав сальто в воздухе, ловко и элегантно, словно пять лет занимался гимнастикой, приземлился на землю прямо в углубление, наполненное грязной жидкостью, из-за чего брызги от затопленного асфальта полетели во все стороны, задевая Наташу, стоявшую рядом.       С её длинных волос водопадом стекала вода, чему она была явно не рада. Её лицо выражало крайнюю степень недовольства, а скрещённые на груди руки будто советовали всем держаться подальше. Она размеренно шла вдоль дороги по направлению к собравшемуся трио из Клинта, Стива и Ванды, что ждали оставшихся двух членов команды, совершенно не обращая внимания на скачущего и странно энергичного в такое раннее время Питера, а потому окатившая женщину волна брызг заставила её остановиться в шоке.       Старк испуганно ойкнул, распрямившись и разом застыв от страха, когда он понял, кого он имел несчастье забрызгать водой. Его глаза комично расширились, а сам он через мгновение попятился, желая оказаться как можно дальше. — Прости-прости-прости, — затараторил Питер, увидев, как с ног до головы мокрая Наташа сощурила глаза, глядя на него с опасным блеском в них. Она смотрела, как он отходит всё дальше, с каким-то странным и очень жутким удовлетворением в глазах. На самом деле, Человек-Паук знал, что Романофф вовсе не в ярости, как подумали бы те, кто плохо её знал; она, как всегда, просто поддерживала свою репутацию опасной женщины, возле которой ты должен ходить на цыпочках. Однако это не значило, что Вдова потом не отомстит ему, чего он очень боялся, ведь все в Башне знали, что у неё очень извращенные способы поквитаться с провинившимся. Поэтому последнее, что нужно было Питеру, это злая Наташа, знающая толк в мести. — Шаурма в знак примирения?       Питер улыбнулся своей фирменной милой улыбочкой, наполненной полным раскаянием и немой мольбой о пощаде. Вдалеке он слышал внезапный хохот Клинта и Стива, но не совсем понял, что их так насмешило. Нередко бывали моменты, когда у Роджерса, Романофф и Бартона были свои особые «вещи», которые понимали только они. Всё-таки они были старше и опытнее, а также стали Мстителями задолго до Ванды и Питера, а потому имели свои секреты.       Старк видел, как Наташа борется с поднимающимися уголками губ, а в её глазах уже играло веселье. Вот только это не помешало ей начать двигаться к нему с угрожающим видом, обещающим расплату. Питер, проваливший попытку сдержать смех, зацепился паутиной за ближайший фонарик и взмыл вверх, убегая от Наташи, которая тут же перешла в режим бега и погналась за ним. На её губах уже вовсю играла искренняя и очень красивая улыбка, от которой щурились глаза. Позади них всё так же раздавался смех открыто веселившихся с этого Мстителей.       Они неслись до самого конца улицы. Усиленные способности Питера позволяли ему бегать намного быстрее обычного человека, но он и не старался сильно перегонять Наташу, так как знал, что всё, что она может ему сделать — это начать его щекотать или сильно потрепать по макушке, растрепав волосы, на что он всегда ворчал и пытался увернуться.       Ливень в этот момент уже прекратился, будто бы почувствовав улучшающееся настроение супергероев, ветер стих и стало теплее. Время приближалось к шести утра, а потому на улице светлело. Город просыпался вместе с жителями, а в новостной ленте уже очень скоро появится информация об очередной спецоперации Мстителей и удачном её завершении, интервью с полицейскими, которые вот-вот должны сюда прибыть, и жителями этого района, восхваляющими героев и благодарящие их за спасение, и новые кадры с «места преступления». Питер уверен примерно на семьдесят пять процентов, что среди всего этого будут ещё и кадры того, как он удирает от Наташи, с какой-нибудь комичной припиской вроде «Чёрная Вдова возненавидела Человека-Паука за убийство её улитки (все подробности читайте на 7 странице)».       Однако никого из них не волновало, что о нём пишут в новостях. Средства Массовой Информации любили приукрашивать всё, что они делали, частенько делая из мухи слона. По меньшей мере раз в месяц Мстители собирались вечерами исключительно ради того, чтобы почитать сплетни, которые о них пишут в интернете. Порой они хохотали до слёз, иногда — впадали в шоковое состояние от некоторых сумасшедших догадок людей, но никогда не злились. Поэтому, даже зная, к чему приведёт такое раскрепощенное поведение Питера и Наташи, никто даже и не подумал это прекратить. На самом деле, людям даже нравилось то, что Мстители — не просто какие-то безэмоциональные мутанты, которые только и умеют, что мир защищать, а такие же живые существа, как они, умеющие веселиться и чувствовать. Это заставляло общество любить их ещё сильнее.       Добежав до крайнего дома, Старк, наконец, остановился и стал, бесстыдно и открыто улыбаясь при этом, ждать подругу, решив всё-таки принять смертную кару от её рук. Однако добраться до него женщина немного не успела.       Раздавшийся с другого конца улицы испуганный крик Ванды мигом заставил головы всех обернуться на неё. И ту картину, что увидел Питер, повернувшись к ней, никогда не сотрётся из его памяти.       До этого парень не осознавал, насколько далеко они с Нат убежали. Ванда находилась в нескольких десятках метров от них, но сейчас казалось, будто бы она на другом конце света. Она стояла рядом с огромной, повалившейся набок чёрной машиной с разбитыми окнами и вмятиной в том месте, где была дверь. Её обычно красивые, волнами спадавшие на плечи ярко-рыжие волосы из-за нехило смочившего их дождя казались тёмно-каштановыми и теперь свисали мокрыми прядями. Ранее светло-голубые джинсы также потемнели, однако благодаря своему острому зрению Питер увидел на них какие-то странные бордовые пятнышки. Посмотрев чуть выше, он заметил огромное быстро разрастающееся алое пятно в центре её живота, выглядещее контрастом на её белой футболкой.       Питер почувствовал, как его сердце буквально пропустило удар или два.       Голова Максимофф была опущена так, что было понятно, что она смотрит на дыру в своём теле. Её рот был раскрыт в немом шоке, руки безвольно свисали вдоль туловища, а ноги дрожали, но сама она застыла, будто не в силах пошевелиться.       Она медленно подняла голову, и её глаза, полные боли и ужаса, встретились с глазами Питера, после чего её ноги не выдержали, и Ванда резко рухнула вниз, перенося весь свой вес на коленные чашечки.       Позади неё лежал один из сотрудников Гидры. Он был почти всем телом прилеплен к асфальту паутиной, однако его правая рука, в которой находился немецкий пистолет-пулемет MP 40, осталась свободной, чем он незамедлительно решился воспользоваться, выстрелив прямо в стоящую рядом супергероиню.       Человек-Паук даже не осознавал, что бежит, пока не почувствовал ветер в своих волосах. Его сердце зашлось в бешеном ритме, уже стуча прямо у него в горле, каждый вдох давался с трудом из-за надвигающегося ужаса, и единственное, на что он молился, это чтобы его так невовремя не настигла паническая атака, из-за которой он уж точно не сможет нормально, адекватно мыслить и спасти свою девушку.       Издалека он будто в замедленной съемке наблюдал, как отмерли застывшие Клинт и Стив, стоявшие впереди Ванды в нескольких шагах от неё. Роджерс ринулся прямо к девушке, опускаясь рядом с ней и поддерживая её тело, в то время как Бартон направился к стрелку.       Асфальт залило ещё больше крови. Позади двух своих членов команды, Бартон, не сдерживаясь, избивал члена секретного подразделения войск СС, снова и снова занося кулак для удара. Лицо его было искажено в остервенелой ярости, глаза искрились сумасшествием, как при лихорадке, а сам он дрожал от клокочущего гнева. Он будто обезумел, не слыша позывов Нат и просьб остановиться.       Сотрудник Гидры, в начале хоть как-то пытающийся отбиться или оттолкнуть Клинта одной рукой, теперь уже просто неподвижно лежал. Его лик, поворачивающийся то вправо то влево под натиском сокрушительных ударов противника, был больше похож на кровавое месиво, некоторые зубы были выбиты и лежали в нескольких сантиметрах от него и, судя по вмятинам на голове, которые были видны благодаря гладко сбритым волосам, Бартон обеспечил ему вдавленный перелом черепа. Глаза мужчины были широко раскрыты, почти выпучены, а капилляры внутри них полопались. Из его ушей и носа вытекала какая-то странная прозрачная жидкость с красными примесями.       Лицо Соколиного Глаза было сильно забрызгано кровью, костяшки и ладони полностью покрыты бордовой жидкостью, но он всё не останавливался. Даже когда неприятель, лёжа пластом, вдруг перестал дышать после нескольких особо мощных и жёстких ударов в область шеи, Клинт ни на секунду не приостановился.       Однако ничто из этого Питера, честно говоря, не волновало. Всё, на что его мозг был способен в этот момент, это думать о Ванде. Ещё не успев до неё добежать, он дал команду своему Искусственному Интеллекту, Карен, взять на себя автоматическое управление квинджета, который они «припарковали» на крыше одного из ближайших зданий, и доставить его как можно быстрее к ним, хотя ей это даже и не нужно было. Вот, в чём прелесть ИскИна — это не просто машина, которая выполняет различные команды, запрограммированные в неё, а технология, которая способна к самообучению и анализированию новых массивов информации.       Приблизившись, наконец, к своей девушке, Старк оттолкнул Стива и рухнул рядом с ней на колени, не обращая внимания на резкую боль от такого приземления. Дрожащими руками он притянул к себе Ванду, положив её голову к себе на колени и правой рукой зажимая рану. Ярко-алая густая и липкая кровь ритмично, соответственно пульсовым ударам, вытекала из её живота. Она тут же испачкала его руки и залила костюм, стекала по бокам Максимофф на залитый дождём асфальт и образовывала кровавые разводы и пятна, как когда школьники макают свои покрытые краской кисти в чистую, ещё ни разу не использованную воду в стаканчике, завороженно наблюдая за тем, как медленно она окрашивается.       