Третий Год
май 2020
Общие завтраки Мстителей не отличались тишиной и спокойными, размеренными посиделками. Порой они напоминали Старку школьные столовые после четвёртого урока, когда обедали сразу средние и старшие классы, к ним присоединялись ещё и дети с особенностями из младших параллелей, нуждающиеся в питании каждые два урока, и единственный на всю школу класс коррекции. Такое смешение едва ли можно было назвать разумным, учитывая, что большинство преподавателей отказывалось есть на этой перемене, предпочитая иметь дело с жутким голодом и требующим тарелку борща желудком, чем с полопавшимися барабанными перепонками или, не дай бог, собственной смертью из-за влетевшего в них стеклянного стакана из-под компота с другого конца помещения. Питер не был в стенах школы вот уже почти три года, но забыть школьную столовую — всё равно, что забыть отчий дом. Надо сказать, неспокойный отчий дом с целой кучей донельзя раздражающих приёмных братьев и сестёр. Ту шумную атмосферу, крики, снующих и выпрашивающих еду у более младших сокамерников старшеклассников, очереди длиной в книжные стеллажи известной русской сети магазинов «Читай-Город», перелетающие по воздуху хлебные корочки, оглушающий звон стальных столовых приборов, а также отвратительный душный запах подгоревшей рыбной запеканки не сотрёт из его памяти, пожалуй, ни самая новейшая и технологичная версия нетрализатора из «Люди В Чёрном», ни инопланетное оружие Гидры. Последнее он помнил настолько хорошо, что порой, придаваясь не самым приятным воспоминаниям о подобных джунглях, где каждый был сам за себя и выживал лишь сильнейший (а в данном случае, лишь сильнейший получал ту самую заветную пиццу), Питер вновь ощущал этот «наипрекраснейший» запах. Вот и сегодня, спускаясь на совместный завтрак на общий этаж Мстителей, он подумал, что у него снова носовые галлюцинации. Попросив Пятницу напомнить ему, кто сегодня дежурит, он понял, что лучше бы так и было. Негласным правилом общего этажа закреплялось дежурство, определяющее тех, кто в этот день исполняет тягостные обязанности повара, грузчика грязной посуды в мойку, уборщика того кавардака (а не было ни дня, чтобы после них была чистая хотя бы одна столешница), что Мстители оставляют после себя, и прочих специальностей. Нельзя было обойти это, просто заказав доставку, как это однажды провернул Клинт, за что потом отбывал самое ужасное наказание в их семье — часовую проповедь Капитана Америки, поэтому то, как начнётся этот день, определял список, показывающий, кем является этот бедняга-дежурный и то, какой завтрак он предпочитает готовить. Или, как называл его Питер, МОД — Мученик Оного Дня. Именно так был подписан листик с расписанием, намертво прикрепленный к двухдверному холодильнику, размеры которого были неоправданно огромными для обычных людей, но абсолютно нормальными для команды, содержащей некоторое количество мутантов-переростков, едящих сразу за пятерых. Все любили «Дни Наташи» за её вкуснейшие блинчики, изготовленные по какому-то специальному русскому рецепту. Для каждого она делала особенные порции с тем видом джема или топпинга, который приходился им по вкусу. Стив всегда останавливался на своём типичном традиционном омлете, в который он пихал все зелёные чудеса природы, которые, как он любил говорить, продлевают жизнь: брокколи, перья лука, горох и стручковая фасоль, которую незаметно выковыривало большинство обитателей верхних этажей. А учитывая то, как чудно Роджерс сохранился в свои почти сто два года, у Питера не хватало оснований оспаривать данную точку зрения. «Дни Клинта» были горелыми. Причём, горелыми в буквальном смысле этого слова. В такие дни команда обычно оставалась голодной, потому что, выбирая из двух зол меньшее, супергерои предпочитали совсем не есть, чем использовать желудок, как мусорное ведро. Старка всегда удивляло, как человек, являющийся отцом троих детей (даже если сейчас только одного), с таким успехом каждый раз умудряется быть главным кандидатом на премию «Тот, чья стряпня выйдет не через то отверстие». Ванда была той, кто обычно заморачивался и готовил сырники, творожную запеканку или какие-то популярные овсяно-блины, которые однажды высмеял Клинт, о чём тут же пожалел, будучи вынужден все следующие три дежурства Максимофф, как луговая козочка жевать салат. После этого он молчал, даже когда она подсунула им всем чиа-пудинг, по виду напоминающий лягушачью икру, однажды решившую искупаться в молоке, да и на вкус была очень склизкой, что закладывало не самые хорошие подозрения о том, что же это было на самом деле. Кэрол и Роуди стандартно запихивали в них различные каши — от манной до гречневой, и это обычно сопровождалось очень долгим уговариванием детей, после которого даже их вечный символ праведности был готов просто предложить им жирную и совершенно точно не здоровую пиццу, чем пытаться сунуть ложку не самой аппетитной жижи в их рты. Питер же предпочитал готовить сливочную пасту, против которой в Башне не был никто и которая не вызывала никаких подобных проблем. Но сегодня, как только двери лифта на общий этаж открылись, Старк понял, что дежурит Брюс. Резкий запах рыбы ударил ему прямо в нос, закладывая подозрения о том, что после завтрака придётся проветривать все помещение, а то и всю башню. Парень потоптался на месте, раздумывая, не сбежать ли ему, пока ещё можно, однако этот рисковый план сорвала Ванда, которая, видимо, почувствовала его присутствие. Он не спорит, её силы изумительны и всегда вызывали у него восхищение вперемешку с небольшим опасением, но порой они — боль в его заднице. — Доброе утро, Пит, — громко пропела она. Её голос немного колебался из-за насмешливых ноток и доносился из столовой, где шум сразу несколько притупился. Ей не нужен был даже дар телекинеза, чтобы понять его намерение убежать далеко и до тех пор, пока этот «рыбный» день не подойдёт к концу, а ещё лучше — пока ужасный, зловонный запах вконец не рассеется, чего добиться можно будет только через пару суток. Питер вздохнул, понимая, что вот теперь он уж точно не сможет сбежать, и уныло побрёл к остальной части команды, по пути сетуя на нелёгкую судьбу и Стива. Чёрт бы побрал Капитана Америку с его политикой «совместного поглощения пищи, дабы наладить наши разорванные контакты». Ага, как же, лучше бы просто признал, что лень каждый раз готовить самому. Старк слепо шёл по коридору к столовой, не отрывая взгляда от голограммы, любезно выводимой Пятницей в его новых усовершенствованных Старк-часах, на которой струились ряды чисел и короткие записи новаторских идей для их со Стивом задумки. Его босые ноги негромко шлёпали по светлому ламинату и только благодаря «паучьей чуйке» вовремя поднимались, чтобы преодолеть преграды в виде детских машинок и целого зоопарка из оравы плюшевых игрушек, непонятно каким образом оказавшиеся тут уже в такое раннее утро. Правой рукой, которой он регулировал объекты 3D-изображения, Питер потёр глаза и запустил пятерню в волосы, слегка их взлохмачивая и откидывая назад, чтобы те не мешались, понимая, как он, наверное, растрёпано выглядит, учитывая, что не спал практически всю ночь, составляя списки и ведя переговоры с Россом, разделившим его кредо «Сон для слабаков». Его уставший мозг, который сейчас напоминал больше хорошо проваренные и взбухшие кишки, пока что отказался воспринимать всю сущность того факта, что он провёл ночь, болтая по телефону с президентом, как какая-то семиклассница со своим недавно приобретённым парнем, не способная первые несколько дней оторваться от него даже ради сна. Его покрасневшие от недосыпа глаза изрядно покраснели и слезились от раздражения, вызванного слишком ярким светом, а в голову будто втыкали иголки — именно так воспринимался посторонний шум, который, судя по визгам, в основном издавали дети. Приготовившись к своей кошмарной участи поглощать наравне со всеми то дерьмо, что скармливает им явно разлюбивший их Брюс, он вошёл в помещение, где уже собралась вся команда. Стоило только ступить на порог, как его встретило нестройное разноголосое «Доброе утро». Питер убрал голограмму и прошёл мимо закругленной барной стойки, где расположились почти все члены Мстителей, угрюмо кивая и направляясь к кофеварке. Морган пронеслась мимо него, быстро обнимая за ноги, и так же стремительно унеслась, подпрыгивая на каждом шагу и звонко повторяя «Утро!», что вскоре, как волнистый попугайчик, подхватил Нейт. Парень мог только позавидовать им и с грустью вспомнить время, когда и у него с утра было энергии больше, чем у дугового реактора. Наташа нежно взлохматила ему волосы, пробормотав что-то на русском, Стив посмотрел на него тем самым занудным взглядом, обещающим ему очень длительную речь о необходимости сна в жизни каждого человека, а Роуди с сочувствием похлопал по спине. — Неужели, оно проснулось! — громогласно заявил Клинт, откинувшийся на спинку барного стула и перелистывающий каналы огромного выдвижного телевизора. На экране то и дело мелькали обрывки мультиков, трансляции футбольных матчей или передачи планеты животных. — Оно ещё не ложилось, — буркнул Питер и по-взрослому показал мужчине язык, что тот тут же отзеркалил под вздохи «Почему эти идиоты достались именно мне?» от Стива. Рядом с Бартоном сидела всё ещё слегка зажатая Кейт, которой он