Мой 2020

      После того вечера я поняла, что мои чувства к Гарри ещё не прошли и, кажется, что никогда не пройдут. Наша любовь была невероятная и безумная, такая, которую необходимо испытать, чтобы понять всю опасность этого чувства. Кажется, мое эго разделилось на две части и они боролись друг с другом, они по очереди проявлялись в моём поведении, и это было заметно всем: Майку, Ребекке и, конечно же, Лео. Одна часть меня чувственная. Я любила и ненавидела Гарри Стайлса, и чем чаще он попадался мне на глаза — клипы, афиши, посты в Инстаграме, тем больше я сходила с ума. Я могла чувствовать себя возвышенно, словно окрылённая любовью, и тогда я больше писала, тогда я любила Лео, и всё было в порядке, но когда я видела его публикации вместе с Оливией, во мне почему-то загоралась ревность. Настроение портилось, мы с Лео ругались, доходили до криков и так далее. Но всё это усугубилось, когда он начал мне писать. Гарри иногда желал мне доброго утра, звал поужинать, звал встретиться, постоянно напоминал о себе. Когда в сети появлялись мои фотографии с Лео, он отправлял мне и их и говорил, что мы хорошо смотримся вместе. Но я не отвечала, хотя зачастую писала сообщение и сразу же стирала его. Так мне казалось, что я ответила, но просто смс почему-то не дошло. Так вот, это была моя рациональная сторона, сторона моего успеха.       Я была девушкой Лео Рикстера, а ещё наконец-то я написала свой роман «Она», который стал бестселлером буквально за месяц, что мне пришлось заказывать очередной тираж, который насчитывал уже не 10 000, а 25 000 экземпляров, плюс книга издавалась в электронном виде. Меня приглашали на шоу-программы, всё больше денег поступало на мой счёт, всё больше народу подходили ко мне сфотографироваться, количество подписчиков достигло 20 тысяч.       Мы с Лео часто мелькали вместе, часто ходили в рестораны, и наши отношения развивались достаточно быстро, за исключением небольших возникающих ссор. Но он начал меняться. Впервые это произошло, когда однажды мы встретились с Ребеккой посмотреть кино у меня дома.       Мы лежали в большой комнате на диване (наконец-то я заработала достаточно денег и смогла сделать себе ремонт в квартире!), смотрели какой-то триллер Алана Нолана, попивая вино, кстати, Шато Марго…       — Как там Гарри, Лорен? — спросила она меня, делая глоток вина и внимательно наблюдая за действием, разворачивающимся на экране.       Конечно же я рассказывала ей всё. И про то, что он мне писал, и про то, как я себя ощущаю, когда вижу его. Однако про измену я ничего ей не говорила. Это было слишком личное, я никак не могла об этом рассказать. Но иногда нужно делиться такими чувствами, чтобы они или их последствия не уничтожили тебя.       — Ой, не спрашивай, — сказала я, — он мне пишет почти каждый день.       — И ты не отвечаешь?       — Нет.       — Ты любишь его, Лорен, признай это.       — Нет, подруга, — я привстала на диване, — это не любовь, это неадекватная недодружба-недолюбовь. Мы разные, Ребекка. Да, нам было здорово, но мы разного поля ягоды. У нас разный образ жизни, он слишком богат и известен для меня, мы не сможем быть вместе, иначе опять произойдёт то, что произошло, — сказала я, поджав ноги под себя и скрестив руки на груди.       — Лорен, ты будешь не менее известной, чем он! Ещё несколько месяцев назад про тебя почти никто не знал, а теперь ты посмотри — подрастающая звезда!       Я улыбнулась, отмахнувшись её комплименту.       — Не знаю, Ребекка, не знаю…       После просмотра фильма с подругой я поехала к Лео. Мы жили вместе, но он был как всегда занят работой и поэтому мы бы не могли посмотреть с подружкой фильм в доме и нам пришлось поехать ко мне. Когда я пришла, он сидел на кухне. Около него стояла полупустая бутылка виски и почти такая же пустая бутылка колы. Я сделала шаг в гостиную и поставила свою новую сумку от «Louboutin» на стул подле вешалки.       — Лео , ты пьешь? Что за повод?       Нехорошее предчувствие было у меня в душе.       — Ты, — он был сильно пьян и запах алкоголя неприятно ударил в нос, когда я зашла на кухню, — почему ты не вдохновляешь меня?       Я сняла шарф и села рядом с ним.       — Что? — его вопрос застал меня врасплох, я просто не знала, что мне ему ответить.       Он поднял голову и посмотрел на меня затуманенным взглядом.       — Ты больше не вдохновляешь меня! — громче повторил он, — Kак твоя новая книга, а? Много заработала на ней?       — Что ты такое говоришь, Лео?!       — Ты целыми днями пишешь книгу, ездишь на интервью, встречаешься с подругами! Ты должна вдохновлять меня, как делала раньше, чтобы я дописал свой альбом, как ты не понимаешь! — он ударил рукой по столу.       Я дернулась и удивлённо смотрела на него. Я была в ступоре. Он что, завидовал мне?..       — Лео, я как и ты хочу жить ту жизнь, которую заслуживаю…       — Я даю тебе твою жизнь! Всё, что ты сейчас имеешь, всё то, о чём ты пишешь, даю тебе я! Тебе мало, ты хочешь больше?!       Он был ужасно пьян, я привстала и начала убирать со стола колу и алкоголь, понимая, что никакой дельный разговор сейчас не получится.       — Лео, ты очень пьяный, иди, пожалуйста, поспи, а завтра мы с тобой поговорим.       Но он взял виски, который я собралась убрать и резко дёрнул на себя, что я чуть не упала, всё ещё крепко держа бутылку. Он злостно смотрел на меня и не отпускал виски.       — Лео, ты пьян, хватит тебе пить.       — Ты должна меня вдохновлять! — повторял он.       — Лео, ты должен сам себя вдохновлять! Я не твоя вещь!       Я резко вырвала бутылку из его рук, за что мне прилетела сильная пощёчина. Я крепко взялась за лицо и слезы потекли из правого глаза, куда он случайно попал. Громко ахнув, я ничего не сказала, взяла сумку и поспешила уехать. Он пытался меня остановить, но я всё равно ушла.       Это был первый звоночек, который я проигнорировала. Лео начал завидовать мне. Он испытывал небольшой творческий кризис и считал, что это моя вина, потому что был уверен, что я его «муза». Я стала ему необходимой. Ему необходимо, чтобы я была рядом, чтобы я подбадривала его, любила его, восхищалась его игрой, только тогда он мог сочинять, и я его любила и помогала, но потом у меня появилась и своя карьера. Книги писались, издавались, наконец-то меня начали узнавать не как девушку Лео Рикстера, а как Лорен Келли, и ему это не нравилось. Ему нужна была «муза», а не писательница. Он видел, как у меня шла в гору карьера, как всё чаще я могла позволить самостоятельно купить себе брендовые вещи, сделать ремонт и покупать дорогое вино, как скоро я становилась независимой от него. Лео старался не показывать этого, но я видела, что ему это нравилось всё меньше.       В тёплый августовский день я закончила работать пораньше и пошла за чашечкой кофе в «Sturbucks». Я взяла карамельный фраппе и села за столик, чтобы выпить кофе и прийти в себя после напряженного рабочего дня. Сидя около окна, наблюдая за прохожими, я услышала как за соседнем столиком начали перешептываться:       — Да ну, это Гарри…       — Что? Не может быть, это Гарри Стайлс?..       Сначала я подумала, что мне показалось, или что девочки просто смотрят ленту Инстаграма, но потом я услышала, звук отодвигающихся стульев. Я обернулась, и увидела, что Гарри зашёл в кофейню и стоял в очереди, чтобы заказать себе кофе.       