О тёмных ритуалах, древних артефактах и надоедливом змееусте

— Мисс Монтгомери, вы подходите не с той стороны. Вы упорны, даже слишком. Это больше подходит для легилименции. Пустота, мисс. Вы должны полностью очистить свой разум. Сделать его… обтекаемым. Он должен сочиться как песок между пальцев легилимента, а ваши истинные эмоции и чувства спрячьте подальше. — Хорошо, кажется, я поняла… Представить, что мой разум песок. Спасибо, сэр. — Это была метафора. Гвендолин, давайте начнём с самого начала. Том нашёлся в библиотеке на своём излюбленном месте между шестым и седьмым стеллажом в секции Защиты от Тёмных Искусств. Он лениво листал страницы справочника, иногда делая какие-то пометки в толстой магловской тетради. Несмотря на каникулы и отсутствие занятий, Реддл, как обычно, был в форме — белая рубашка и серый костюм с гербом Слизерина, только мантия висела на спинке соседнего стула. Я сбросила книги и сумку на стол и плюхнулась рядом с Реддлом, чем вызвала его недовольство. — Потише нельзя? — он поджал губы, опустив кончик пера в чернильницу — Нельзя. Открыв учебник на нужной странице и тяжело вздохнув, я начала переписывать конспект на пергамент. Учителя они и в Хогвартсе учителя — кучу домашнего задания на каникулы никто не отменял, да и травология мне нравилась. Нахождение в теплицах напоминало мне лето, которое я и мама часто посвящали помощи бабушке по даче, также возясь с растениями. Но тут, конечно, не клубника с малиной, и некоторые растения вполне способны на ответные действия. Как бы мне не хотелось признавать, но магия не ограничивалась одними взмахами палочкой, поэтому… Но и полностью освоить все дисциплины до абсолютного совершенства невозможно, всё же не зря существует разделение труда, просто мне нужно найти свою стезю. — Про что пишешь? — мельком поинтересовался Том. — Ядовитая тентакула. — Мерзкое растение, — он немного нахмурился, разглядывая свои записи. Потом потянулся к стопке заготовленных книг и, вытащив одну с ярко-красной обложкой почти из самого низа, принялся быстро её перелистывать, — И тебе так сильно нравится копаться в земле? Лучше бы историю лишний раз поучила. — А тебе так нравится резать глаза рыб? Или толочь бедных сушеных фей? Хотя, судя по тому, что ты любимчик Слизнорта, видимо да. И вообще, половина составляющих твоих любимых зелий — растения, которые выращиваются на плантациях, так что цыц, — указательным пальцем я ткнула в небо, — Вот открою свою теплицу и буду втридор… Нет, впятидорога продавать тебе всякие заморские листочки и цветочки. И у тебя не будет выбора в поставщиках, так как только я буду предлагать эксклюзив в виде розового папоротника. — Очень страшно. А Слизнорт — самый уравновешенный профессор из всех, что есть в Хогвартсе. По крайней мере, он чему-то действительно учит, в отличие от Бири или его дружка Кеттлберна, — Том фыркнул, от чего его рука дрогнула и капля чернил упала на тетрадь. Он потянулся к палочке, а потом, не произнося заклинание вслух, очертил круг над кляксой. Та забурлила, её края начали подтягиваться к центру и, наконец, через пару секунд страница была абсолютной чистой снова. — Профессор Бири хороший, — я легла на стол затылком к Реддлу, положив под щёку одну из книжек, и правой рукой продолжила перерисовывать растение на пергамент. Оно было похоже на фикус Бенджамина, но с куда более крупными листьями и живыми лианами, что душили каждого, кто осмелился потерять бдительность рядом с ними. — Настолько хороший, что на его последнем занятии пятикурсник остался без пальцев благодаря зубастой герани? — Почему это без пальцев? Вылечили же, так что всё хорошо. Да и сам виноват, сказали же, не снимать перчатки. — Да неужели. Монтгомери, тебя нормально писать не учили? Встань, ошибок наделаешь. — А, кстати, — я повернула голову к нему, но все также осталась лежать, — ты не в клубе Слизней разве? Почему он тебя