ярко, «по-питеровски» улыбнулся и, пройдя мимо, быстро пощекотал шею невесомыми лёгкими движениями пальцев. — Привет, Китикет. Темноволосая девочка оторвала свой задумчивый далёкий взгляд от телевизора и застенчиво взглянула на него, но рассмеялась, кажется, не имея ничего против его «политики прозвищ». — Доброе утро, Питер Пен, — парировала юная лучница, вызывая удивлённый смех Ванды, подмигнувшей девочке. Её глаза цвета глубокого синего моря, заметил он, больше не отражали вселенское одиночество, как при их первой встрече, а на щеках появился небольшой оттенок румянца наряду с едва видимыми ямочками. Тёмные густые волосы были красиво заплетены в два тугих колоска явно женской рукой, но слегка растрепались после сна. Кейт была одета в удлинённую ярко-фиолетовую футболку и чёрные длинные леггинсы, которые были ей явно слишком большими. Одна её нога свисала со стула, а другая, на колено которой она положила подбородок, была прижата к груди обеими руками. На них красовались бежевые носки с объёмными птичьими глазами и клювом на верхней части, увидев которые Питер хохотнул, и девочка, проследив за его взглядом, тоже хихикнула, отчего вся команда незаметно улыбнулась. Ребёнок нерешительно протянул к нему две тощие бледные руки, неуверенно смотря на него своими большими блестящими глазами. Питер, стараясь не показать своего удивления, шагнул ближе к ней и притянул к себе одной рукой за плечи, неловко поглаживая поясницу. Девочка крепко обхватила его за талию, почувствовав облегчение от того, что её не оттолкнули, и прижалась к его груди. Она не плакала, но её тело слегка задрожало, а глаза были зажмурены до предела, будто она не могла поверить в то, что происходит, и ждала, что, когда снова откроет их, — всё исчезнет. Старк встретился глазами с Бартоном, что грустно наблюдал за этой сценой, слегка приоткрыв рот, и парень знал, что он думает о том же, о чём и он. Они все очень многое пережили, потеряли немало членов команды, членов семьи, но, по крайней мере, у них всегда был кто-то, кто подставлял плечо, обнимал и был рядом. На самом деле, они никогда не оставались полностью одни без человека в их углу, всегда рядом был кто-то, кто следил за их самочувствием, поддерживал, когда было нужно, поднимал, когда они падали. Но у Кэтрин не было буквально никого все эти два года. В его голове роились тысячи вопросов по типу «К кому она обращалась, когда была больна или когда была нужна помощь?» или «Почему никто даже не поинтересовался, остались ли её родители в живых после Войны Бесконечности или же рассыпались в пепел, как большая часть населения мира?». Его жизнь теперь не казалась ему такой уж большой трагедией, как раньше, ведь у него даже после децимации сохранились любящие его люди — Морган, Наташа, Роуди, Ванда, Клинт, Стив, Брюс, Хэппи. Прокручивая в голове этот список, он понимает, как же ему на самом деле повезло. Это нисколько не умаляет боли потерь кого-то из них, но определенно сглаживает это. Самое ужасное в этом — понимание, что Кейт далеко не одна такая и далеко не самая старшая из подобных детей. Только недавно по новостям передавали о группе детей возрастного диапазона от трёх до четырнадцати лет, которые выживали в одиночку все эти годы. До безумия страшно жить в таком мире, но хуже то, что это стало своего рода нормой, то, что больше не удивляет людей до чёртиков. Раньше подобный факт всполошил бы общество так, что ещё две недели в инстаграмме, телеграмме и других социальных сетях только бы и шли разговоры об этом, как в случае с девочкой, мать которой морила ту голодом и всю недолгую жизнь держала в шкафу, но сейчас на это никто и бровью не поведёт. Им уже не привыкать. Мир будто деградировал, вернулся обратно во времени на тысячи лет назад. Они все словно скатились с высокой горы, на которую с таким трудом и упорством поднимались, открывая новые, ранее неизвестные человечеству вершины, такие как изобретение самолётов и различной техники, объединение в невероятные империи и развитие экономики, словно упали в точку первобытного общества, где действовал лишь естественный отбор и врождённые инстинкты выживания, а понятия «Сочувствие» или «Взаимопомощь» были так же чужды и далеки, как Нептун для Земли. С этим нужно было что-то делать — все это понимали, но возможностей не представлялось. Они Мстители — не Боги, даже они не могут спустя два с лишним года исправить весь возникший хаос, хоть и отчаянно стараются. Иногда, впадая в периоды самобичевания, Питер думает, что Тони бы всё исправил, он бы знал, что делать. Отец всегда всё знал. Но Тони мёртв. Он был в числе «Счастливчиков», а не его сын, хотя лучше бы всё было наоборот. Порой Питер думает, что если бы они поменялись местами, может быть, всё было бы куда лучше. — Наконец-то в этом доме появился кто-то, кто тоже любит обниматься, — шутливо произносит он, всё так же поглаживая прижавшегося к нему ребёнка по спине. Кэтрин, подобно ему, была очень тактильным человеком, особенно после пережитого ею двухлетнего одиночества. Она была подозрительна и осторожно, следя за каждым из них и исподтишка изучая, но к нему и Клинту она прикипела почти сразу. За Бартоном она ходила чуть ли не хвостиком, выглядя как первоклашка на первое сентября, слепо следующий за родителями, не зная, куда садиться и что ему делать. И Клинту это нравилось, это было видно по его глазам, засиявшим практически так же ярко, как до Войны Бесконечности. Он устроил её в комнату рядом со своей, выдернув с бывшего этажа Ванды, где, как он понял, ей было одиноко, следил за тем, чтобы она ела и имела всё необходимое, веселил её. Пару дней назад Питер и Наташа наткнулись на него с ободком на голове, на котором болтались светящиеся красным оленьи рога. Кейт с покрасневшими от слёз глазами сидела на диване, дрожа и укутываясь в плотный тёмно-зеленый плед, а Соколиный Глаз что-то усердно танцевал прямо перед ней под странную музыку жанра хип-хоп, пытаясь развеселить девочку. Старк был любителем подкалывать мужчину при любой удобной возможности, при этом ведя с ним шуточную борьбу, от которой устали уже все обитатели Башни, но в этот раз у него не было ни сил, ни желания смеяться над этим. Он лишь улыбнулся краешком губ, опираясь о косяк двери и молча наблюдая за этим моментом, делая вид, что не видит, как Наташа незаметно пытается сморгнуть набежавшие слёзы. — Как спала? Храп Клинта не сильно мешает? Девочка отцепилась от него и, заливисто смеясь, опрокинула голову назад под возмущённый протест «Клевета!» названного мужчины и бесстрастное «Говори кому другому» Романофф. Остальная команда захохотала вместе с ними, кроме Морган и Натаниэля, что всё ещё бегали туда-сюда с общей гостиной и до самой кухни, которая была отгорожена от столовой тонкой стеной с длинной аркой, на которой сейчас копошился Брюс. Питер впервые хорошо оглядел всех остальных членов семьи — все они были заспанные и растрёпанные. Взъерошенные волосы Стива больше напоминали светлый туалетный ёршик после использования, лицо Наташи было измазано странной коричневатой полужидкой массой, больше напоминающей «результат раздумий в туалете», чем гидрогелевую женскую маску, Роуди полулежал на барном столе, на голове у Ванды был завязан небрежный пучок из рыжих, выбивающихся прядками волос, а глаза, смотрящиеся в экран телефона, то и дело медленно закрывались, чтобы через несколько секунд вновь распахнуться. Все были ещё в пижамах, что, несмотря на их беспечность и практически отсутствие порядочности, всё же не было для них характерно. Они никак ничего не обговаривали, но после приезда Кейт все вместе приобрели такую привычку, зная, что это расслабит её. Выглядя по меньшей мере нелепо, супергерои были уже не такими устрашающими, не такими далёкими и нечеловеческими. Они были обычными людьми, которые, как и все остальные, могут выглядеть помятыми после сна, на щеках у которых остаются следы от подушки, чьи волосы бывают неуложенными, топорщащимися во все стороны, а лбы порой усеяны прыщами после сильно долгого воздействия грязи, как последствия розыгрышей Клинта, которому поздно вечером в субботу захотелось пострелять во всех из игрушечного пистолета капсулами с разведенным киселем. Ванда, оторвавшись от телефона и поймав его взгляд, демонстративно подвинула к нему чашку, заботливо накрытую крышкой. Глаза Питера распахнулись и, если бы могли, уже отображали бы сердечки. Он поцеловал Максимофф в рыжую макушку и забрал полную кружку восхитительной бодрящей жидкости, блаженно поднимая глаза к потолку при глотке. — Была ли ты в прошлой жизни кофейным зерном? — спросил он её тоном, который обычно использовал при разговоре со своим другом и одновременно главой технического отдела Старк Индастриз Харли Кинером — полный сарказма и странного ожидания реакции на дальнейшую шутку. — Нет, — насмешливо протянула Ванда, качая головой и прерывая его продолжение "Наверное, да, потому что я не могу начать свой день без тебя!", но широкая улыбка выдала её забаву от подобного вопроса. Она пихнула его локтем в бок под громкий гогот Бартона. Питер улыбается, присаживаясь рядом и, окидывая взглядом их разношёрстную группу, позволяет себе немного расслабиться и погрузиться в уютную семейную атмосферу их команды, одновременно удивляясь, когда их жизнь превратилась в подобный