Проект «Девиант»

      Хлоя нервничает. Она пытается это скрыть, но, судя по побелевшим костяшкам пальцев, слишком сильно стискивающих руль, у нее не особо хорошо получается.              Просто вся эта ситуация... трудная.              Ей не оставили выбора, вынуждая сделать то, чего ей совсем не хочется, причем гораздо раньше, чем она рассчитывала.              Встреча Трикси с Люцифером… событие немаловажное. Ни для кого не секрет, что Хлоя не в восторге от «Киберлайф», а если точнее, то от их несколько сомнительных моральных принципов. Поэтому она старалась не допускать продукцию компании, особенно андроидов, в жизнь дочери. Ну, настолько, насколько это вообще возможно. В настоящее время количество андроидов в Лос-Анджелесе непрерывно растет. Они везде – от супермаркетов до больниц, от салонов красоты до ресторанов, но больше всего Хлою беспокоит их внедрение в школьную систему. Там есть только самые простые андроиды, далеко не такие продвинутые, как Люцифер, но она все равно сомневается в полезности их присутствия рядом с детьми.              Она переводит взгляд на андроида – своего напарника – сидящего идеально ровно на пассажирском сиденье со сложенными на коленях руками. Он даже не шевелится, и если бы кто-нибудь мельком взглянул на него, то решил бы, что он выключен. Хлоя же знает, что это не так. Его тело, может, и не двигается, чего не скажешь о его глазах, смотрящих в окно. Оно как будто бы сканирует проносящийся мимо них городской пейзаж, впитывая их окружение и анализируя каждую деталь.              Может, позволить Трикси встретиться с Люцифером и не такая уж плохая идея, вопреки тому, что подсказывает ей разум. Это же не навсегда; в конце концов, Люцифер прототип. В какой-то момент «Киберлайф» закончит свое тестирование, и жизнь Хлои вернется в прежнее русло. Остается только надеяться, что Трикси не слишком к нему привяжется…              − Детектив, − внезапно произносит Люцифер. Она переводит на него взгляд и видит, что он по-прежнему сосредоточен на виде за окном, но теперь его брови сдвинуты в выражении, до жути похожем на недоумение. – Это не самый удобный маршрут к вашему дому. Вообще-то, если бы вы воспользовались своим автоматическим транс…              − Откуда ты знаешь, где я жи… − резко бросает она, но столь же резко замолкает, не договорив. Андроид, конечно. Почему это так сложно запомнить? Он просто ходячий и разговаривающий компьютер, который также оказался высоким, темноволосым и – чего греха таить – весьма привлекательным. О, и у него британский акцент.              Хлоя подавляет эту мысль, снова сосредотачиваясь на дороге. Не стоит ей пытаться понять конструкторские решения «Киберлайф».              − Мне надо забрать ребенка из школы, − поясняет она, даже не пытаясь скрыть раздражение в голосе, − и я могу ехать так, как пожелаю. Я сейчас не на службе.              − О, − тихо отвечает он, и когда Хлоя вновь косится на него, то замечает, что Люцифер больше не кажется сосредоточенным на виде за окном. Его глаза как будто… остекленели, словно он полностью погрузился в то, что происходит у него в голове. Маленький круглый светодиод у него на виске не привычно голубого цвета, а желтого и быстро моргает.              «Он думает», − понимает Хлоя. Но о чем? О чем думает андроид, когда не работает?        Воцаряется долгое молчание. Хлоя уже полагает, что на этом разговор исчерпан, но Люцифер вновь подает голос.              − Разве школа не предоставляет средство передвижения? Согласно моим данным, в школе вашего ребенка действуют автоматические автобусы.              В ее мозгу на миг происходит короткое замыкание. То, что он уже так много знает о ее жизни, немного тревожно. Хлоя задумывается было над тем, к какому количеству информации у него есть доступ, но затем вновь заставляет себя выкинуть это из головы.              − Э-э, да, в школе есть автобусы, но… − она трясет головой, не зная, зачем вообще ему это говорит, − моя дочь устроила драку, поэтому директор мне и позвонила.              − О. – Люцифер снова на какое-то время замолкает, и его слишком реалистичное лицо вновь нахмуривается, давая понять, что он вновь чего-то недопонимает. – Это часто случается? – в конце концов спрашивает он.              Хлоя хмыкает и слегка хмурится, не отрывая взгляда от дороги. Вопрос довольно странный. Какое ему до этого дело? Ее жизнь не имеет отношения к его работе, так что когда она не на службе, он должен просто молчать, верно?              − Иногда, − невольно признается она, не обращая внимания на внутренний голос, говорящий ей, что она не должна ему ничего объяснять. – Она хороший ребенок, но ее просто часто подначивают хулиганы.              − Хулиганы? – повторяет он, еще сильнее хмурясь. – С вашим ребенком что-то не в порядке?              − Что, прости? – потрясенно уточняет она, не в силах справиться со злостью. Что с этим андроидом не так? – С чего ты вообще это спросил?       − Хулиган – это тот, кто пытается навредить, унизить или принудить к чему-то того, кто уязвим или отличается от других, − мгновенно и почти автоматически отвечает он, словно бы зачитывая определение из словаря. – Так что, ваш ребенок уязвим или чем-то отличается от других?              При всех тех знаниях, к которым у него есть доступ, ему не хватает базового понимания человеческого поведения – это более чем очевидно. Он может быть запрограммирован на симуляцию эмоций, чтобы сливаться с толпой, но ничто не в силах скрыть недостаток фактического живого опыта. Она уже открывает рот, чтобы ответить, но Люцифер продолжает:       − Например… − он чуть поворачивается в ее сторону и жестом указывает на себя, − детектив Эспиноза попытался навредить мне сегодня, − он делает паузу и затем добавляет: − потому что я отличаюсь от других андроидов.              Что-то во всей этой истории с Дэном и Люцифером отзывается болью в ее сердце, даже несмотря на то, что Люцифер как будто совсем этим не обеспокоен. Хлоя ничего не отвечает, паркуя машину на противоположной от школы стороне дороги. Рев двигателя стихает, и последующая за этим тишина растягивается, словно зияющая бездна.              − Люцифер, − начинает она, полностью сосредотачиваясь на нем и решая, что не будет никакого вреда от того, что она станет вести себя с ним… повежливее.              