не позвал на Рождественскую встречу с его выпускниками? — В клубе, — Том поморщился, — Сказал, что я пока мал, так что только в следующем году. Но на ужин по случаю дня святого Валентина уже пригласил. Ну и Лестрейнджа с Малфоем, разумеется. — И что, прям все втроем друг с другом и пойдёте? — съехидничала я, на всякий случай приготовившись в любой момент отскочить от возможного удара локтём прямо в лицо. По-видимому, он уже начал образовывать свой тайный круг — по средам, пятницам и воскресеньям никого из этой тройки нельзя найти, в то время как заседания Клуба Слизней проходят только по субботам. Не то, чтоб я за ним следила, просто заметила любопытную закономерность. В октябре даже решила проверить и поспрашивать других слизеринцев, не видели ли они кого-то из этой шайки в один из вечеров. В последний месяц рядом с Томом ошивался и Мальсибер с четвертого курса. Он человеком был до жути неприятным — вечно пытался выслужиться перед старшекурсниками и преподавателями, но получалось у него плохо. В начале года, видимо, поверив в себя, он попытался оскорбить своего одногруппника, бизнес отца которого этим летом потерпел неудачи. Но он не учел, что кто бы что ни говорил, но для большинства слизеринцев семья стоит не на последнем месте, как и честь. На назначенную дуэль Мальсибер не явился, поэтому в глазах всего факультета он стал выглядеть ещё более жалким, чем до этого. Ставлю сто галлеонов, что именно он первым падёт от ярости Тома под Круциатусом. Реддл практически ненавидел похожих людей ещё с приюта, где Тобби Пикл, будучи именно таким, вымещал свою злость на маленьком Томе, позже прячась за юбкой миссис Коул. Как быстро до Тома дойдёт, что родовитые волшебники мало чем отличаются от осиротевших мальчишек? Меняются только декорации. — Пиши давай. Хоть и травология, но всё равно наука хоть чем-то, но полезная. Может быть, даже пару очков принесёшь факультету. Хоть какая-то же от тебя польза должна быть? — Она всяко лучше твоей нумерологии. Какой от неё смысл? То же самое, что прорицания, только намного скучнее. — Она имеет строгий математический подход к магии. Числа используются во многих сложнейших ритуалах и обрядах, особенно среди алхимиков. Недаром без ЖАБА по этому предмету нельзя стать ликвидатором заклятий. И только не говори мне, пожалуйста, что ты собралась учить прорицания на третьем курсе, раз нумерология тебе не нравится. Закончив выводить рисунок, я выпрямилась. Ненавижу пергаменты — жуть как неудобны в носке и хранении, да и строчек нет. — Хорошо, не буду. И про уход за существами не буду говорить. — Ты шутишь, — его перо замерло и он наконец-то покосился на меня, — Ты же это не серьёзно?.. Мерлин, тебя что, тот полувеликан покусал? — Боюсь, если бы покусал, то от меня ничего уже не осталось. И вообще, Хагрид нормальный парень. Да, очень слабый на ум, но это не значит, что он плохой чело.э-э-э… получеловек, — что правда, то правда. Пожалуй, он был самой заметной персоной в Хогвартсе среди студентов, причем буквально — на полувеликана, возвышающегося над толпой детей, сложно было не обратить внимание, — Он помог растолкать старшекурсников, которые на лестнице устроили какие-то разборки. И вообще, прорицания полезная вещь. Раскидал таро, попил кофеёк — и ты уже знаешь, что завтра случится. И, замолчав на несколько мгновений, я всё же решила озвучить давно терзавший меня вопрос. — Слушай, а как… — я запнулась, стараясь подобрать слова, — Ну, женщины-великаны спокойно могут одной рукой полностью обхватить взрослого человека. Так как она и отец Хагрида… — Монтгомери. Слова были излишни. По взгляду Тома сразу же было понятно — либо я замолкаю, либо меня вышвыривают из библиотеки. А так как я весь сегодняшний день решила посвятить домашним заданиям, то, пожалуй, мне действительно стоило немного помолчать. Закончив с травологией, я перешла к трансфигурации, а дальше