***
«Худой, будто щепка». Прокручивается в голове у Фэн Синя не одну сотню раз. Эти тонкие, элегантные черты лица смотрятся очень уж женственно. Не знай Фэн Синь наверняка, что Се Лянь привёл к нему знакомиться именно парня, с уверенностью рассудил бы, что перед ним девушка. Уж точно не молодой альфа. Каждое движение преисполнено изяществом, манеры безукоризненны, великолепные навыки в уборке, готовке, шитье... Было так много всего, что не хватило бы пальцев двух рук, чтобы сосчитать. Но вслед за этим появилось ещё кое-что. Всего лишь год назад Его Высочество привел к ним в дом слугу, а этот «худощавый, словно щепка, парнишка с девичьими чертами лица» стал... Острым. Острее, чем лезвие ножа, острее смертоносного кинжала, стрелы, летящей со скоростью света. Фэн Синь, глядя на его кукольный носик, вдруг понимает, что мог бы, коснувшись, порезаться. А одного только взгляда Му Цина хватает, чтобы почувствовать незримое лезвие у своего горла. Лезвие, которое никогда и ни за что не осуществит предначертанное. Что не отменяет его остроты и смертоносности. Однажды Фэн Синь непреднамеренно стал свидетелем того, как Му Цина толкали в своеобразном кольце ученики монастыря, пока тот пытался выхватить маленькую корзинку, в которую насобирал вишен. Тогда телохранитель принца прошел мимо, малодушно рассудив, что тот и сам справится. В конце концов чья-то помощь — или хуже того, жалость — наверняка были бы восприняты юным слугой с колючим нравом не иначе как оскорбление. И вознаграждены в лучшем случае гневной тирадой. На следующий день безобразие повторилось, только вот на сей раз в рот Му Цина наглым образом затолкали почти все собранные ягоды. От этой картины у Фэн Синя чуть глаза не выпали из орбит — не тратя время на размышления, он подбежал и разогнал учеников со словами: «Его Высочество будет зол узнай он, как вы смеете обращаться с вишнями!» Му Цин тогда подумал, что ему помогли исключительно из жалости к дарам королевского сада, а Фэн Синь места себе не находил и еле справлялся с одолевающим желанием спрятать парня от остальных в своих объятьях. За год изменилось многое. Из того скромного юноши, выполняющего работу по дому, выросла самая настоящая заноза. Поначалу Фэн Синь пытался показать Му Цину, где его место, но лишь от того, что не мог никак показать иные свои... Чувства. Совершенно другого толка. А с течением времени и вовсе все эти оскорбления превратились в привычную манеру их общения. Фэнь Синь этим не гордился. Но иначе не мог.***
Му Цин постоянно ходил с высоко вздёрнутым подбородком. Не то чтобы намеренно: это было скорее привычкой, нежели актом самодовольства. Каждый раз, выслушивая очередной комментарий от Фэн Синя в свою сторону, он сохранял равнодушное лицо, закипая внутри. Му Цин, сам того не понимая, выстроил перед заклятым союзником незримую стену; как и перед всем остальным миром, включая даже Его Высочество. Прогуливаясь как-то однажды с ними двумя по маленькой, неприметной деревеньке, Му Цин заметил, как парень-омега стоял с большим животом возле... Своего альфы? Судя по всему, первый носил под сердцем ребёнка. Вот его альфа прислонился ухом к животу и стал слушать с улыбкой движения своего малыша внутри. Фэн Синь даже не обратил внимания, пока Му Цин с толикой зависти, непривычно смущённо смотрел, не в силах отвести взгляд.***
Ноги сами по себе разъезжаются в разные стороны. Зря он взял у Фэн Синя его ночную рубашку. Знал бы сейчас этот самый Фэн Синь, что заклятый приятель её сейчас вовсе не подшить пытается, а сдержать агонию своей течки! Внизу так липко... Стало определённо не так больно, как в прежние разы. Резь почти стихла, но на её место пришло нечто похуже. Парню хочется сейчас оказаться рядом с Фэн Синем, хочет обнять его, поцеловать... Ступни Му Цина вырисовывают в воздухе незамысловатые узоры, пока он сильнее сжимает бёдра. Ему повезло, что по пути к реке за водой его встретил Се Лянь и помог быстрее добраться до комнаты. Не той, что принадлежит Му Цину, а своей собственной. Что гораздо хуже, ибо простыни Его Высочества сейчас испачканы выделениями отнюдь не благородного омеги, а кровать пропиталась запахом персика. Му Цин пытается остановить слёзы и прогнать образ Фэн Синя из своих мыслей, откидывая его рубашку куда подальше.***
Персики? Фэн Синь видит, как Его Высочество сходит с повозки. В руках принца расположилась небольшая корзинка, а в той... Персики. Парень застывает с открытым ртом: так много, такие большие и наверняка сладкие. Он уже не помнил, когда ел их в последний раз. Кажется, в детстве один единственный раз мама принесла несколько — тогда он влюбился в них с первого взгляда. Сладкий сок тёк по губам, пока мама смотрела на сына и смеялась, добродушно сказав, что вырастила свинку. Се Лянь ставит корзинку на стол и в первую очередь угощает персиками самого Фэн Синя, а также стоящего рядом Му Цина. Выражение лица второго невозможно прочитать, слуга бросает краткое «благодарю» и кладёт персик в маленький мешочек-сумку, покоившийся на его плече. Правая рука принца догадывается, что Му Цин не съест угощение, а отнесет куда-то — как и все остальные сладости, которыми делился Его Высочество. ——— Фэн Синь до сих пор помнит вчерашний персик, который выглядел прекрасно, словно... Задница Му Цина, который, стоя на коленях, что-то