Ванда учащённо дышала, её грудь вздымалась и иногда застывала в попытке сделать ещё больший вдох. Её взгляд метался, не мог ни за что зацепиться или сосредоточиться. Питер мягко обхватил щёку Алой Ведьмы левой рукой и зафиксировал в одном положении, дожидаясь, когда её глаза, наконец, сконцентрируются на его. Зрачки девушки, наполненные тем же страхом и ужасом, что и у Старка, были расширены до такой степени, что почти не видно было потускневшей серой радужки. — Эй, я здесь, Вэндс, всё хорошо, — в исступлении шептал он, заикаясь и повторяя несколько раз, не зная, кого он пытается в этом убедить: себя или её.       Когда Максимофф, сфокусировав зрение и увидев его, попыталась что-то сказать и открыть рот, она неожиданно закашлялась и багровая кровь хлынула из её глотки.       Всё так же зажимая рану, он слегка приподнял ей голову, позволяя откашляться и излить всю кровь, что набралась во рту. Из её груди стали вырываться хрипы и Питер ощущал всё сильнее растущую панику. Он не мог ничего с этим сделать, пока не подлетит квинджет. Ни у кого из них нет медицинского образования, только самые базовые основы, но даже с этим далеко не уедешь. У них нет ни иголки, ни нитки, ни обезболивающих, ни еще какого-нибудь целебного дерьма. Всё, что им остаётся — это ждать и надеяться, что они успеют до того, как Ванда умрёт от потери крови.       Рядом с ними вновь оказался Стив, откуда-то взявший какой-то странный разноцветный платок, смутно напоминавший те, что вечно таскал с собой Хэппи. Он сунул его Питеру и тот закупорил им рану, мгновенно ощущая, как впитывающаяся в него кровь делает его влажным. Не зная, что ещё можно сделать, он в отчаянии взглянул на Роджерса, чьи полные беспокойства глаза не отрывались от увечья Максимофф. Он взял её дрожащую руку и мягко улыбнулся ей, пытаясь успокоить.       Краем глаза Человек-Паук видел лежащее рядом бездыханное и изуродованное тело теперь уже бывшего солдата Гидры. Сомнений в том, что он мертв, даже не возникало. Клинт находился чуть поодаль: он стоял на коленях и смотрел куда-то в космос, его обычно весёлый и жизнеутверждающий взгляд, к которому он вновь вернулся, спустя два года траура по семье, хоть и не в полном объёме, стал мёртвым и равнодушным, а сам он головы до пят был покрыт огненной и уже спекшейся жидкостью.       Наташа, дрожащая от ужаса, стояла подле него, чуть согнувшись, чтобы быть на уровне его глаз, и что-то шептала прямо ему в лицо, обхватив щёки Бартона своими дрожащими руками. В какой-то момент, так и не достучавшись до Мстителя, она обняла его за шею, крепко прижимая к себе, будто пытаясь удержать его на этой Земле и не дать сойти с ума.       Вдалеке слышался рокот квинджета, при посадке окатывающего всё в радиусе нескольких метров прохладным, пахнущим бензином воздухом. Большие расстояние между домами на конкретной улице сыграли им на руку: транспорт без труда приземлился на дороге прямо рядом с ними. Питер, вдавив яркий платок, уже давно променявший своё цветастое великолепие на кроваво-красный оттенок, мгновенно, но осторожно поднял свою девушку, подхватывая под голову и колени, и направился по направлению к приземлявшемуся летательному средству.       Позади него о чём-то тихо переругивались Стив и Наташа, но парень не мог разобрать ни слова. В его уши будто вставили вату или беруши, а голову опустили под воду так, что он ничего не слышал, кроме своего стремительно стучащего из-за переполнявшего его адреналина сердца.       Питер одной ногой смахнул лежащий на сиденье махровый бежевый плед и ей же поправил его, расстилая так, чтобы можно было положить на него Ванду. Прикрикнув на остальных, он отковырял на задней консоли подушку и подложил ей под голову, одновременно с этим шлёпая её по щекам, не давая закрывать глаза.       Шок, смешанный с адреналином, постепенно отступал, и она начала засыпать, с каждой минутой всё больше слабея от большой потери крови. Переставшие дрожать руки безвольно лежали на пледе, а сузившиеся зрачки показали ставшую тёмно-серой радужку глаза. Питер, обхватив её лицо запачканными бордовыми руками с запекшейся на них жидкостью, прижался своим лбом к её, тихо напевая ей ту песню на заковианском языке, что она иногда пела Морган.       Он слышал, как в квинджет практически залетели Стив и Клинт, последний из которых тут же направился в его переднюю часть, садясь в кресло и переключая ручное управление. Двери стали медленно закрывается, втягивая во внутрь трап. Старк на мгновение поднял вопросительный взгляд на Роджерса, достающего из недр консоли аптечку. — Она осталась, чтобы скрыть следы… убийства, — выдавил Капитан и, не обращая внимания на то, как дёрнулся впереди Клинт, отыскал бинты и опустился на колени рядом с Человеком-Пауком и Алой-Ведьмой, отрывая большой кусок и заменяя на него полностью промокший платок.       На переднем сиденье Бартон увеличил скорость до максимума, плавно управляя летательным устройством, пока двое других членов команды изо всех сил пытались не дать всей крови вытечь из тела подруги. — Босс, доктор Хелен Чо со своими коллегами уже в здании, операционная подготовлена, — сообщил им механический голос Пятницы. Искусственный интеллект, ощущавший неустойчивое моральное состояние и общую подавленность команды, сделал всё необходимое самостоятельно, без просьб и команд. На стену рядом с ними она вывела общую картину анализа тела Максимофф — удары сердца, насыщения крови кислородом, давления и так далее. Это мало, что дало им, но, видя скачущий пульс, Питер чувствовал себя более спокойным и уравновешенным, поэтому тихо поблагодарил её, вновь возвращая всё свое внимание девушке.       Он не знал, что плачет, пока не увидел упавшую на щеку Ванды собственную слезу, и со злостью и раздражением резким движением потёр глаза, пачкая и размазывая по лицу кровь. Но, чем сильнее он пытался от них избавиться, тем хлеще они текли. Вскоре он не мог ничего видеть из-за прозрачной солёной жидкости, затуманившей его глаза. Не в силах сдержаться, Питер тихо всхлипнул и почувствовал на своём плече тёплую и заботливую руку своего товарища. — Всё будет хорошо, — прошептал Стив. Его голос даже в такой никчёмной и абсолютно дерьмовой ситуации был уравновешенным, преисполненным спокойствием и безмятежностью.       Вот только фраза, сказанная для того, чтобы поддержать Старка, только привела его в бешенство.       То же самое нежно шептал ему отец, рассыпаясь у него на руках; то же самое повторяла Мэй на похоронах Бена. Они оба любили повторять эту фразу, когда успокаивали его. Но она была абсолютно бессмысленна и деструктивна. Эти слова, направленные на то, чтобы утешить и подарить надежду, потом забирали её, вдобавок обесценивая его чувства.       И Питеру хотелось плакать и топать ногами, как маленькому ребёнку, кричать, что ничего уже не будет хорошо, ничто не будет как прежде. С каждым годом Вселенная что-то у него отбирает, даёт что-то взамён, чтобы потом забрать и это. Сначала родителей, потом Бена, Мэй, затем Тони и Пеппер, а после и Эм-Джей с Недом. Он устал от потерь, смертей дорогих ему людей, устал ощущать фантомную боль, вызываемую шрамами у него на сердце в виде высеченных имен членов его семьи. Иногда он задаётся вопросом: кто же будет следующим в его списке? Морган? Ванда? Быть может, Наташа или дядя Роуди? Или всё-таки Стив, Клинт, Хэппи или Харли? Это всё, что у него осталось, вся семья, которая у него ещё есть. И чёрта с два он позволит кому-нибудь забрать их.       Они все изменились — сегодняшний день тому доказательство. Клинт Бартон был человеком, которого никак нельзя было назвать убийцей — он был слишком благородным, жизнеутверждающим, дружелюбным и добрым. Всё, на что его хватало, это на раздражающие остальных Мстителей розыгрыши, да и те заключались в изменении рингтона, божьих коровках в постели или в подмене шампуня на синюю краску для волос. Однако он больше не тот человек, что был до Войны Бесконечности. Он потерял очень многое и страх от возможной смерти ещё одного члена семьи буквально свёл его с ума.       Питер не многим отличается от него. Если бы он не был так занят Вандой, возможно, именно он бы стал тем, от чьих рук скончался член Гидры. Порой он задумывается, убил бы он, например, какого-нибудь случайного человека, если бы это гарантировало безопасность Морган и Алой Ведьмы хотя бы лет на десять, и понимает, что ни секунды не нужно ему на раздумья. Ответ будет положительным.       Старк — миллиардер, филантроп, Человек-Паук, глава крупнейшей в мире технологической компании Старк Индастриз и герой планеты. Он мутант с нечеловеческими способностями, имеющий кучу денег и невообразимые возможности. Однако смысл во всём этом, если он даже не может защитить свою семью? Питер отдал бы всё, что имеет — мозги, репутацию, деньги, суперспособности, лишь бы спасти их, лишь бы они жили дальше.       Он хочет увидеть Ванду в свадебном платье и с кольцом на пальце, со сверкающим в её синих, словно само море в безоблачный день, глазах счастьем, хочет видеть, как каждый день она встаёт с первыми лучами солнца, готовит сырники для них с Морган в его длинной рубашке. Питер хочет застать момент, когда Морган пойдёт в школу, а после выпустится из неё, хочет повести её к алтарю и наблюдать за тем, как она строит свою жизнь и держит на руках собственную дочь. Он мечтает повидать по уши влюбленную в кого-нибудь Наташу, когда она отбросит свою излюбленную пустую и такую глупую фразу «Любовь для детей» и поддастся порыву своего сердца, забыв про разум, как про старую, сломанную и ненужную игрушку, увидеть Стива во главе государства и восстанавливающегося, снова способного реветь от смеха Клинта.       Однако жизнь полна несправедливости.       Питер всё смотрит в глаза своей девушки, с каждой минутой стекленеющие всё сильнее. Он вырывается, когда Стив перехватывает его, пытавшегося прорваться в операционную и быть рядом с ней, пытается вырваться из обнимающего его кокона рук суперсолдата, кричит от почти физической боли, чувствуя, будто от оставшейся частички его души снова что-то отрывают. Питер не видит ни Хелен, ни её команды — лишь пустые, безэмоциональные глаза Ванды.