уже и к ЗоТИ. Но на историю меня честно не хватило. — Что ты делаешь? — В следующем семестре будут разыгрываться кубки школ. Первый будет по плюй-камням между Слизерином и Хаффлпаффом, поэтому я решила заранее нарисовать поздравительную открытку, — я старательно вырисовывала портрет Айлин, вокруг которой расцветали ветви асфоделя. — Откуда это? — он взял яркую коробку в руки, читая описание. — Николас Эйвери подарил на Рождество, — хвастливо заявила я, голубым цветом заполняя радужку глаз. Вот он, бесспорный плюс дружбы с обеспеченными людьми — подарки. Карандаши были действительно волшебными, оживляя рисунки. Конечно же, до живых портретов или колдографий им было далеко, но лёгкая анимация была — цветы могли распускаться и снова собираться в бутоны, животные двигаться по заданной траектории, а люди проявлять эмоции. Например, улыбаться, как будущая Аллин на открытке. После того, как изображение будет готово, нужно произнести заклинание и немного сбрызнуть зельем, которое шло в комплекте. А вот Блишвик подарила костюм из приятной на ощупь синей плотной ткани, а в выборе подарка явно участвовала её мама — костюм был строгий, но при этом утончённый. Состоял он из плиссированной юбки до щиколоток, приталенного пиджака и шёлковой серебристой рубашки. В письме Аллин рассказала, что сейчас они гостят у бабушки с дедушкой во Франции, на родине её матери. А костюм был из магазина мадемуазель Божё, недавней выпускницей Шармбатона, ставшей законодательницей мод в Париже. Бедную сиротку приодели и Бендж с Жаном, подогнав осенние ботинки и свитер. Вот только я, к сожалению, ответить могла лишь благодарственными письмами с огромными извинениями и обещаниями горы подарков, как только разбогатею. — А Игнатиус и Джордж подарили мне сумку! — я восхищённо выдохнула, откинувшись на спинку стула и потянувшись. — Сумку? — насмешливо поинтересовался Том. — Я сама попросила у них, — пожав плечами, я снова вернулась к открытке, — а тебе что прислали? — Книги, — коротко ответил он. А вот какие именно — уже сама додумывай, Монтгомери. Вряд ли они были из семейных библиотек, всё же таким редко делятся, но явно что-то серьёзное и, скорее всего, запрещённое. Но чем бы дитя не тешилось, главное, чтоб Тайные Комнаты оставались закрытыми. А вот мой самый лучший подарок — плечевая сумка, похожая на мою школьную. Присмотрела я её в августе, когда докупала необходимые вещи для школы, в лавке магических предметов. Стоила она аж двадцать восемь галеонов, что было непомерно для меня, а вот для двух наследников обеспеченных родов вполне. На неё было наложено заклинание Незримого расширения пространства, как на чемоданах, но куда мощнее — поместится целая комната вещей! Нужно просто опустить в неё руку и подумать о том, что хочешь достать. Всё это исключительно для спасения детишек, что могут наткнуться на опасные вещи в Выручай-комнате, конечно же. Ну и плюсом охранные чары, не позволяющие открыть сумку кому-то другому, кроме как владельцу, нужно просто поставить подпись на бирке товара. Как и ожидалось, Слизерин победил Хаффлпафф с семнадцатью баллами против восьми. Всего матчей будет шесть — каждый факультет должен сыграть друг против друга. Факультет, набравший больше всего баллов, и заберёт Кубок себе. По такой же системе проходили все соревнования, в том числе и квиддич. Первый матч своего факультета я пропустила, но зато пришла поддержать грифов, тем самым вызвав у Тома волну молчаливого осуждения. Спорт никогда мне не нравился, но понаблюдать за летающими туда-сюда волшебниками на метлах было интересно, хоть и было не особо видно. Из-за победы в матче Аллин начала избегать свою знакомую и мне пришлось провести профилактическую беседу по поводу неоправданного чувства стыда, замкнутости и страха перед другими людьми. Быть протеже одного из самых великих волшебников этого мира — дело энергозатратное. Ну, протеже