искал под кроватью. Он выпятил свой за.. кхм, персик так, что в горло пересохло, сердце заметалось, будто птица в клетке, а лицо и шея покрылись алым румянцем. Вот бы он чаще так рылся под кроватью, в очередной раз что-то потеряв, потому что Фэн Синь буквально благоговеет перед его персиком. ——— – Мяу. «Мяу»? Фэн Синь думает, что ему послышалось, но... Пройдя ещё пару метров, он садится в кусты и наблюдает, как Му Цин сидит среди множества уличных котов и мяукает. Пушистые, не осознавая странности происходящего, всячески пытаются пригреться под тёплым боком небожителя и отвечают звонким мурлыканьем. Слуга достает из мешочка, висящего на плече, кусок мяса — тот самый кусок мяса, который Му Цин не съел за завтраком с принцем и его телохранителем — и отрывает от него полоски, угощая пушистых. Фэн Синь, пребывая в откровенном шоке после увиденного, так сильно сосредотачивает внимание на происходящем, что перестаёт замечать и слышать что-либо вокруг, кроме этих мяуканий. Уж очень дико ему было осознавать, что перед ним тот самый Му Цин, которого он знал. Фэн Синю бы и в самых смехотворных фантазиях не пришло в голову, чтобы грубый слуга мяукал, сидя на траве в окружении котиков. Телохранитель чувствует резкий прилив жара к щекам и касается одной из них ладонью. Инстинкты реагируют особенно остро, когда парень перед ним встаёт на четвереньки и тянется к котику, что расхаживал поодаль, чтобы передать лакомство. Смущение от очарования происходящим переходит в возбуждение. Фэн Синь чувствует: задержит взгляд на картине перед собой чуть дольше, и вовсе потеряет контроль. Сделает с парнем такие пошлые вещи, которые Му Цин наверняка и представить не мог. Фэн Синь откидывается назад в траву и какое-то время смотрит на небо. А когда приподнимается на локтях, уже не видит Му Цина на прежнем месте.***
– Кто это у нас тут такой очаровательный мальчик? Му Цин склоняется над деревянной коляской, нежно сжимая щёчки ещё одного малыша, с которым сидит сегодня. Денег и так едва хватает на еду и базовые нужды, включая самое главное: лекарства для матери. Он сам мог и поголодать немного, но мама... Мама ни в коем случае. Сердце заполонили переживания о том, что ей может стать хуже, что мама будет недоедать или экономить деньги, которые сын приносит ей. Одного ребёнка Му Цин держит на руках, а другого качает в коляске, размышляя о том, что должен ещё сходить на рынок за тканью для праздничного ханьфу Его Высочества. Тот в первую же примерку умудрился зацепиться и порвать штанину аж по колено. Неплохо бы ещё купить что-нибудь на обед или ужин, потому что живот уже скручивает от голода за эти три дня без крошки хлеба во рту. Фэн Синь выглядывает из-за угла здания и вновь скрывается за ним, ещё раз осторожно заглядывает и вновь прячется. Се Лянь попросил его сходить с Му Цином за тканью, чтобы миссия по спасению испорченного праздничного ханьфу прошла в тайне. На всякий случай принц дал Фэн Синю денег: мало ли, вдруг того что он до этого оставил Му Цину, не хватит. То, что увидел перед собой телохранитель, повергло его в очередной — и как этот невыносимый Му Цин каждый раз умудряется, — шок и... Некое смущение? Почему его заклятый товарищ сидит с этими двумя детьми, Фэн Синю не известно, но сунуть свой любопытный нос в чужие дела и выведать, какого чёрта тот творит, очень хочется. Парень догоняет Му Цина по пути к рынку и показательно оглядывает крох, которых слуга взял с собой на "задание". — Когда успел двоих детишек завести? Не собираешься познакомить меня со своей дамой? Му Цин хмурится: что-то болезненно сжимает его внутренности, особенно сердце. Ребенок в коляске ни с того ни с сего заходится в плаче, а тот, что на руках, от громкого крика начинает беспорядочно крутиться. Уже порядком затёкшая рука Му Цина непроизвольно разжимается, и малыш почти падает наземь — идущий рядом Фэн Синь успевает подхватить беззащитную кроху в полуметре от непоправимого. Сердце Му Цина стучит набатом в ушах, сбившееся дыхание заставляет грудь вздыматься с небывалой скоростью. В голове проскальзывает мысль о том, что Фэн Синь будет замечательным отцом. Расхаживая по рынку с детьми, они разглядывают и выбирают подходящую ткань, пока в очередной раз не начинают ссориться из-за разногласий на ровном месте. Их крик с каждым мгновением становится всё громче: перебивая друг друга и временами срываясь на мат, они лишь спустя добрых пять минут слышат шёпот проходящих мимо горожан. «Такие молодые, вот бы и нам вернуться в те времена», «бедные дети, пусть разведутся», «эта пара один в один мы в молодости, дорогой», «такие красивые, их детишки наверняка вырастут, станут ещё краше». От этих разговоров Му Цин краснеет и обвивает руками предплечье Фэн Синя в неосознанной попытке спрятаться от окружающих. Тот же впадает от жеста слуги в ступор. Понял бы, будь на его месте кто-то другой, но Му Цин... Фэн Синь тоже смущается брошенных в их сторону фраз и в противовес зажавшемуся товарищу восклицает громкое «мы не пара!», впихивает ребенка в руки Му Цина и убегает прочь. Му Цин же остаётся стоять с открытым ртом, дырой в сердце и едкими шепотками на фоне о «бесстыдстве» и «бастардах». Му Цин долго избегал Фэн Синя после этого, а сам его товарищ по службе пребывал в страхе и неловкости от желания извиниться.