***

      Он не знает, сколько времени они сидят втроём в коридоре на холодном, чуть влажном полу, который они местами «покрасили» красным. Кажется, будто целую вечность, потому что каждая минута длится для него как час. За этот период он моргнул максимум тридцать раз, смотря в одну точку на стене.       Со стороны это наверняка выглядело жутко. Трое огромных, мускулистых мужчин, сверху донизу покрытые засохшей кровью с безумным блеском в глазах и дрожащими, будто от ломки, руками. Никто из них и не думал отлучиться, чтобы принять душ или хотя бы помыть руки и умыться. Все они сидели под дверью операционной, ожидая хоть каких-либо новостей, поднимая голову только в тот момент, когда дверь открывалась, и оттуда выбегала медсестра, быстро сворачивающая в соседний коридор за новой порцией второй отрицательной группы крови.       В какой-то момент на этаж прибежал Брюс и зашёл в операционную, на ходу натягивая халат и прося Клинта спуститься в спальню Натаниэля. Ещё минут через пять раздался звонок от Наташи, и Стив отошёл на несколько метров, встав у окна и наблюдая за проснувшимся городом с высоты десятков этажей, одновременно с этим сообщая Романофф всю известную на данный момент информацию.       Никто ничего не говорил о состоянии Максимофф, и Питера так и подмывало вбежать в эту чёртову операционную и потребовать все имеющиеся данные о самочувствии его девушки. Однако его останавливал Стив, который, хоть и немного отошёл от него, всё равно следил за ним боковым зрением.       Прошло ещё около пятнадцати минут, прежде чем он услышал маленькие, топающие, нетерпеливые шаги детских ножек и тяжелые взрослые, и из-за угла вышла Морган, одетая в ярко красный комбинезон (цвет, который он, кажется, скоро возненавидит), с нерасчесанными взъерошенными волосами, заспанным и заплаканным лицом, и криво завязанными шнурками, которые вот-вот развяжутся, её новых белых кроссовок, придерживаемая за руку взволнованным Хэппи.       Увидев отца, она вырвала крохотную ладошку из крепкой хватки Хогана и понеслась к нему, со свойственной детской непосредственностью и переменчивостью тут же расплываясь в улыбке, обнажая уже почти полный ряд молочно-белых зубиков. Её не напугали ни кровь, ни состояние Питера, а потому она без раздумий прыгнула в отцовские объятия, обнимая его за шею обеими ручками и крепко-крепко прижимаясь к нему.       Старк уткнулся носом в её мягкие каштановые волосы, вдыхая сладкий детский аромат. На глаза снова выступили слёзы, но он не позволил им пролиться, лишь посильнее прижал к себе Морган, успокаивающими движениями потирая ей спину. — Она проснулась и потеряла вас с Вандой, — тихо пояснил ему Хэппи, подойдя к двум сидящим на полу Старкам.       Он выглядел уставшим, и Питер сразу пожалел его. В обязанности Хогана не входила забота о Морган и Натаниэле, но именно на него они каждый раз оставляли двух энергичных, беспокойных детей. Каждый раз он показательно раздражался и дулся, ворча, что он «слишком стар для подобного» или «слишком некомпетентен», требовал повышения оплаты труда, грозился уволиться и свалить от них куда-нибудь подальше, желательно, на другую планету, чтобы уж точно не достали. Однако каждый раз всё равно без всяких просьб приезжал, захватывая с собой пустырник, наушники и сладости, и выгонял Питера на место происшествия.       Он не обязан был заботиться и о Питере, но с тех самых пор, когда ему пришлось лететь с ним в Берлин, Хэппи каки-то образом стал его нянькой и надзирателем. Несколько лет он каждый день возил его в школу и привозил обратно домой, слушая бесконечные разговоры и, хоть он и говорил, как они его раздражали, Старк знал, что глава охраны на самом деле их любит. Гарольд привязался к мальчику, привык к его энергичной натуре и экспансивной личности, даже полюбил.       После смерти Тони никто не обговаривал дальнейшую деятельность Хэппи. Он всё так же был начальником охраны, но всё чаще находился рядом со своим новым мини-боссом, позволяя себе наставлять парня и порой спускать его с небес на землю, он поддерживал его в трудные дни и помогал управлять компанией, никогда на самом деле не требуя ничего взамен. Он был полностью человеком Старков, самым верным другом и сотрудником. Энтони доверял ему жизнь своего сына, и теперь Питер доверяет ему жизнь своей названной дочери.       Через пару минут Морган начала извиваться в руках отца, пытаясь принять более удобное положение. Чуть разжав руки, Питер позволил ей скатиться чуть ниже и помог перекинуть одну ногу к другой, подхватывая под обе коленки теперь уже одной рукой. Девочка прислонилась одной щекой к его груди прямо в том месте, где билось его сердце, и рядом положила ручки, чуть сгибая их.       Хэппи с умилением и ностальгией наблюдал за ними, не в силах оторвать взгляд, и Старк знал, о чём он думал. Не так давно он сам, будучи ещё пятнадцатилетним мальчишкой, точно так же прижимался к Тони. Питер любил ощущать под ухом ровный и спокойный стук сердца близкого ему человека, он мог лежать так часами, не просыпаясь от кошмаров и мирно сопя, и наставник всегда позволял ему делать это. Миллиардеру могло быть неудобно, его руки и ноги затекали, а в шее появлялась ноющая неприятная боль, но он всегда сидел так до последнего, чтобы не потревожить мальчика, любовно перебирая его кудряшки и гладя по спине.       Раньше Питер никак не мог понять, почему Железный Человек молчал, позволяя использовать себя как подушку, когда ему было так дискомфортно, но теперь, когда он сам познал любовь родителя к своему ребёнку, когда ощутил всю ту детскую привязанность, какую давала ему Морган, комочком свернувшаяся на его груди, прижимаясь к нему так, словно он был единственной важной вещью в её жизни, Старк, наконец, осознал это. Ту нежность и обожание, которое он к ней испытывал, нельзя было сравнить ни с чем. Ради неё он свернул бы целые горы и вплавь пересёк Тихий океан, только бы она была счастлива и здорова.       Не сумевшая нормально выспаться девочка быстро уснула, едва слышно засопев. Хэппи, получив звонок от кого-то из сотрудников Старк Индастриз, вскоре ушёл, ворча что-то про некомпетентных и безответственных сотрудников себе под нос, однако они не остались одни надолго: закончивший разговаривать с Романофф Стив вернулся на своё место, сказав, что Наташа скоро будет здесь, вернулся и уложивший сына обратно в кровать Клинт, с лица которого были смыты все свидетельства его ранней выходки, а испачканная кровью одежда была заменена на чистую, но глаза его до сих пор были полны злости.       Бартон неуверенно топтался в коридоре, не смотря никому в глаза, пока его товарищи, не найдя занятия поинтереснее, чем Клинт, протаптывающий дорожку в кафеле, молча за ним наблюдали. Он не мог стоять на месте, то и дело ходя туда-сюда, то засовывая руки в краман джинс, то снова вытаскивая, чуть встряхивая или сжимая в кулаки, будучи полон нервного беспокойства. В какой-то момент Стив, порядком устав созерцать это, кинул в него какую-то скомканную бумажку, попав прямо в голову, и, добившись его внимания, взглядом указал на сиденье рядом с ним.       Когда казалось, что в такой тишине, нарушаемой только сопением ребёнка, они скоро сойдут с ума, раздался ритмичный стук каблуков и в коридор эффектно влетела Наташа. Её волосы уже были высушены и аккуратно уложены при помощи утюжка, одежда — чистой, а лицо не выдавало ни единого намёка на то, что ещё пару часов назад она подчищала место преступления и избавлялась от трупа человека, которого как муху прихлопнул её лучший друг.       Агент Романофф была выпускницей Красной Комнаты — сверхсекретной советской программы для промывки мозгов, которая брала в свои ряды маленьких девочек и делала из них самых опасных и смертоносных убийц во всём мире. Впервые её встретив, Питер не знал, как к ней относится, чего от неё можно было ожидать. Она убедительно играла любые роли: Наташа могла быть робкой, скромной и нежной, могла быть кокетливой и роковой, напуганной, порой — невинной и простодушной. Однако через мгновение, попав в другую компанию, становилась холодной, беспощадной и свирепой.       Поначалу эта неопределенность, неспособность понять, какая же она всё-таки на самом деле, пугала членов Инициативы Мстителей. Женщина будто была не человеком, а роботом: она могла контролировать свои эмоции, свои чувства, решала, что показывать, а что нет, а её речи были тщательно обдуманны, хорошо высказаны без единой запинки или заикания.       Однако, побыв с ней рядом всего несколько дней, Питер с уверенностью мог сказать, что доверил бы ей свою жизнь и жизнь своих родных.       Большую часть времени Чёрная Вдова серьёзна и сосредоточена, однако ей не чужды сарказм и шутки, объектами которых, как заметил тогда младший Старк, зачастую становились Капитан Америка и Соколиный глаз — ее хорошие друзья. Она умна, хитра и даже коварна, в то же время милосердна и добра к тем, кто того заслуживает. Но её самой выделяющейся чертой была её бесконечная верность и преданность команде, которую она звала своей семьей, в которую постепенно вошёл и Питер.       Наташа не была жестокой, озлобленной на весь этот чёртов мир, несмотря на своё ужасное прошлое, но из всех Мстителей она была наиболее безжалостной и беспощадной. Если её семье угрожала опасность, она без раздумий свирепо устраняла её. Поэтому сегодня утром именно Романофф осталась, чтобы замести следы, спасая от тюрьмы своего лучшего друга — человека, что вытащил её из лап Красной Комнаты, назвал сына в её честь, и дал ей дом, когда она в нём нуждалась.       Питер не знал, кем она для него была — Наташа одновременно играла роль лучшей подруги, тёти, крёстной матери, няньки и наставницы. Она обучала его и следила за тренировками, заставляла его есть, заменяя Ванду в её отсутствие, проявляла привязанность, когда чувствовала, что ему это было нужно. Чёрная Вдова была словно мама для них всех — и для Питера с Вандой, и для Стива, Брюса и Клинта. Вечно заботилась о благополучии их семьи, стучала по голове (буквально), когда они что-то вытворяли, помогала исправить ошибки, подставляла плечо при виде накатывающих на глаза слёз. Её нежная, ласковая улыбка в пасмурные дни была словно как само солнце, выглядывающее из-под серых, почти полностью заполонивших небо туч, безмолвно обещающая им светлое будущее, счастье и будто бы говорящая «Всё будет хорошо».       Вот и сейчас Наташа прикрывала их задницы, подставляясь при этом сама. Питер даже знать не хотел, что она сделала с телом и как замаскировала почерк Клинта. Да и вряд ли она их посвятит в это, лишь скажет, что всё решила, и попросит сильно об этом не думать и не волноваться.       При её появлении Стив тут же вскинул голову, напряженно вглядываясь в её фигуру, выдохнув только тогда, когда женщина кивнула ему, безмолвно что-то говоря. Её стальные глаза потеплели, стоило только ей увидеть сидящего на полу Человека-Паука, на груди у которого клубком, словно трёхмесячный котёнок, свернулась Морган. Она прошла мимо них, ласково взъерошивая волосы парня, и села рядом с Клинтом. — Есть новости?       Три Мстителя мрачно покачали головами, не в силах что-либо сказать. На весь коридор раздался тяжёлый и обречённый вздох Кэпа. Сидящий подле него Клинт оттолкнулся от стены, оперев локти на колени, и закрыл лицо руками, потирая влажные глаза. Наташа прижалась к нему ближе, поддерживая без слов, и положила подбородок прямо ему на плечо.       Судя по часам, висевшим чуть вдалеке на раздражающе белоснежной стене, было уже девять утра, а значит, можно было предположить, что операция шла уже примерно пару часов. Только Питер успел сделать такой вывод, как дверь операционной с силой распахнулась, и оттуда вышла уставшая, но спокойная Хелен Чо.       Доктор Чо была всемирно известным генетиком, а помимо этого ещё и союзником Мстителей. Это была очень добрая и дружелюбная женщина, хоть и не очень общительная, зато обладающая гениальным интеллектом. Хелен была тем, кто изучал метаболизм Питера и Стива и работал над специальными таблетками для них, а также помогала разрабатывать для команды технологии против Гидры. После Войны Бесконечности она подписала контракт, делающий её их личным врачом, которого они вызывали, когда кто-то из Мстителей получал травму, получила свой собственный этаж в Башне, состоящий из лабораторий, различных кабинетов и операционных.       Насколько знал младший Старк, у неё не было ни мужа, ни детей, однако Роуди как-то обмолвился, что она потеряла свою мать и младшую сестру. Хелен была уже не тем человеком, с которым Питер встречался несколько раз до децимации — её узкие светло-карие глаза всё ещё горели той бурной искрой гениальности и жажды к знаниям, но теперь не так ярко, как раньше, заметно поблекнув. Раньше они были как-то по-детски наивны, полны жизни и оптимизма, а сейчас — привычного для их времени горького разочарования, однако всё так же чисты и добры.       Её появление заставило троих Мстителей, сидящих на стульях вдоль стены, разом вскочить на ноги. Питер был чуть более осторожен из-за ребёнка, лежащего на нём, но и он, перехватывая малышку, вскоре подскочил. Глаза всех супергероев были выпучены в страхе и ожидании чего-то плохого, а рты чуть раскрыты в немом вопросе, волнующем их четверых. Лишь Морган, сонно потирающая глаза и проснувшаяся из-за внезапной вынужденной смены положения, недоумевающе озиралась по сторонам.       Увидев их и даже не удивившись этому, Хелен мягко и успокаивающе улыбнулась, стягивая с лица маску и протирая потный лоб. — Мисс Максимофф стабильна. Пуля не задела никаких жизненно важных органов, что очень хорошо, однако она потеряла много крови, поэтому ей придется здесь остаться минимум на несколько дней. В остальном всё отлично, — профессиональным тоном быстро протараторила она, на ходу подходя к ним чуть ближе. — До свадьбы заживёт.       Хелен по-доброму ухмыльнулась, глядя на Старка, у которого от облегчения чуть не подкосились ноги. Он громко выдохнул прямо в макушку Морган, целуя её, и, не выдержав, рассмеялся, чувствуя собирающиеся в глазах слёзы радости. Девочка ничего не поняла, но засияла в ответ, почувствовав мгновенно улучшившееся настроение отца. Радостно взвизгнув, она заставила всех взрослых засмеяться.       Как будто кто-то дёрнул переключатель — все отрицательные эмоции, бушующие в стенах коридора, мигом испарились, в помещении словно стало светлее, а солнце за окном засияло ярче, чем десять секунд назад. Глядя на чуть ли не танцующего от радости Питера с ребёнком на руках, обнимающихся Стива и Нат и расслабившегося Клинта, доктор Чо улыбнулась, отчего её лицо вмиг помолодело лет на пять, и, подмигнув с интересом смотрящей на неё малышке, оставила Мстителей одних, возвращаясь обратно в свою обитель крови, скальпелей и дефибрилляторов.