ещё громко сказано, но увидев моё стремление к знаниям и успехи, в дополнительной помощи, помимо уроков окклюменции, он мне отказывать не стал. Своих одногруппников по дисциплинам, связанных напрямую с магией — ЗоТИ, трансфигурация и заклинания — я опережала на пару лет точно, и, видимо действительно приняв меня за юного гения, отказывать мне не стал. Или он что-то знал. Я не была сторонницей теории, где самым главным злодеем был сам Альбус, а Волдеморт — всего лишь жертва обстоятельств, однако он сам был далеко не прост. Хотя бы только потому, что в юношестве сам чуть не стал узурпатором магловского мира на пару с Грин-де-вальдом. Он относился ко мне хорошо, но почему? Многие ученики, в особенности старшекурсники, пытались пробиться к нему в ученики, но всё, что он делал — проводил общие дополнительные занятия по трансфигурации для тех, кто хорошо сдал СОВ и раздавал рекомендации по дополнительной литературе, при этом отклоняя любые прошения о наставничестве в научных работах. Но при этом он уделял особое внимание моим знаниям, указывая на явные проблемы или наоборот, подбрасывая новую информацию, далеко вышедшей за рамки обучающего процесса. Поттер-то понятно, он у нас золотой мальчик из пророчества, ему помощь Альбуса нужна была. Хотя и тут напрямую он не обучал его, поручая всё Снейпу. Но там его можно понять — человек занятой, директор самого (единственного) престижного учебного заведения и обладатель ещё десятка статусов, а сейчас — просто учитель трансфигурации, времени свободного хоть отбавляй. Возможно, он уловил мои некоторые воспоминания о будущем? Тогда это вполне логично — ему явно не помешает сильный член Ордена Феникса, тем более, знающий Тома Реддла с самого детства. И этот самый член должен уметь защитить себя, чтобы дожить до войны. Иногда я думала о том, чтобы всё рассказать ему и точно предотвратить становление Реддла. Убить не убьёт, но что-нибудь же точно придумает, ведь так?.. Но что-то меня останавливало. Какое-то предчувствие или банальный страх того, что будущее полностью изменится и я точно не смогу контролировать его. Поэтому всегда успеется, до семидесятых годов ещё далеко. Как минимум десять лет спокойного времени, когда Реддл будет путешествовать по миру, у меня точно есть. С наступлением весны как будто стало легче дышать. И хоть первого марта всё также шёл снег, настроение было просто замечательным и, грызя конфеты, любезно подаренные Аллин, я занималась своим любимым занятием — бродила по коридорам Хогвартса. Замок был настолько огромным, что некоторые его части не только не использовались для учебы, но и в целом были заброшены даже среди студентов. Желая побыть наедине с самой собой, я раз за раз разом возвращалась либо в выручай-комнату, любо сюда. Подземелья тоже были практически полностью заброшенными, но там часто можно было встретить слизеринцев, поэтому я предпочитала гулять по самому замку. Особенно мне нравился пятый этаж. Здесь была только ванная старост в одной из башен, в остальном же — полностью заброшенные кабинеты и коридоры. Но, что примечательно, везде было чисто. Никаких слоёв пыли толщиной с палец, огромной паутины и жутких монстров, так и норовящих съесть маленьких волшебниц, что по незнанию забрели в его логово. В восточном коридоре все окна были замурованы, от чего приходилось постоянно использовать Люмос. Именно эта особенность заставляла практически всех живых избегать этой части замка, а вот мёртвых наоборот притягивала. Пройдя мимо портрета достопочтенной викторианской дамы, что осуждающе заворчала из-за ослепившего её света (разве портреты могут чувствовать боль?..), я свернула за угол, наконец-то наткнувшись на самый дальний тупик. Тут была практически пустое помещение, бывшее чем-то вроде клубной комнаты или, возможно, личной спальней одного из профессоров. На это намекали остатки мебели — большой диван, пустые