И теперь, присмотревшись к нему как следует, Хлоя замечает больше последствий того, что Дэн над ним учинил. Его волосы спутаны – вероятно, из-за той смеси, которая использовалась в качестве клея, чтобы закрепить рога у него на голове, и неопределенной коричневой субстанции, которую на него вылили. Ее следы до сих пор видны у него на лице, где он, очевидно, не заметил их, когда пытался привести себя в порядок. Буквы исчезли с его рубашки в результате попыток их стереть, но ткань больше не белая, а покрыта разводами красного маркера. И, помимо всего прочего, от него до сих пор разит виски. Что-то подсказывает ей, что избавиться от этого запаха будет ой как непросто.              − Никто не заслуживает травли, − начинает она, удивляясь про себя тому, как дошла до того, что утешает андроида, но такова сейчас ее жизнь. Похоже, охотное принятие этого факта станет лучшим выходом для всех вовлеченных в эту ситуацию лиц. – Люди, которые травят других, обычно просто не знают, как справляться с проблемами в их собственных жизнях, и вымещают это на других. – Она пожимает плечами, видя, как его брови ползут вверх, когда он внимательно вслушивается в ее слова. – То, что ты отличаешься от других, может сделать тебя легкой мишенью для подобных людей, но это не значит, что с тобой что-то не так.              Она делает паузу, пожевывая губу в раздумье над тем, стоит ли произносить вслух слова, что вертятся на кончике языка.              − Наши различия делают нас особенными, и нам следует их принять, − в конце концов добавляет она, почувствовав себя так, словно с ее плеч сняли какой-то странный груз.              В некотором роде общение с ним напоминает общение с ребенком, но – как она часто обнаруживает, беседуя с Трикси – разговор напоминает ей о чем-то важном, что при всей окружающей ее суматохе просто вылетело у нее из головы. О некой основополагающей правде жизни, которую она просто… ненадолго забыла.              Да, Люцифер другой. Он андроид. У нее был не самый лучший опыт общения с ними, но разве с ее стороны честно предполагать, что он такой же, как остальные? Он сам сказал, что не похож на прочих андроидов.              Может, ей просто нужно дать ему шанс это доказать.              Разве он не заслуживает по крайней мере этого?              Он продолжает хранить молчание, лишь кивая в ответ на ее слова.              − В любом случае, − прочистив горло, продолжает Хлоя в попытке ослабить возникшее напряжение, − мне надо забрать Трикс, оставайся з… − Она уже собирается сказать, чтобы он оставался в машине, но, вероятно, не слишком умно оставлять бог знает насколько дорогого прототипа «Киберлайф» без присмотра у всех на виду, особенно в такой машине. Как бы не хотелось ей этого признавать, у ее автоматической машины есть некоторые полезные свойства, отсутствующие в этой. – Пошли, − решительно говорит она, открывая дверь и выходя из машины, после чего направляется к школе вместе с, как обычно, следующим за ней по пятам Люцифером.              Трикси в любом случае увидит Люцифера, так что, может, лучше просто побыстрее с этим покончить.        ***              Люцифер подчиняется, следуя за пересекающей улицу и направляющейся в сторону школы детективом.              Это место просто сосредоточение суеты, создаваемой как взрослыми, так и детьми. Последние толпами выбегают через главный вход старого кирпичного здания. Большинство направляется к автоматическим автобусам, припаркованным на обочине, другие забирают со стеллажей для хранения велосипеды, а некоторые просто прогуливаются вокруг, собираясь группами и болтая.              Охранные дроны парят у них над головами, молча наблюдая, как того требуется государственный протокол безопасности для всех пришкольных зон.              Когда она ведет его за собой по тротуару к сводчатому входу в школу, он улавливает и фильтрует разговоры вокруг них. Большинство несущественны – просто ничего не значащая болтовня, не представляющая для него интереса, но некоторые оказываются до некоторой степени важными.              «Это Хлоя Деккер с андроидом?»              «Я думала, она ненавидит эти штуки».              «Я слышала, это она возражала против внедрения андроидов в классы».              «Лицемерка».              Двое взрослых – членов преподавательского состава, как подсказывает ему его база данных – стоят у лестницы, ведущей ко входу. Минуя их, Хлоя вжимает голову в плечи и ускоряет шаги. Учителя наблюдают за ней, опуская голоса до приглушенного шепота, который даже он уже не слышит, учитывая все прочие шумы.              Разговор кажется ему странным. Люцифер откладывает эту информацию для будущего анализа и продолжает следовать за Хлоей вглубь здания.              Они шагают по еще более шумным, чем школьный двор, коридорам, заставленным шкафчиками, из которых дети забирают свои вещи перед тем, как разойтись по домам. Стены заполнены голографическими досками объявлений и предупреждениями, информирующими учеников и персонал о том, что происходит в школе. Свет на полу формируется в стрелки, указывающие путь в различные классы и офисы. Они проходят мимо классов информатики, математики и китайского, останавливаясь перед закрытой дверью с матовым стеклянным окном. Слово «директор» парит над ней, написанное синими голографическими буквами поверх стекла.              − Подожди здесь, − говорит ему Хлоя, указывая на скамейку у двери, после чего заходит в офис.              Он следует ее указанию, устраиваясь на слишком маленькой деревянной скамейке в ожидании ее возвращения.              − А ты андроид? – раздается тоненький, исполненный любопытства голосок откуда-то сбоку от него.              Он переводит взгляд на источник звука, однако не обнаруживается там никого на уровне глаз и смотрит ниже.              Девочка, довольно маленькая для своего возраста, смотрит на него большими карими глазами. Волосы у нее также темные и струятся по плечам, сдерживаемые лишь цветным обручем.              Он видел эту девочку на фотографии на столе детектива.              Беатрис Эспиноза. Дочь Хлои Деккер и Дэниела Эспинозы. Возраст: 7 лет 10 месяцев.              − Да, − просто отвечает он – точно так же, как ответил бы любому взрослому.              − Это так круто! – возбужденно восклицает ребенок, широко улыбаясь и демонстрируя отсутствие двух передних зубов. Она придвигается ближе к нему и, наклонившись, продолжает расспросы: − А как тебя зовут?              Она как будто проявляет к нему интерес, сходный с тем, что ранее проявила мисс Лопез.              − Люцифер, − отвечает он.              Она широко распахивает глаза, а ее брови ползут вверх.              − Как дьявола? – шепчет она, словно это какой-то секрет.              Он принимается обрабатывать запрос, ища ссылки на этого «дьявола», и быстро находит ответ.              Дьявол. Происхождение: Библия. Также известен как Люцифер, сатана, воплощение зла. Существо, что склоняет людей ко греху или обманывает. Люцифер – латинское название планеты Венеры, означающее «несущий свет» или, в виде существительного, «денница».              Он единственный андроид в базе данных «Киберлайф» с таким именем.              − Полагаю, что да.              − Круто! – снова восклицает она c крайним воодушевлением. Несмотря на то, что она является отпрыском детектива, он сразу же замечает их разительные отличия. Наиболее очевидным кажется ее реакция на него – очевидно, что у нее нет предубеждения матери против андроидов. – Меня зовут Беатрис, − продолжает девочка, как будто немного успокоившись и устроившись поудобнее на скамейке, − но все зовут меня Трикси.              Люцифер хмыкает, кивая.              − А почему?              Ее маленькое личико хмурится, и она пожимает плечами, издавая какой-то звук, по-видимому подразумевающий «не знаю».              − Та девочка вон там… − она указывает на сидящую напротив по коридору девочку постарше, −… сказала, что с моим именем только на панель, и сделала фальшивый аккаунт в ГолоГрам, чтобы посмеяться надо мной, так что я ударила ее по тому месту, которое нельзя трогать.              Несколько слов оказываются для него незнакомыми. Быстрый поиск подсказывает Люциферу, что «ГолоГрам» − это социальная сеть, но вот с определением «место, которое нельзя трогать» ни он, ни интернет не знакомы. Она, должно быть, замечает его недоумение, потому что быстро показывает на его пах и поднимает брови, подчеркивая значение странной фразы.              − О, − протягивает Люцифер, после чего производит поиск по базе слова «панель». Он быстро находит определение, но в этом нет никакого смысла.              Панель (существительное). Дорожка для пешеходов по бокам улицы, тротуар.              Он не понимает, почему хождение по тротуару может быть для кого-то оскорбительным.              − А что это значит? – спрашивает ребенок, озвучивая его собственные мысли.              Он растерянно моргает.              − Я не совсем уверен, возможно, тебе придется спросить свою мать.               − О, ладно, − отвечает она, немного растеряв свой прежний пыл. Опустив глаза, она уже через секунду вновь поднимает их на него с вопросительным выражением на лице. – А что ты тут делаешь? У тебя тоже неприятности?              − Нет, − говорит он, − «Киберлайф» направил меня для работы в полиции в качестве нового напарника твоей матери.              Ее лицо озаряется чистой несдерживаемой радостью. Люцифер ничего подобного прежде не наблюдал, и что-то в этом проявлении восторга… обескураживает его. По-видимому, эти не вполне развитые люди в своем поведении сильнее отличаются от их взрослых копий, чем он полагал.              − У моей мамы есть андроид! – взвизгивает она, широко распахнув рот и практически сияя от радости.              Он этого не понимает. По какой причине она так воодушевлена? Линда говорила, что будет разумно попытаться понять человеческие эмоции. Этот же маленький человек как будто переполнен ими, так что, возможно, он сможет почерпнуть у нее полезную информацию по данному вопросу. Он как раз собирается спросить, чем вызвана такая реакция, когда дверь офиса директора распахивается, и на пороге возникает детектив. Она открывает рот, явно намереваясь что-то сказать, но тут же закрывает его при виде открывшейся ей сцены.              − Мам! – снова взвизгивает Трикси, спрыгнув со скамейки. – У тебя есть андроид!              Хлоя несколько раз открывает и закрывает рот, пока дочь крутится вокруг нее. Люцифер остается на месте, как ему и велели.              − Оно не мое, обезьянка, − в конце концов говорит она, по-видимому справившись с потрясением. – Это… рабочий андроид. А теперь пошли домой.              Она направляется к выходу вместе со следующей за ней Трикси. Пройдя несколько метров, она останавливается и кричит через плечо:       − Тебя это тоже касается, Люцифер.       Он подчиняется, поднимаясь и быстро их нагоняя.              − Мам, а что такое панель?              Хлоя раздраженно фыркает и бросает на него взгляд, значение которого он не вполне понимает – знает только, что она выглядит недовольной.              − Спроси у папы, − отрывисто бросает она. ***              Поездка до дома превращается в неисчерпаемый поток вопросов – настоящий водопад. Трикси с воодушевлением расспрашивает Люцифера обо всем, что только приходит ей на ум – от информации о «Киберлайф» и его работы до случайных бессвязных математических расчетов, которые, как уверена Хлоя, она выдумывает на ходу.              На удивление, Люцифер с легкостью отвечает на них, снабжая Трикси быстрыми ответами. Вообще-то, она замечает существенную разницу между тем, как он отвечает на ее вопросы, и тем, как он отвечал на вопросы Эллы ранее. Он словно бы учится при общении с разными людьми… адаптируясь к новым условиям. Вопросы Трикси в ее прямолинейной откровенности куда проще вопросов Эллы, и, по правде говоря, к тому времени, когда дочь переходит к обсуждению более серьезных и сложных тем, с которыми Хлоя не знает, как бы он справился, они подъезжают к дому. Это обстоятельство ничуть не остужает энтузиазм Трикси, скорее, направляет его в другое русло. Она практически нарезает круги вокруг Люцифера по дороге к входной двери.              Когда они наконец заходят в квартиру, Хлоя ощущает признаки начинающейся головной боли.              − Садись за домашнюю работу, обезьянка, − говорит она Трикси, указывая на ее комнату в надежде хоть ненадолго отдохнуть от чересчур взбудораженного ребенка.              − Но я хочу поговорить с Люцифером! – стонет та в ответ, выпячивая нижнюю губу.              Конечно, хочет. И почему только Хлоя думала, что она не привяжется к нему?              − Когда закончишь с домашней работой, − непререкаемым тоном заявляет Хлоя.              Трикси еще сильнее дуется, но делает, как ей велено, к немалому облегчению своей матери. Последнее, что ей сейчас нужно, − это детская истерика.              Она ставит сумку на пол и обходит стол, направляясь к раковине, тогда как Люцифер задерживается в прихожей. Взяв чистую тряпку и немного ее смочив, Хлоя оглядывается и видит, что Люцифер так и не сдвинулся с места.              − Иди сюда, − говорит она ему.              Он подчиняется не сразу, наклоняя голову и смотря на нее, слегка нахмурившись; его светодиод вспыхивает желтым. В конце концов Люцифер все же подчиняется, что, как Хлоя уже успела понять, он делает всегда… в определенном смысле.              Всего за несколько широких шагов он преодолевает разделяющее их расстояние, но все же не подходит близко, оставив между ними расстояние около метра.              − Да, детектив? – вопросительно спрашивает он.              − Иди сюда, − повторяет она, жестом подзывая его к себе.              Он вновь подчиняется, но Хлоя видит, что он как будто… колеблется, словно способен на это, однако же она уверена, что это не так. Он ведь андроид, в конце концов.              Когда он подходит достаточно близко, Хлоя берет его за подбородок. Удивительно, какой реалистичной кажется его кожа на ощупь; ее шелковистая мягкость казалась бы совершенно настоящей, если бы не отсутствие исходящего от нее тепла. Этот жутковатый холодок является отрезвляющим напоминанием о том, что он может выглядеть, как человек, но таковым не является – он машина.              Но его внешность может обмануть кого угодно. Его лицо – это изысканное, сложно переплетенное полотно, создающее более чем реалистичный фасад: от почти незаметных морщинок вокруг глаз до аккуратной щетины на скулах. У него есть даже россыпь веснушек.              А вишенкой на торте оказываются эти глаза – насыщенные темно-карие радужки, блестящие на свету, что добавляют ему глубины и делают его «эмоции» достоверными. Глазам полагается быть зеркалами души, и если бы Хлоя не знала, как на самом деле обстоят дела, то сказала бы, что она у него есть.              Как бы ей не хотелось этого признавать, он практически идеален.              Мысленно возвращаясь к предстоящей задаче, Хлоя уже собирается поднести влажную тряпку к его лбу, но внезапно возникшие сомнения заставляют ее помедлить.              − Ты ведь водонепроницаем, да? – Может, это глупый вопрос, но она не знает этого наверняка, а мысль о возможности его поломки вызывает у нее какое-то тошнотворное чувство.              Он несколько раз моргает перед ответом.              − Разумеется, детектив, полностью водонепроницаем.              И все же она колеблется по какой-то причине. Может, потому что когда она росла, ей говорили, что электричество и вода несовместимы. Но сейчас совсем другие времена – такие, к которым она так и не сумела адаптироваться так же хорошо, как все остальные.              − Так у тебя не случится чего-то вроде… короткого замыкания или типа того?              − Нет, − просто отвечает он без всякого осуждения в голосе. Приятно все-таки, когда тебя не пытаются судить.              − Ладно, хорошо, − говорит она, прижимая влажную тряпку к его лбу и стирая коричневое пятно, происхождение которого ей отнюдь не хочется выяснять.              И тут что-то происходит. Глаза Люцифера начинают моргать – очень быстро. Он издает какой-то жужжащий звук, и его тело начинает трястись. Хлою охватывает паника.              − Люцифер?              Он не отвечает, продолжая… сбоить? О боже, она сломала его. Зачем она его послушалась? Ей надо было просто…              − Да, детектив? – отвечает он, останавливая поток ее паникующих мыслей. Он… не сломан? Как это возможно? У него только что было… короткое замыкание, или как там это называется.              − Какого… ты только что… я думала… я… − Хлоя путается в словах, не понимая, что только что произошло, и в конце концов замолкает, просто смотря на него с открытым ртом. Кое-как собравшись с мыслями, она указывает на него и добавляет: – Ты только что вел себя очень странно. Я думала, ты сказал, что водонепроницаем?              Его губы выгибаются в странную полуулыбку, которую она уже видела на его лице раньше.              − Полагаю, люди называют это «шуткой», − поясняет он, перекатывая слова на языке так, словно сама концепция ему совершенно не понятна. И, слегка нахмурившись, уточняет: − Я все сделал правильно?              − Ты… − начинает она, ощущая странную смесь гнева и смятения. – Ты говнюк! – восклицает она, шлепнув его по плечу. – У меня чуть инфаркт не случился! Не делай так больше!              − Мои извинения, детектив, возможно, моя попытка пошутить была несколько топорной. – Он надолго замолкает, но его светодиод вновь вспыхивает желтым, когда она продолжает вытирать его. – Я попытаюсь это исправить в будущем.              Что? Он вдруг захотел стать комиком? Хлоя недоумевает, в чем причина этого его поведения, а потом осознает, что и понятия не имеет о причинах любого другого его странного поведения. Лучше пресечь это на корню прямо сейчас, прежде чем оно выйдет из-под контроля.              − Нет. Неа. Никаких больше шуток.              Он только сильнее хмурится.              − Но ведь люди так делают, да? – спрашивает он с чем-то до странности напоминающим настоящее любопытство в голосе. – По моим данным, если напарникам уютно в обществе друг друга, то они, скорее всего, будут более эффективно выполнять свою работу. Я подумал, что если попробую… − он неловко переминается, как будто силясь подобрать правильные слова.              − Быть более человечным? – заканчивает она за него, убрав влажную ткань от его лица, но не отодвигаясь и по-прежнему стоя на носочках, чтобы достать до его испачканных волос.              − Именно. Я подумал, что, если буду вести себя человечнее, вам будет комфортнее. – Он делает паузу и окидывает ее внимательным взглядом в ожидании реакции. – Прошу прощения, если пересек черту.              