***

      Остаток дня прошёл очень сумбурно.       Ванда отдыхала, до сих пор не проснувшись из-за большущей дозы общей анестезии и значительной потери крови, а в палату к ней доктор Чо приказала не пускать никого до вечера, и никакие уговоры не смогли заставить её пересмотреть своё решение. Она буквально загородила дверь в помещение, расставив в стороны руки и ноги, поэтому Мстителям пришлось уйти.       Наташа забрала из рук Старка ребёнка, и пинками и угрозами заставила Стива и Питера принять душ и привести себя в порядок, потому как они всё ещё были в грязной одежде, с окровавленными руками, которыми уже успели заляпать стены и даже пол в ранее полностью белоснежном коридоре. Клинт, терзаемый небывалым чувством вины смылся следом за ними и, скорее всего, лазал по излюбленной вентиляционной системе, однако Питер знал, что вскоре им придётся объединить свои силы и выловить его оттуда, усадить рядом и поговорить о произошедшем сегодня.       А пока он, наверное, проходил психотерапевтические сеансы у тамошних крыс и тараканов. Старк лишь молился, чтобы у тех хватило терпения и квалификации на такого безнадёжного и непробиваемого пациента.       Целый день Человек-Паук слонялся по Башне. Пытался работать в лаборатории, кормил Морган, раз пятнадцать доставал расспросами о состоянии своей девушки Хелен, порядком ей надоев, из-за чего она теперь пряталась от него в какой-то из своих многочисленных лабораторий, играл с Мангустом, практически не глядя подписал несколько документов, которые ему под нос совала его приставучая секретарша, а после несколько часов подряд сидел в коридоре перед дверьми палаты, ожидая, когда же ему позволят войти.       Вскоре к нему присоединилась Морган, что в этот день была очень капризной и беспокойной. Никто ничего ей не говорил, но она будто чувствовала, что произошло что-то плохое, поэтому следовала за отцом по пятам, будто брошенный на улице щеночек, подбегающий к каждому прохожему в поисках своего хозяина. Она забралась к отцу на колени и крепко, словно пытаясь удержать его рядом с собой, прижалась к его груди, млея от сразу полученных лёгких поцелуев в макушку.       Девочка успела уже задремать, когда к Старкам подошёл один из коллег Хелен — Адольф Нортон, чьё имя у Питера вызывало нелепое и абсурдное опасение. Это был парень лет тридцати достаточно приятной наружности, но вечно напряжённым видом. Его челюсти всегда были сильно сжаты, будто он жил с постоянной зубной болью, глаза были холодными и каменными, сильно прищуренными при разговоре с кем-то вне его медицинской общины. Создавалось ощущение, что парень не очень-то жалует Мстителей, потому что говорил он с ними всегда сквозь зубы и с явным недовольством на лице, а интересующую их информацию из него нужно было вытягивать силками. — Можете войти, мистер Старк, — как всегда вежливо, но сковано тихо произнёс он, кивая на дверь в палату. В руках он так сильно зажимал свою белую папку, что костяшки его пальцев побелели, будто он ничего сейчас не хотел настолько сильно, как возможности убраться от них побыстрее. И, получив такую возможность, когда Питер получил его «сообщение» и быстро его поблагодарил, перехватывая Морган и вставая со стула вместе с ней, тут же ею воспользовался.       Палата, в которой лежала Максимофф, была абсолютно чистейшей и донельзя белоснежной, как, в принципе, и всё на этом этаже. Регулируемая кровать стояла в центре дальней стены, а по бокам стояли тумбочки со стоящими на них приборами и различная техника, от которой к девушке тянулись десятки прозрачных и чем-то наполненных трубок. Недалеко от её ложа стояло достаточно просторное синее — вот так неожиданность — сиденье, на которое тут же примостился Питер, устраивая у себя на коленях вдруг ставшую энергичной и неусидчивой Морган.       Глаза Ванды трепетали, давая понять, что ей трудно держать глаза открытыми, но она старалась ради них. Она была белее снега с кислородной маской, покрывавшей нос и рот, капельницей, воткнутой в вену правой руки, и кучей трубок возле неё. Максимофф слабо им улыбнулась и протянула левую руку, которую тут же невесомо сжал Питер. Она была абсолютно ледяная, и Старк обхватил её в кокон, пытаясь согреть.       Огненно-рыжие волосы девушки контрастом лежали на светлых простынях и таком же больничном халате, почему-то ставшие светло-голубыми глаза смотрели на всё слегка дезориентировано, бегая туда-сюда со стен и обратно на Старков. Она была слаба, оттого и очень спокойна, хотя ещё несколько часов назад Питер видел в них пылающий ужас и разгорающуюся панику.       Уставшая сидеть на руках отца Морган начала извиваться и, дождавшись, когда его горячие руки, держащие её поперек туловища, немного ослабнут, быстро вывернулась и ловко перебралась на больничную постель, ползя к Ванде, несмотря на предупреждения парня. Алая Ведьма мягко ей улыбнулась, слабо выдергивая свою руку из руки Питера и прислоняя её к личику девочки, ласково щипая за детскую пухлую щёчку.       Малышка звонко и громко рассмеялась, вновь вызывая улыбку взрослых. Она подобралась ещё ближе в девушке и свернулась рядом с ней, кладя одну руку поверх её груди. И Питер пожалел, что в этот прекрасный милый ужасно семейный момент у него нет с собой фотоаппарата, чтобы его запечатлеть.       Старк придвинул кресло ближе к кровати и, подавшись вперёд, положил верхнюю часть туловища на край постели, с улыбкой наблюдая за болтающим ребёнком и гладившей её по макушке девушкой, слёзно благодаря про себя кого бы то ни было за то, что она осталась жива.

***

апрель 2020

      Ванда поправилась достаточно быстро, благодаря надзору Хелен, её чудным лекарствам и технологиям. Она вышла из больничного крыла через почти две недели со строгими инструкциями и приказом приходить туда на проверку каждые три дня. Внезапно сильно соскучившаяся по ней Морган не отходила от неё ни на минуту, буквально вцепившись в девушку и прилипнув к ней, как пиявка. Возможно, это было из-за того, что она не привыкла на такое длительное время отлучаться от неё или Питера.       Старк не успевал следить за тем, как быстро она росла. Ещё буквально вчера девочке было несколько недель от роду, и он держал её, крохотную малютку с огромными, непропорциональными её телу нежно-голубыми глазами и кнопкой-носиком, плача и осознавая, что они с ней остались одни на этом свете. Просыпался по ночам от её надрывающегося крика и отчаянного плача, когда она, ничего не понимая, искала знакомые родительские лица и нежные голоса. Укачивал её, веселил, издавая унизительные и смешные звуки, лишь бы она хоть на минутку перестала лить слёзы, переживал ночи, полные колик и боли от прорезающихся молочных зубиков.       Казалось бы, ещё совсем недавно она только-только начинала говорить и делала свои первые шаги, кое-как находилась в сидячем положении и справляла естественную нужду в подгузник. До самых мельчайших подробностей Питер помнит, как протягивал к ней руки, когда она неуверенно, покачиваясь из стороны в сторону, ступала к нему, улыбаясь своей беззубой улыбкой.       И вот, где они теперь. Малышке Старк уже больше двух лет — она спокойно и быстро бегает, взбирается по ступенькам, лепечет на всё более понятном для взрослых языке, строит башни из лего, рисует невероятные картинки супергероев, бабочек и цветочков и собирает детские головоломки. Каждая минута с ней летит так быстро, что Питер не успевает ничего осознавать и по-дурацки боится, что только он моргнет, и из наимилейшего двухлетнего малыша она превратится в пятнадцатилетнего вызывающего подростка, хлопающего дверьми, красящего свои волосы в бирюзовые и фиолетовые оттенки и рисующего стрелки до конца бровей.       Однако прямо сейчас Морган вошла в тот период «почемучки», о котором его с внутренней дрожью предупреждал Клинт. С утра до вечера она ходила по пятам за взрослыми и задавала сотни и тысячи вопросов: почему утром небо голубое, ночью — синее, а порой, когда облака плачут, становится серым; почему птички издают странные и очень непонятные звуки, а не говорят по-человечески или почему руки дяди Брюси зеленеют, когда ему в голову прилетает очередной, кинутый бесстрашным Нейтом детский кубик? Питер безмерно и до одури любит свою названную дочь. Она его солнышко и самый важный и любимый человек в его жизни, ради которого он расшибется в лепешку или за день поймает всех преступников мира, если понадобится, но этот её период буквально сводит его с ума и порой его нервы не выдерживают.       Почти одновременно с этим, но чуть раньше, у Морган начался процесс сепарации, когда она вдруг начала чувствовать себя достаточно самостоятельной. Теперь время кормления превращалось в сущий ад, во время которого еда из её ложки, которую ребёнок отказывался позволять держать другим людям, оказывалась где угодно, только не в том месте, где должна быть. Малышка больше не позволяла себя одевать, поэтому приходилось наблюдать за очень медлительными и едва ли приносящими результат действиями неумелых ручек, сама пробовала расчёсывать свои коротенькие, изрядно потемневшие к двум годам волосики, с возмущенным лепетанием выхватывая у Ванды или Наташи расчёску и зубную щётку, самостоятельно пробовала читать детские книжки, что приносил для сказки на ночь Питер.       Морган стала гораздо чаще капризничать, проявлять возмущения, отдавать чему-то предпочтения и устраивать истерики по поводу и без. Начались первые попытки манипулировать родителем: появились неожиданные требования помочь ей сделать то, что она вполне может выполнить сама.       В какой-то момент она перестала так часто играть с Нейтом, предпочитая игру в одиночестве или с кем-то из взрослых, кому она доверяла — Питеру, Ванде, Наташе, Роуди или Хэппи. Этот период прошёл достаточно быстро, продлившись всего несколько дней, однако теперь она вела себя с мальчиком Бартоном по-другому, неожиданно став авторитарным лидером, частенько указывая Нату, что ему нужно делать, ведя его за собой; тот, кажется, и не возражал, повсюду следуя за своей маленькой подругой.       Клинт и Стив со смехом наблюдали за всем этим едва ли не с попкорном в руках, а вот Питер порой чуть ли не лез на стену.       Частенько Морган перенимала его манеры и стилистику поведения. Увидев однажды, как отец прикрикнул на подчинённого, что сотворил полнейшую глупость, подставив весь свой отдел и обеспечив всех дополнительной нудной и кропотливой работой, она повторила то же самое, когда Ванда, поставившая перед ней тарелку с ужином, вместо красной фасоли положила белую. Забавно было наблюдать, как внезапно насупившаяся девочка с красным лицом и надутыми как у хомяка щеками, лепеча, отчитывает девушку, пытающаяся не рассмеяться из-за такой смешной мордашки малышки. Однако теперь Питеру пришлось быть осторожным и следить за всем, что он делает или говорит, потому что у него появилась своя личная мелкая повторюшка.       Не считая этого, Морган оставалось всё таким же ужасно прилипчивым к отцу (а постепенно и к Ванде) ребёнком. Она не была чрезвычайно активной, предпочитая спокойное рисование шумным играм, но проявляла сильную эмоциональность, что в будущем, как предрешала ему Наташа, принесёт их семье множество проблем. Её настроение частенько менялось в течение дня, порой девочка могла быть донельзя общительной и пересказывала отцу в десятый раз подряд выдуманную историю одной из своих многочисленных мягких игрушек, в другой день — замкнутой и задумчивой; из неё приходилось чуть ли не силком вытягивать хоть слово.       Морган не сильно жаловала мультики, предпочитая истории, рассказанные Питером, и детские сказки, которые по буквам всё увереннее пробовала читать самостоятельно. У неё невероятно хорошо было развито воображение. Иногда она просыпалась по ночам и, вскакивая с кровати, бежала к листку бумаги и цветным карандашам, чтобы запечатлеть какого-нибудь сказочного нереального животного, приснившегося ей, о чём Старку услужливо сообщала Пятница, и ему приходилось вставать и укладывать дочь обратно в постель, проходя через истерики и громкий плач.       Морган любила всех обитателей верхних этажей Башни, хоть и относилась к некоторым настороженно. Не считая отца и его девушки, она отдавала наибольшее предпочтение своему крёстному — Роуди, а также Наташе, которая будто была старшей сестрой её родителя. В её окружении был лишь один ближайший сверстник — Натаниэль, но и его ей было достаточно. Дети были дружны и действовали в основном как лучшие друзья, как брат и сестра.       