Он был, как всегда, в клоунской рубашке, расстёгнутой на несколько верхних пуговиц, оголяющих грудь и несколько тату. По расцветке она походила на новую коллекцию «Etro», белые льняные шорты и кеды дополняли образ. Очень развязно, по молодежному и по-петушиному, в общем, — действительно в стиле Гарри Стайлса. Я смотрела, как девочки быстро подбежали, чтобы сфотографироваться с ним, как они рады его видеть, они чуть ли не пищали и не плакали. Эта картина меня забавляла и, о, чудо, он даже не бесил меня. Я молча сидела и в глубине души надеялась, что он не заметит меня, но конечно же нет, иначе я бы не писала это.       Когда он разворачивался к выходу, я оказалась на самой видной точке. Он слегка опустил очки и подошёл ко мне.       — Лорен, мы всегда будем с тобой встречаться так спонтанно? — он без спроса сел ко мне за столик, с грохотом отодвигая стул.       — Я надеялась, что мы вообще не будем встречаться, — он посмеялся моему ответу.       Краем глаза я видела, как девочки смотрели на нас и о чём-то перешептывались.       — Ты не отвечаешь на мои сообщения, — тихо сказал он, собрав руки в замок на столе.       — Не вижу смысла, — ответила я.       Он просто смотрел на меня.       — Поздравляю с успехом твоей книги,— как ни в чём не бывало сказал он, — мне нравится твоя рубашка, это «Gucci»?       — Да, — улыбнулась я.       — Вижу ты становишься всё успешнее и успешнее.       Я вздохнула и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди и посматривая в окно. Это была одна из его особенностей, Гарри постоянно упоминал в каких брендах он ходит, всегда спрашивал других: о, это что, новая коллекция Берберри? Это сумка за 5000€? Таким образом он обращал внимание на его материальное состояние или на состояние другого человека. Всё время меня это ужасно смущало, потому что когда мы встречались с моими друзьями, он как бы невзначай показывал красную подошву его обуви, закидывая ногу на ногу, сидя за столом, после чего продолжал беседу, болтая ногой и когда кто-то говорил: классные ботинки! Наступал его звездный час и он говорил: да, это новая коллекция Лабутен! Взял себе недавно на прошлых выходных! Лицемерно улыбался и продолжал беседу. Ему нужно было почувствовать выше других, ему нужно было почувствовать внимание со стороны, он зависел от других людей, хотя и пытался всю жизнь это отрицать, но теперь он начинал зависеть от меня.       — Я хочу встретиться с тобой, — ещё тише сказал он, потупив взгляд, опустив голову и рассматривая массивные кольца на пальцах.       — Вот в процессе, — я развела руки в стороны, непонимающе качая головой, — встречайся со мной.       — Нет, Лорен, вдвоём, — он поднял взгляд и слегка нахмурил брови.       — Гарри, — я говорила это и улыбалась, потому что понимала, что девочки фотографируют нас, — я не хочу говорить с тобой о таких вещах в столь людном месте, — улыбнулась я, — всё-таки надо различать медийную и личною жизнь, не ты ли учил меня? — и я встала, пошла к выходу из кафе, одним движением взяв сумку со спинки стула и не смотря по сторонам ушла, — Да я в принципе не хочу с тобой говорить…       Но Гарри пошёл за мной, когда дверь закрылась, то через несколько секунд вновь послышался звук дверных колокольчиков.       — И всё-таки, ты не хочешь поиграть в гольф? — я чувствовала, что он идёт за мной.       Я громко засмеялась:       — Гарри, извини, но изучаю латинский, играю на скрипке и занимаюсь вольтижировкой по воскресеньям, а по субботам играю в бридж.       