Мысль о том, что он – машина – активно пытается быть человечнее… нервирует ее. Хлоя знает, что его запрограммировали на максимально эффективную работу, но это уже немного чересчур. Однако же это просто заложено в его программе – ничего больше. Что бы оно ни делало, ей не стоит об этом забывать.              − Но ты не человек, − замечает она.              Следующие слова формируются в ее мозгу и оседают на языке, словно кислый привкус, от которого ей никак не избавиться.              «И тебе не стоит пытаться им быть».              По какой-то ей самой непонятной причине Хлоя не может озвучить эту мысль, отчего в комнате воцаряется тишина. Может, она к нему слишком строга, но это ведь правда, разве нет? Зачем ему пытаться быть человеком? Он таковым не является.              − Вы правы, детектив, я не человек.              После его слов повисает напряженное молчание, потому что ни один из них ничего больше не добавляет. Хлоя возобновляет начатое, изо всех сил стараясь вообще ни о чем не думать и просто сосредоточиться на попытках привести его в порядок. До этого вытирание его волос особым успехом не увенчалось, особенно учитывая то, что она едва видит, что делает. Проклятый «Киберлайф», зачем его сделали таким высоким? Люцифер, впрочем, как будто замечает ее проблему, потому что молча наклоняется, позволяя ей видеть его макушку. Так ей легче стирать липкую дрянь с его волос, хотя ей приходится потрудиться, активно прибегая к помощи мыльной воды.              В конце концов, удовлетворившись результатом своих трудов, Хлоя отступает назад и бросает тряпку в раковину.              − Спасибо, − благодарит он, не двигаясь с места.              Она облокачивается на столешницу бедром и переводит взгляд обратно на стоящую посреди ее кухни машину. Его волосы намокли и прилипли ко лбу, придавая ему еще более невинный вид, но по крайней мере они чистые.              − Пожалуйста, − тихо отвечает она. И почему вся эта ситуация вызывает у нее такое неприятное ощущение?              Он – оно – да как угодно, очевидно изо всех силы пытается помочь ей почувствовать себя уютнее. И она знает, что он может быть полезен ей в работе. Хлое хочется дать ему шанс, но внутреннее принятие оказывается более трудным, чем она предполагала.              − Слушай, Люцифер, − начинает она, запрокидывая голову, чтобы заглянуть ему в глаза, − мне жаль, что я все так усложняю. Просто… вся эта ситуация дается мне нелегко. – Она пожевывает губу, вновь вскользь задумавшись о том, почему оправдывается перед андроидом. Она могла бы ничего не говорить, но он прав: они напарники, и совместная работа будет проще, если она почувствует себя комфортнее. – Мне просто нужно время, чтобы приспособиться.              − Понимаю, детектив.              Она знает, что он хочет, как лучше, но ему этого не понять, что бы он ни говорил. Впрочем, она все равно ценит его усилие. Может, она приспосабливается быстрее, чем ей казалось.              − Ладно, − говорит она, тряся головой, чтобы избавиться от этих размышлений и сосредоточиться на недоделанной работе. – Снимай рубашку.              Люцифер непонимающе моргает. Пожалуй, Хлоя могла бы даже сказать, что он выглядит сбитым с толку ее указанием. Впрочем, это выражение исчезает так же быстро, как и появилось, и он, в своей типичной люциферовской манере, подчиняется, медленно снимая пиджак и аккуратно складывая его на ближайшей столешнице, после чего принимается расстегивать пуговицы рубашки.              − Не желаете, чтобы я и брюки снял, детектив? – небрежно осведомляется он, избегая смотреть на нее. – Боюсь, я не запрограммирован на подобный контакт, но я – как и все андроиды «Киберлайф» − анатомически правилен и полностью функционален, так что не сомневаюсь, что мы можем прийти к соглашению, которое удовлет…              − Что? Нет! – восклицает она, в ужасе от того, что он вообще такое предположил. – Я собиралась отправить твою рубашку в стирку, − продолжает она и захлопывает рот рукой. «Анатомически правилен? Зачем? Зачем «Киберлайф» это делать?» − Я вовсе не это имела в виду. – Она упирается взглядом в пол, чувствуя, как вспыхивают щеки. – Этого никогда не будет.              Она не смотрит на Люцифера, пока он снимает рубашку и кладет ее рядом с пиджаком.              − Мои извинения, детектив, я просто предположил, что…              − Что я хотела заняться с тобой сексом?! – снова восклицает она, быстро поднимая глаза и окидывая андроида сердитым взглядом. – Почему? С какой стати ты так решил?              Он слегка хмурится, и его светодиод опять вспыхивает – ставшее уже привычным действие при их общении.              − Полагаю, я неправильно оценил ситуацию, я изви…              − Нет, никаких больше извинений! – Хватит их с нее на всю оставшуюся жизнь. – Просто, пожалуйста, перестань говорить, − бросает она несколько резковато, предупреждающе поднимая одну руку, а второй касаясь виска. Похоже, головная боль неуклонно нарастает вне зависимости от присутствия или отсутствия Трикси в комнате.              Вероятно, потому что у нее теперь двое детей, даже при том, что один из них выглядит, как взрослый, хотя он даже не человек.              О боже, во что превратилась ее жизнь?              В тщетной попытке отвлечься Хлоя хватает рубашку и пиджак со стола и кладет их в раковину, решив, что пятна придется сначала потереть, чтобы была хоть какая-то надежда на то, что они отстираются. Люцифер продолжает стоять там, где она его оставила, погрузившись в молчание.              По крайней мере, она может контролировать этого ребенка, вскользь думает Хлоя, берясь за мыло и принимаясь оттирать красные разводы на рубашке. Вероятно, она скребет слишком сильно, но это приносит ей облегчение. Когда она заканчивает, ткань все еще далека от прежней белоснежности и имеет несколько розоватый оттенок, но есть надежда, что с остальным справится стиральная машина.              Переключаясь на пиджак, она осторожно поднимает его, чтобы не касаться все еще влажных коричневых пятен, покрывающих плечи и часть рукавов. Они не слишком заметны на сером фоне, но все равно пахнут… противно.              − Что это вообще такое? – спрашивает она, не оборачиваясь, хотя даже не уверена, хочет ли знать ответ на этот вопрос.              − Полагаю, что пудинг, детектив, − быстро отвечает он и добавляет: − шоколадный.       