사랑이라는 이름의 용기가 필요해
« любовь — это второе имя мужества, которого мне не хватает »
одинокое розовое облачко на вечернем небе довольно красивое, хоть и похоже на растерзанный кусок ваты, невесомый и полупрозрачный — как кошка отщипнула, играясь. хеджу любит смотреть на небо, но сейчас ветви сирени щекочут ей лоб, опускаясь слишком низко, ведь лавочка находится прямо в самых её зарослях, надежно прикрывая спины сидящих от посторонних глаз. сон не одна здесь — рядом сидит йерим и тоже пытается посмотреть на небо сквозь зеленеющие ветви. хеджу пытается посмотреть на йерим, но не хочется — взгляд отводит и концентрирует внимание на сжимаемой в бледных руках бутылочке с соком манго и кокосовым желе. йерим манго не любит и вообще все, что с ним связано. хеджу, наверное
(как и все, что с ней связано), она
тоже уже не любит. а любила ли? риторический вопрос.
их двор довольно тихий, где-то лишь вдалеке раздаются крики детворы, да всякие солидные взрослые дяди и тети проходят мимо, возвращаясь с работы. когда-нибудь и хеджу с йерим будут также возвращаться с работы, не обращая внимания ни на что вокруг, ни на это одинокое облачко на небосводе, ни на шум электричек вдалеке, ни на разливающееся кровавым закатом солнце на горизонте. взрослая жизнь кажется хеджу довольно скучной — в ежедневной повторяющейся рутине совсем ничего не замечаешь, поэтому ей совсем не хочется взрослеть.
йерим молчит, хеджу тоже. странно, ведь это именно чхве настояла на встрече, сон была искренне удивлена получить от нее такое сообщение. ей казалось, что йерим совсем про нее забыла, погрузившись в свою жизнь студентки выпускного курса. хотя хеджу подозревала, что дело не только в выпускных заботах. от осознания этого всегда в глубине души что-то неприятно болело, но хеджу старалась и даже сейчас старается не думать об этом, хоть и чувствует, что между ней и йерим огромная стеклянная стена выросла, и сон даже не понимает, когда это случилось и как она это допустила. от этого сердцу еще больнее.
молчание между ними тоже стеклянное, неприятное, кожу покалывает, на плечи давит и на сердце неприятную горячую печать оставляет. когда-то,
раньше, им было хорошо друг с другом даже молчать, они понимали друг друга без слов, и молчание между ними было
комфортным.
хеджу чувствует себя виноватой за то, что это молчание между ними теперь
такое, за то, что йерим теперь тоже
такая, о прошлом говорить не любит и даже не улыбается ей при встрече. даже сегодня не посмотрела на неё, когда сон осторожно присела рядом.
а ведь когда-то они обнимались, и даже… хеджу не хочет вспоминать это «даже», чтобы не ранить себя еще больше. все изменилось, изменилась йерим, изменилась хеджу, изменились все. от этого грустно, но прошлое не вернешь, как бы не хотелось. только и правда, когда все пошло не так и как хеджу это допустила?
— хеджу? — непривычно слышать голос йерим спустя столько времени. они изредка списывались в соцсетях и то после каждого разговора сон чувствовала себя так, будто её переехал трамвай в центре города. у йерим слишком много дел и на хеджу совсем нет времени, ей, обычной третьекурснице сон хеджу, это, видимо, пока что не дано понять.
хеджу оборачивается, но ничего не говорит, только снова делает глоток ненавистного йерим напитка. где-то вдалеке шумит очередная электричка, под которую сон с удовольствием бы легла, лишь бы не чувствовать эту стеклянную неловкость между ними. её взгляд упирается в глаза йерим, но лучше бы этого не происходило, ведь в них нет былой заинтересованности и теплоты, которые так грели хеджу когда-то.
куда все это пропало? кому йерим отдает свое тепло? и отдает ли?
— вот скажи, хеджу, почему люди уходят? — спрашивает йерим, накручивая на палец прядь фиолетовых волос, хотя фиолетовыми их назвать сложно, цвет вымылся и теперь больше напоминает борщ, тот самый, который чхве
когда-то приготовила подруге, обнаружив, что у той в холодильнике буквально мышь повесилась.
