О тёмных ритуалах, древних артефактах и надоедливом змееусте

Стакан не сдвинулся ни на миллиметр. Я нахмурилась. Так, что там обычно делают в подобных ситуациях? Представляем нити энергии, которые окутывают предмет? Не получается. От простого желания это тоже не зависит — иначе вся мебель уже давно превратилась бы в доллары, а я бы свинтила отсюда. Вот уже неделю я безуспешно пыталась хоть как-то использовать свою магию. Если она, конечно, осталась у меня. Интересно, а она идёт от души или же это всё-таки как третья рука у магов? Если всё-таки первое, то всё, пиши пропало. Цокнув, я спрыгнула с кровати, решив всё-таки наведаться в столовую. До завтрака ещё полчаса, но ничего, лучше прийти первой и выбрать порцию получше. Мисс Лоуренс приветливо мне улыбнулась, протянув тарелку с двумя варёными яйцами и хлебом с маслом. Мне нравилась эта девушка — несмотря на то, что и до неё уже успели дойти слухи, она всё равно продолжала относиться ко мне с добротой. По крайней мере, хотя бы не испытывала открытого презрения, в отличие от многих детей. Я уселась за самый дальний столик в углу столовой, начав чистить яйца. Эх, сейчас бы каких-нибудь бутербродов с ветчиной, да запивая сладким кофе… Скорчившись, я сделала глоток горячего киселя. — Ты заняла моё место, — Том смотрел на меня сверху вниз, нахмурившись. В прошлый раз он, назвав умалишённой, практически сбежал. С тех пор мы иногда пересекались, но ни слова не проронили друг другу. — Будешь много хмуриться, морщины рано появятся, — мальчишка растерянно моргнул, но всё-таки уселся напротив. — Хлеба? Я не люблю масло. И, не дожидаясь ответа, переложила его в чужую тарелку. Пусть ест, ему полезно. Тем более, мне кусок в горло не лезет с тех пор, как я тут оказалась. — Спасибо, — он как-то странно посмотрел на меня, но всё-таки откусил от него маленький кусочек, начав медленно пережёвывать. — Он не отравлен, — заверила я его. Хотя мысли были. С той нашей самой встречи я думала. Много думала. Что мне с ним делать? Меня мучил извечный вопрос морали — стоит ли одна жизнь сотен других? Я могла бы убить его. Подсыпать крысиного яда в суп. Столкнуть под проезжающую машину, когда нас поведут в воскресную школу. Утопить летом во время запланированной поездки к побережью. Этому миру не было никакого дела до этого сироты, поэтому вряд ли мне что-то было бы за это. Списали бы всё на несчастный случай, а затем забыли бы. Ну, или на самоубийство. От собственных мыслей меня передёрнуло. Одно моё действие и Гарри будет расти в полной семье, Северусу не придётся играть на два фронта, а род Блэков не прервётся. Но смогу ли я? Сейчас передо мной не Тёмный Лорд, убивший и запытавший сотни магов и маглов, а простой сирота Том Реддл, пытающийся доказать этому миру, что он хоть что-то, да стоит. — У тебя жуткий взгляд, — за всё это время, с его тарелки уже успел пропасть весь хлеб. Я усмехнулась. — Слушай, а сколько тебе там лет? — судя по всему, в Хогвартс он ещё не поступил, но нужно было уточнить. — Одиннадцать. — И давно тебе одиннадцать? — я посыпала яйцо щепоткой соли. Вообще, я больше люблю пашот, но вряд ли тут его готовят. — С тридцать первого декабря. А ты даже своих родителей не помнишь? — Том склонил голову вправо, от чего одна волнистая прядка упала ему прямо глаза. Я было дело потянулась, чтобы поправить её, но вовремя одёрнула себя, сделав вид, что мне нужна была салфетка. — Не помню. — Может, это даже к лучшему, — он задумчиво проследил за моими действиями, но от разговора нас отвлёк громкий разговор ввалившихся в столовую ребят постарше. Они, по-дружески толкая друг друга в плечи и смеясь, подошли к мисс Лоуренс, — вот болваны. Даже поесть спокойно не дадут. — Слушай, — я отложила тарелку и стакан в сторону, сложив руки на столе. — А как… Как ты делаешь всякие эти штуки? Что представляешь? Ты просто хочешь и оно происходит? А последствия есть? Может, голова потом кружится. А лимит? За день ты много чего можешь сделать? А что вообще ты умеешь? А… — Так, стоп! — он вскинул руки, заставив меня оборваться на полуслове. Он покрутил головой по сторонам и, удостоверившись, что рядом никого нет, серьёзным голосом продолжил. — Тише ты. Хочешь