Конечно, пудинг. Наверное, ей стоило и самой догадаться. В конце концов, они же о Дэне говорят.       − Точно.              У нее уходит совсем не много времени на то, чтобы привести его пиджак в приемлемый вид, после чего Хлоя закидывает его вместе с рубашкой в стиралку. Этого должно хватить. Будь у нее более современная стиральная машина, наверное, можно было бы обойтись без затираний, но она не может позволить себе купить что-то столь высокотехнологичное, даже если бы и хотела.              Хлоя уже собирается заняться ужином, но, повернувшись, видит, что Люцифер по-прежнему стоит на том же месте, только теперь без рубашки.              Она вновь потрясена тем, насколько реалистично он выглядит. У него худощавое телосложение, но его «мышцы» ярко выражены, представляя собой практически «кубики» пресса. Про любого выглядящего подобным образом человека можно было бы сказать, что он в хорошей форме.              Когда она подходит ближе, невольно завороженная открывшимся ей видом, то замечает россыпь едва заметных веснушек, распространяющихся от лица вниз по его телу. На его руках и груди нет никаких волос, но это характерно для современных мужчин. Очевидно, что кто бы ни спроектировал его, он был сторонником сбривания волос на теле.              Есть только одна заметная особенность, что разбивает тщательно разработанную иллюзию человечности, что стоит перед ней. Одна деталь, что отличает его от людей.              Линии. Тонкие линии, что пересекают его торс – почти неразличимые с расстояния, но вблизи она хорошо их видит. Они разделяют его плоть… или то, из чего он там сделан – наверное, какой-то разновидности кремния – создавая что-то вроде панелей. Они неочевидны, но они есть. Заметнее всего маленький круг размером с ее кулак чуть левее середины груди, где располагались бы ребра, если бы они у него имелись.              По какой-то причине ее пальцы подергиваются, словно порываясь коснуться этих линий – почувствовать его. Однако Хлоя сдерживается.              – Это мой тириумный насос, – отвечает он на незаданный вопрос, словно заметив, на чем задержался ее взгляд. – Он снабжает тириумом все мои биокомпоненты, обеспечивая их энергией для функционирования.              Хлоя пожевывает губу. Любопытство всегда было ей свойственно, и к тому же чем больше она узнает о нем, тем комфортнее будет себя ощущать в его присутствии.              – Тириум – это та голубая штука?              Он доброжелательно кивает.              – Да.              – Так это как… кровь? А это, – она указывает на «тириумный насос», почти касаясь его кожи, – вроде сердца?              Он как будто задумывается над ответом, потому что его светодиод опять вспыхивает желтым, а потом вновь возвращается к нейтральному голубому.              – Полагаю, его можно сравнить с человеческим сердцем, да. Моя внутренняя система сконструирована на основе человеческого тела.              Быстро одернув руку, Хлоя складывает руки на груди и снова принимается задумчиво пожевывать губу.              – Так если ты получишь повреждение или потеряешь достаточно тириума, то можешь… – она медлит, не зная, как это лучше сформулировать. «Умрешь» кажется не вполне подходящим словом, но она и понятия не имеет, какой синоним подобрать.              – Это будет зависеть от места и объема повреждения и того, возможно ли заменить поврежденные биокомпоненты, но… – он выдерживает паузу перед продолжением, – если мне будет нанесен критический ущерб, или я потеряю достаточное количество тириума, так что мои системы не смогут получить нужное количество энергии, я выключусь, да.              После этого заявления Хлоя долго хранит молчание. Что-то в том, как он говорит о собственной смерти… его безразличие к ней, беспокоит ее. Может, дело в том, что он представляет это так, будто совершенно неважно, жив он или мертв, потому что никто не станет по нему скучать. Проклятье, Дэн, наверное, даже праздничную вечеринку закатит.              Или, может, сама мысль о том, что он пострадает, вызывает у нее какое-то тошнотворное ощущение. Он кажется таким невинным…              Это просто неправильно.              – Все в порядке, детектив? Вы как будто взволнованы.              Хлоя резко возвращается мыслями в настоящее, осознав, что настолько глубоко задумалась, что уже давно не произнесла ни слова.              – Да, – быстро отвечает она, чересчур энергично кивая. – Да, я в порядке, я, эм… – Она трясет головой. – Я принесу тебе чистую рубашку.              Она не знает, чувствует ли он холод или нет, но если и нет, неправильно оставлять его полуодетым. Не хотелось бы, что Трикси сделала неправильные выводы.              Хлоя вскоре находит старую затертую оверсайз футболку, которую использует в качестве пижамы время от времени. Она как будто подходящего для него размера – может, окажется даже немного большой – но, главное, что он будет одет.              – Вот, – говорит она, спустившись обратно и протягивая ему футболку, – можешь поносить это, пока твоя одежда в стирке.              Он забирает у нее предложенное и, тихо поблагодарив Хлою, быстро натягивает футболку через голову.              – Прости, что она розовая, – извиняется Хлоя, пытаясь сдержать улыбку, что грозит растянуть ее губы при виде представшей ее взору картины. Футболка и вправду немного велика, а потому свисает довольно свободно. Видок у него тот еще: высокий, темноволосый и привлекательный мужчина в розовой футболке с надписью «*NSYNC».              – Все нормально, – отвечает он, хотя явно чувствует себя некомфортно в этом непривычном предмете одежды, словно не зная, что делать с руками.              Несмотря на все попытки сдержаться, Хлоя все же улыбается.              – Ладно, я пойду приму душ, а потом приготовлю ужин… – Она делает неопределенный жест в сторону дивана. – Чувствуй себя как дома.              Он отрывисто кивает, и, поднимаясь по лестнице на второй этаж, Хлоя видит, что он устраивается на самом краешке дивана. Ей приходит на ум, что, возможно, команда была слишком неопределенной, и он может влипнуть в какую-нибудь историю, пока ее не будет, но она быстро отметает эту мысль.              