хеджу молчит, на языке вертится один ответ, но озвучить она его не решается, все еще боится ранить йерим, несмотря на то, что та ранила её многократно больше, бесконечными уходами от ответов, решений спорных ситуаций, различными словами и просто взглядом теперь уже холодных и безразличных глаз. крепче в руках сжимает бутылку из-под сока, смотря на пыльный потрескавшийся асфальт. возле одной из ножек скамейки уже не просто пыль, а целая кучка песка. хеджу отлично помнит, как пару лет назад уронила сюда шоколадку, которую купила, чтобы перекусить. кто же виноват, что именно в этот момент она поддерживала йерим после очередной ссоры с какой-то её подругой и руки тряслись ужасно из-за чувства вселенской несправедливости. теперь же хеджу совсем не уверена, что чхве нужна хоть какая-то поддержка от неё.
хеджу и правда не понимает, в какой момент все пошло не так. йерим была её самой большой любовью и это было даже взаимно, но после все изменилось. сон хотелось бы, чтобы эта стеклянная стена сейчас разбилась между ними точно также, как
тогда разбились её надежды на счастливое будущее. ей и правда хотелось бы выяснить, что
тогда произошло, но йерим запретила вспоминать все, что между ними было
раньше. возможно, так было и правильно, так было и лучше, ведь это
раньше чертовски душу сон ранило каждый раз, стоило ей об этом вспомнить. это
раньше стало морем, приправленным стекляшками разбитого сердца. они долгое время плавали внутри, больно царапая все вокруг воспоминаниями, до крови, вместе с которой любовь в этом внутреннем море тонула, растворялась и исчезала в попытках сделать хеджу чуточку свободнее. море внутри сон было глубоким, темным, холодным, тягучим и за собой утягивало, ведь долгое время она смотрела на его дно, а не вокруг себя. там, на дне, ведь все хорошие воспоминания остались вместе со страданиями, которые ей довелось перенести, принимая их за нечто более позитивное. со временем море пересохло, превратившись в какую-то неприятную болотистую лужу, хеджу справилась с ним, но лучше бы йерим сразу ушла из ее жизни, ведь эта лужа периодически продолжала посягать на душевное равновесие сон, отпускать не хотела и на дно утянуть норовила.
лучше бы йерим и правда покинула её сразу, да, это было бы в несколько раз больнее, хотя хеджу не совсем в этом уверена. обнимать её первое время,
просто по-дружески, было чертовски холодно, несмотря на то, что у чхве самые теплые объятия в мире. а после и объятия прекратилась. йерим постепенно охлаждалась все больше и больше и общение с ней не приносило хеджу ничего, кроме боли, несмотря на то, что раньше чхве была самым исцеляющим человеком для нее. сон давно поняла, что это пора как-то прекращать, но не может, ведь еще давным-давно пообещала
никогда йерим не оставлять. в их стеклянной стене так много кирпичей, но их груз чувствует только одна хеджу. йерим же и правда слишком погружена в свои проблемы.
— в тебе нет ничего такого плохого, йерим. — хеджу допивает свой напиток и смотрит на небо, чувствуя как мурашки бегут по спине от прохладного июньского ветерка, а ветви сирени щекочут лоб. — ты просто холодная. и люди уходят от тебя, только чтобы наконец согреться.
йерим и правда холодная,
особенно рядом с хеджу. она и сама это понимает. теплоты ей надолго не хватает, каждый раз на что-то или кого-то нового отвлекается, постоянно во что-то погружена, такой уж она человек. наверное, это плохо. хеджу уже давно устала даже пытаться её разгадать или прочесть, это и правда отнимало слишком много времени и сил. может быть, ей все-таки стоило быть более настойчивой в плане чувств, чтобы заинтересовать чхве чуточку сильнее, чем все остальные, а не сдаваться так легко? а может не стоило уделять ей и грамма своего внимания? хеджу и правда уже не знает, как ответить хотя бы на один из вопросов, что так настойчиво роились в голове столь долгое время, как неприятную лужу внутри себя высушить и как под равнодушным взглядом йерим всякий раз на куски не разваливаться.
— и я когда-нибудь уйду. — хеджу ставит пустую бутылку на лавочку и поднимается. ей не хочется находиться здесь ни секунды более, чувствуя, как стеклянная стена давит на нее все сильнее.
хеджу и правда уходит, уходит навстречу кровавому закату в сторону своего подъезда, вслушиваясь в шум электричек вдали. йерим долго смотрит ей вслед.
был ли у них хоть какой-нибудь шанс?