круговорот событий, что не успеваешь ни за чем следить. Ещё недавно в Башне, помимо Питера, была только гурьба взрослых, а теперь он смотрит за тем, как вокруг стола носятся две маленькие двуногие батарейки с, казалось бы, безграничной энергией, а рядом с ним сидит девочка-подросток. Старк не может вспомнить момент, когда Наташа стала ему старшей сестрой, а не просто "мэм-чёрная-вдова", когда Ванда стала тем, чьё отсутствие он не может себе даже представить, когда Клинт и Стив перестали быть идолами, кумирами для него, превратившись в друзей, над которыми большую часть времени он беззлобно издевается. Это то, на что сейчас похожа их норма. Самое обычное утро с привычной компанией, заправленное пусть и не таким звонким, как раньше, но всё же искренним смехом, добродушными издёвками и детскими визгами. Столовая наполняется непрекращающимся потоком разговоров, обсуждением планов на день, шуточных комментариев и звоном столовых приборов. Старк ловит себя на том, что от души смеётся над Клинтом, чьё лицо посекундно то бледнеет, то зеленеет от вида тарелки, что поставил перед ним довольный и суетящийся Брюс, наблюдает за Вандой и Наташей, пытающихся запихнуть в Морган побольше пресных варёных овощей и кидающими ему безмолвные взгляды с просьбой о помощи, которые он успешно игнорирует. Рядом сидящий с ним Натаниэль уныло ковыряется в тарелке, тихо бубня под нос «Смерть шпинату», что вначале немного огорошило парня, но шёпот старшего Бартона «Сдохни! Сдохни! Сдохни!», жестко втыкающего вилку в тело обработанной рыбы в такт повторяющимся словам, отметает все вопросы. Питер тихо усмехается, переглядываясь с сидящей по другую сторону от мальчишки Кэтрин, что молча и послушно жуёт предложенную пищу. День Старка полон бесполезной макулатуры, постоянных созвонов с Россом и ощутимого присутствия Наташи и Стива у него в кабинете на протяжении нескольких долгих часов. Женщина тихо сидит в кресле рядом с его рабочим столом, сняв обувь и завернувшись в странную позу, карандашом делая пометки в черновом варианте соглашений, касающихся новой грядущей организации, призванной облегчить их работу. Роджерс, сидевший в начале в аналогичном кресле, уже через полчаса начинает мерить шагами помещение, удручённо нудя о возмутительности написанного. Его иногда откровенно глупые комментарии порой доводят Питера до скрипа в зубах, поэтому Вдова дипломатично уводит Кэпа под каким-либо предлогом каждый раз, когда чувствует приближение срыва её паучьего собрата. Чёрт, он любит Стива, но в такие моменты он понимает, почему Гражданскую войну можно было остановить лишь пулей в его непробиваемый лоб. После очередного комментария, вызванного полным отсутствием понимания политических аспектов дела, Старк громко вздыхает и раздражённо смотрит на сидящую в кресле подругу, обладающей такой полезной функцией, как отключение занудных лекций Капитана Америки. Предложи ему кто-нибудь возможность обрести суперсилу на выбор, парень без раздумий ляпнул бы про железное терпение. Один древний динозавр скоро проделает дырку в моём милом коврике. Сообщение, отправленное Ванде, не заставляет ждать ответа. Минуту спустя телефон сотрясает вибрация, а экран вспыхивает. Питер меланхолично смотрит на присланные два смеющиеся смайлика, но приложенная фотография и подпись делают этот день чуть ярче. Прости, ничем не могу помочь — у меня тут своя живность) Натаниэль и Морган, растянувшиеся на ковриках в детской в своих ярких комбинезонах-единорогах и обнимающие друг друга, бесспорно сделали его день. Иногда он сомневается, не понимает, как ещё не спятил, не рухнул под тяжестью и давлением компании, супергеройской личностью и отцовством, но такие моменты дают чёткий ответ. Старк чувствует, как губы растягиваются в лёгкой улыбке от созерцания уснувших за игрушечным чаепитием детей, и, посмотрев ещё пару секунд, откладывает телефон, чтобы с новыми силами приняться за работу. Часы тянутся слишком долго, и рабочий день кажется изрядно нудным. Парень насчитывает сто тридцать два заявления о сотрудничестве, большинство из которых он почти сразу суёт в измельчитель бумаги; двадцать семь звонков, из которых четырнадцать от удивительно разговорчивого и уступчивого Росса; шесть чашек кофе, которые Наташа приносила каждые полтора часа; семь неодобрительных взглядов Кэпа, посланных в ответ на не совсем лестные высказывания Питера на очередной отчёт от члена его совета директоров. Иногда он задаётся вопросом, как Пеппер могла одновременно успешно управлять компанией, следить за взрослым ребёнком, за которого она вышла замуж, успевать следить за эмоциональным и физическим состоянием травмированного ребёнка-подростка и вынашивать младенца, выглядя при этом как женщина, чей день заключался в посещении спа-салона, шоппинге и сеансе педикюра. — Я был на грани того, чтобы уволить их всех к чёртовой матери, — угрюмо говорит он Наташе, когда они неспеша пробираются на общий этаж мстителей после того, как ему, наконец, удалось отправить восвояси Диксона, который состоял в совете директоров ещё со времён молодого Тони. Его одержимость идеей изготовления высокотехнологичного оружия в стенах этой компании напрягла даже миротворческого Стива, который с готовностью помог Старку вышвырнуть старикана из кабинета. Приятно осознавать, что хоть в чем-то их взгляды всё ещё сходятся. Наташа улыбается уголком губ, блестящих от персикового бальзама в свете ламп, и игриво пихает его изящным плечом. — Осторожно, — ухмыляется она, мимолётно оглядываясь назад, где плетётся Роджерс, с задумчивым видом смотрящий в панорамные окна на вечерний город, великолепно освещённый тысячами огней от уличных фонарей и магазинных вывесок. — Ты же не хочешь, чтобы мистер Праведность услышал, какие вопиющие слова ты произносишь. Они тихо смеются, озорно переглядываясь и издавая одновременный, полный облегчения выдох, когда входят в общую гостиную, уже заполненную остальными членами команды. Это слышат только они двое, сохраняя понимания подобных моментов между ними. Каждый раз, когда долгий день подходит к концу, лишь вид относительно здоровых членов его семьи может заполнить возникающую пустоту одиночества, хандры и усталости. Питер окидывает взглядом гостиную зону, тускло освещенную желтоватым светом стоящих на тумбочках ламп в виде маленьких веточек, разбросанные подушки и валяющиеся на всех горизонтальных поверхностях игрушки. Тишину нарушает приглушённый звук телевизора, проигрывающего запись утренних новостей, стук пальца Брюса о спинку бежевого кожаного дивана и тихое сопение задремавшего Роуди. Наташа плавно движется к неподвижному Клинту в бежевом кресле, чьё лицо омрачено отчаянием и печалью, что происходит почти всегда после его встречи с психологом, на которую его заставил ходить Стив. Она садится на подлокотник и безмолвно приобнимает друга за плечи, пока тот благодарно склоняется к ней. Бартон тихо что-то бормочет, но Старк старательно блокирует свой усиленный слух, давая им уединение. Парень улыбается вскинувшей голову при его приближении Ванде, оторвавшейся от своего телефона, целует её в рыжую макушку и садится рядом с ней, прижимаясь спиной к её ногам. — Мир гудит, — сообщает ему Брюс, продолжающий смотреть куда-то вдаль и задумчиво стучать по предмету мебели, на котором он восседал. Другой рукой он приподнимает квадратные очки, потирая переносицу, и откидывается на спинку дивана. — Я сегодня работал над новым, действительно инновационным механизмом радиоизлучения пульсара, но вместо того, чтобы интересоваться источником излучения, мои лаборанты пытались выяснить, действительно ли правительство внедряет в свою систему новую организацию, состоящую из Мстителей. Питер и Наташа одновременно фыркают, нисколько не удивленные. Казалось бы, человечество ничего уже не должно удивлять после образования такой сомнительной группы, как Мстители, состоящей из жертвы радиоизлучения, звёздно-полосатого терпилы науки, подстриженного косплея на легендарного Леголаса, печально известной пациентки Гидры, мужчины, разодетого в железяки, рыжего тройного агента и парня, имеющего трёхпроцентную ДНК паука Чёрной Вдовы, но всякий раз оказывается, что население Соединенных Штатов Америки всё ещё способно чему-то поражаться. Что, учитывая данный список, было уму непостижимо. — Зато акции компании взлетели до небес, — бормочет Старк. — Насколько недоволен Росс? — интересуется сонный и слегка помятый Роуди, приподнявшись на локтях, чтобы взглянуть на него. — О, ты будешь удивлён, — без доли веселья рассмеялся Питер. — Он чрезвычайно воодушевлён этой идеей, даже готов поставить одного из нас во главу МОМ с условием беспрекословного подчинения ему. Клинт удивленно присвистнул, всё ещё опираясь на Наташу, однако его глаза всё так безрадостно смотрят в пол, сверля взглядом светлый изношенный ковёр, словно заяц сменивший белоснежный оттенок на серый окрас, кое-где усыпанный пятнами от детского питания и гуаши; порядком старый и достаточно потрёпанный, чтобы намекать на необходимый переезд на свалку, вот только у Питера не хватает духу выбросить его. Воспоминания о том, как старательно Пеппер выбирала его под общую стилистику этажа, как решительно пыталась сделать его более уютным, всё ещё въедаются в сердце. Выкинуть его подобно добровольному изъятию последних