Я заварю тебе чай, а ты прикури мне сигарету. Помолчим...

       Киришима сразу почуял неладное, как только увидел влетающего в офис Бакуго, абсолютно игнорирующего всех присутствующих людей, да и мебель вокруг в том числе, чуть не впечатавшись в косяк, а затем и в стол секретаря. Друг пронёсся словно взрывная волна и скрылся за дверью своего кабинета, не забыв от души так ею хлопнуть, оглушив эхом всех в приемной.       - Что это было? - тихо недоумевал, незаметно подошедший Тодороки, отчего Киришима вздрогнул.       - А черт его знает, - пожал плечами Эйджиро, переведя взгляд на коллегу и бывшего одноклассника, продолжил: - думаю нам лучше не лезть пока к нему.       - Верно мыслишь, хотел предложить то же самое, - кивает в ответ Тодороки, а затем удаляется к столу секретаря, начав копаться в документах.        Киришима ещё раз бросает взгляд на дверь, что несколькими минутами ранее, чуть не слетела с петель, вздыхает и направляется к кофейному аппарату, кажется, наставление о том, чтобы не лезть к Бакуго, было только для Тодороки, потому как Эйджиро уже выбирает в автомате капучино для себя и черный, без сахара для Бакуго.       Катсуки раздражённо тычет по кнопкам клавиатуры, вбивая данные в отчёт, бросая злобные взгляды на черный экран мобильного. Утро выдалось просто адским. Во-первых, он проспал оба своих будильника; во-вторых, сломанная кофеварка и сгоревший к чертям тост; в-третьих, не вовремя оторвавшийся шнурок на любимых ботинках; в-четвёртых, собственно апогей всего, дебильный кошмар, которых не было со школьной скамьи, и, как вишенка на торте ко всему прочему, не отвечающий на смс и звонки, грёбаный Деку.        Он уехал от Изуку утром следующего дня, пока тот ещё спал, оставив записку: "Еда в холодильнике, постарайся не засрать всё до следующих выходных, и прекрати курить внутри дома, иначе я взорву тебе лицо, идиот". В обед Бакуго получил от Деку смс с кратким "ок", кивнул экрану телефона, решив, что на этом диалог закончен.       Во вторник в агентстве как всегда куча дел, отчётов о проделанной работе, по поиску и поимке злодеев, спасательные операции за прошедшую неделю. Катсуки мог бы спихнуть эту работу на секретарей и помощников, но привык все делать сам, потому как за другими приходилось перепроверять, а затем и переделывать.       Второй день в телефоне тишина, они с Деку и раньше-то общались от силы раз в неделю, но именно сейчас Катсуки охватило беспокойство. В понедельник вечером он написал Деку смс, в своем фирменном стиле: "не сдох?" - что приравнивалось к "как дела?". Когда ответа на него не последовало и через два часа, было отправлено следующее: "я с кем разговариваю, задрот?" - что означало "отвечай, или я убью тебя, потому что я, мать твою, переживаю". Ответа по прежнему не было. Тогда Катсуки попробовал позвонить, но длинные гудки в трубке обрывались доходя до пятнадцатого и механический голос говорил, что "абонент не может в данный момент принять звонок, перезвоните позднее".        Утром он предпринял новую попытку позвонить, но в этот раз мобильный придурка и вовсе оказался выключенным. Сорваться и поехать в эту же минуту не давала вера в то, что Деку больше не вытворит такой дичи, как было в первую неделю, после похорон Инко-сан. Да и в последнее время он чувствует себя намного лучше, но воспалённый мозг Катсуки с самой ночи начал услужливо подкидывать дурацкие мысли в голову, как следствие ужасное настроение с самого утра и в дополнение начинающийся нервный тик.       Он вносил очередные показатели злодея в отчёт, когда услышал двойной стук в дверь, из-за которой тут же показалась красноволосая голова Киришимы с дурацкой улыбочкой. Бакуго смерил его обжигающим взглядом, и снова продолжил вдалбливать клавиши с такой силой, будто собирался проломить стол. Посчитав молчание за разрешение войти, Эйджиро тихо прошел внутрь, закрывая за собой дверь, он подошёл к столу и поставил на него бумажный стаканчик.       - Черный, без сахара, - отрапортовал, присаживаясь на стул напротив Катсуки, наблюдая за странной сценой и прихлебывая свой приторно-сладкий капучино, - встал не с той ноги?        - Ещё слово, и тебе вообще ни с какой не придется вставать, Дерьмоволосый, - практически рычит Бакуго, снова бросая взгляд на телефон, что, конечно же, не укрывается от проницательного Киришимы.       - Бакубро, не кипятись, - усмешка, - выпей кофейку, посчитай до десяти, выдохни, и выкладывай...        - Завали, пока я не подорвал тебя, - не дав Эйджиро договорить, Катсуки, блеснул искрами в ладони, явно показывая, что исполнение угрозы он в действие приведет незамедлительно, Киришима поднимает свободную от стаканчика руку вверх, как бы сдаваясь. Бакуго выдыхает, устало трёт переносицу и берет-таки свой кофе, благодарно кивая другу.        - Расскажешь? - после достаточно долгой, для успокоения Бакуго, паузы, Киришима пытается начать разговор. Катсуки бросает опустевший стаканчик в мусорное ведро, снова проверяет телефон, не обнаруживая новых уведомлений, раздражённо блокирует устройство и бросает его на стол. Эйджиро наблюдает и ждёт, он знает, что друг все же заговорит, но нужно дать Бакуго время, что он и делает.        - Кофеварка дома сломалась, - ну и не соврал в общем-то, а об остальном Киришиме знать необязательно.        - Понятно, - Эйджиро пожимает плечами, а затем, хитро прищурившись, продолжает чуть тише, - а в телефоне ты агрессивно ждёшь сообщения от мастера по ремонту кофеварок, да? - ответом на этот вопрос ему, практически в лицо, прилетает карандаш, а затем он видит неприличный жест средним пальцем.        - Свали, Киришима, - голос звучит устало, поэтому Эйджиро молча поднимается и сваливает, как того и просили.        - Если созреешь поговорить, то я неподалеку, - улыбается, и дождавшись кивка от Катсуки, покидает его кабинет, направляясь на своё рабочее место.       Как только дверь за Красным Бунтарём закрывается, Катсуки снова хватает телефон, заходя в журнал вызовов, нажимая на последний набранный номер. На этот раз слышны длинные гудки, а значит, придурок наконец включил телефон. Почему-то от осознания сего факта, дышать становится чуточку легче. В трубке механический голос выдает: "Оставьте сообщение, после звукового сигнала...".        - Сука, ты ещё и голосовую почту включил. Или ты сейчас же берешь трубку, или ты не доживешь до утра, потому что я выезжаю дабы надрать твой задротский зад, а потом твоё бренное изуродованное тело найдут на окраине Токио... - его пламенную речь прерывает длинный гудок, обозначающий, что время для записи сообщения истекло. Телефон снова броском отправляется на стол, а сам Катсуки откидывается на спинку кресла и с силой трёт лицо ладонями, будто хочет протереть его насквозь. Он точно когда-нибудь прибьет этого идиота, собственными руками задушит.       ***        Изуку просыпается ближе к обеду, вымотанный, потому что не мог заснуть до самого рассвета. Выйдя в гостиную, как и ожидалось, он обнаруживает пустой диван, значит, Каччан уже успел уехать. По пути на кухню зажимает зубами сигарету, собираясь её прикурить, но взгляд цепляется за ярко-оранжевый стикер, прикрепленный к холодильнику. Угроза в записке, написанной почерком Каччана, звучит более, чем убедительно, поэтому Изуку спешит на задний двор, поджигая сигарету уже на улице. Он вытаскивает из кармана своих домашних растянутых шорт мобильный, печатает другу короткую смс, и с удовольствием глубоко затягивается, выпуская колечками дым из лёгких.       Весь оставшийся день протекает по обычному сценарию, после завтрака (в двенадцать дня) из кофе и сигареты, следует бесцельное переключение каналов по ТВ. Он останавливается на новостях, из которых узнаёт, что Катсуки со своей группой удачно обезвредили злодейскую группировку. Усмехается от того, как Каччан, в кадрах репортажа, отмахивается от журналистки, скрываясь за дымом от своего же взрыва, а Киришима перехватывает инициативу в интервью. Изуку думает, что это должно быть весело, работать вместе с друзьями. Ему такого шанса не выпало.       Ещё во время обучения Мидории в ЮЭЙ, ему поступило предложение стажироваться в агентстве в Америке, не без помощи Всемогущего, конечно. Он долго думал над этим, и очень хотел поехать, но всё изменилось, когда мать попала в больницу. Изуку решил, что будет рядом с ней и не оставит её, поэтому хотел отказаться, но Инко-сан настояла на обратном.        - Мам, ты чего? Куда я поеду? Как я могу тебя оставить в таком состоянии?        - Изуку, милый, со мной всё будет хорошо. Нельзя лишаться такого шанса, ты же всегда мечтал об этом. Да и деньги нам сейчас не помешают. Мы справимся. Так было всегда, и так будет всегда.       Этой нежной маминой улыбке невозможно было не поверить, и он поехал, на долгие три года. Мидория окончательно оборвал все контакты, чтобы ничего не отвлекало его от работы. Все заработанные средства отправлял матери на лечение, и лишь с Катсуки иногда поддерживал связь.       Экран телевизора становится черным, а пульт летит на столик возле дивана и чудом не разлетается на куски, Изуку откидывается головой на спинку и пялит в потолок.        - И вот нахрена вспомнил это? - вопрос отравляется прямиком в трещинку на штукатурке, голос у него хриплый, потому что это первое, что он за целый день произнес вслух. За окном начинает стремительно темнеть, Мидория поднимается и направляется на задний двор, прихватив с собой новую пачку сигарет и плед с дивана.       Он просиживает на террасе, до самого рассвета, выкуривая по сигарете каждые полчаса, просто разглядывая яркие звёзды на небосводе. С восходом солнца Изуку отправляется спать, точнее ворочаться в постели, пока усталость организма не возьмёт верх над сломанной психикой, и не заставит его провалиться в беспокойный сон.        ***        Время обеденного перерыва подкралось незаметно. Сегодня в агентстве спокойно, парочка краж, с которыми справился бы даже стажёр, поэтому более опытных героев не дёргали. Бакуго выходит на стоянку, чтобы достать из бардачка в своей машине пачку сигарет и зажигалку, как-то раз оставленной Деку по невнимательности. Щелчок, огонёк поджигает краешек сигареты и Катсуки делает глубокую затяжку, отрывисто выпуская дым носом, при этом нервно вертит телефон в руке. Наконец, он делает новую попытку позвонить по номеру, который знает наизусть, так что даже в телефонной книге он не подписан. Один длинный гудок, два, три, четыре...       На шестом он уже думает отключиться, снова затягиваясь, как гудок обрывается, а на другом конце он слышит неразборчивое мычание, и перед глазами снова возникают образы, которые старательно пытался выгнать из головы.        - Деку? - тон его полувопросительный, Бакуго никогда этого не признает, но голос немного дрожал.        - Каччан? - хриплый и сонный голос идиота, выводит Бакуго из ступора.       - Какого хрена? - рычит в трубку, продолжения вопроса не будет, да оно и не нужно, Изуку уже понимает, о чем речь.        - Секунду, - зевает, слышится шебуршание одеяла, - ох, бля, это ж сколько я проспал?        - Не беси меня, ты снова? - он злится, но теперь больше на себя за то, что усомнился в Деку.        - Нет, Каччан, я просто выпил снотворного и похоже меня вырубило почти на сутки, - виноватым голосом бубнит Изуку, и почти шепотом добавляет, - Прости, что заставил переживать.        - Блядь, я надеру тебе зад, идиот.        - Прости, я не подумал, что усталость плюс таблетка дадут такой эффект.        - А голова тебе зачем? Чтоб никотиновым проводником к лёгким быть? - Катсуки тушит бычок ногой, тут же вытягивая новую сигарету из пачки.        - Прости, - тихий шепот в трубке окончательно отбивает желание дальше ругаться, но для профилактики Бакуго шипит:        - Идиот, блядь, - и после паузы, сопровождаемой лишь щелчком зажигалки на том конце провода, он продолжает уже спокойнее: - не делай так больше...        - Хорошо, - отвечает также тихо, и Бакуго верит, теперь точно верит, что Деку так больше не сделает, или в крайнем случае сначала предупредит.        - Так, мне пора работать, я позвоню вечером, - Катсуки хочет завершить разговор, потому что видит приближающегося к нему Киришиму снова с дурацкой улыбочкой на лице.        - Хорошо, Каччан, удачи на работе, - почему-то Бакуго кажется, что Деку сейчас улыбнулся, ему хотелось бы в это верить.        - Пока, - и сбрасывает звонок. Уголок губ на секунду дёргается кверху, груз переживаний падает с плеч и дышать становится легче. И даже Киришиме с его тупыми приколами никак не испортить Бакуго настроение.       ***        Проснуться от кошмара, разрывающего остатки душевного спокойствия в клочья. Отдышаться, потому что грудь, будто бетонной плитой придавило. Спуститься на кухню, и обнаружить там Деку, в обнимку с чашкой мятного чая, бубнящего себе под нос - отработаная схема, даже можно сказать ежемесячный ритуал Бакуго, уже на протяжении года.        Он замечает и его опухшие и покрасневшие глаза, и дрожащие местами руки, и вымученные улыбки, но никогда не пытается заговорить с ним первым, лишь кивает на предложение налить чаю. Так и сидят за столом, пока не выпьют пару чайников этого прекрасного зелья, что Изуку передает его мама.        Вот и сейчас, Катсуки видит горящий на кухне свет и смело входит в помещение. Деку, как и ожидалось, находится там же, засыпает сухие листья в заварник, заливает их кипятком, затем сыплет неизвестного Бакуго порошка и накрывает все это дело полотенцем.        - Что ты туда добавляешь? - Изуку вздрагивает от испуга и оборачивается, видимо он не услышал, как Бакуго подошёл к нему почти вплотную.        - Напугал, Каччан, - Деку улыбается, но выходит крайне фальшиво, на что Катсуки лишь сильнее хмурит брови.        - Я спрашиваю, что ты туда добавляешь? - кивает на сооружение из заварника и полотенца.        - А, там листья мяты, - он начинает перечислять загибая пальцы, - перемолотая цедра апельсина и немного мёда. Мама научила.       - Ясно, - Бакуго пожимает плечами, а затем садится за стол, подперев щеку рукой, начинает наблюдать за Деку, который, в свою очередь, снова разворачивается к столешнице, проверяет, заварился ли чай, попутно достает из шкафчика две чашки, уже и не спрашивая Бакуго будет ли тот, потому что знает, точно будет, и может быть даже скажет, что это вкусно, хотя вряд ли.        Когда он разливает напиток по чашкам, Катсуки видит, как снова дрожат его руки, неосознанно сжимает свои в кулаки, ему о стольком хочется спросить, узнать, что творится с этим придурком, но слова застревают шипастым комом в горле, не давая даже и вздохнуть, колючками своими раздирает глотку. Поэтому он мысленно благодарит Деку, что уже поставил перед ним чашку ароматного напитка, и после пары глотков, обжигающих глотку, Катсуки снова может дышать. Изуку садится напротив, вцепляясь в кружку обеими ладонями, чтобы хоть как-то унять дрожь.        Проходит минут десять от силы, Катсуки допивает свой чай, и встаёт, чтобы налить ещё немного, но замирает, когда понимает, что Деку из своей чашки не сделал ни глотка, кажется, что он и не шевелился вовсе.       - Деку, - неожиданно аккуратное касание плеча ладонью, вновь заставляет Изуку вздрогнуть и резко поднять взгляд своих глубоких зелёных глаз на Катсуки, - ты чего не пьешь?        - Задумался, прости, - выдыхает, опуская глаза на твои сцепленные на кружке руки, сжимает сильнее, скребёт ногтями по фарфору, и Бакуго прямо таки слышит, как в его лохматой голове крутятся шестерёнки. Может прямо сейчас? Взять и спросить "Эй, задрот, что за хрень с тобой творится?", схватить за грудки и встряхнуть с такой силой, чтобы мозги на место встали. Хотя, его бы кто встряхнул сначала, но таких смельчаков на свете раз два и обчёлся. Один из них как раз сейчас перед ним, сидит с отсутствующим взглядом и мучает кружку.       Бакуго встряхивает головой и отходит к столешнице. Делает глубокий вдох, шумно выдыхает и наполняет свою кружку наполовину. Он снова бросает взгляд через плечо на Изуку, на его лохматую кудрявую голову, поникшие плечи и потухшие глаза. Катсуки снова неосознанно сжимает руки в кулаки.       - Что происходит? - не успев подумать, выпаливает Бакуго, резко оборачиваясь к Деку. Видит его недоумевающее выражение лица и уточняет, - что происходит с тобой?        - Я не понимаю о чем ты, Каччан, - дежурная фальшивая улыбка окончательно выводит Катсуки из себя. В два шага он оказывается у стола и разворачивает Деку к себе, сильно вцепившись в его плечи.       - Хватить строить из себя наивного идиота, ты всё понял, - Катсуки шипит это ему прямо в лицо, нависая над Изуку, как коршун над добычей. Улыбка растворяется с лица Деку и он опускает взгляд, лишь бы не смотреть Бакуго в глаза, иначе знает, сломается, как мамина фарфоровая ваза, что разлетелась на куски днём ранее, выпав из её рук.       - Ничего, - Изуку произносить это одними губами, но Катсуки слышит, даже скорее читает по этим самым губам.       - Ты думаешь, что я слепой? Или тупой? Думаешь, я не вижу? Не понимаю, что что-то происходит с тобой? А эти твои улыбочки, могут обмануть этих тупоголовых кретинов, но не меня! - с каждой фразой тон голоса Бакуго повышался, сорвавшись на последней практически на крик, отчего Деку зажмурился, а его губы поджались, по щекам потекли слезы, а сам он обессиленно уткнулся лбом в грудь Каччана.        Катсуки замер, всматриваясь в кудрявую макушку, он по-прежнему держал его плечи, но ослабил хватку, чтобы притянуть к себе. Бакуго не особо понимал, что сейчас делает, он просто зарылся рукой в волосы Деку, прижимая его голову к своей груди. Слушал его редкие всхлипывания, почесывая ногтями кожу на затылке.       Почему-то это всё не казалось Бакуго странным или неправильным, наоборот, он почувствовал, что это то, в чем сейчас нуждается Деку, просто выпустить свою слабость и страхи на волю, выплакаться в грудь человеку, которого считает другом. Ведь это Катсуки может ему дать? Побыть человеком, который выслушает и поддержит? Даже побыть его жилеткой для слез? Стать ему другом, которого Изуку не хватало всё это время. Может.       Деку глубоко вздыхает, отстраняется от груди Катсуки и поднимает на него свои заплаканные красные глаза.       - Прости за это, - шепчет и отворачивается, морщась, будто сам себе противен за то, что так сорвался. Бакуго перемещает обе свои руки ему на плечи и слегка встряхивает, заставляя посмотреть себе в глаза.       - Расскажи, не держи в себе, - просит так же тихо и Деку кивает.        Катсуки опирается бедром о стол, Изуку же, сделав пару глотков, уже остывшего мятного чая, начинает свой рассказ, иногда запинаясь и делая долгие паузы, будто пытается подобрать слова, а Бакуго, на удивление спокойно и молча его выслушивает, внимательно отмечая детали, сопоставляя со своими наблюдениями. Деку рассказывает, что вчера маме стало плохо и она упала в обморок, сейчас она в больнице, и именно поэтому его сегодня забрали с уроков, чтобы он съездил к ней. Ему сказали, что это банальное переутомление, но Изуку нутром чувствовал, что там все намного серьезнее, чем какое-то там переутомление. Но ни врачи, ни сама мама, ни Всемогущий, который собственно отвозил его в больницу и разговаривал с врачами, не сказали ему правду. Вкупе с накопленной усталостью от тренировок по освоению "Один за всех", эмоциональная тяжесть, вынесла такой результат.        - Ещё раз извини за это... - Деку прячет лицо в ладонях и трясет головой.        - Просто отстираешь мою футболку от своих соплей и мы в расчете, - оттягивает ворот, показушно морщась в брезгливой гримасе, Изуку отрывает руки от лица и тихо хихикает.        - Каччан, спасибо тебе, - и губы Деку расплываются в наконец искренней улыбке.        - Ага, - Катсуки хлопает себя по бёдрам и отрывается от стола, прихватив пустые чашки и, быстро сполоснув их в раковине, убирает в шкаф, - я спать, тебе советую того же.        - Да, - Изуку кивает и следует за Катсуки, попутно выключая свет на кухне. Их пути расходятся на лестнице, и Деку прежде чем отправиться в свою комнату, снова окликает Катсуки и с лёгкой улыбкой желает спокойной ночи, на что Бакуго кивает и продолжает путь в спальню.       И стоило только Катсуки наконец улечься поудобнее, до него доходит, что во время всего рассказа Изуку, он душил в себе дикое желание обнять этого идиота и сказать ему, что все наладится. Решил для себя, что просто выслушает его, а теперь...       Как бы его не раздражало это осознание, но ничего поделать он не мог, желание просто успокоить Деку, внезапно разрослось в нечто другое, объяснение которому Катсуки пока не нашел.