Он закатил глаза. Это была отсылка к его старым оправданиям. Гарри очень много уделял времени себе и своим увлечениям, что чтобы нам вдвоём погулять и провести время, это не должно было попасть ни на его занятия музыкой, пением, спортом или встречами с друзьями за игрой в гольф, например, ведь он никогда не отменял ради меня свои дела. Мы шли по улице Нью-Йорка, солнце сильно припекало и ярко светило. Некоторые прохожие смотрели на нас, узнавая Гарри и оборачивались, но так и не решались подойти, потому что он был не с Оливией, а со мной.       — В любом случае, я тебя приглашаю.       — Ты пытаешься так извиниться передо мной?       — Да.       Я остановилась.       Мы встали посреди тротуара друг напротив друга, что людям приходилось обходить нас. Он продолжал смотреть мне в глаза и ждать ответа. Я внимательно наблюдала за его действиями. Прохожие изредка оборачивались, мы стояли, как две пластиковые фигурки среди огромных тёмно-синих небоскребов, окружающих нас. Гул города, периодические звуки клаксонов, шум от проезжающих мимо машин… И я вновь стою напротив Гарри Стайлса. Раньше мы стояли так в нашем домике у озера, а теперь в центре крупнейшего города мира, оба добившиеся успеха. Всё время я видела в его глазах игривые нотки. Он был выше меня минимум на голову, а то и больше, расстегнутые верхние пуговицы рубашки оголяли грудь и пару татуировок, около ключиц. Улыбка так и не сходила с его лица, пока мы находились друг напротив друга. Глаза, большие и добрые (что было очень редко), в них отражался блик от стекол небоскребов, а зрачки становились совсем небольшими от яркого света, что зелёный цвет глаз практически полностью заполнял все собой. И я видела, что теперь от был не так уверен в моём решении, как раньше, но вдруг он издал лёгкий нервный смешок, наклонил голову чуть в сторону и вновь взглянул на меня.       — Мы так и будем здесь стоять? — он поправил ладонью слегка растрепавшиеся волосы.       — Хорошо, я спрошу, что Лео думает об этом, — сказала я, напоминая самой себе о Лео.       И тогда он ехидно улыбнулся и ничего больше не сказав, пошёл в другом направлении, даже не попрощавшись со мной.       Придя домой я услышал, что Лео писал музыку, сразу с порога сказала:       — Знаешь, кого я встретила сегодня?       — Конечно, — его голос был весёлым, — Гарри Стайлса, это ваш любовник, Лорен Келли?       Я была удивлена, что Лео не воспринял это в штыки, не знаю, оказало ли влияние, что я сразу с порога закинула удочку или что-то другое, но я была благодарна Богу, что всё так сложилось. Возможно, так он пытался извиниться ещё раз после нашей пьяной ссоры с ним. Я прошла к нему в зал, он играл на фортепиано.       — Он пригласил поиграть в гольф, — говорила я, подходя ближе.       — Серьёзно? Когда? — он развернулся ко мне.       Мне казалось, что он всё ещё витает в своих облаках и не слышит, что я ему говорю. Тот был странно взволнован, говорил быстро и четко. В голосе были различимы нотки пофигизма, он даже не смотрел на меня, а куда-то в пустоту.       — В эти выходные, — ответила я.       — Оу, да? — он почесал шею, — Что же, иди, у меня не получится, — и тут же начал, — Лорен, я должен кое-что сказать тебе, — сказал он.       Мне было удивительно, как быстро он меня отпустил. Конечно, он почти проигнорировал слова, но мне было даже неважно. Я подсела к нему на пуфик и обняла за плечи. У меня было замечательное настроение. Сегодня я любила Лео и была счастлива, а он любил меня и был счастлив.       — Что же?       — Я закончил альбом и отправил его продюсеру.       — Ты не говорил мне об этом!       — Я знаю, не хотел сглазить. В общем, он сказал, что я буду номинирован на премию Грэмми следующей весной…       — Неужели! — я громко обрадовалась и крепко-крепко обняла его. Наконец-то, наконец-то Лео добился того, к чему он так стремился!