Вообщем, девочка была радостью и гордостью своего названного отца: милая, добрая и здоровая. За два года своей жизни она перенесла лишь практически бессимптомную ветрянку и небольшую простуду, что очень радовало Питера, однако в конце апреля одним прохладным весенним утром парень, будивший её, внезапно обнаружил как кипяток горячущую дочь, дрожащую от озноба.       Порой Старк чувствовал себя одной из тех мамаш, что паникуют при любом чихе своего чада, но ничего не мог поделать с паникой, настигшей его, когда лихорадка его ребёнка усилилась, а температура подскочила до 102,2 градусов по Фаренгейту (39 градусов цельсия). Хрипы и громкий, раздирающий глотку кашель пробирал её, глаза слезились от забитого соплями носа, а сама она отзывалась на говорившие с ней голоса членов семьи через раз.       Питер и Ванда просидели у её кровати с самого утра и до поздней ночи, даже оставшись ночевать в палате. Эта была гораздо просторнее, чем та, в которой Максимофф отходила от огнестрельного ранения в живот, поэтому они смогли запросить у сотрудников ещё кровать и придвинуть её к постели Морган, ложась и пристраиваясь по обеим сторонам от ребёнка.       В середине ночи температура, что немного сбилась к вечеру, вновь подскочила. Питер не находил себе места, тихо нахаживая круги по палате и говоря по телефону с таким же переживающим Роуди, что не мог приехать, так как находился на другом конце материка из-за внезапно обрушившейся на него работы.       Дрожащая Морган чуть ли не прилипла к Ванде, изо всех сил прижимаясь к её груди. Девушка методично мягкими движениями поглаживала её по головке одной рукой, а другой — растирала круги на её мокрой от пота спине, что чувствовалось даже через белую детскую маечку, а её глаза наблюдали за её расхаживающим парнем, на котором не было лица.       Малышка часто ёрзала, терзаемая головной болью и ощущением ноющих из-за высокой температуры костей, но всё так же цеплялась за девушку. Иногда она тихонько мычала и стонала во сне, чем пугала отца, однако в остальном всё было хорошо. Хелен не раз уже говорила, пытаясь успокоить Питера, что к утру всё самое ужасное пройдёт.       В какой-то момент проснувшаяся Морган приподняла маленькую головку и посмотрела на Ванду своими огромными карими глазами, радужка которых была практически не видна из-за расширившихся от лихорадки зрачков, белочная оболочка покраснела, а взгляд был неосознанный и мутный. — Мам, — хрипло шепнула она, и из её груди вырвались странные булькающие звуки. Она с видимым усилием пошевелила правой рукой и подняла её, вытаскивая из-под двух одеял, что нацепили на неё супергерои, и поднося к лицу Ванды, слегка постукивая ей по щеке и добиваясь её безраздельного внимания, которое она прежде отдавала своему парню. — Я пить хочу.       Слова Морган дошли до Питера не сразу, зато пальцы Максимофф, что до этого перебирали волосы ребёнка, тут же застыли в воздухе. Малышка снова закашлялась, мило сморщившись, а после снова подняла взгляд на лежащего рядом человека, которого ввела в ступор своими словами, даже и не поняв этого. Глаза Ванды ещё никогда не были такими непомерно большими.       За то время, что Алая Ведьма встречается с названным отцом Морган, она не на шутку сблизилась с этой девочкой. Официально она не была для неё ни матерью, ни сестрой, ни даже мачехой, но, чем больше проходило времени, тем сильнее она понимала, что значит «материнская привязанность к своему ребёнку».       Порой, видя, как Морган с Питером, играя, бегают по кухне на своём этаже или вместе собирают лего, она действительно мечтала хотя бы на мгновение быть её родителем. Это было бы прекрасно — растить этого невероятного ребёнка бок о бок с любовью всей её жизни, которую она уже не мечтала найти после смерти Вижна. Ванда надеялась держать её за руку, весело и одновременно с лёгкой грустью переглядываясь с её отцом, ведя неугомонную Морган в первый класс, слушать её перескакивающие с одной мысли на другую рассказы о своём дне, быть той, к кому она прибежит, когда осознает, что ей нравится её одноклассник, даже надеялась рассказать о менструальном цикле и провести ей урок сексуального воспитания, со смехом наблюдая за тем, как та краснеет. По правде, она рассчитывала однажды стать для неё мачехой и быть кем-то большим, нежели просто девушка её отца.       Но даже в самых потаённых своих фантазиях она и не надеялась, что когда-нибудь девочка произнесёт слово «мама» по отношению к Ванде. Поэтому сейчас, когда это произошло, она не смогла сдержать слёзы необъятного счастья и огромного упоения. Пусть Морган и была в бреду и не совсем понимала, что лепечет, однако это всё равно означало, что она хоть раз, но думала о девушке в таком ключе. И даже этого ей было достаточно, потому что она запомнит это на всю жизнь.       Суетливый Питер тем временем сбегал за водой и преподнес его прямо к ним, отдавая его в руки Ванде, что помогла ребёнку приподняться и сделать несколько глотков. Его глаза, так же полные удивления и неподдельной радости, встретились с глазами Максимофф. Он улыбнулся и через мгновение они вместе рассмеялись, не обращая внимания на недоумённый взгляд девочки, что легла обратно и вновь придвинулась ближе к супергероине, обнимая ту за шею. — Поздравляю, мисс Максимофф, — шутливо шепнул Питер, посильнее натягивая на них одеяло и целуя обеих в макушки. — У вас девочка.       И пусть температура его дочери зашкаливала, а Ванда до сих пор не оправилась от огнестрельного ранения, Старк не желал ничего сильнее, чем остаться в этом моменте на всю жизнь.

***

май 2020

      Крупнейший и самый известный ювелирный магазин на всей территории от восточного до западного побережья США — Golden Flamingo LLC — где продаются украшения из сертифицированного розового золота 585 пробы и антибактериальное гипоаллергенное столовое серебро премиум-класса из Европы, располагающийся в Бруклине, пестрил своим разнообразием и буквально кричал «Беги, если у тебя нет денег в размере хотя бы от двух тысяч долларов!».       Чего только не увидел Питер, проходя мимо стеклянных витрин: безопасные серьги с надёжными «русскими» замками, украшенные бриллиантами, цветными драгоценными камнями и жемчугом, детские серьги с австрийскими фианитами, прочные цепочки, серьги-гвоздики-пусеты, недорогие помолвочные и обручальные кольца для поколения миллениалов, золотые и серебряные русские православные нательные кресты и иконки, серьги-продёвки с цепочками, модные кольца и запонки из розового золота, браслеты с сердцами, модные подвески и изысканные ожерелья, подвески из золота со знаками зодиака, янтарные и жемчужные бусы, впечатляющие серебряные столовые приборы в английском и французском стиле, серебряные бокалы для виски, коньяка, текилы и водки, серебряные кофейные и чайные сервизы, и сказочные детские серебряные ложки, выходящие далеко за рамки обычного.       Казалось бы, чем дольше он здесь находился, тем больше не понимал, какого дьявола он лично припёрся сюда, когда можно было тихо-мирно сидеть у себя в Башне, пить кофе со сливками, ореховым сиропом и тремя ложками сахара с горкой и, советуясь с лучшей подругой и дядей, выбирать нужную ему вещь. Но, конечно, лёгкие пути были придуманы для того, чтобы Старки с пренебрежительным видом их обходили, а потом, вздыхая, жалели об этом.       Этот магазин, что больше напоминал собой торговый центр, был настолько огромным, что за время, пока Питер обошёл его полностью, он придумал тридцать один способ выбежать из него с максимальным сохранением своего достоинства и минимальным ущемлением гордости. И, судя по лицам Наташи и Стива, сопровождающих его на этом нелёгком пути, те думали о том же, что, конечно, не могло не радовать.       Питер Старк и Ванда Максимофф встречались ровно триста двадцать четыре дня, когда первый оказался в ювелирным магазине с чётко поставленной целью — купить обручальное кольцо. Возможно, кто-то назвал бы это необдуманным и крайне неразумным поступком, который позже будет стоить ему тысяч погибших нервных клеток, долгого и муторного суда, половины Башни, разделения родительской опеки и всего имущества в придачу. Однако Питер считал, что за всю его жизнь это — самое взвешенное и сознательное его решение.       Быть может, они с Вандой и не встречались семь лет, не обсуждали тему свадьбы или возможных будущих детей и даже не затрагивали тему расписки, но она уже год практически жила в его спальне, растила с ним Морган, терпела все его выходки и знала все самые потаенные его тайны и скелеты в шкафу. Она была его во всех смыслах этого слова, кроме официального. Именно это и изменит штамп в паспорте.       Она была той, с кем Питер намерен провести всю оставшуюся жизнь и встретить глубокую, одинокую старость, ждать вместе с ней приезда их внуков, работать в огороде, а летними вечерами сидеть на веранде, укутавшись в один плед и прижавшись друг к другу, вспоминая бурные деньки их молодости, работу, свадьбу и рождение детей. Ванда для него была идеальна — невероятно добрая, до ужаса милая, не по-человечески красивая и прекрасная, верная и храбрая. А потому выбрать для неё кольцо было очень сложной задачей, ведь Питер хотел найти украшение под стать ей — совершенное, без единого изъяна. — Как насчёт этого? — тыкнул пальцем Стив в одно из украшений.       Это было неброское золотое кольцо, тонкое и очень изящное, однако Питер сразу понял, что это не оно. — Слишком простое.       С другого конца этой же витрины его позвала Наташа, указывая на кольцо с самым большим бриллиантом, что когда-либо видел парень, а может, и весь мир. Питер скривился, едва посмотрев на него, и быстро покачал головой. — Слишком вычурное.       Наташа поджала губы, но ничего не сказала, в отличие от Роджерса, что удручённо взвыл, даже не скрывая этого. Весь его вид кричал о том, что он сейчас предпочел бы сражаться хоть с Таносом, хоть с самой Сатаной, только бы не находиться здесь. Впрочем, Питер тоже, наверное, предпочёл бы первый, менее скучный вариант.       Продавец, которому Старк всучил хрустящую сумму за молчание перед прессой (а то не хватало ещё, чтобы те обо всём догадались или того хуже — сделали неправильные выводы, как когда объявили их с Наташей парочкой влюблённых голубков, которым не страшна такая мелочная преграда, как разница в возрасте, всего лишь однажды увидев, как они быстро обнялись), терпеливо семенил рядом с ними и учтиво предлагал всё новые и новые варианты, которые Человек-Паук сразу отвергал. Он и сам не совсем понимал, чего хотел, но точно знал, что его девушке априори не понравится. — А зачем обозначать центы тремя нулями после долларов? — раздался вдруг голос Стива, оказавшегося на другом конце одного из отделов магазина.       Питер и Наташа с насмешкой переглянулись, единогласно решив промолчать на это, потому как не хотели, чтобы в таком дорогом магазине Древнее Ископаемое, именуемое Капитаном Америкой, являющееся любимцем упомянутой страны, отмерло только из-за того, что узнало реальную цену такой вещи, как обручальное кольцо. Его бы хватил инсульт в ту же самую секунду, когда он, наконец, понял бы, что они стоят вовсе не пятнадцать долларов, а пятнадцать тысяч долларов. — Да так… — загадочно ответил парень, не зная, что ещё на это можно сказать. — Вот такие вот особенные ценники.       Трое Мстителей нарезали круги в этом магазине часами, порядком надоев даже терпеливому, чующему запах денежек продавцу, прежде чем Старк, наконец, нашёл то самое обручальное кольцо.       Это было золотое плетёное изделие, напоминающее две неплотно перекрученные верёвки, с небольшими бриллиантовыми вставками в трёх равных по расстоянию местах, а в центре — маленькое блестящее огненно-красное сердечко из красного алмаза, напоминающее ему о волосах его будущей, как он надеялся, невесты.       Консультант казался очень уж доволен его выбором, что сразу дало понять о том, что цена у этого чуда отнюдь не маленькая, поэтому, пока Человек-паук стоял на кассе, Наташа оттащила Стива от греха подальше под предлогом присмотреть для неё новые серёжки. Однако, смотря на это колечко, предвкушение от реакции Алой Ведьмы теплом разливалось в его груди, заставляя глупо улыбаться.