неприятности? Вон те парни тебе с удовольствием их устроят, если тон голоса не понизишь. — Извини, — шепотом отозвалась я. Действительно, не подумала. Зато Том, ребёнок, подумал. Не обращая внимание на задетое эго, я продолжила, — просто я пытаюсь контролировать всё это, но пока не получается. А я слышала, что ты можешь вполне осознанно передвигать предметы, не прикасаясь к ним. Так как? — Кто тебе это сказал? — он зашипел, резко наклонившись вперёд и уставившись мне в глаза. Я ощутила неприятные мурашки, побежавшие по спине, но постаралась взять себя в руки. Такие резкие перемены в поведении вообще нормальны? — Я просто подслушала разговор, не более. — Ложь. Я помнила это из фильмов по воспоминаниям Даблдора, в которых он пришёл забрать Реддла в Хогвартс. — У кого именно? — Том прищурился, но снова сел, идеально выпрямив спину. — Секрет, — но под пытливым взглядом всё-таки дополнила свою историю, — я не видела лиц. Просто из-за закрытой двери библиотеки услышала. — Ты в курсе, что чужие разговоры нельзя подслушивать? — А ты в курсе, что нельзя красть чужие вещи? — ляпнула я, не подумав. Да ёб твою мать… Он хмыкнул, ничего не ответив. Это значит, что всё очень плохо и меня скоро убьют? Но ни какой-либо боли или странных ощущений не последовало. Умом я понимала, что он опасен даже сейчас, в столь юном возрасте. А по факту… Что вообще сделало его таким? Понятное дело, что жизнь в приюте во время Второй мировой, обучение среди зазнавшихся чистокровок, да и в целом всеобщая ненависть, которую он ощутил в детстве, дала свои плоды, но всё-таки. Тот же Гарри Поттер — судьба у него тоже не из легких, но почему-то на тёмную сторону он не перешёл. Разве что только в фанатских произведениях. А с другой стороны, та же Беллатриса с детства была окружена роскошью. Она была красива, умна, да ещё принадлежала к одному из древнейших чистокровных родов, а что по итогу? Да и вообще, почему Волдеморт возненавидел именно маглорождённых? Ставлю сто фунтов, что его самого приняли за грязнокровку и, как минимум весь первый курс, подвергался издевательствам. А учитывая это, восстать он должен был именно против представителей местной аристократии. — Эй, ты меня вообще слышишь? Монтгомери, ау, — Том несколько раз щелкнул перед моими глазами рукой, — пошли давай. Поговорим в другом месте. По дороге в сад мы молчали. Вообще, оказалось, что приютская территория куда больше, чем видно из моего окна. На ней поместился и сад, и свой огород, даже небольшое хозяйство в виде куриц, да даже детская площадка была — старая и ржавая, конечно, но качели свою функцию выполняли. Также молча уселись на всю ту же скамейку, скрытую в кустах. Представляю, как тут будет пахнуть, когда сирень зацветёт. Разговор почему-то не шёл — как сидели, так и сидим. Том ногтем поддевал голубую краску, сдирая её, и изредка косился на меня. — Тебя карга тоже грозилась закрыть в психушке? — я чуть склонила голову, приподняв брови, — Ну, миссис Коул. — Не грозилась. Но зато выразила глубокое сожаление о том, что я не умерла. — Да, это в её духе, — на его бледном лице показалась слабая улыбка, но сразу же пропала. Он резко встал и отряхнул брюки. — Ладно, мне пора по делам. — По каким д… Эй, стой! — но тот, будто не слышав, быстрым шагом начал удаляться от меня, даже ни разу не обернувшись. Вот и поговорили. Какая муха его укусила? Бежать я за ним не стала. В одном Том был прав — лучше бы я действительно не помнила своих родителей. Глотая слёзы, я уткнулась в подушку, пытаясь подавить всхлипы. Отца у меня, как и у многих в постсоветских странах, не было. Точнее где-то был, но точно не в нашей с мамой жизни. Моя мама была человеком с тяжелой судьбой. Ранняя потеря родителей и воспитание меня в одиночку научили быть её сильной, и, моментами, даже холодной. В детстве я не понимала этого и поэтому часто обижалась — обижалась за пропущенные праздники в детском саду и школе, за поздние приходы, за отсутствие похвалы, за всю ту строгость, с которой она относились ко мне. За какого-то неожиданно приведённого мужика, которого я теперь должна была называть отцом. За младшую сестру, которую повесили на меня. Но несмотря на то, что большую часть времени мама