частичек старших Старков из этого дома, из их жизней. — Питер предложил ему кое-какую идею, — тихо говорит Наташа, прерывая затянувшуюся тишину. Она чуть сгорбилась, её плечи едва заметно опустились так, что никто, кроме их команды и не увидел бы еле заметный признак её собственной усталости, однако её глаза решительно смотрели на Питера, без слов говоря ему объяснить свой замысел остальным. Глаза Старка, в блаженстве жмурящиеся из-за тонких и нежных пальцев Максимофф, перебирающих его кудряшки, на секунду скользнули по бледной, усыпанной несколькими едва заметными родинками руке Наташи, комфортно прижатой к плечу Бартона, и невольно задумался, не проиграл ли он уже двадцатку своей девушке. Незаметно для него Ванда, являющаяся инициатором этого спора между ними двумя, хитро улыбнулась, приметив то же самое. Питер слегка мотнул головой, отгоняя такие мысли, и обратил своё внимание на других членов команды, заинтересованно смотрящих на него. — Я подумал, что мы могли бы изменить систему иерархии, — медленно произносит он, задумчиво покусывая щёку изнутри. — Нам необязательно иметь директора, который будет за всё отвечать; можно разделить обязанности между каждым из нас, создать что-то вроде… совета директоров, один из которых будет непосредственно ответственен перед Россом и говорить от лица всей нашей команды. Старк смотрит на Роджерса, чьё выражение лица непроницательно, но Питер замечает тень одобрения, проскочившего на нём. — А принимать каждое важное решение путём голосования, — понимает Стив, подхватывая общую его идею. — Нас как раз нечётное число, если не брать в учёт Кэрол. Почти все асинхронно кивают с разницей в несколько секунд, признавая смысл затеи; Роуди принимает сидячее положение и с сомнением переводит взгляд с Питера на Стива и обратно, а Брюс хмурится. Лицо его приняло выражение той привычной мудрости и неопровержимой рассудительности. Роджерс и Роуди могли быть хорошими тактиками, Питера называли вундеркиндом инженерной и биохимической наук, Наташа и Ванда, выросшие в объятиях Гидры, обладали той самой женской хитростью и расчётливостью, однако Брюс с его рациональностью и опытом, добытый тяжёлыми жизненными изысканиями, был тем, к кому они всегда обращались за советом. Старк никогда не подвергал сомнению факт, изобличающий доктора как одного из самых умнейших людей на планете. Всякий раз, смотря на него, Питер практически видит, как крутятся механизмы в его голове, как со скоростью мощного компьютера анализируется полученная информация и выводится результат, как проводятся расчёты возможных исходов. Это до боли в груди, до сжатых зубов и покалывания в глазах напоминало ему о Тони, чьи глаза загорались, а непрекращающиеся вращаться даже ночью шестерёнки в голове трёхкратно ускорялись, стоило ему лишь дать сложную инженерную задачу. — Вы ведь понимаете, что теперь нам придётся тесно сотрудничать с Россом? — неуверенно спрашивает Брюс, приподнимая левую бровь. — Я готов поспорить на что угодно, что он воспользуется этой возможностью и уже завтра сунет нам под нос новые соглашения. Это будут постоянные проверки, постоянное недовольство, бумажная работа, отчёты после каждой миссии, пусть даже самой посредственной. Стив, опирающийся на спинку дивана рядом с ним, поморщился, но ничего не сказал, что, по мнению Питера, было большим успехом. Ему это не нравилось, и парень это понимал, но это то, как обстоят дела. Как они должны обстоять. Они не могут быть нелегальной группой мутантов, делающей всё, что им вздумается, при этом никому не подчиняясь. Пересекать границы других стран сразу, как только появится сигнал тревоги, ни с кем это не согласовывая, не предупреждая, не прося разрешения, всё равно, что создавать предпосылки к новой войне. Это не расценивают, как неоценимую помощь от всего супергеройского сердца, но как вторжение и угрозу нападения. Тони это понимал, Питер это понимает, как и Роуди с Наташей, и Ванда, которая наслышалась тонкостей такого рода вопросов от своего парня. Но Стив с его благородством и верой в то, что Мстители должны помогать всем, стирая при этом границы государств, как мел со школьной доски, и игнорируя верховную власть, был совсем другим разговором. — Это политика, — пожал плечами Старк. — Мы можем либо сотрудничать с ними, либо пойти против них, но это почти наверняка обернётся катастрофой. Соглашения положат нам на стол, даже если мы откажемся от этой идеи – они готовятся уже с конца прошлого года; мы с Нат как можем контролируем их содержание. Наташа согласно кивнула, когда взгляды переместились на неё. Её невозмутимое, полное холодной уверенности лицо вселило в них немного спокойствия. Нервозность Ванды, вызванная далеко не самыми приятными воспоминаниями о плоте, куда их засунул Росс после отказа подписывать чёртовы бумажонки и инцидента в Германии, ошейнике, сковывающий её силы, и холодном, мрачном помещении, немного растаяла под обнадеживающим взглядом Вдовы и тёплой рукой Питера, сжавшей её, будто бы почувствовав прилив её страха и беспокойства. — Мы будем полностью сотрудничать с ООН, — начала Романофф, чуть выпрямляясь на подлокотнике оккупированного кресла. — Они проанализируют способности каждого, расценят наши возможности и перегруппируют нас. В случае возникновения чрезвычайных ситуаций международного уровня, они будут просчитывать, кого нужно взять. Вне данной юрисдикции мы сами будем принимать решения, но действовать по тому же принципу: не лезть всей ненужной гурьбой, но дифференцироваться по навыкам. — Имеет смысл, — пробормотал Роуди, слегка неохотно признавая данную позицию. — После ситуации с плотом и Войной Бесконечности люди в основном на нашей стороне, даже правительство признаёт, что Мстители в наше время жизненно необходимы. Однако в основном они все боятся нас, боятся того, что мы можем сделать, если перестанем подчиняться законам. Клинт кивнул в согласии, впервые за всё это время задействуя в разговоре. Лучник чуть отодвинулся от Наташи, больше не опираясь на неё полностью, но слегка прижимаясь плечом к её туловищу. — Пусть мы и Мстители, это не освобождает нас от их соблюдения, — произнёс он, встречаясь глазами с самым младшим членом команды. Тот улыбнулся, кое-что вспоминая, и улыбка медленно превратилась в усмешку, игнорируя пронзительный взгляд Чёрной Вдовы, уловившей ход его мыслей и достаточно зная его, чтобы сказать, о чём он сейчас подумал. — Зато Мерида теперь будет не единственной, проводящей свои дни на кушетке в кабинете мозгоправа. Бартон картинно закатил глаза, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку кресла, всем видом показывая своё недовольство по этому поводу, в то время как все остальные, кроме откровенно получающего удовольствие от всей этой ситуации Питера и привычно невозмутимой Наташи, громко и недовольно застонали. — Да вы шутите, — воскликнул Джеймс, с безнадёжным отчаянием смотря на племянника и взглядом умоляя его признаться в нелепом фарсе. — Я пропустил ту часть, где мы всем нашим печальным цирковым составом устраиваемся интендантами? Слушайте, я не спорю, мы прошли через полное дерьмо, но не чтобы у них были какие-то веские причины подозревать нас в сумасшествии? — И, кинув неловкий взгляд на лучника, добавил, — Без обид. Клинт отмахнулся, сам прекрасно осознавая, в каком он положении. Он был единственным в команде, кто оказался в таком неустойчивом эмоциональном состоянии; но кто мог его винить? Не считая Питера, из всей команды ему пришлось наиболее несладко. Потерять сразу жену и двоих своих старших детей по меньшей мере было катастрофически больно и ужасно. Порой дни были наполнены ничем иным, кроме полного отчаяния, из которого он выкарабкивался только при помощи своего сына, Нат и остальных Мстителей, но даже они не могли вернуть его к прежней здоровой психике и оптимистичному взгляду на жизнь. Мужчина слегла улыбнулся, наслаждаясь тем, как Ванда и Стив одновременно зашипели на бедного военного, осмелившегося произносить нецензурную брань, и с нескрываемым неодобрением напомнили о детях в соседней комнате. С тех пор, как девушка фактически стала вторым родителем для маленькой Морган, её вызванное материнским инстинктом занудство и раздражающая приверженность правилам сильно возросла, и Бартону доставляло искреннее удовольствие смотреть, как она стальным голосом отчитывает своего бедного парня за очередную глупость или пропуск приёма пищи. И лучник бы посочувствовал младшему другу, да только сам оказался с подобным приставучей трагедией в лице Наташи, чьи шпионские навыки не позволяли ему солгать даже по телефону. Братья по несчастью, подумал он и усмехнулся собственным мыслям. — Да бросьте, — протянул Старк с улыбкой чеширского кота. — Максимум, что мы там сделаем, это ответим на пару вопросов, попялимся на кляксы и порисуем всякую фигню. — Я была у одного в детстве, — фыркнула Максимофф. Голова Питера с любопытством повернулась к ней лицом, и девушке пришлось убрать пальцы с его тёмных каштановых кудряшек, вместо этого приближая руку к лицу, чтобы подпереть ею подбородок. Розовые губы сжались в тонкую линию, отражая неудовольствие повторной перспективы. — Он убедил меня, что все мои проблемы надуманны и появились от нечего делать. Если мне когда-нибудь будет плохо, я лучше лягу спать и буду