***

июнь 2020

      Намерения Президента Америки относительно Китая и России каким-то образом вскоре стали известны и прессе, о чём средства массовой информации, к счастью или к сожалению, даже и не думали умалчивать, поэтому вскоре о скорой предположительной войне говорили все новостные каналы и писали все редакторы журналов, газет и специализированных сайтов.       Людям это, мягко говоря, не понравилось. Буквально через несколько дней после первого объявления, которое произошло в конце мая, на Америку обрушилась волна митингов, пикетов и протестов. Сотни и тысячи людей с плакатами, флагами и табличками выходили на улицы, перекрывая движения на дорогах. Толпы скапливались у Белого Дома, напевая гимн о мире, независимости и свободе, выкрикивая нецензурные оскорбления в адрес Росса и других членов Правительства. С тех пор ни один день не обошелся без хотя бы одного шествия.       Это сыграло им на руку — Таддеус слишком боялся свержения, чтобы продолжать свои намерения относительно войны, а потому, насколько знал Питер, даже приостановил свои действия, направленные на военную подготовку, соответственно, и Мстителей больше никто не трогал. Они знали, что Росс скорее коньки отбросит, чем забудет их малоприятный для обеих сторон разговор, произошедший двумя месяцами ранее, и позже знатно по-президентски напакостит им, однако всё лучше, чем развязывание новой войны спустя два года после мирового апокалипсиса.       Старк откровенно наслаждался общественным недовольством, всякий раз вслух подбадривая их, хоть и знал, что они этого не слышат, несмотря на беспокоящегося Стива, тяжело и драматично вздыхающего каждый раз при просмотре утренних новостей. — Что-то грядёт, — в хрен знает который раз повторил он в очередной из дней, на мгновение подняв взгляд от газеты, которую во всей стране покупает только он, да, пожалуй, ещё та бабка, что раньше жила в доме Питера этажом выше.       Сидевший рядом с ним Клинт, поливающий как из ведра кленовый сироп на свои и так сладкие блинчики, фыркнул и закатил глаза. — Что ты завёлся как оракул? — выразил он общую мысль и, проткнув вилкой сразу два блинчика, откусил почти половину, измазав свой подбородок и щёки сладкой, слегка оранжевой жидкостью. Нат, снимая со сковородки очередную порцию и кладя её на тарелку своего друга, поморщилась, отчего тканевая маска на её лице, отвратительно пахнущая алоэ и лимоном, слегка съёжилась. — В крайнем случае, если он в очередной раз выкинет какую-нибудь дичь…       Питер хохотнул в ответ на подростковый сленг, вылетевший из уст Птички, сделал глоток своего кофе и в очередной раз что-то изменил на голограмме перед ним. — А он определённо не упустит такую возможность. —…по-тихому натравим на него Нат. Никто ничего даже и не узнает. Вы вот представляете себе жизнь без Росса? — Бартон вновь воткнул вилку в блинчик и, поднеся его ко рту, насмешливо-назидательно обвёл всех членов команды взглядом. — Я вот тоже нет. Однако уверен, что это всё равно, что жить без угрозы попадания в ад, когда встретишь свет в конце туннеля. — Что такое «свет в конце туннеля»? — тут же встрепенулся Натаниэль, сидящий рядом с отцом с приставкой в руках, что теперь абсолютно его не интересовала. Он переводил взгляд с отца на Питера, что сидел ближе всего к нему, и обратно, хотя обычно приставал с расспросами к Романофф, но прямо сейчас он предпочитал на неё не смотреть. Чёрная Вдова в тканевой маске по утрам почему-то до жути пугала мальчишку.       Клинт замычал, медленно пережёвывая блинчик и, видимо, надеясь, что сын устанет ждать и забудет, возвращаясь к игрушке, что вообще задавал какой-то вопрос, однако этому, к большому его сожалению, не суждено было сбыться. — Ну, — задумался он, поднимая глаза к потолку и, похоже, ища у того ответы. — Это вроде места, куда ты попадешь, когда ты станешь старым и немощным…в смысле, когда тебе исполнится девяносто лет. —…дом престарелых?       Вся команда захохотала, наблюдая за мнущимся, не знающим, как ответить любознательному ребёнку, чтобы не навести его на ещё какую-нибудь мысль, Соколиным Глазом.       И всё было бы хорошо в их прекрасной жизни, если бы не одно большущее «но» — ничего не добившиеся от своего никчёмного президента люди решили взять всё в свои руки и пойти по другому пути, десятой дорогой обходя митинги, на которые Росс, откровенно говоря, плевать хотел прямо с вершины Альп. По крайней мере, раньше. Ровно до того момента, когда одна отчаянная группировка не решила, что захват одной из частных школ Нью-Йорка ради приостановки войны — дело такое же благородное, как постройка приюта для животных.       И вовсе не потому, что он искренне переживал за молодое поколение и вечерами утопал в слезах, заедая горе ведром мороженого, из-за очередного умершего от рака лёгких бедного несчастного малыша. Просто именно в этой причудливой и выпендрежной школе училась его двенадцатилетняя дочь. И, что было кристально ясно, это вовсе не было счастливым, внезапно свалившимся на голову совпадением.       Stuyvesant High School — самая элитная школа Нью-Йорка, этакий бриллиант в короне её образовательной системы, располагающийся в Манхэттене. Широчайший выбор занятий — от класса по дифференциальным уравнениям до экзистенциализма; уникальные факультативы, вроде «разведка и безопасность», где преподают историю шпионаж, контрразведки и антитерроризма, или курс «американская литература», который включает «научная фантастику и фэнтези», а также «Голоса женщин»; новаторский курс «физика музыки», где изучают влияние музыки на человеческие эмоции и поведение. Ученики играют в восьми музыкальных ансамблях: от джазового коллектива до полного симфонического оркестра и двух хоровых групп. Имеются сто пятьдесят клубов, учащиеся могут выбрать любой из сорока одного вида спорта, в том числе и всемирно известный крикет.       Поэтому неудивительно, что именно в такой школе училась дочь Президента Соединённых Штатов Америки. Если уж говорить совсем честно, Питер и сам однажды мечтал туда попасть, но, пусть у него и были на это неплохие шансы благодаря его интеллекту, жил он совсем в другом боро Нью-Йорка — Квинсе. И теперь, став отцом, он надеялся, что именно туда захочет поступить Морган.       Сообщение о нападении на эту школу поступило им очень внезапно. Это был очень редкий день, когда они собрались на завтрак на общем этаже всей компанией — от Брюса, что убегал в лабораторию чуть ли не в пять часов утра, до Морган с Натаниэлем, которые любили продрыхнуть до обеда, если представлялась такая возможность. Самым удивительным было то, что узнали они об этом не из новостей, в которых об этом ещё даже не сообщалось, и не из инстаграмма, в котором в тот день зависала методично жующая вафлю Ванда, оценивая очередные посты Эммы Уотсон — её любимой актрисы, а по телефону, на который им позвонил сам Росс.       Увидев его имя на дисплее своего телефона, Питер, пытающийся запихнуть в это самое время в Морган ещё хотя бы одну ложку манной каши, от неожиданности выронил столовый прибор, отчего полужидкая масса расплескалась из тарелки и разлетелась по столу, попутно забрызгав ещё и лицо Наташи, в этот самый момент ставящей перед ними два стакана апельсинового сока. На секунду в кухне царила мёртвая тишина, а после раздался гогот Клинта. — Ну вот, глиняная маска теперь не нужна.       Старк вскочил со стула, пытаясь отойти как можно дальше от шумной компании и поднося ладонь к динамику, заглушая ойканье Стрелка, которого полотенцем шлёпнула злая Романофф, которую никто не мог воспринять всерьёз из-за бежевой жижи, покрывающей её лицо, весёлое хихиканье детей и нотации Стива. Оторвавшийся от своей книги «Метрологическая прослеживаемость в химических измерениях» Брюс и Ванда, отложившая свой гаджет, заметив сорвавшегося с места Питера, с лёгким беспокойством смотрели на него, гадая, чье имя вызвало такую реакцию. Судя по нахмурившимся бровям Максимофф, что быстро заставила всех замолчать и уловкой отправила детей в гостиную, у неё были свои догадки.       Никогда ещё голос Таддеуса Росса не был пронизан такой паникой и леденящим душу страхом. Не было привычных высокомерных, авторитетных речей, которые создавали впечатление прописанного сценария монолога на бумаге перед ним. Президент Соединённых Штатов Америки говорил отрывисто, иногда запинаясь и заикаясь, будто он отчаянно пытался сдержать нехарактерные для него всхлипывания, сообщая им о нападении на школу его дочери и умоляющим тоном не приказывал, просил их прилететь как можно быстрее, заклинавший спасти его ребёнка.       Команда собралась в считанные мгновения — Человек Паук, Чёрная Вдова, Капитан Америка, Халк и Воитель были готовы выдвигать уже через пять минут в полном вооружении и подготовленная к любым вариантам развития событий. В Башне оставалась лишь Ванда, не оправившаяся от огнестрельного ранения, и дети. — Я бы могла остаться снаружи и помогать вам там, — до последнего спорила девушка, наблюдая за своим парнем, протягивающим Клинту новые чудо-стрелы. — От меня здесь толку ноль. — Мы уже обсудили это десять раз, — вздохнул Питер, на мгновение остановившись перед ней, чтобы нежно поцеловать в щёку. Он уже активировал свой костюм, лишь лицо всё ещё не было обтянуто нано-маской. — Не волнуйся, тебе тоже скучать не придётся. У тебя по расписанию чаепитие с единорогами, Паучком и Мангустом. Ты же хотела узнать, что из себя представляет зоопарк. Вот, представилась такая возможность.       Мстители рассчитывали покончить с этим кавардаком за два часа, так как это были всего лишь люди в бронированных жилетах, с обычными автоматами и целью, не включающей в себя порабощение оставшейся части населения, однако когда у них что-то шло не наперекосяк? Учитывая количество террористов, число заложников и отказ со стороны мирного населения поддержать власть в их решении открывать огонь, в итоге всё это затянулось на несколько дней.       Перед Stuyvesant High School уже через несколько часов после объявления о захвате заложников растянулся целый легион людей различных квалификаций — от начальника территориального органа безопасности до Президента и, конечно, самих Мстителей. Всё на расстоянии нескольких десятков метров оцепили, развернули палатки и общались исключительно в них, так что в тот момент в этом квартале Нью-Йорка стояла практически абсолютная тишина, нарушаемая только редкой беготней некоторых сошек от одной штабного тента до другого.       Все были вынуждены признать, что нападавшие подготовились очень хорошо. На второй день спецоперации Наташа, отчасти объединившаяся с сотрудниками ФБР, смогла узнать имена лишь нескольких из них, что было очень проблематично, учитывая, что их лица были полностью сокрыты от них. Всё это время Клинт изучал вентиляционную систему и обдумывал способы попадания туда, Питер, как человек, наиболее привыкший к вниманию других и открытому недовольству, общался с прессой, Стив разговаривал с родителями детей, попавших в заложники, и пытался их успокоить, а Брюс с Роуди находились в палатке Президента и заседавших там глав органов безопасности.       