шкафы и стол, да камин по середине одной из стен. На шатающемся стуле в углу как всегда сидел мерцающий серебристый силуэт мальчика. Точнее, он только делал вид, что сидит — призраки же не могут прикасаться к предметам. — Это опять ты, — меланхолично сказал он, отвернувшись от меня. — И тебе добрый вечер, — я доброжелательно улыбнулась, закрыв за собой дверь. Окон не было и тут, поэтому каждый раз приходилось самостоятельно зажигать свечи на громадной люстре под потолком, чтобы хоть как-то осветить её. Я устало упала на диван, подложив под голову сумку. Эльфы выполняли свои обязанности на славу, убираясь даже в давно забытых местах Хогвартса, но вот починкой они почему-то не занимались. Но даже после Репаро этот старый красный диван был до жути неудобным, чем напоминал приютские кровати, поэтому мне пришлось применить и Спаджифай, чтобы немного его смягчить. Мысль завести себя приятеля из потусторонних жителей Хогвартса меня посетила после празднования Дня Рождения Реддла. Так как все разъехались на каникулы, я решила пригласить Кровавого Барона, чтобы было не так скучно. Реддл не оценил, как и в целом устроенное мною мероприятие — весь вечер он просидел молча, поедая приготовленный эльфами по моему заказу торт и иногда всё же удосуживаясь ответить на стенания Барона о неразделенной любви. На мой подарок в виде стеклянных флакончиков для зелий различной формы, которые Жан не так давно смог выцепить на очередной распродаже хлама раритета, он лишь скептически поднял брови, всё же ради приличия даже поблагодарив. Была у магов одна особенность — целыми столетиями хранить кучу вещей, поэтому иногда действительно можно найти что-то стоящее, так что флаконы я не считала чем-то ужасным. Я бы даже себе оставила, они были действительно красивыми, несмотря на небольшую мутность. Судя по тому, что после магии они не изменились, то это изначально был такой материал. И, глядя как Барон пролетает сквозь стены и мебель, я поняла, что вот оно — моя некая замена карте Мародёров. Ну кто, как не призрак, знает этот замок и его потайные комнаты и ходы? Осталось только найти подходящую кандидатуру, вот только была одна проблема — почти всем призракам я почему-то не нравилась. Сначала я списала всё на простые совпадения, но потом поняла — что-то не так. Например, Эдмунд Грабб, толстый мальчишка с бородавками на лице, умер где-то лет шестьдесят назад прямо на пороге Большого зала, наевшись отравленных ягод. Его миссией всей смерти было не пускать голодных детей в Зал, всячески пугая и издеваясь над ними. Особенно ему не нравились слизеринцы, так что каждый из моего факультета уже натерпелся от его выходок. Кроме меня. Столкнувшись со мной один раз в проходе, он отшатнулся назад и с тех пор старательно избегает любой встречи, сразу же исчезая в стенах. Другие призраки тоже не отличались вежливостью — они никогда не уступали дорогу волшебникам, предпочтя просто пролететь сквозь тела живых. Но и это со мной не работало, а Кровавый Барон был единственным, кто не обходит меня стороной. Очевидный вывод — это как-то связано с тем, что я не из этой вселенной, и многих призраков это отпугивает. Многих — но не всех. Например, призрачную жабу, которая приходит к нам во время пикников на берегу озера, всё устраивает. И вот этого мальчика, что так грустно вздыхает, но всё же не спешит и сбежать. Что уже хорошо! К Елене Рейвенкло я пока не решалась подходить, чтобы не испортить возможное первое впечатление, ведь она единственная, кто знает где сейчас находится диадема её матери. И если мне не удастся привлечь её на свою сторону, то Реддл уж точно сможет. Это не отрицает того, что вместо реликвий основателей он может найти новые сосуды для крестражей, но, как минимум, диадема сама по себе была крайне полезным артефактом. — Как день прошел? — я легла на живот, положив подбородок на согнутую руку в локте. Он удивлённо