надеяться, что умру во сне. Питер ожесточенно нахмурился, как бы говоря «не шути об этом». Он смотрит на её красивые, изящные черты лица, омрачённые тягостными воспоминаниями, и видит за ними целую историю. Старк понимает, действительно понимает; все в этой комнате ходячие пособия по преодолению жизненного дерьма. Мертвая семья, добрая половина неизвестно куда исчезнувших близких друзей, растущее супергеройское резюме, не оставляющее их в покое ни на минуты и сделавшее их мишенью правительства — всё это их жизнь, их крест, который они вынуждены нести, то, чего обычные люди в упор не видят за масками всезнающих, непоколебимых супергероев в блестящих костюмах, будто сошедших с каких-то фантазийных комиксов. Однако реальность такова, что каждый из них в любой день предпочёл бы «скучную», размеренную, нормальную человеческую жизнь той бездонной яме пустоты и боли, в которой сидят они по сей день. Он пытается вылезти, выползти на поверхность, желая увидеть бескрайнее голубое небо и горячее, нежно обжигающее кожу солнце, но всякий раз, добираясь до вершины, он снова падает наземь, чувствуя, как выбивается воздух из его лёгких, как трещины образуются на прежде твёрдых, молодых костях, с которых только-только сняли очередной гипс. И приходится учиться жить с новыми переломами, с новой болью. И этот замкнутый круг словно день сурка — он повторяется, повторяется и повторяется, и ничто не может разорвать эту жестокую петлю. — Сомневаюсь, что всё будет так просто, — качает головой Стив, но все они вместо этого слышат в его словах невысказанную истину: правительство не упустит шанс отстранить кого-нибудь из них. Будет веская причина — хорошо, не будет — не беда, проявят чудеса фантазии; им не впервой. Питер фыркнул и с ехидством, присущим небезызвестному старшему Старку, зыркнул на Клинта, отчего тот сощурился, подозревая недоброе. — Ну, если всё пойдёт хорошо, и мы попадём к доктору Гарнеру, как Китнисс, то самое ужасное, что нам предстоит, это рисовать картины на тему «Как я вижу счастье?». Голова Клинта так быстро развернулась к Наташе, что Старк готов поклясться, что услышал неприятный хруст его шеи. Женщина отчаянно, но внешне невозмутимо пыталась слиться с чем-нибудь рядом, как хамелеон, мечтая внезапно мутировать и обрести такую невероятную сверхспособность, позволяющую, когда надо — стать невидимой. Или на худой конец неожиданно прокачать навык, присущий опоссумам: когда прижмёт — удачно притвориться мертвой. Его оскорблённый взгляд пнутого щенка рассмешил Питера до боли в животе, и он едва ли не пропустил кинутую в него диванную подушку, со злости брошенную вышеупомянутым мужчиной. Однако тот промахнулся, и предмет мебели едва ли не влетел в Ванду, которая, тихо взвизгнув от неожиданности, в последний момент откинула её от себя с помощью своей магии. Несчастная подушка ударила засыпающего Роуди прямо по лицу, отчего тот судорожно подпрыгнул, вытаращил глаза так, что они почти выкатились из своих орбит, и начал нервно озираться по сторонам, ища того покойника, что потревожил его почти сон. Бартон и Старк хохотали до слёз, то ли со всей ситуации, то ли с лица друга, а Ванда едва слышно прыснула, тут же прикрывая рот ладонью, пока Наташа тяжело вздохнула и мягко прошептала: «Идиоты». Взгляд Джеймса, злостно и крепко сжимающего подушку, упал на странно спокойного и молчаливого Стива, всё так же прислонившегося к спинке дивана. Гаденькая улыбка потихоньку расползалась на его лице, и глаза Роджерса резко расширились от понимания. — Стоп! Я тут не… Однако договорить звёздно-полосатому символу Америки не дала всё та же злосчастная подушка, попавшая прямо в цель и растрепавшая его прежде идеально уложенные волосы. Брюс поспешил ретироваться с побоища, неодобрительно смотря на команду, как мать на своих неугомонных и шаловливых детей. Сразу после этого все подушки, находящиеся в этой комнате, внезапно обрели другую цель своего существования и летали по комнате под громкий хохот. Бартон и Старк были в самом центре, закидывая всех остальных, пока случайно не попали в Наташу, и теперь прятались от неё за всем, чем можно (надо сказать, безуспешно). Стив, что вначале строил из себя мистера Я-Зануда-Я-Отказываюсь-Этим-Заниматься, подозрительно быстро забыл о своей правильности и вскоре увлёкся идеей задушить их всех, казалось бы, безобидным предметом мебели. Беннер стоял, прислонившись к дверному косяку и размеренно хрустел арахисом, добытым из кухонного шкафчика, не без удовольствия наблюдая за разразившимся хаосом, мысленно ставя ставки. Не то, чтобы он когда-либо признался в этом. Наблюдать за этим — словно вернуться во времена до Альтрона, до Таноса, до Гражданской Войны и всех глобальных мировых проблем, с которыми они столкнулись, которые сломали их так, что порой мужчина боялся никогда не услышать смех в их доме. Они все словно постарели лет на тридцать за один миг, когда ощутили пепел на своих руках, который раньше был их друзьями. Больше не было тех людей с сияющими, полными жизни и смеха глазами, не было ни намека надежды во взгляде. Он всё ещё помнит те первые недели, первые месяцы после Войны Бесконечности, когда он будто жил с призраками, бесцельно ходящими по коридорам Башни. Безжизненные, мертвые глаза, покрасневшие от нескончаемого потока слёз, настигавшего их одинокими ночами, пока никто не видит; дрожащие от переизбытка чувств ледяные руки, дрожащие плечи, несущие на себе тяжесть всего мира. Иногда он задумывался, будет ли что-то, как раньше, станут ли они когда-нибудь прежними версиями себя, что спали без кошмаров, полными серой пыли, фиолетового титана и преследующими лицами родных людей, перекошенные от ужаса и непонимания. Иногда он боялся, что зайдёт в ванную комнату и увидит чей-то труп в ванной, полной кроваво красной воды, разрезанные вены или множество пустых пачек из-под лекарств. Это было глупо и, наверное, с какой-то стороны даже несправедливо. Они были Мстителями; не девочками-подростками, решившими покончить с собой после расставания с парнем, но он всё же не мог заставить себя перестать думать об этом, бояться, что кто-то из них сломается под тяжестью навалившихся забот и горя. За два прошедших года это был первый раз, когда команда так искренне, так свободно и беззаботно смеялась, словно и не было всего этого дерьма с сократившимся вдвое населением. Они могли прикалываться друг над другом, обмениваться усмешками, подтрунивать, но любая возродившаяся искорка в их глазах почти мгновенно перегорала, стоило им только оглянуться и понять, что в комнате кого-не хватает, и вспомнить, почему же это было так. Больше не было внезапных розыгрышей от объединившихся Клинта и Сэма, саркастичных комментарий Тони по любому поводу, остроумных замечаний Пеппер, одновременно задумчивого и нежного взгляда Баки при появлении Стива, громкого, почти сотрясающего всё в доме голоса Тора, слух высчитывающего процентные вероятности того или иного события, выводящего только ему понятные уравнения Вижна. Они ушли, забрав с собой весь смех, весь свет и всё тепло. Порой Брюс думал, что они прихватили с собой ещё и их самих; по крайней мере, их прежние личности. Грустная, почти ностальгическая улыбка украсила его лицо, когда он наблюдал за забравшейся на кресло с ногами Вандой, прижавшей их всех к полу своей магии. Её торжественное лицо кричало о ликовании, небесные очи сверкали от неопровержимой любви и нежности, пока она с восторгом наблюдала за поверженными, но всё равно хохочущими Мстителями. Даже Наташа, строящая из себя хладнокровного робота двадцать три с половиной часа в сутки, позволила себе широко улыбаться. — Дети, — прохрипел он от переизбытка чувств и тут же прокашлялся, стараясь не выдавать глубинные эмоции, до которых они его довели своей выходкой. Брюс подумал, что ему это удалось, но понимающий взгляд Романофф убедил его обратно. Впрочем, если бы это было ценой за более частые подобные дурачества, учёный не подумал бы дважды, прежде чем согласиться. — Мы тоже тебя любим, — подмигнул поднимающийся с пола взъерошенный, как воробушек, Старк, стягивающий с кресла, обхватив за тонкую талию, Ванду, тут же непроизвольно взвизгнувшую. Парень нежно поцеловал её в висок под звонкий смех, притягивая к себе и приобнимая за хрупкие плечи. Брюс ласково закатил глаза. Словно услышав предыдущие слова учёного, с громким повизгиванием в комнату ворвались дети. Морган бежала впереди, подпрыгивая от переполняющей её энергии. Тёмные хвостики скакали вверх-вниз, а широкая улыбка вполне могла посоперничать с люстрой по степени яркости; большие карие глаза, идентичные обоим её отцам, сияли от восторга и излучали невинность. Коротенькие ножки, облачённые в серые леггинсы в цветную крапинку, очень уверенно ступали по полу. Натаниэль бежал следом. Пухлые щёки значительно покраснели и напоминали Старку утреннюю зарю или закат перед ветреным днём; лохматые светлые волосы, сильно отросшие и намекающие о необходимости стрижки, взмывали в воздух в такт с каждым прыжком, но на губах, аналогично Морган, цвела ярчайшая улыбка. Кэтрин шла, если не плелась, позади них. Вздыбленные тёмные волосы, которые раньше, видимо, были собраны в пучок, теперь напоминали Питеру то странное растение в книге Брюса с очень сложным, еле выговариваемым названием — цефалоцереус, если