Луна не съест месяц

      Среди бумаг находятся самые разные: тут и заметки опытного кондитера, различные рецепты приготовления блюд, в которых до бесконечности много пунктов — вечности не хватит, чтобы все их выполнить по порядку. Здесь есть истории создания метагалактики, в красках описаны походы лун на непонятную «мерцающую землю», описаны сражения, кровавые распри и братоубийства на почве ревности.       «Хоть бери и сшивай всё в одну большую книгу», — думает Плутон, просматривая свитки, расчищая стол от лишнего хлама.       Стычка с Сатурном уже выветрилась у неё из головы, но лёгкое, едва осязаемое отвращение всё ещё жжёт в груди, подкатывая к самому горлу. Плутон лишний раз сглатывает, чтобы боль не донимала своей навязчивостью.       Израненные руки и ноги уже не болят, видимо, Земля наложила на них одну из своих многочисленных мазей — пока Плутон лежала в кровати, в безымянной комнате, верная мю Земля делала ей примочки, промывала от пыли раны. Рот и нос себе Земля бережно укрыла платком, чтобы не чувствовать дурманящий разум запах крови, исходящий от ран и царапин.       Пепел, орошённый кровью, луны могут съесть — им ничего не будет, с ними ничегошеньки не случится, но так как Плутон они нарекли избранной, то до венчания портить её — нельзя. Можно только осторожно чинить, чтобы не повреждать и так разворошённое болью и муками тело.       Плутон находит небольшую подшивку, где на разный лад сотканы три змеи — насколько помнит Плутон, змеи эти не кто иные, как три основополагающие легенды, создавшие этот мир. Верить можно во все три или в одну любую — никакой разницы не будет, так как все три легенды выглядят абсурдно и ничего не несут за собой. Ничего, кроме интересной истории.       Аккуратно, чтобы не потревожить, Плутон притрагивается к первой змее, ярко-жёлтой, скрученной на кончике хвоста в спираль — она поведает о легенде Солнца, ставшего Янтарём, от которого откололся кусочек, образовав Луну, а в последствии — Селениту.       «Когда Солнце в пространстве было единственным божественным светилом, тогда святой Омикрон, бог энергии и лико Солнца, задумал создать для себя зеркало. Зеркало то предполагалось создать из серебра — тонким слоем намазать на ровную поверхность, отполировать до блеска — это стало бы отражением Омикрона и самого Солнца. Для этого святой Омикрон призвал брата своего, святого Каппу, что нёс с собой голод и болезни, но, несмотря на это — был мастером. Конечно, бог Солнца и сам мог бы создать зеркало для своего лика, но руки его настолько горячи и огромны, что разрушают серебро сразу же, едва приблизятся. А мастер тот, которому было поручено создать зеркало, не справился с задачей — его руки были слишком тонки от обуявшего его голода, и хлипки от поразившей его болезни. Тогда Омикрон разозлился на Каппу, своего нерадивого брата и мастера разных божественных вещей, и, оторвав от самого себя — от Солнца — огромный кусок, кинул его в Каппу, дабы убить его. Но божественность Каппы не позволила ему умереть под тяжёлым раскалённым камнем. Напротив, Каппа выздоровел, приобрёл силу и, обняв оторванный кусок от плоти своего брата, претворил его в шар, имя которому — Луна. И стала она зеркалом для божественного солнечного света, а в наказание Солнцу за попытку братоубийства ему отсекли руки, чтобы вырастить из них ещё одного бога — Пи, бога солнечных лучей».       Ниже наглая приписка карандашом:       «Но после Взрыва Змеи решили, что Солнце — это только род богов, а светило нужно называть не иначе как Янтарём. А Луну — Селенитой».       Плутон вновь смотрит на жёлтую змею. Странно, почему именно змея? Что такого в этом символе? Почему змеи именно три — и они, словно столпы мироздания, стоят рядом, но пересекаются? Переплетаются. Комментарий к легенде намекает на то, что какие-то Змеи имеют право решать вопросы мироздания. Так кто они?.. Или что?       Зелёная змея протекает от головы жёлтой, и хвостик её тянется в другую совсем сторону — как у пересечения половинок ножниц. Она повествует о том, как Омикрон породил род людской, род лунный и род солнечный.       «Омикрон, святой бог Солнца, захотел создать зеркало, чтобы с его помощью продолжить свой род. Долго он думал, кому можно поручить эту работу, но никто так и не сыскался. Тогда Солнце Янтарь простёрло свои лучи по Млечному Пути, осветив каждый уголок длинными руками. В какой-то части галактики Омикрон увидел, как красиво делятся звёзды — одна взрывается, давая энергию для образования других звёзд. Солнце Янтарь захотел также, но окончательно взрываться ему не хотелось, поэтому он придумал сотворить из своей небольшой части — кусочек звезды, что будет расти и взрываться вместо Солнца Янтаря. Это Омикрон и назвал своим зеркалом — своей уменьшенной копией. Отделив от себя часть, Солнце Янтарь пустило её по галактике, но без жизни Омикрона часть эта потухла, образовав собой холодный камень, отражающий божественный солнечный янтарный свет. Тогда Омикрон с помощью тепла и света оживил плоть и возродил к жизни людей, от которых пошёл род людской. Один свой луч Омикрон отрезал, чтобы пустить от него род других лучей — божественных лик. Род тот стал солнечным. А Луна Селенита, про которую Омикрон забыл, стала расти и отделять от себя лунные камни — они и стали дальнейшим лунным родом».       Обе легенды лишены конкретики и оставляют после себя ещё много вопросов. Почему Солнце? Где его братья? Отчего он решил сделать себе зеркало для продолжения рода, если мог просто отсечь лучи? Первая легенда выглядела правдоподобнее, но вторая как будто полнее. Вместе они отлично сходились в одну общую.       Здесь приписок нет, но видно, как карандаш настойчиво зачёркивал «Солнце», надписывая сверху «Янтарь». И «Селенита» стоит вместо «Луны».       Плутон лишь смутно догадывалась о том, что нынешние светила назывались раньше по-другому. То, что именно от них произошли роды солнечные и лунные, да её и полностью — бесповоротно — забрали их названия, ей было невдомёк.       Плутон хочется прерваться, но очень вовремя она замечает ещё одну змею, коричневую. Она почему-то головкой направлена под хвост жёлтой змеи, где-то посередине пересекает зелёную. Странное расположение — почему она ползёт вниз, а не вверх, как две другие? Эта змея чуть выпукла, шероховата. Она поведает легенду, схожую с первой, но отличную тем, что Селенита и Янтарь — это два великих рода сверхлюдей, что зародились в начале — в лоне самой жизни.       «Раньше в мире, когда самого понятия «мир» даже ещё не существовало, была только Смерть. Она была голодна, она жаждала еды, которой тоже не существовало. Была ведь только Смерть, которая могла питаться лишь Жизнью, которой не было. Тогда Смерть начала поедать саму себя — сначала оторвала ребро. Едва приступила к трапезе, как ребро, вопреки своей природе, ожило, превратившись в Жизнь. Жизнь росла и всё, чего она касалась — тоже оживало. Обратное происходило тогда, когда к живому прикасалась Смерть. Однажды Жизнь увидела в бесконечности одинокий камень, к которому её нестерпимо влекло. Она обхватила валун руками, сжала в объятиях, и от жара любви камень загорелся — и горел так ярко, что Жизни пришлось установить его как можно выше от мерцающей и пепельной земель. Горящий камень она нарекла Омикроном, своим сыном или, попросту говоря, Янтарём. Смерть завидовала Жизни, сетовала на то, что не съела её раньше, когда она была только ребром. Но не могла Смерть съесть своё ребро, как и саму Жизнь, ибо живое выйдет только тогда, когда Смерть попытается съесть саму себя. И тогда задумала Смерть погубить Омикрона — самое дорогое, что вытворила Жизнь. А подле солнечного божества уже сгущались камни и другой мелкий мусор, притянутый магнетизмом Омикрона. Так пространство стало оформляться, образовывая Млечный Путь — и Янтарь ему главенствовал. Смерть же улучила момент, чтобы прикоснуться к Омикрону, съесть значительную часть его жизни до того, пока не пресытилась, отчего Янтарь скукожился, раз в пять сжался, и ветром отнесён был на край Млечного Пути. Отмершая часть стала срастаться в единое целое, образовав зеркало Омикрона и его второе лико — Селениту. Она породила собой лунный род сверхлюдей, что стали смертными богами на мерцающей земле. Янтарь больше не мог быть центром галактики, поэтому породил возле себя род солнца — род божий, божественные лики, чьим образам молимся мы, дети людей и дети луны, испокон и во веки веков».       Приписка, сделанная всё тем же карандашом, победно кричит:       «ВЗРЫВ ПРОИЗОШЁЛ СРАЗУ ПОСЛЕ ПРИКОСНОВЕНИЯ ЖИЗНИ И СМЕРТИ. Змеи — покровители Янтаря, черви — покровители Селениты».       Эта легенда выглядит понятнее всего. В ней есть начало из всех возможных начал — образование жизни из смерти. Видимо, позже луны и люди нарекут этих богов Лямбдой и Сигмой — а пока это только Жизнь и Смерть. Значит, Омикрон — сын Лямбды. Селенита — часть Омикрона, которую умертвил Сигма.       А что же стало в дальнейшем? Как образовался род людской и лунный? Тут, возможно, ответом будет вторая легенда — а следом, её можно связать с первой. Вот так все три истории легко и последовательно складываются в одну — только с небольшими различиями.       Дальше в подшивке Плутон замечает небольшой список богов, которым следует молиться, если случится какой-либо недуг.       Шесть первичных богов, основавших материю и антиматерию:       Великий Сигма — бог смерти, увядания.       