распахнул глаза. — Д-да хорошо, — он замялся, сжав в ладони край своей мантии, — А… у т-тебя? — Ну, первым занятием была история магии, поэтому я на неё просто не пошла, но на заклинаниях тоже было скучно. Я это Кантис миллион лет назад выучила. А знаешь что учудила Шарлотта? Это второкурсница, которая меня жуть как не любит ещё с начала года. Так вот… На мою очередную шутку он улыбнулся, ребром ладони потерев нос. Саймон был похож на героя рисунков Тима Бертона — такой же тощий и высокий, с густыми непослушными волосами, а под черными глазами залегли серые пятна, будто он даже после смерти был в состоянии хронического недосыпа. Он был пуглив и шел на контакт с недоверием, но, в отличие от Реддла, скорее из-за своего стеснения, а не ненависти к окружающим людям. В коридоре-без-окон я, проанализировав с десяток призраков, выбрала именно его. Вжав голову в плечи, мальчик выслушивал причитания мужчины в старомодных лосинах с портрета. Видно с самооценкой у Саймона было всё очень плохо, раз уж молча принимал все оскорбления от этого напыщенного индюка. Будь он живым, то, вероятнее всего, плевался при разговоре. А затем я просто прошла за ним до этой самой комнаты. — Но, Саймон, помяни моё слово — через лет так десять они поженятся, стопудово! Видимо, это моё новое хобби — подбирать нелюдимых детей с чувством неполноценности, которое мешает им приобщиться к социуму, как котят. — Тебе лучше не общаться со мной, — он притянул колени к груди, обняв их, — Повезло, что никто не заметил тебя рядом со мной. — Почему же это? — Ну… я не нравлюсь людям. За всю свою и жизнь, и смерть у меня был только один друг — Госсамер… Но двадцать лет назад один из завхозов заковал его портрет и куда-то спрятал, и я его больше не видел, — Саймон тяжело вздохнул, — Ты же знаешь, что надо мной издеваются даже портреты. А вдруг и над тобой начнут? — Пускай попробуют, — я хмыкнула, — я им потом такое устрою… И вообще, мне плевать на чужое мнение. Я маглорождённая на Слизерине, мне уже никакие слова не страшны. Уж прости, но тут уже ничего не изменить — ты мне понравился. Тем более, дружить с призраком очень и очень круто! Саймон, только не говори, что ты не хочешь со мной дружить… — Нет-нет, — он резко замотал головой, — очень хочу! — Ну вот, — я самодовольно улыбнулась, — хочешь, покажу тебе свои рисунки? Через пару недель, во время пикника с Аллин и Ником на берегу Черного озера до нас докопалась парочка шестикурсников из Гриффиндора. И после успешного превращения одного из них в петуха, под свист и бурные аплодисменты я поняла, что вот оно. Раз уж я смогла с одной попытки без вреда из человека сделать животное, то, значит, и из себя смогу? Анимагия — решение многих проблем и отличная маскировка. Какой-нибудь кошке затеряться в этом мире даже проще, чем магу. В этот же вечер по мою душу состоялось собрание, где присутствовал Слизнорт, будучи деканом змей, родители того мальчишки, завхоз и сам директор Диппет, которому, мне кажется, вообще было всё равно и в воображении он уже давно находился в кровати. Родители и завхоз сразу же нашли общий язык и пришли к совместному умозаключению — десять ударов розгами по оголённой спине. Вот этого мне уже стало не по себе. Мы со Слизнортом синхронно побледнели, но тот, все же взяв в себя в руки, замолвил за меня словечко и десять розог превратились в десять отработок у лесничего Огга. — Я удивлён, что ты так долго продержалась, — Том отложил в сторону книгу, закинув ногу на ногу, — Целых семь месяцев всё с рук сходило. А если бы директор не согласился на предложение Слизнорта? Ты хоть немного подумала своей головой, прежде чем так нападать на другого ученика? — Не подумала, — досадно поморщившись, я потёрла рукой шею в попытке снять нервное напряжение в мышцах, — Пожалел бы хоть немного. А если бы шрамы остались? Реддл ничего не ответил, снова углубившись в чтение.