он правильно помнит. Глядя на её уставшее выражение, Старк не мог не посочувствовать девочке, что провела день в компании с самыми взбалмошными детьми в мире. Он безумно любил этих детей и без раздумий отдал бы жизнь за них, но парень не мог не признать, что целый день с ними — подвиг, достойный Нобелевской Премии, не меньше. Однако на её лице была улыбка. Она неловко помахала Питеру, заметив его взгляд, и вслед за Нейтом направилась к Клинту. — Папочка, — взвизгнула Морган, прыгая в объятия Старка и цепляясь за его шею, как обезьянка, обвивая ногами его туловище. Поцеловав его в щёку, она обратила внимание на Максимофф и потянулась к ней, заставляя ту принять участие в обнимашках. — Ви, представляешь, Кэт научила нас с Нейтом делать пауков-огами… — Оригами, — мягко поправила её Кэтрин, присев на подлокотник кресла, занятым Клинтом, на чьи коленки уже взгромоздился его сын, подскакивающий от возбуждения каждые три секунды, как после чрезмерного потребления сахара (Питер всё ещё помнит ту бессонную ночь, произошедшую по вине Роуди, решившего накормить детей на ночь несколькими шоколадными батончиками). Вдова ласково потрепала мальчика по блондинистым волосам и приобняла девочку, смотря на них с самым мягким, почти материнским выражением лица, которое Старку удавалось увидеть у неё за все прошедшие годы их дружбы. Он невольно подумал, что оно хорошо на ней смотрится. — Да-да, — беззаботно согласилась Морган, как и все дети её возраста игнорируя ошибку в пользу донесения общего смысла. Она взахлёб начала пересказывать свой день, мило картавя, восторженно размахивая руками, останавливаясь только лишь для того, чтобы услышать их реакцию. Малышка до сих пор металась, называя Максимофф то «Ви», то «мама», и Питер мог это понять. Пусть девушка и была знакома с девочкой почти с самого начала, вести себя как мать она начала относительно недавно. Она расчёсывала и заплетала её, готовила ей оладьи с милыми рожицами из шоколадных капель, читала сказки на ночь, играла в любую предложенную игру, поэтому неудивительно, что младшая Старк видела в ней материнскую фигуру, однако было в этом что-то неловкое, что ощущал даже двухлетний (пусть и с половиной) ребёнок, что со временем, скорее всего, бесследно рассеется. Питер подкинул девочку в воздух, вызывая у той удивленный визг, в то время как Ванда обратилась к остальной части команды, разговаривающей между собой и что-то обсуждающую: — Мы наверх, — сказала она, обнимая тут же подскочившего к ней Нейта. — Нужно уложить принцессу в кроватку. — Не-е-ет, — печально заныла девочка и щенячьими глазками посмотрела на Максимофф, у которой, к несчастью для малышки, был большой опыт в таких вещах с её отцом, сделавший её непоколебимой к таким вещам. — Я не хочу. Взрослые проигнорировали её, быстро прощаясь с другими Мстителями под её недовольное нытьё. — Спокойной ночи, — пропела Кейт и, попытавшись успокоить девочку, торжественно пообещала поиграть завтра, скрепив клятву мизинцами. — Я тебе отомщу, — тихо прошептал Бартон Питеру, когда тот уже собирался уходить. Зловещая ухмылка на его лице не обещала ничего хорошего, поэтому парень состроил невинную рожицу и поспешил ретироваться. На следующей неделе утром ничего не подозревающий Питер зашёл в ванную комнату на своём этаже, только чтобы ступить ногой не на привычно холодной пол, а на что-то подозрительно мягкое, тёплое и слегла колючее. Всё помещение было завалено опилом, а на крышке унитаза величественно восседал белый петух, пока две его дамы-курочки ходили вокруг него, гортанно кудахча. Через два дня после этого в кухню разъярённо вбежал Клинт с розовым махровым полотенцем на голове. Вена на его лбу ужасающе пульсировала, а выражение его лица обещало долгую смерть любому взглянувшему. Совершенно случайно стащившая с его головы ткань Кейт уже через пару секунд валялась на полу от смеха, вызванного ядовито-салатовыми волосами мужчины, а Наташе пришлось держаться за кухонную тумбочку, чтобы самой не опуститься до такого уровня. Стоит ли говорить, что Питера после этого случая собственная паранойя мучила две недели?***
Июль 2020
— Напомни ещё раз, — в сотый раз за последние пару часов повторил Питер. — Как я согласился на такой позор? Стоящая рядом с ним и вскрывающая упаковку пластиковых шпажек Максимофф поджала губы, изо всех сил стараясь не смеяться. Её глаза невольно поднялись на парня, не без удовольствия созерцая его обречённое лицо и розовую заячью шапку на его голове, ушки которой автоматически поднимались при нажатии определенной кнопки, расположенной на свисающих концах. — Потому что ты хороший, забавный дядя Пит, — терпеливо напомнила ему Ванда, издевательски потрепав его по щеке. — Который любит своего единственного племянника. Питер что-то пробурчал, страдальчески вздыхая и оглядываясь назад. Там, на залитом солнечным светом просторном заднем дворике резвились четверо детей, распластавшись под высоким старым деревом на длинном пурпурном пледе, покрывающий коротко стриженный газон. Внезапные детские крики и взрывы хохота пугали сидящих на толстых ветвях птиц, заставляя резко взмывать в воздух и гулко хлопать массивными крыльями; тополиный пух самозабвенно падал, словно хлопья снега, застревая в волосах детей, а лёгкие дуновения тёплого июльского ветерка создавали прекрасную мелодию шелестящих листьев. Шестое день Рождение Натаниэля Бартона выпало на жаркий июльский день, а потому празднование перенесли из Башни на всё тот же загородный домик, где, казалось бы, только вчера проходила свадьба Роуди и Кэрол. Прекрасный участок стал уже чем-то вроде хранителя самых необыкновенных воспоминаний. Большой одноэтажный дом из светлого камня был достаточно большим, чтобы вместить всю толпу Мстителей, сотни деревьев вокруг него создавали уединение, отдаляя от душного, переполненного даже после децимации и шумного города, но самым главным его плюсом определенно был задний двор. Питер и Ванда стояли возле столика с закусками вблизи дома под тенью нависающей крыши, скрываясь от палящего солнца и с улыбкой наблюдая за счастливыми детьми. Клинт копошился рядом с ними, одетый в милый заячий костюм к большой радости младших обитателей дома; и, хотя на его лице читалось крайнее унижение, тот всё равно умудрился натянуть улыбку до ушей, дабы не расстраивать сына. Наташа, на чьей голове был аналогичный Питеру головной убор, стояла возле сидящей на коленках Кэтрин, с жёлтой резинкой во рту делая быстрый хвост из непослушных густых волос. Глаза девочки не отрывались от старшего Бартона, рассказывающего какую-то историю с широкими, излишне восторженными жестами руками. Дети с открытым ртом наблюдали за мужчиной, облачённого в голубого зайца, следя за каждым его движением. На голове у каждого была подобная шапочка (за исключение Кейт, сжимающей её в руках во время процесса заплетания), разнившаяся только в окраске. Однако, в отличие от Питера, им это доставляло искреннее удовольствие. Стив, Брюс и Роуди стояли на самом солнцепёке возле гриля, от которого поднимался тёмный дым вместе с невероятным запахом печёных сарделек. Кроличья тематика не обошла стороной даже их — на голове у каждого было по ободку с кроличьими ушками, но их это, кажется, нисколько не смущало. Роджерс аккуратно переворачивал еду на гриле, иногда поднимая глаза на Джеймса, безуспешно пытающегося что-то рассказать, но прерываемого собственным же смехом, пока Брюс стоял, засунув левую руку в карман длинных шорт, а правой сжимая банку пива, снисходительно улыбаясь краешком губ. В кои-то веки не работающая Кэрол кавалерийской походкой направлялась к ним; овсяные пушистые волосы слегка развевались на ветру, фиолетовый ободок чуть съехал назад, а усыпанные мелкими бежевыми синяками руки сжимали три стеклянные коричневые бутылки, две из которых она тут же отдала Стиву и Роуди. Питер снова взглянул на Ванду, всё так же с любовью наблюдающую за хохочущими детьми, что через мгновение снова перевела свой взгляд на надувшегося парня, хихикнув над его смешным выражением лица. — Я заставлю Бартона заплатить за это, — хмуро пообещал он, поправляя свою дурацкую шапку, снова съехавшею ему на лоб. Отчасти Питер, конечно, понимал, что это не было виной мужчины; вся эта кроличья тематика — мечта Нейта, зациклившегося на четвероногих трусливых существах, однако инициатива целиком и полностью принадлежала его отцу, решившего порадовать своего теперь уже единственного сына. И не то, чтобы Питер был очень против этой затеи, учитывая, как счастливы были дети, однако поныть для вида всё же стоило. В любом случае, лучнику приходилось позориться ещё сильнее; благо только его заставили надеть этот чудный костюмчик. — И как же ты это сделаешь? — с любопытством спросила Ванда, помогая ему поправить головной убор. Её собственные жёлтые ушки почему-то несправедливо лежали на столе, пока он продолжал мучиться из-за её же строго наказа не снимать шапку. Питер ухмыльнулся и, заметив, что Бартон на что-то отвлёкся и не видит их, быстро достал телефон из заднего кармана шорт, делая пару снимков, создавая компромат. Кто знает, может, в ближайшие дни стены каждого этажа Башни будут украшены флаерами с надписью «Продаётся чудный кролик». Пусть попробует доказать его причастность к этому, учитывая, что запечатлеть сию картину