В здании помимо семнадцати вооружённых до зубов террористов, коими, на основании распознавания голоса, были девять мужчин и две женщины (остальные шесть человек молчали, а потому выяснить это было невозможно, однако по предположениям Пятницы относительно внешнего вида это также были лица мужского пола), находилось также двадцать четыре учителя и сто тринадцать детей. Это было не очень много относительно самых обычных школ, поэтому оставалось только порадоваться, что дочь Росса учится в элитном учебном учреждении, соответствующим её статусу.       Все они, судя по видеосъёмке, предоставленной дронами Старк Индастриз, находились на первом этаже в небольшом спортзале в дальнем восточном крыле здания. Их охраняли около десяти преступников, двое или трое ходили вдоль коридора у самого входа, а остальные заседали на третьем этаже в каком-то из центральных кабинетов, не имеющих окон ни на главный вход в школу, ни во внутренний двор, вместе с одним единственным ребёнком — двенадцатилетней Миллисент Эбигейл Росс.       Ни одному из двадцати четырёх учителей и ста двенадцати детей не причинили вреда. Насколько сообщил им директор школы, с которым они по инициативе террористов связались по видеосвязи, педагоги объединились по группам и продолжали вести своеобразные уроки. Никто им не угрожал, не мучал, а выстрелы из автоматов послышались лишь однажды — когда в школу только-только ворвались. Нападавшие не были дураками, проблемы с населением им были не нужны, они хотели их поддержки, ведь, по их словам, они просто хотели не допустить войну, а потому каждый час они отправляли хоть и вымученные, но, по крайней мере, не полные ужаса фотографии детей, сидящих на полу спортзала с учебниками в руках.       С Миллисент была совсем другая история. Изображение привязанной к стулу девочки было отправлено её отцу уже несколько раз за два неполных дня. Каждый раз у неё добавлялись травмы: синяки на лице и руках, разбитая губа и запястье, лежащее на подлокотнике стула под странным углом. Девочка была крошечной — не больше ста сорока сантиметров ростом. У неё были тёмно-каштановые, словно растопленный молочный шоколад, волосы, завязанные в уже растрепавшийся хвост, брови оттенком чуть светлее, но такие же густые, как у президента, тонкие ручки, больше напоминающие веточки молодого деревца, большие глаза цвета мокрого асфальта, но изрядно покрасневшие от слёз. Она вся сжалась и даже на фотографии было видно, как её бьёт мелкая дрожь.       Росс рвал и метал в полном отчаянии.       Ещё через день, когда Мстители уже собирались пробираться через небольшой, обнаруженный Клинтом чердак на боковой дальней крыше, которого не было в плане здания, заслонённый шифером и стеклянными рамами, у ворот школы стояло уже невесть сколько военных машин, толку от которых было, по правде, ноль, однако те, кажется, чуть-чуть да успокаивали Президента, поэтому Питер из солидарности молчал. Он не знает, как вёл бы себя, будь там Морган.       Кто, как не отец, может понять чувства другого отца?       И, по совпадению, именно Старк и Бартон стали теми, кто освобождал девчонку Росс из лап преступников. Пока вся остальная команда оккупировала первый этаж, бесшумно вырубила двух мужчин и направлялась к спортзалу, Клинт и Питер отделились и оказались на лестничном подъёме.       Стояла практически гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием старшего мужчины, да и то услышать можно было только при помощи усиленного слуха. С первого этажа не доносилось ни звука, что свидетельствовало о том, что Наташа, Стив, Роуди и Брюс ещё не вторглись в помещение, где держат детей и учителей. Но едва они добежали до междуэтажной площадки, как раздались выстрелы.       Два супергероя, ни на мгновение не замирая, переглянулись, продолжая взбираться по оставшимся двадцати ступенькам, проклиная слишком высокие потолки, а с ними и длинные промежуточные лестничные площадки.       Теперь счёт пошёл на секунды. — Сделай одолжение, — шепотом бросил Старк, обгоняя своего приятеля. Его паучье чутьё сходило с ума, и он буквально чувствовал, как по его венам разливается нервное беспокойство. — Заставь свой птичий зад полететь да побыстрее. — Я не виноват, что радиоактивного паука привлекают плоские задницы десятилетних мальчишек, а не мои крутые формы.       Пропустив мимо ушей шипение Питера «Мне было четырнадцать!» и «Почему это плоские?», которое он слышал миллион раз, Клинт, мгновение прождав у двери с лестничной площадки, посильнее натягивая тетиву своего высокотехнологичного лука — недавнюю разработку Старка, резко её распахнул и заозирался по сторонам, ожидая увидеть там кого бы то ни было.       Однако в коридорах было абсолютно пусто и глухо.       С нижнего этажа раздалось ещё несколько выстрелов, следом за которыми прозвучало несколько детских криков и сильный грохот, будто что-то тяжелое упало на деревянный пол. Никто из членов четверки освободителей ничего не сообщал по наушнику, поэтому двум оставшимся супергероям приходилось лишь догадываться, что там происходит, и молиться, чтобы не было жертв.       Питер уже не раз участвовал в подобном, но каждый раз, словно в первый, небольшой страх поедает его изнутри. Его тело напряжено, мышцы натянуты до предела, ожидая, что в любую минуту из-за угла кто-нибудь выпрыгнет, держа в руках винтовку PHASR.       Они с Клинтом крадутся по коридору, словно мыши, обходящие чутко спящую кошку, следуя к нужному кабинету по указаниям Пятницы в их наушниках. Но чем ближе они подходят, тем страннее всё это кажется. По логике, террористы, услышав шум с первого этажа, должны были хотя бы половину своих бойцов отправить туда на проверку, но в коридоре пусто. Предположение, что они как-то спустились в другом месте, тут же отпадает — к этой части школы, как показывала схема здания, ведёт только одна лестница.       Два супергероя остановились прямо у кабинета, переглядываясь и быстро кивая друг другу. Пальцы Старка лежат прямо над датчиком шутеров, готовясь выпустить паутину в любой момент, а Бартон натянул на тетиву стрелу с распыляющимся газом — новой задумкой доктора Бэннера, который по своим свойствам чем-то напоминал перцовый балончик.       Не церемонясь, Питер с ноги выбил дверь. Та легко сорвалась с петель под силой его удара и отлетела прямо в центр комнаты. Пыль полетела в разные стороны, и даже на первом этаже наверняка слышали тот ужасный треск, издаваемый этими вратами в комнату страхов и упреков от императрицы сего здания. Бартон и Старк, чьи совместные действия были отполированы безжалостной Наташей, заставляющей всех попарно, постоянно меняясь, проходить симуляцию боёв до изнеможения или, по крайней мере, предобморочного состояния, синхронно прыгнули к лежащей двери, прижимаясь спина к спине с поднятым вверх оружием, готовясь набивать морды и выбивать зубы, но застыли, не в силах пошевелиться.       Это точно было не то, что они ожидали.       Пока они двое как идиоты стояли с приоткрытыми ртами и таращились на явно необычную для них картину, пребывая в ступоре и не зная, что теперь им с этим делать, так как на такой случай даже у ко всему подготовленной Чёрной Вдовы не нашлось бы чёткого алгоритма действий, у Соколиного Глаза, не медля, выбили стрелу, отчего его нижняя челюсть опустилась ещё ниже.       Три их противника в чёрных, закрывающих всё лицо масках, не шевелясь, валялись на полу в достаточно странных и компрометирующих позах. Причём, непонятно было, что стало причиной этого. Их явно не вырубили чем-то тяжёлым, потому что тогда где-нибудь была бы хоть капля крови, да и чем, к тому же? Мертвы они не были — Старк видел, как вздымалась грудь, по крайней мере, двоих из них. А каковы шансы, что они просто чувствительны к перепадам температуры и потеряли сознание из-за резко упавшего давления? Скорее всего, стремятся к отрицательным числам.       Но самым необычным было далеко не это.       С другого конца кабинета на них смотрели две пары детских глаз.       Одну из девочек — ту, что была наполовину привязана к стулу, — Питер узнал сразу. То была Миллисент Росс, которая вживую казалась ещё младше, чем была на самом деле. При первом же мимолетном взгляде на неё появлялась невероятнейшая аналогия с чихуахуа. Её невероятно большие тёмно-серые глаза — причём, было непонятно, то ли они действительно такого размера, то ли стали такими из-за испуга, вызванного двумя внезапно ворвавшимися в комнату мужиками, один из которых держал в накачанных ручищах оружие допотопного периода, относительно которого даже лампочка покажется неслыханным и фантастическим шедевром современного мира, а другой был полностью разодет в красно-синий и почему-то мерцающий металлолом, делающий его похожим на большого младенца из железяк — смотрели на них с такой опаской, что Старк на секунду засомневался, а не было ли у них в руках чего-нибудь колюще-режущего. Той же бензопилы, к примеру.       Дочь Президента дрожала так, что вместе с ней абсолютно противоестественно трясся даже стул, на котором она сидела. Ей нужна была только пара ушек, которые можно было поджать назад — вот тогда хоть отправляй на выставку собак «Дружочки-щеночки».       Прямо рядом с ней стояла другая девочка, мельком посмотрев на которую, можно подумать, что это девушка, однако её детское личико выдавало её с потрохами.       Это был высокий и очень худой ребёнок, смотря на которого понимаешь значение прилагательного «долговязый». Она была словно юный, растущий только в высоту пирамидальный тополь. Её немного сальные волосы, завязанные в тугую косу, были едва ли не темнее нефти, а очень красивый цвет глаз напоминал горные васильки, которые Питер в детстве, идя с тётей и дядей в очередной незапланированный поход, рвал и собирал в небольшой букетик для Мэй, бережно, вкладывая в это всю свою имеющуюся любовь к женщине, обвязывая красивыми ленточками в незамысловатый бантик.       Девочка была бледная и какая-то осунувшаяся, излучающая атмосферу странной самостоятельности и независимости. Веснушчатое лицо вдруг стало непроницаемым, что напомнило Старку о Наташе, брови свелись к переносице, тело сжалось, а небольшие мышцы, что были немного видны из-под облегающей фиолетовой кофты, напряглись, словно готовясь к прыжку.       В одной руке она держала настоящий, пусть и меньшего размера, чем у рядом стоящего Бартона, лук, а вокруг её тонкого стана была несколько раз перевязана резинка, что прижимала к телу три одинокие стрелы позади неё — конструкция, видимо, была аналогом колчана (за исключением того, что они были в положении наконечниками вверх), очень обескуражившая Клинта. Именно из этого лука она выпустила стрелу, прежде надев на кончик небольшой мячик, свиду напоминающий попрыгунчик, чем выбила оружие из рук одного из Мстителей.       