проводила на работе или в домашних делах, она каким-то образом умудрялась контролировать меня и мою успеваемость. Даже профессию выбрала мне она, а ведь моё сердце тянулось к живописи. Но если бы сам даже Дамблдор появился передо мной и предложил стереть память, я отказалась. Это — часть меня, моё прошлое, благодаря которому я стала тем, кем являюсь сейчас. — Выглядишь просто отвратительно, — заметил Том, снова подсаживаясь за завтраком на следующее утро. — Твой вид портит мне аппетит. Я мрачно зыркнула на него, но на колкость отвечать не стала. Просто молча встала, взяв тарелку и стакан. — Ты чего? — проигнорировав и этот вопрос, я направилась в сторону стола для сбора грязной посуды. Тарелку оставила там, но решила прихватить с собой чай. Настроение было просто паршивое, да и очередная бессонная ночь помотала нервы. Последнее, что я хотела слышать — колкости хамоватого мальчишки, у которого напрочь отсутствуют социальные навыки. Как он вообще умудрился выстроить образ пай-мальчика в Хогвартсе? Ему действительно кто-то поверил? Раздражение быстро отпустило, оставив после себя небольшое чувство вины перед Томом. Абсолютно глупое, ничем не подтверждённое чувство. В конце концов, это же он начал грубить? Я понимаю, что это его база, заложенная его окружением. Но терпеть подобное я не собираюсь. Аппетит у него портится, видите ли. Мотнула головой, прогоняя чувство. Вместо кружки на этот раз я решила использовать свою заколку для волос. А вдруг в этот раз сработает? Отталкиваться я решила от того необычного ощущения, что почувствовала как очнулась здесь. Закрывать глаза не стала, просто уставилась на заколку, сев поудобнее. Я пришла к выводу, что именно ощущение того расплавленного металла, смешанного с моей кровью, и есть та самая магия. Но вот как её вытащить? А тут вообще есть научное объяснение того, что такое волшебство и как оно работает? Наверное, есть. Наведаться бы в Косой Переулок, это прям жизненно необходимо. Хотя бы просто посмотреть, разведать обстановку… Но соваться вот так вот, абсолютно без опыта было крайне глупо. Скорее всего, я даже не дойду до него — что-то мне подсказывает, что с безопасностью в магловском мире пока что не очень, особенно на пороге войны. Но вернёмся к баранам, то бишь к заколке. Эффекта ноль. Я буравила заколку взглядом, напрягая всё своё тело. Затем вздохнула, прислонившись спиной к прохладной стене и откинув голову назад. А что, если магия всё-таки ушла вместе с настоящей Гвендолин? Что мне тогда делать? Я просто хочу, чтобы эта заколка поднялась в воздух. Я что, много хочу? Я снова перевела взгляд на злосчастный предмет. Лежит. Что, если именно желания мало? Уцепившись за мысль, я стала пробовать. И, надо же, получилось! Заколка поднялась в воздух и замерла прямо перед моим лицом. От счастья я вскрикнула, от чего заколка снова упала. Оказывается, всё проще, чем я думала — нужно было не хотеть, а принимать. Моя проблема в том, что магию до этого я воспринимала как инструмент, а нужно было как часть себя. Как должное. Как своё дыхание. Мы же не концентрируемся каждый раз, чтобы сделать вдох? Мы, собственно, даже не задумываемся о том, что дышим. Нет, тут, конечно, задуматься нужно, но не так, как я представляла всё до этого. Со второй попытки получилось, но не очень — заколка задрожала, но в воздух так и не поднялась. — Вингардиум Левиоса, — вместо палочки — палец, ну ничего. Рассечь воздух и взмахнуть, значит. — Вингардиум Левиоса! Заколка аккуратно взмыла вверх. Я направила палец в сторону и она послушно поплыла следом. Всё оставшееся время я перебирала запомнившиеся заклинания, предварительно выписав их на отдельный листок, делая соответствующие попытки. Люмос ожидаемо не сработал, зато Репаро подействовал. Но не так, как я ожидала — вместо того, чтобы починиться, разломанная пополам мной предварительно свечка раскрошилась. Ошибку нашла я сразу же — дело было в ударении. Вот вам и РЕпаро. На более сложные, типа Акцио, моей силы уже не хватило. Вымотанная, но счастливая я вплыла в столовую на ужин, не обращая внимания на удивлённые взгляды. По-настоящему счастливо улыбаясь в первый раз за всё моё пребывание тут, я села уже на привычное место