исподтишка успели уже и внешне равнодушная Наташа, и даже откровенно забавляющийся этим Стив. Ванда не остановила его, взглядом говоря переслать это фото ей. — Заставлю его надеть на день Рождение Моргуны платье с крылышками, — тут же отозвался парень. — Он будет прекрасной феей-крёстной. — У тебя не получится. — Ты во мне сомневаешься? Ванда мгновение пристально глядела на него, но, вспомнив с кем имеет дело, тут же поджала губы. Её рука потянулась к ободку; быстрым движением она откинула медно-рыжие волнистые волосы с лица и нацепила его на себя, тихо вздохнув. — Главное, что дети счастливы, — сказала она, оборачиваясь на звонкий пронзительный визг Морган. — Им полезно выбраться на свежий воздух после такого долгого сидения в четырёх стенах. — Неправда, — протестующе воскликнул он, и в ответ на вопросительный взгляд девушки продолжил, — Они недавно были на свежем воздухе. Максимофф нахмурилась, отчего на её лбу образовалась едва заметная складочка, видимо, вспоминая последние дни. — Когда? — Позавчера они гуляли на балконе. Ванда усмехнулась, закидывая одну дольку апельсина в рот и поднося другую к губам Питера, которую тот тут же сцапнул, блаженно морщась от прохладного сладковатого сока, наполнившего глотку. Сощурив глаза, он разглядывал шумную компанию возле гриля, потягивающую прохладный напиток. Очередной взрыв хохота Роуди сотряс задний дворик; пара прыснула, наблюдая за тем, как мужчина согнулся пополам, смеясь до слёз, пока рядом стоящие члены команды громко посмеивались. — Хорошо, что мы выбрались сюда, — прошептала девушка, кладя голову на его плечо и обвивая руками тело своего парня, ставшее за последний год менее худощавым, благодаря постоянным тренировкам с Наташей и Стивом. Питер высвободил руку и приобнял Ванду за плечи, целуя в рыжую макушку, и, положив подбородок на макушку, с улыбкой окидывал взглядом милый дворик, полный счастливых людей, наслаждающихся этим прекрасным летним днём. Краем глаза он заметил плывущую по направлению к ним балетной скользящей походкой Романофф. Тёмно-рыжие волосы с осветленными концами, собранные в гульку, выглядывали из-под милейшей шапочки с глянцевыми мультяшными глазками, контрастируя с убийственным выражением лица. Несмотря на безмолвное желание убивать, открыто бурлящее на глубине её синих очей, Старк бесстрашно рассмеялся, не скрывая своего веселья от всей комичности ситуации. — Наслаждаешься, сестра? — насмешливо спросил он, легкомысленно и опрометчиво игнорируя взгляд, обещающий вечные мучения. В свою защиту он мог лишь сказать, что никто не смог бы серьёзно смотреть на всегда холодного убийцу, на чьей голове сейчас болтался столь славный головной убор, так неподходящий её типажу. Нат зло зыркнула на него, словно коршун, приметивший свою добычу, и кинула в него виноградинку, которую только что стащила со стола. — Как Иисус своему распятию, — язвительно отозвалась она, хватая следом две дольки яблока и поочередно закидывая в рот. Ванда отвернулась, пытаясь скрыть свою улыбку, и вернулась к насаживанию фруктов на шпажки. Нейт и Морган вприпрыжку подбежали к столу и, ухватив каждый по шоколадному кексику, самозабвенно унеслись играть дальше. Романофф подошла к другому концу стола, чтобы взять кусочек пепперони, и, прислонившись к краю, лениво лицезрела пускающего мыльные пузыри на радость детям Клинта, невозмутимо жуя пиццу. — Не смей, — угрожающе предупредила она его, даже не оборачиваясь, когда его рука дёрнулась по направлению к телефону, надеясь каким-то чудом незаметно сделать снимок. Он тут же замер, с небольшим испугом посмотрев на свою девушку. — Тебе стоит подумать дважды, прежде чем сделать что-то подобное. Я курицами в ванной не ограничусь. Старк закатил глаза. Казалось, вся башня была наслышана об этом инциденте и здорово потешалась над ним вот уже несколько недель подряд. Утешало лишь то, что Клинту тоже приходилось несладко: мужчина целый месяц не мог вымыть тоник со своих волос, а потому щеголял с банданой на голове даже в адски жаркие дни. Поделом ему. Пару часов спустя, когда все животы были абсолютно заполнены, свечка-цифра на торте была успешно задута, а подарки открыты, Питер обнаружил себя сидящим на скамейке в передней части двора, медленно потягивающего ледяную, только что вытащенную из дальней части холодильника минералку, с опаской наблюдая за направляющимся прямо по направлению к нему своей привычной, твёрдой походкой, прямо-таки источающей власть и величие, Росса, самолично приехавшего за своей дочерью, которую, по просьбе Бишоп, тоже пригласили на праздник. Что удивило Питера, так это его одежда. Не то чтобы он не считал Таддеуса нормальным человеком, который, как и все остальные, может носить обычные джинсы, футболку с надписью «New York» и спортивные кроссовки, но всё же видеть его в чём-то таком несолидном было, по меньшей мере, диковинно. Бледные, намекающие о постоянном сидении в стенах своего кабинета худощавые руки, украшенные чуть вздутыми венами, были не по-президентски засунуты в передние карманы джинсов, а поседевшие волосы не были зализаны, как во все предыдущие их встречи. Мужчина подошёл к скамье, взглядом спрашивая разрешение присесть, на что Питер, чуть погодя, с сомнением кивнул, чуть сдвигаясь и протягивая бутылку пива, прежде стоящего рядом на каменной кладке в тени. Повисло неловкое молчание, прерываемого лишь звуками глотания, пока, не выдержав тишины, Росс не поинтересовался: — Как дети? Питер коротко взглянул на него, пытаясь понять, действительно ему интересно или он спросил это из вежливости, и пожал плечами. — Замучили Бартона до смерти, — в конце концов произнёс Старк, делая глоток. — Он даже после тренировок с Чёрной Вдовой не выглядит таким откровенно истощённым. Росс усмехнулся, тоже отпивая из бутылки. Мужчина откинулся на спинку окрашенной в белый скамейки, невидящим взглядом смотря перед собой. — Спасибо, что пригласили Милли, — тихо произнёс он; весь его вид кричал о том, как ему было сложно это сделать — искренне благодарить Старка за какую-либо услугу. Питер откровенно наслаждался этим. — У неё никогда… Ей всегда было трудно заводить друзей: практически невозможно быть дочерью президента и при этом иметь кого-то, кто искренне заинтересован в тебе, а не в том, какие возможности тебе это даст. Парень поморщился, понимая, что это действительно отчасти ужасно. Вечная паранойя, что люди, которых ты считаешь друзьями, вовсе таковыми не являются. Да, это даёт какие-либо преимущества, но, честно говоря, никакие деньги не смогли бы заменить ему Ванду, Наташу и остальных его близких друзей, членов его некровной семьи. Он знал, что Морган ждёт то же самое; куда бы она ни пошла, все вечно будут судить её по фамилии, ожидать, что она столь же умна, как её биологический отец и старший брат, что её самое величайшее увлечение — это инженерия и робототехника. Это несправедливо, но таков уж её крест, как Старка. На всё, что она сделает, будет лишь две возможные реакции: «твой отец бы так не поступил» или «ты так похожа на отца». То же самое ожидает и Натаниэля, который пойдёт в школу уже этой осенью, к огромному огорчению Морган, которой теперь придётся до вечера играть в одиночестве. Фамилия Бартон не имеет такое же значение, как Старк, но она всё равно бесспорно известна всему миру, как бы ни отнекивался Клинт. Можно лишь понадеяться, что ему повезёт, и он когда-нибудь встретит настоящего друга, готового пойти за ним и в огонь, и в воду, как однажды повезло его отцу. — Это всё Кейт, — отмахнулся Питер от благодарности, в основном из-за неловкости всей ситуации. И это действительно было правдой. Старк ничего не имел против Миллисент; она была милой, чуть застенчивой и немного замкнутой, девочка восхищалась им, Человеком-Пауком, смотрела на него снизу вверх и скромно призналась, что он — её самый любимый супергерой, а в её комнате висит четыре плаката с ним, каждая с его знаменитой фразой: «С большой силой приходит большая ответственность». Однако всё же инициатива пригласить её на этот праздник принадлежала новой обитательницы Башни, и никто не осмелился ей отказать в этой маленькой просьбе. С каждым днём Кэтрин чувствовала себя с ними более комфортно, раскрываясь и начиная доверять каждому из них; она любила смотреть фильмы, прислонившись к Нат, помогать готовить завтраки, играть день напролёт с детьми, помогать Питеру разыгрывать Бартона, ходить на тренировки с Соколиным Глазом, за которым она всё так же следовала хвостиком. Каждый раз, когда кто-то что-то ей предлагал, девочка оборачивалась на него, без слов прося разрешения. Старк не знает, как и почему она тянется именно к мужчине, просто тихо радуется этому, замечая, что Клинту это идёт на пользу. Они все очень быстро полюбили её, даже Морган, которая вначале относилась к ней с какой-то опаской, очень быстро сменила гнев на милость и уже через несколько недель считала её своей лучшей подругой, а потом и вовсе сестрой. — Она кажется хорошим ребёнком. Питер без промедления согласно кивнул. — Это, конечно, не моё дело, — продолжил Росс, — Но я всё же хотел спросить: что вы планируете с ней делать? — Вы правы, не ваше, — ядовито согласился Старк, не в силах себя сдержать. Правда через мгновение он самую малость пожалел об этом. Это был первый раз, когда они разговаривали