Великая Лямбда — богиня жизни, роста и процветания.       Святой Каппа — бог неудачи, болезни и немощи.       Святой Омикрон — бог Янтаря, энергии и твёрдости.       Святая Омега — богиня богатства духовного и материального благополучия.       Святой Ипсилон — бог четырёх видов материй: земля, огонь, вода и воздух.       Дальше идёт внушительный список богов, именами которых принято называть род лунный и солнечный — они направляют, оберегают и ведут своих детей через жизнь.       Десять вторичных богов, покровительствующих лунам, солнцам и людям:       Мю — богиня природы, веры и отчаяния.       Ню — богиня ночи, хитрости и силы.       Кси — бог звёзд, спокойствия, охоты.       Пи — бог янтарных лучей, мудрости и покоя.       Ро — богиня женственности, красоты и любви.       Тау — богиня слова, обмана и везения.       Фи — бог Селениты, храбрости, войны.       Хи — бог космоса, жестокости, подчинения.       Пси — бог неба, верности, прозрения.       Ди — богиня двойственности, притворства, величия.       Плутон вглядывается в имя каждого бога с особой пристальностью — пытается примерить каждую прочитанную характеристику на луны, о которых слышала. Чтобы впредь не забыть, Плутон хватает оставленную на столе косточку и, обмакнув её в позолоченные чернила, быстро и старательно переписывает список богов двух ступеней.       Только после этого замечает, что есть ещё одна ступень — третья. Третичные боги, или проще — боги чисел, боги созвездий и простого счёта. Таким не молятся, таких редко используют в обиходе, поэтому, такими обозначают звёзды в созвездиях. Какие ещё созвездия? Уж не те ли, о которых говорил пси Сатурн?       Альфа (1), Бета (2), Гамма (3), Дельта (4), Эпсилон (5), Дигамма (6), Дзета (7), Эта (8), Тета (9), Йота (10). . . . . . . . . .       Дальше список теряется — кто-то оторвал страничку, затёр остальные числа, которых там наверняка было много.       Плутон решает переписать ещё и его. Поможет при составлении созвездий — если таковые понадобятся.       Из звёздной комнаты тихонько выходит, предварительно убедившись, что других живых душ тут нет — только она и более никого. Торопливо идёт по коридору, прижимая к себе бумажку с исписанными богами и числами. Возможно, чернила, как следует, не просохли, а потому сейчас мгновенно смажутся, но Плутон сейчас это волнует меньше всего.       Сворачивает влево, едва упершись в стену, немного проходит по коридору, юркает под низенькую арку и оказывается в совершенно новом месте. Стены здесь уже не тёмные, без позолоты или красного дерева, а светлые — белый мрамор. И веет от них тяжким холодом, что к земле придавить готов моментом.       Плутон идёт, хватаясь за плечи — тонкое красное платье совсем её не греет. Удивительно, как свет и цвет способен расширять пространство и выстраивать его температуру — вроде бы нигде нет окон, так отчего же тут так сквозит?       Когда арка заканчивается, Плутон выходит в широкую комнату, размером которую превосходит, наверное, только тронный зал. Здесь тоже всё белое, по стенам змеёй вьётся плющ, а в центре восстаёт серо-золотая каменная статуя. Стоит одиноко, можно сказать, даже величественно. Женщина, чьё лицо и тело высечено в камне, приняла облик птицы, приземляющейся на землю. Руки расправлены в лёгком жесте, лицо приподнято — надменно смотрит прямо перед собой. Ноги заточены в камень, будто мастер, высекающий эту скульптуру, не успел доделать низ. Плутон зачарованно смотрит в глаза женщины, пытается отыскать в каменных зрачках её родословную, происхождение, род, имя. Хочет слышать легенду о той, что облачили в камень и спрятали в этом месте.       От статуи идёт едва ощутимый жар. Хочется вытянуть руки и легонько прикоснуться к горячему камню, прогреться самой, избавиться от холодной дрожи. Сквозняки сюда не долетают, но теперь становится ясно, откуда они вообще тут берутся. Смешение холодных потоков и горячих дают эффект ветра.       Плутон обходит статую по кругу, взглядом отыскивая хоть какую-нибудь зацепку от авторстве или модели, воплотивших это чудо. Есть небольшая табличка, тоже каменная, она вбита в большой кусок мрамора, что обхватывают ноги женщины.       Пи Уран       Матерь живущих ныне лун       Жена фи Нептуна       Род луны, теперь же — сияние месяца       Покойся с миром, честь бога Пи       Плутон методично тянется за бумажкой, которую написала, но резкие и громкие шаги заставляют её вздрогнуть, спохватиться и, не найдя лучшего укрытия, спрятаться за отстающий от белых стен плющ. Он так разросся, что завился спиралью вокруг самого себя, образовав живую плотную материю, за которой ничего не должно быть видно. Пригнувшись к самому полу, Плутон затаила дыхание.