Что такого ужасного он может натворить за пятнадцать минут? ***              – Люцифер? – доносится до него тоненький голосок через несколько секунд после ухода детектива.              Он разворачивается на своем месте на диване и видит девочку – Беатрис – выглядывающую из-за приоткрытой двери спальни.              Она раскрывает дверь шире, давая ему возможность заглянуть внутрь. Стены комнаты окрашены небесно-голубой краской и завешаны многочисленными цветными рисунками. На деревянном полу лежит разноцветный ковер, и повсюду – от стола до кровати – разбросаны мягкие игрушки разных форм, размеров и конструкций.              – Да? – отвечает он, внимательно наблюдая за ней, когда девочка осторожно осматривается по сторонам, видимо проверяя, нет ли поблизости ее матери.              Когда она понимает, что путь свободен, то широко улыбается и выбегает из комнаты, практически плюхаясь на диван рядом с ним.              – А почему на тебе мамина футболка? – тут же спрашивает она без обиняков, в отличие от детектива, всегда колеблющейся при задавании ему вопросов.              Он опускает взгляд на покрывающую его торс розовую футболку. Она отличается от его обычной одежды – как по дизайну, так и по ощущению. Он определяет остатки чего-то на материале, чего-то на неводной основе, с эфирными маслами и другими ароматическими субстанциями. Быстрый поиск подсказывает ему, что это все типовые ингредиенты женских духов. Исходя из этого и потрепанного принта спереди, можно сделать вывод, что детектив ее часто носит.              По какой-то причине ношение этой футболки кажется ему неправильным. Но это нелогично – это просто предмет одежды и ничего больше.              – Мой пиджак и рубашка в стирке, – сообщает он девочке.              – О-о. – Она садится на ладони и принимается слегка раскачиваться.              Человеческие отпрыски хоть иногда пребывают в покое? Этот как будто постоянно двигается. Вряд ли это способствует энергосбережению.              – А разве тебе не надо носить одежду с голубыми штуками? – спрашивает она, морща личико.              Он полагает, что она подразумевает голубую ленту на рукаве и треугольник, имеющиеся на любой одежде андроидов «Киберлайф» вместе с серийным номером.              – Закон США об андроидах от 2029 года устанавливает, что в публичных местах андроиды должны быть четко идентифицированы при помощи одежды и светодиода, а также голубого треугольника и ленты на рукаве. Однако по дискреционному усмотрению своего владельца, на его частной территории идентификация не требуется.              Она морщит брови и еще сильнее хмурится.              – Что значит «дис-кри-ци-оно-му»? – после долгой паузы спрашивает она, с трудом выговаривая слово по слогам.              Дети ее возраста также не вполне понимают английский язык?              – В данном контексте это означает, что владелец может выбирать, что носить его андроиду, – поясняет он.              По какой-то причине выражение недоумения на ее лице не исчезает.              – Это нечестно. Почему ты сам не можешь решать, что тебе носить, постоянно? Я каждый день сама выбираю себе одежду!              – Это не имеет отношения к моему предназначению, если только от меня этого не требуется. – Чуть помедлив, он добавляет: – Я предназначен для помощи детективу в раскрытии преступлений и делаю, как мне прикажут.              – Так ты сделаешь все, что моя мама тебе скажет?              Он согласно кивает.              Она шире распахивает глаза.              – А что насчет меня? Ты сделаешь то, что я скажу?              Он задумывается над ответом.              – Если это не вступит в противоречие с прямыми приказами твоей матери, тогда да, полагаю, что могу помочь тебе.              – Круто! – Она широко улыбается ему, и после недолгого размышления ее лицо вновь озаряется радостью. – Можем мы сделать шоколадный торт?              Странный запрос, но хотя в его основные функции не входит обеспечение людей питанием, загрузить нужную информацию не составит для него труда.       – Полагаю, я могу приготовить шоколадный торт.              – А можно сейчас? – спрашивает она, хлопая в ладоши и смотря на него умоляющими щенячьими глазами. – У нас есть все продукты! Я точно знаю!              Он хмыкает, обдумывая ее запрос.              – Мама не говорила, что ты не можешь этого делать, – добавляет она еще один веский аргумент, перевешивая чашу весов в свою сторону.              Ребенок прав: Хлоя сказала «чувствуй себя как дома», не запрещая ему чего-то конкретного.              Дома. Теперь это его дом. Эта мысль кажется ему… странной.              – Не говорила, – признает он.              Она вновь широко улыбается.              – Это значит да?              – Полагаю, что так, – отвечает он.              Она спрыгивает с дивана в припадке безудержной энергии, издав громкий высокий звук, от которого даже ему делается не по себе, после чего хватает его за руку своей куда меньшей и тащит на кухню.              – Это будет ПОТРЯСАЮЩЕ!              Он подчиняется, следуя за ребенком, потому что не в силах придумать какой-либо предлог для отказа. Конечно же, у детектива не будет причин злиться на него, не так ли? ***              Хлоя спускается вниз, чувствуя себя как заново родившейся после долгого и более чем заслуженного душа. Ее волосы все еще немного влажные и свободно струятся по плечам; она переоделась в мешковатую, но удобную клетчатую рубашку длиной до середины бедра. День был тяжелый, но теперь ничто не помешает ей провести время с дочерью – даже андроид, который, как ей известно, сидит на диване в ожидании ее возвращения.              – Эй, Трикс, что ты хочешь на… – она резко замолкает, позабыв, что собиралась спросить, при виде разворачивающихся на кухне событий.              Мука везде. Столешница усыпана разбитой скорлупой, сахаром и какао. Трикси бросает продукты в большую миску, а Люцифер как будто пытается их перемешать, отчего мука облачками взмывает в воздух, покрывая все вокруг тонким белым слоем.              – Что… – она делает паузу, осматривая признаки разрушения, устроенного ими на кухне, и дочь, глядящую на нее невинными глазами, – … происходит?       – Мы готовим шоколадный торт, детектив, – просто отвечает Люцифер, отрываясь от своего занятия с выражением полнейшей невинности сродни тому, что она видит на лице дочери. – Не хотите ли присоединиться?              – Не хочу ли… – потрясенно восклицает Хлоя, не сдержавшись. Стиснув зубы, она ощущает, как состояние спокойствия, достигнутое после приятного горячего душа, утекает сквозь пальцы. Впрочем, это явно не вина Люцифера.              Все улики налицо и указывают на другого виновника.              Трикси обожает шоколадный торт и, когда захочет, может быть весьма убедительной.              – Трикси, – твердо произносит она упрекающим тоном, давая дочери понять, что у нее неприятности, – что, по-твоему, ты делаешь?              Трикси выглядит пристыженной, виновато упираясь взглядом в пол.              – Я спросила Люцифера, можем ли мы сделать торт, и…              – Это моя вина, детектив, ребенок просто...              Она молча поднимает руку, пресекая его дальнейшие объяснения.              – Нет. – Повернувшись к дочери, Хлоя продолжает: – Люцифер не игрушка. К тому же оно тебе не принадлежит, и ты не можешь ему указывать.              Трикси морщит лицо, словно собираясь оспорить ее заявление, но в итоге произносит лишь:       – Почему ты называешь Люцифера «оно»? В школе нам говорят, что нельзя никого называть «оно», даже если мы не знаем, мальчик это или девочка, а Люцифер мальчик.              Хлоя запинается, помедлив при этой внезапной смене направления разговора. С одной стороны Дэн, говорящий ей не привязываться, а с другой – ее дочь, уже слишком привязавшаяся, как Хлоя и боялась.              Но Трикси права, как часто с ней случается. Ее невинность как будто бы предоставляет ей незашоренный взгляд на мир, позволяя увидеть то, чего Хлоя не видит. Называть кого-то «оно» грубо. Возможно, ей стоит проявить подобную вежливость по отношению к Люциферу, хотя он даже не кто-то, а, скорее, что-то. В конце концов, ей совсем не хотелось бы стать дурным примером для дочери, позволяя ей думать, что можно относиться к кому-то хуже, чем к остальным…              – Ты права, обезьянка, – признает она, сложив руки на груди. Не очень-то приятно, когда тебя поучает семилетний ребенок, но Хлоя знает, как важно показать, что все совершают ошибки и что за них всегда нужно извиняться. Она разворачивается обратно к Люциферу, который каким-то образом умудрился добавить какао куда угодно, но только не в миску. – Мне жаль, Люцифер. Если я чем-то тебя обидела, то прошу за это прощения.              Он нахмуривается.              – Все в порядке, детектив. Вы можете называть меня как вам угодно.              От этого заявления у Хлои ноет сердце, но у нее просто нет сейчас моральных сил над этим размышлять.              – Трикси, никаких больше приготовлений тортов с Люцифером. Если захочешь заняться чем-нибудь с ним, сначала попросишь у меня разрешения, ясно?              – Да, мам. Прости, мам, – заученно произносит она, а потом смотрит на нее с надеждой. – А можно нам по крайней мере закончить торт? Мы уже начали…              Хлоя заглядывает в миску, содержимое которой Люцифер по-прежнему мешает. Она наполнена коричневой комковатой жижей, которая даже отдаленно не напоминает тесто для торта. С крайней неохотой Хлоя опускает туда палец и подносит ко рту. На вкус это тоже на торт не похоже.              – Ты положил туда соли? – спрашивает она, морщась, когда ужасающее сочетание вкусов атакует ее вкусовые рецепторы.              Люцифер растерянно моргает.              – Да. Это требовалось по рецепту, но количество не уточнялось.              Брр. Этот андроид ее в могилу сведет.              – Мы не сможем это есть. – Она забирает у него миску и, протиснувшись между ними, направляется к раковине. Там она замечает, что они как-то умудрились измазать какао дверцы кухонного шкафа. – И мне надо убрать весь этот бардак.              Она точно не собирается доверить Люциферу «андроиду, присланному «Киберлайф», который даже не знает, что такое щепотка соли» эту работу.              – Как насчет... – она разворачивается к ним лицом, – … заказать еду на дом? И я куплю тебе торт.              Лицо Трикси озаряется радостью, и она чуть ли не подпрыгивает на месте.              – И ты сможешь его съесть, когда закончишь домашнюю работу.              Трикси широко распахивает глаза и стремительно убегает из кухни, вероятно, чтобы все-таки заняться тем, чем и должна была заниматься вместо приготовления торта с Люцифером. По крайней мере, теперь Хлоя сможет убраться на кухне в тишине и покое.              Одному Богу известно, как ей это нужно.        ***              Вообще-то, вечер проходит совсем не плохо. Она очищает кухню, заказывает доставку еды и укладывает Трикси спать без дальнейших происшествий. Люцифер почти молча устраивается на том же месте на диване, где сидел до этого.              Кажется немного странным ужинать с дочерью, пока он просто сидит там, ничего не делая. Но он же машина, как часто приходится ей себе напоминать.              – Эй, – зовет она, подходя к дивану, где он сидит в свете единственной разгоняющей кромешную темноту лампы, – я иду спать. – Она и сама толком не знает, зачем ему об этом сообщает. – Ты не против остаться здесь?              Его глаза сверкают на свету, когда он переводит на нее взгляд.              – Разумеется, нет, детектив. – И после небольшой паузы добавляет: – Должен сообщить, что у меня есть новая информация по делу.              «Вот как?»              – Вы бы хотели ее услышать?              Она складывает руки на груди, осознав, что поспешила с выводами, когда решила, что он ничего не делал.              – Да! Конечно!              – Поиск выявил несколько потенциальных местонахождений магазина подержанной электроники, которого мы ищем. Ни про один нельзя ничего утверждать наверняка, но их определенно стоит проверить.              Почему-то она улыбается, выслушивая его доклад.              – Здорово! Наведаемся туда завтра. – Наконец-то настоящая зацепка, которую они могут раскрутить. И никакого больше изучения бумаг. – Хорошая работа!              Он отрывисто кивает и тихо отзывается:       – Спасибо.              – Ладно, я пойду спать. Увидимся утром.              – Приятных снов, детектив, – желает он ей вслед, когда Хлоя поднимается по лестнице.              И в кои-то веки они и вправду оказываются приятными.