Другой рукой она заканчивала развязывать прижатую верхнюю конечность к подлокотнику стула Миллисент. Из кармана её джоггеров наполовину выглядывал какой-то балончик, объясняющий, чем же были вырублены бравые бойцы.       Присвистнув, Человек Паук, не сдержав свой восторг, гулко рассмеялся, запрокидывая голову назад и опуская руку с веб-шутером, отчего дети вздрогнули из-за резкого и громкого звука, сжавшись ещё сильнее. Не желая пугать их ещё больше, он тихо дал сигнал Карен «свернуть» костюм. Его нано-маска мгновенно исчезла, благодаря чему он смог дотронуться до наушника, включая микрофон. — Стив, — довольно, словно кот, сожравший три четырехстаграммовые банки сметаны, протянул он, хитро взглянув на другого члена своей команды, что подозрительно на него посмотрел. — Я нашёл нового лучника. Теперь мы можем отправить Клинта на заслуженную пенсию? — В таком случае, у меня в спальне обитает паук — он станет прекрасной заменой для тебя, даже возраст подходит — тот тоже только-только вылупился на свет.       В наушнике раздался хор сливающихся голосов единственных взрослых в их семье — Наташи и Стива, что строгим и авторитетным тоном приказывали им закругляться и не ломать комедию, быстрее выводя ребёнка — как оказалось, уже двух — из здания.       Дети, ставшие невольными наблюдателями обыденных препирательств Соколиного Глаза и Человека Паука, и, очевидно, понявшие, кто перед ними, знатно расслабились. Миллисент глазами, полными неприкрытого восторга и восхищения, ловила каждое движение последнего. На её щеках и остром подбородке появились ямочки из-за лёгкой, чуть застенчивой улыбки, играющей на её лице, вмиг ставшее ещё милее. Именно тогда Питер увидел, насколько же она не похожа на отца. Казалось бы, она не унаследовала от него ничего, кроме цвета глаз: ни его высокомерия, ни напускной бравады, ни разящего за много миль супа из излишней самоуверенности и наглой гордости. — Привет, — ободряюще улыбнулся он ей, стараясь быть как можно мягче, чтобы окончательно её успокоить. Честно говоря, Питер не совсем понимал, как вести себя при общении с девочками такого возраста — с этим Клинт справлялся гораздо лучше него. Дочери Старка было всего чуть больше двух лет, поэтому опыта общения с детьми младших школьных лет у него не было. — Ты Миллисент, верно?       Ребёнок нерешительно кивнул, наконец, освобождаясь от пут с помощью подруги и тут же вскакивая с сиденья, на котором она, очевидно, уже устала сидеть. — Приятно познакомиться, Милли. Меня зовут Питер.       Росс робко кивнула, слегка покраснев, но подходя к нему поближе, почувствовав себя в безопасности рядом с ними. На её лице он приметил несколько фиолетовых синяков и ран, уже не кровоточащих, но покрывшихся корочкой.       Девочку постарше, что так и осталась на своём месте, похоже, больше интересовало оружие в руках Соколиного Глаза. Она завороженно, во все глаза смотрела на идеально сбалансированный лук, но, поймав взгляд владельца, сконфуженно отвернулась, обращая внимания на Старка, что так же посмотрел на неё. — Я Кейт, — прокашлявшись, громко произнесла она, не дожидаясь, когда её спросят и обращая на себя все взгляды. С нарочитым спокойствием, пытаясь казаться уверенней, чем она была на самом деле, ребёнок сделал несколько шагов к Человеку Пауку и протянул ему руку для пожатия. — Кэтрин Бишоп.       Однако именно в этот момент паучье чутьё Питера буквально сошло с ума, заставляя его податься вперёд, приближаясь к Миллисент и заслоняя её маленькое тельце своим.       Раздался оглушительно громкий, закладывающий уши выстрел пистолета.       Один из террористов решил очень невовремя проснуться, пока они тут болтали на вольные темы. И, хотя Старк с Бартоном, скорее, умрут, чем признают правоту Стива насчёт запрета разговора во время спецопераций, в головах у обоих проскочила мысль, что нужно почаще к тому прислушиваться.       Вначале Питер не почувствовал абсолютно ничего, кроме странного, неприятного ощущения прошедшей, словно приведение, сквозь его бедро холодной стали. Раздался детский визг. Быстро среагировавший Лучник снова вырубил лежащего на полу мужчину. Маленькие тонкие ручки обхватили его поперек туловища, а холодный мокрый нос прижался к его животу.       Мысли в голове Старка пробегали со скоростью десятка миль в час.       И только когда Клинт, глаза которого стали размером с блюдце, быстро подбежал к нему, взяв длинную, напоминающую жгут верёвку из рук черноволосой девочки, и резким движением завязал её на бедре товарища, до Питера дошло, что только что произошло.       Его подстрелили.       И да, пусть Ванда потом убьёт его за такие мысли, но хорошо, что это был он, ведь, судя по траектории удара, если бы парень не встал перед Миллисент, то эта пуля оказалась бы прямо в верхней части её тела, опасно близко к сердцу. На самом деле, бедро — это даже не так страшно, как кажется. Просто много крови из-за толстых артерий, однако эту проблему сейчас решает другой Мститель, всё туже затягивая жгут.       И вот тогда-то, когда первоначальный шок прошёл, пришла жгучая боль.       Питер зашипел, но его заглушил внезапно раздавшийся голос Наташи, включившей микрофон. На заднем фоне раздавались ревущие сирены, из чего двое горе-Мстителей одновременно сделали вывод, что остальные уже расправились со своей задачей и благополучно выбрались из здания. — Что, чёрт побери, у вас произошло? — буквально зарычала она и, не дожидаясь их ответа, продолжила. — Вы вообще где — решили вспомнить старые-добрые и вздремнуть в кабинете истории?       Старк и Бартон переглянулись, внезапно перепугавшись.       Злая Наташа — это плохо. Нет, это очень, очень плохо. Хуже неё может быть… могла быть только до крайности взбешённая Пеппер.       Быть может, ещё не поздно остаться здесь?.. — Если вы решили умереть там, то не надейтесь так легко отмазаться., — рычала она в трубку, совершенно не смущаясь одностороннего общения и, видимо, раздобывшая где-то аппарат для дистанционного чтения мыслей. — Питер, Ванда тебя из-под земли достанет. Клинт… не советую злить меня снова.       Это «снова» подействовало на мужчину, как электрический ток на собаку. Тот встрепенулся со страхом в глазах и, ещё туже затянув верёвку на ноге друга, поторопил детей.       Младшая девочка так и не отлипла от Питера, снова задрожав и начиная всхлипывать, поэтому ему сквозь боль — благо, она была необъяснимо лёгкой — пришлось поднять её на руки и, чуть похрамывая, рвануть в сторону двери, придерживаемой Кейт, что держалась поближе к другому мужчине.       За минуту они добежали до лестничной площадки. Миллисент влажным носом уткнулась в шею Человека Паука, чем до безумия напомнило ему о Морган, которую внезапно захотелось затискать в руках до тех пор, пока малышка не начнёт возмущаться и выкручиваться. По её лицу скатывались слёзы, а тело сотрясалось в рыданиях. Пару раз она тихо, почти скуля, шептала ему в ухо «хочу к папе», после обхватывая руками его за шею ещё крепче.       Бежать с простреленной ногой было безумно больно, но выхода особо не оставалось — руки Бартона были заняты натянутым луком. Несмотря на жгут, Питер всё равно чувствовал, как горячая густая кровь вытекала из его раны, капая на ступеньки и кафель в коридоре. Бегущий впереди него и осматривающий территорию на наличие врагов Соколиный Глаз постоянно озирался на него, с беспокойством оглядывая, будто ожидая, что тот рухнет в любой момент, чем напомнил ему тот ужасающий эпизод с Вандой.       Помутневший от боли и усталости (так как спали они все в небольшие перерывы между обсуждением стратегии в военных палатках максимум по два часа в сутки) рассудок Старка начал подсовывать ему все возможные варианты того, что с ним сделает его девушка за такую вот выходку. Заставит спать на диване целый месяц? Сговорится с Пятницей и лишит лаборатории на неопределенный период времени? Лишит возможности заказывать его любимую гавайскую пиццу с ананасами?..       За всеми его размышлениями он и не заметил, как они были уже у главного выходы, где их встретили перепуганные, что было заметно только для их же членов команды, как хорошо знавших их людей, Роуди и Стив, истончающих для всех остальных рядом стоящих обычных людей маски абсолютного, невозмутимого спокойствия и профессионализма. — Иисус, что у тебя с ногой?..       Всё так же держа на руках всхлипывающего ребёнка, Старк, проморгавшись, чтобы хотя бы частично сбросить пелену с глаз, вымученно улыбнулся. — Брось, дядя Ро, это всего лишь я. Неужели?..       Его голос прервал внезапный, адский для его утонченного слуха визг Миллисент, увидящую своего отца за массивной спиной Капитана Америки. Таддеус Росс, завидев своего единственного ненаглядного ребёнка, сорвался с места и побежал по направлению к ним совсем не так, как должно Президенту Соединённых Штатов Америки.       Соскочившая с рук супергероя девочка, чуть накренившаяся вперёд при приземлении, понеслась к отцу, рыдая ещё сильнее. Она мгновенно прыгнула в ожидающие руки мужчины, что тут же стал расцеловывать всё её лицо, шепча какие-то сладкие и милые слова. Девочка сквозь слёзы радостно щебетала что-то в ответ.       Эта картина вновь вызвала у Питера невыносимое желание прижать к груди Морган, вдыхая её ни с чем не сравнимый сладкий аромат.       Таддеус перехватил свою дочь, подхватывая ту под ягодицы, и, наконец заприметив Старка, направился прямиком к нему с ребёнком на руках. Человек Паук не знал, что можно ожидать от Росса в этот момент. Несмотря на то, что он едва ли не ненавидел его, парень не мог заявить, что знает его как облупленного, поэтому и не знал, какая была возможна реакция.       Он ожидал чего угодно, но явно не протянутой ему руки.       Питер с плохо скрываемым недоверием на лице посмотрел на Росса, однако тот глядел в ответ с такой искренностью во взгляде, какую парень не видел на его лице ни разу. В глазах мужчины блестели слёзы, но на лице была благодарная улыбка, и Старк внезапно понял, что в Миллисент было куда больше от отца, чем он заметил прежде. — Спасибо, — прошептал президент, крепко пожимая ему руку, не стесняясь ни своей сердечности, ни неподдельных, открытых всему миру чувств. — Спасибо.       Он ушёл прежде, чем супергерой сказал хоть слово, полностью поглощенный беседой со своей дочерью, что энергично помахала Человеку Пауку рукой на прощание. Тот забыл и о простреленном бедре, и о разъярённой Наташе, что уже стояла позади него, поджидая удобного момента для подзатыльников, и даже о другом ребёнке, с которым сейчас разбирался Клинт.       Всё, о чём он мог думать, это Президент, который за эти пару минут показал себя более человечным, чем за все те вместе взятые годы, что Питер его знает. И лишь одна мысль всё это время крутилась в его сознании.       Вот, что отцовство делает с людьми.