как нормальные люди, не оскорбляя друг друга и не кидаясь обвинениями в лицо, но после стольких лет открытой неприязни трудно было сохранять нейтралитет. Таддеус ничего не сказал, недовольно поджав губы, и Питер, тяжело вздохнув, всё же неохотно продолжил, не понимая, как он умудрился попасть в подобную ситуацию — спокойно сидеть на скамье с президентом страны и откровенничать с ним о жизни: — На самом деле, мы всё никак не можем сесть и спокойно обсудить это. Клинт очень… Привязался к ней, поэтому он навряд ли захочет куда-то её отослать. Думаю, это потому, что она напоминает ему Лайлу, его дочь. Росс понимающе кивнул, как-то судорожно вновь отпивая из бутылки. Старк с небольшим недоумением отметил, что пальцы его левой руки, лежащей на левой ноге, чуть затряслись. — У меня тоже была ещё одна дочь, — признался мужчина, сжимая челюсть и смотря куда угодно, но не на собеседника. — Её звали Элизабет… Бетти. Через две недели ей бы исполнилось двадцать семь. Питер неверяще уставился на него, ошеломлённый его откровением. Он знал о Элизабет Росс — одной из жертв пятидесяти процентов — прямиком от Брюса, который имел честь быть знаком с ней, однако он и подумать не мог, что президент сам расскажет ему о ней. Это лишь ещё раз напомнило ему, что он тоже человек, пусть и не самый приятный; мужчина тоже терял близких людей, скорбел по-своему, в это же время управляя страной и пытаюсь удержать её от разрухи. Ничто не сотрёт прошедшие годы, сказанные в гневе слова, оскорбления в адрес его родителей, которые Питер воспринял в штыки, но прямо сейчас он искренне ему сочувствовал, человеку, который не смог нормально оплакать свою дочь из-за навалившихся на страну, на весь мир проблем. Они не друзья и, вероятно, никогда не станут ими, но, по крайней мере, они могут попытаться уважать друг друга, учитывая, что со вступлением Международной Организации Мстителей в силу им придётся сотрудничать гораздо чаще. — Мне жаль, — прошептал Старк, действительно имея это в виду. На один миг он представил, каково бы это было — потерять Морган, его лучик света в самые мрачные дни, его маленькую милую девочку, его дочь, и боль пронзила его даже от простых мыслей об этом. Он потерял родителей, и эта трагедия никогда не перестанет мучить его, рана, оставленная их уходом, не заживет даже через десятилетие, а кошмары с пеплом, словно песок просочившегося сквозь его пальцы, будут преследовать его до конца жизни. Но Старк должен признать: утверждение, гласившее, что потеря родителей приносит огромную боль, но потеря ребёнка — невыразимую муку. — Какой она была? — из вежливости поинтересовался Мститель, и на лице Росса появилась очень редкая искренняя улыбка, делающая его чуть моложе. На какие-то мгновения они словно объявили перемирие, стёрли всю историю их сложных взаимоотношений, пока президент рассказывал ему о независимой, импульсивной и до крайности ответственной Бетти Росс — девушке с жизнерадостной улыбкой, сияющими счастьем глазами, безукоризненной осанкой и позитивным взглядом на жизнь. — Если Клинт Бартон захочет удочерить Кэтрин Бишоп, обратитесь ко мне, — сказал он после, когда опустилась мирная тишина, словно дань памяти его старшей дочери. — Разве можно это сделать, не имея законного партнёра? — Если есть хорошие связи, то почему бы и нет? — усмехнулся Росс. — К тому же, сейчас уже не то время, когда это кого-то интересовало. Правила меняются. Питер неуверенно кивнул, не зная, что на это сказать, учитывая, что он не особо разбирается в этом. Он сам так и не стал законным родителем Морган, числясь лишь как единственный живой родственник и попечитель. Возможно, когда-нибудь в будущем он всё же решится на это, но пока что его всё вполне устраивало. В любом случае, никакие бумажки не изменят его и так отцовские наклонности к девочке. Ещё полчаса они обсуждали соглашения, которые вот-вот должны были рассмотреть остальные страны. Мстители сидели с ними несколько дней подряд, перечеркивая на выданных им предварительных документах, добавляя, исправляя, что-то изменяя. На Старка работало четыре адвоката, которые тщательно пересмотрели их по несколько раз, удостоверяясь, что нигде нет двусмысленных обязанностей или возмутительных требований. Вслед за соглашениями в разработку пошли документы о создании Международной Организации Мстителей, для штаба которой уже было выделено огромное, почти столь же высокое, как Старк Индастриз, здание, располагающее неподалеку от Башни, что было очень удобно. Был выделен бюджет, оговорены должности, необходимые команды (такие как медики, специализирующиеся по анатомии сверхлюдей, входящих в МОМ, оперативники, участвующие в полевых работах, и другое), а Пятница отслеживала сотрудников ЩИТа, оставшихся в живых после Войны Бесконечности, и многие из них, имея определенные трудности в поиске работы, быстро согласились. Помимо этого, с подачи Ванды и Стива, было внесено предложение о специальном подразделении, которое будет готовить желающих детей с четырнадцатилетнего возраста к работе агента — по своей структуре оно больше напоминало частную академию с особой программой, подготавливающей детей ко взрослой жизни: уроки тактики, стратегии, рукопашного боя, стрельба, выживания в естественной среде и даже актёрское мастерство. В основном они вдохновились Кейт, которая стремилась участвовать в их тренировках и в будущем стать Мстителем. С введением этого подразделения у неё появится шанс в будущем спокойно стать агентом; это так же гарантировало, что после ухода у мира останутся защитники, благодаря чему когда-нибудь Питер спокойно уйдёт на пенсию, успокоенный этой мыслью.***
— Я не хочу спать, — недовольно повторяла Морган, хотя её закрывающиеся каждые десять секунд от усталости глаза говорили об обратном; тем не менее, её упрямство всё равно было сильнее переутомления. Питер нёс её на руках по длинному тёмному коридору их этажа в её спальню, сам едва ли не засыпая по пути. Ванда шла впереди, намереваясь открыть дверь в комнату и помочь парню уложить девочку, которая в последнее время по вечерам была особенно капризная, до последнего отрицая своё изнеможение. Сегодняшний день особенно её вымотал, как и остальных детей. Натаниэль заснул ещё в квинджете и не проснулся, даже когда его отец поднял его на руки, а Кэтрин едва не упала на диван в гостиной, но с подачи Нат всё же доплелась до своей комнаты. Только лишь Морган всё было нипочём, что сильно напомнило Питеру Тони, который мог не спать семьдесят два часа, увлёкшись идеей создания очередного футуристического изобретения, поэтому его сыну и Пеппер приходилось буквально заставлять его отдыхать хотя бы десять часов за два дня. Да и сам парень нередко пренебрегал сном, предпочитая вместо этого патрулировать город. Генетику не перешибешь. Ванда аккуратно приоткрыла дверь, ногой убирая с дороги валяющегося розового плюшевого слона, и они втроем протиснулись в комнату. Девушка забрала у него хныкающую малышку, мягким голосом успокаивая её и укачивая её на руках, пока Питер откидывал одеяло и готовил постель ко сну. — Сладких снов, Морри, — ласково прошептала Максимофф девочке, убирая с маленького лба тёмно-русые волосы и целуя в лоб. Она потёрлась носом о её нос, отчего Морган сладко захихикала, и пробормотала в ответ: — Спокойной ночи, мамочка. Ванда нежно улыбнулась ей и, последний раз погладив пухлую розовую щёчку, поднялась с кровати, уступая место Питеру. Она встала за парнем, положив тёплую руку ему на плечо, и молча наблюдала за двумя её самыми любимыми людьми на свете. — Ну всё, — прокряхтел Старк, подсовывая бока одеяла под девочку и заворачивая её как бурито, заставляя смеяться ещё сильнее. — Карамельных тебе снов, Мангуст. Люблю тебя. — Сильно-сильно? — по-детски наивно спросила малышка, смотря на него своими сияющими в тусклом свете ночника глазками. — Очень сильно, — согласился Питер, улыбнувшись. — Я люблю тебя как… От Земли до самого-самого Плутона… И обратно. Морган серьёзно посмотрела на него, и на мгновение он словно смотрел прямо на Пеппер. Иногда он забывал, что ей всего лишь два с половиной года, ведь большую часть времени она вела себя куда осознаннее. Она росла и развивалась так быстро, что порой он не успевал за этим следить. Каждый день был новым открытием, новыми эмоциями, но Старк отдал бы всё, чтобы она навсегда осталась такой маленькой, невинной малышкой, не знающей жестокости этого мира. — Это больше, чем я люблю кокосовое печенье? — поинтересовалась она. Карие глазки уже были наполовину закрыты, а некоторые буквы сжёваны от усталости, но она упёрто заставляла себя находиться в сознании. Питер кивнул и, тоже поцеловав её в лоб, встал, приобнимая умиляющуюся Ванду. — Я всё равно… — тихо пробормотала она, зевая и перекатываясь на бок, когда пара уже подходила к двери. — …Люблю тебя в десять раз больше. Питер и Ванда с восторгом и нежностью посмотрели друг на друга и, ещё раз пожелав дочери спокойной ночи, вышли за дверь, направляясь к себе в спальню. Старк помнил, как однажды Тони сказал ему, что придёт время, и он поймёт, что семья создана не из крови, а из их отношения друг к другу, что приёмного ребёнка можно любить ничуть не меньше, даже если вы не разделяете общую ДНК. Я понял, пап, подумал Питер, выходя из комнаты своей дочери. Я действительно понял.