Луна не съест месяц

      Ничто не может унизить Сатурна сильнее, чем необходимость идти в зольный лес на поиски тела брата. Никакие уговоры не остановили Меркурия от поисковой экспедиции. Он всё так же стоит на своём, не верит будто бы, что Сатурн ни в чём не виноват. Да и как сказать, как себя оправдать после всех ситуаций, произошедших между Сатурном и Юпитером?       Да, они друг друга недолюбливали — по крайней мере, Юпитер точно не стеснялся показывать своё недовольство младшим братом. Сатурн же мягкосердечный, немощный, он молится одинаково за всех. Он одинаково всех любит — это та правда, которую ты хочешь показать, Сатурн? Но кого-то менее. Прожигая в спине Венеры дыру, Сатурн идёт, пиная под собой камни и шишки. Защитница. Покровительница невиновных. Божественность красоты. Сама не может два шага сделать без помощи Юпитера или отца, а теперь что? Командовать вздумала? И Меркурий не против, наверное, ему даже в радость ощущать под собой Венерину решимость. Если будущий глава семьи надумает обзавестись семьёй (а он надумает, этого не миновать), то Венера была бы отличной ему партией. Такая же властная, скандальная, горделивая. Чем не мать будущим лунам?       Это Сатурна не оставляет в покое. Позади него идёт Марс, он где-то нашёл сухую острую веточку ели, и теперь тычет ею во все стороны, рубит папоротники и травы. Земля не пошла с ними. Решила до конца выходить сбежавшую служанку. И чего она нашла в этой человечине…       Наверное, вкус. Да, луны отлично распознают вкус, не пробуя кушанье на язык. Это странная способность, но полезная. Возможно, именно она помогла братьям Сатурна сойтись во мнении, что сбежавшая служанка будет идеальным венчальным блюдом.       Интересно, каково на вкус человечье мясо? Что в нём такого, отчего Марс сходит с ума, а Земля едва сдерживается, чтобы не наделать глупостей? Оно сладкое? Оно солёное? Оно с привкусом или его привкус — это только умопомрачительный запах?       От дальнейших раздумий Сатурна отвлекает вскрик Венеры. Она, спотыкаясь о корни деревьев и сплетения кустиков, бежит к лежащему навзничь телу. Руки тела разбросаны в стороны, в одной крепко сжат лук, рядом валяется одна стрела, остальной колчан — отброшен, видимо, специально. Грудь погребена под слоем кровавых пятен, точно цветом алым распустившихся на груди, боку и животе. Трижды пырнули. Чем-то острым.       Рядышком валяется нож Сатурна. Он взял его на охоту. Он дал его Юпитеру. Он лишь позволил себе подумать в тот миг: а что будет, если сделать выпад? Если резко выставить вперёд руку и проткнуть братское брюхо? Неужели?.. Сатурн не успевает ничего сказать — Венера ревёт и одновременно молится за утекающую душу луны, Меркурий подходит к делу практичнее — он осматривает раны, анализирует место сражения. И Марс, стоящий позади, смотрит на Сатурна и пытается поверить в его виновность.       — На охоте были? — спрашивает он.       — Я тебе уже отвечал.       — Так ответь ещё раз. У лжецов короткая память, может, ты уже не помнишь того, что вы ходили на охоту, а не на бойню.       Короткая память. Блестящий в сумерках нож. Попытка совершить убийство во сне — в мечтах, ведь это даже не желание Сатурна, это роковая особенность мозга — просчитывать все ходы, показывая сознанию только самые страшные. Самые непоправимые. Сатурн резко оборачивается, чтобы треснуть брата чем-то тяжёлым, но руки у него пусты и бледны. Сам не заметил, как затряслись от накатившего страха. Сумасшедший. Виновный. Не мечтатель — реалист.       Ударил Юпитера. Ударит Марса. Удар за ударом, странно, накатывает непонятный страх, страх даже не за свою жизнь, а за жизнь остальных — они же кровь от крови его. Они же тоже… живые. А Сатурн — убийца. Покровительствует лишению жизни?.. Меркурий поднимает голову от тела убитого, кровавые пальцы растирает между собой и вымазывает щёки убитому, чтобы провести душу по Млечному Пути прямиком к богам жизни и смерти. Они проведут безгрешную душу в Орион, грешную же спустят в Андромеду.       — Сатурн! — кричит, как настоящий глава семьи. — Иди сюда, будешь отмаливать свой грех и все грехи своего брата. Марс, охраняй обстановку. Увидишь животное или иное существо, что захочет нам помешать — убивай не спрашивая.       Марс кивает, потому что ничего ему более не остаётся. Берёт колчан, аккуратно высвобождает лук из онемевших пальцев мертвеца, и, точно опытная звёздная обезьяна, взбирается на невысокое дерево.       — Венера, — продолжает Меркурий, — где у Юпитера было созвездие? Без него провести мы ничего не сможем.       — Ты так уверен в том, что я знаю, — Венера горько усмехается, вытирая кровавой рукой слёзы. — Даже не хочешь сам посмотреть. Я-то чего сделаю? Я могу только плакать.       — Не плачь, ро. Скажи, где его созвездие, если помнишь название, то скажи и его.       — Тут нечего вспоминать, — отвечает Венера, видимо, сдавшись, — я его знаю, как своё собственное. На спине, созвездие Гидры. Перечислить звёзды?       Сатурн поражённо смотрит на свою сестру. Настолько? Настолько они были близки? Настолько сильно Юпитер доверял свою жизнь Венере? А она ему — доверяла ли?       Возможно, Юпитер готов был отдать себя в руки Венере ещё давно — поэтому подготовка к венчанию не проходила для неё так мучительно, как для матери их, пи Уран.       — Альфард, — говорит Венера, — Альфард сияла ярче всего…       Она вдруг окунается в новый приступ слёз, но Меркурию некогда успокаивать разбушевавшееся женское сердце, поэтому эту работу он поручает Сатурну. А воспротивиться последний сын рода не может ну никак. Сатурн лишь желает, что Венеру не придётся успокаивать дежурными фразами — о душе, о мире, о братстве. Он надеется, что злость на Сатурна поможет Венере забыть о страдании.       — Дальше говори, Венера, ну! — шипит Сатурн, подавляя в себе желание треснуть её по голове.       Шёлк её волос слипся от слёз, от крови возлюбленного, — в них застряли маленькие веточки и пылинки пепла.       — Заткнись, убийца, — говорит она чётко и низко. — Мерзкий месяц, да ты говорить рядом с ним не имеешь права, ты это понимаешь? По-ни-ма-ешь? Сатурн почти что вскакивает, кричит было:       — Я не…       Но Меркурий перебивает:       — Дальше говори звёзды, Венера.       И Венера, не вытирая со своего ангельского лица блестящих слёз, перемешанных с выцветшей кровью, продолжает перечислять теперь уже дрожащим голосом:       — Гамма Гидры, Дзета Гидры, Йота Гидры…       Сатурн начинает молиться. Сложно сосредоточиться на словах, когда кто-то рядом перечисляет звёзды умершего, но молитва приходит на ум и ложится на язык сама собой:       — Святой Омикрон, направь свою божественную энергию во спасение души рода луны кси Юпитера, удостоенного чести бога Кси, ради которого род луны и кси Юпитер существует и творит… Передай сие послание собрату твоему, великому Сигме, передай род луны Кси Святого подопечного кси Юпитера во спасение его души по Млечному Пути в руки великому богу смерти Сигме и великой богине жизни Лямбде, его верной спутнице и дочери… Мы, чести ваши, отпускаем своего брата кси Юпитера из рода луны, подопечного бога Кси, по частям Гидры, рождённой на его спине — как созвездия сгорают по звёздам: Альфард, Гамма Гидры…       Провожают мертвеца целый час. Марс спит на дереве, а палка его свисает с руки и плавно выскальзывает из, казалось бы, цепких пальцев. Меркурий уже не в силах выносить монотонность церемонии, Венера безутешно поглаживает скулу своего брата, Юпитера. Сатурн искусно молится, в правильном порядке выстраивая святые конструкции, воображая Млечный переливающийся Путь и красный от напряжения Янтарь.