напротив Реддла, что задумчиво тыкал вилкой в котлетку. Поймав мой взгляд, он как-то насупился. — Чего киснем? — всё-таки я решила пойти первой на контакт. Кто из нас взрослый, в конце концов? — Ничего, — буркнул он. — Ой, да ладно тебе, — потянувшись через стол, я тыкнула его в лоб, аккуратно между насупленных бровей, — про морщины помнишь? — Ты пропустила обед, — он мотнул головой, а я убрала руку. — И так на скелет похожа, хочешь вообще помереть? — Грубиян, — фыркнув, я ножом разрезала котлету. На вид, вроде бы, ничего так. — Кардон блю мне, видимо, не будет светить ещё сто лет. — Кордон что? — Это котлета такая, внутри которой ломтик ветчины и сыра. Не кривись, очень вкусно, между прочим, — рис оказался каким-то недоваренным и без соуса совсем не то, но я всё-таки проглотила ложку. А затем ещё одну. Магия, оказывается, довольно энергозатратное дело. — Ну, пора бы уже понять, куда ты попала. Скажи спасибо, что без тараканов. Хотя, кто знает, что замешано в мясе?.. — Сейчас уже ты мне портишь аппетит, — я наигранно насупилась, но после снова улыбнулась. И заговорщическим шёпотом продолжила, — Хочешь кое-что покажу? Он еле заметно кивнул. Я покрутила головой по сторонам, удостоверившись в том, что до нас никому нет дела. Спустилась я поздно, когда почти никого не было, а сейчас и вовсе все разошлись. Только за одним столом рядом с окном сидело несколько девочек, увлеченно что-то рисуя. — Ну? — от нетерпения Том начал постукивать по столу пальцами. Я отодвинула пустую тарелку в сторону, положив на неё ложку. — Смотри на тарелку, — он послушно отвел от меня взгляд. Нужно было сделать так, чтобы он не увидел и не услышал заклинание. Я еле слышно произнесла формулу, пальцем очертив периметр тарелки. Ложка слегка дрогнула, а затем послушно заскользила по ней по часовой стрелке. — Ну как тебе? Круто, правда же? — я самодовольно улыбнулась, скрестив руки на груди. Вот только сам Реддл моего настроения не разделял. Краешки его губ дернулись вниз, а сам он сжал вилку ещё сильнее. Том выпрямился, расправив плечи. — Поздравляю, Монтгомери, — сухо бросил мальчик. — Всё в порядке? — растерянно уточнила я. У него явно были какие-то проблемы с эмоциями, уж слишком быстро и неожиданно они менялись. Он ненадолго замолчал. Я уж думала, что опять проигнорирует вопрос, но Том всё-таки заговорил. — Значит, — медленно начал он, — ты и дружить со мной больше не хочешь? — С чего ты взял? — С того, — буркнул он. Я вопросительно выгнула брови, — ты же научилась этим… разным вещам. — Эти разные вещи — магия, — я поучительно подняла палец вверх. — Ну и что с того? Как это связано с дружбой? — Да с того, — с раздражением ответил тот. В тёмно-зелёных глазах промелькнул гнев, — Ради этого ты и заговорила со мной, разве нет? Услышала, что я могу управлять этой самой магией и попросила научить меня. — Отчасти, — я откинулась на спинку неудобного деревянного стула, чуть склонив голову в бок. Так вот, значит, какое у тебя понятие дружбы, Том Реддл, — Точнее, дружить я тебе предложила не ради этого. — А ради чего тогда? — Ради дружбы, как бы это не звучало. Дружат люди просто так, а не потому, что им что-то нужно друг от друга. Это скорее партнёрство. Друзья проводят время вместе потому что им интересно друг с другом, — начала перечислять я, загибая пальцы правой руки, — Взаимная поддержка в тяжёлые и радостные моменты, милые подарочки, совместные приключения. В общем, когда ты понимаешь, что есть человек, которому ты нужен просто так, какой ты есть на самом деле. И наоборот — когда ради друга ты готов пожертвовать чем-то дорогим для тебя. Нет, конечно, в дружбе есть и выгода — тебе всегда помогут в каком-то деле, но это не основное. Сходи, что ли, Тома Сойера почитай. Тебе полезно будет. Реддл задумчиво почесал подбородок, устремив взгляд в стену. Я зевнула, прикрыв рот рукой. Неожиданно накатила дикая сонливость. Это последствие бессонной ночи или колдовства? Наверное, и то, и то. Попрощавшись с ним, потопала в свою комнату, попутно напевая какую-то попсовую мелодию. Несмотря на раннее время — а часы показывали только семь вечера и за окном было светло, я рухнула на твердую кровать, практически сразу заснув.