7 августа 1998
Гермиона листала заметки по «Сильнодействующим зельям», когда Тео, раскрасневшийся, весь в поту, вернулся в кабинет. Теперь он регулярно тренировался в Дуэльном зале. Она уже несколько недель обещала ему присоединиться, но каждый раз, когда он заходил за ней, Гермиона либо работала над очередной теорией, либо перечитывала их записи.
— Не хочешь обсудить отчёт для завтрашнего собрания?
— Да, думаю, мы должны начать с нашей последней теории о…
Вдруг сквозь стену пронеслась серебристая рысь.
— Добрый день, Гермиона. Я бы хотел, чтобы вы немедленно подошли в кабинет директора. Можете привести мистера Нотта, если хотите, — слова Кингсли тяжело осели в воздухе, и рысь растворилась.
Тео повернулся к Гермионе. Она могла сказать, что он изо всех сил старался сохранить равнодушный вид, но глаза его выдавали. Тео хотел знать, на какой стадии находится их партнёрство после нескольких недель работы: доверяет ли она ему? Возьмёт ли с собой?
— Ну, ладно, тогда нужно поторопиться. Звучит срочно. — Его плечи мгновенно расслабились, а взгляд смягчился. Гермиона быстро направилась к двери, и Тео молча последовал за ней.
Всё её тело покалывало.
К чему такая срочность?
Они узнали что-то полезное?
Не стоило звать Тео?
— Сахарные сверчки, — встретила Гермиона горгулью у входа. Как только они с Тео сошли с винтовой лестницы, на её лице расцвело удивление: она думала, что присутствовать будет весь Совет и мракоборцы, возможно, тоже, но в кабинете стоял только Кингсли, а рядом с ним парила каменная чаша, которая была покрыта рунами и по краю украшена драгоценными камнями.
Омут памяти.
Гермиона засмотрелась на таинственную дымчатую жидкость, прежде чем встретиться взглядом с Кингсли.
— Полагаю, вы знаете, что это?
Гермиона и Тео одновременно кивнули.
— Должен предупредить, что из-за того, как именно была извлечена информация, и из-за её деликатности я сильно исказил воспоминание. Кроме того, я не отвечу ни на один возникший у вас вопрос. Это строго конфиденциальные данные, полученные из анонимного источника, и содержание их весьма тревожное, но, вынужден признать, они могут оказаться полезными для вас. — Гермиона была шокирована: Кингсли только что признался в сознательном сокрытии дополнительной информации, которая может ей помочь. Неужели цель не в том, чтобы покончить с Томом Реддлом? Какие тут могут быть секреты? Она уже собиралась возразить, когда он продолжил, прервав её надвигающиеся обвинения: — Я честно хотел бы показать полную картину, Гермиона, но с моей стороны неразумно раскрывать больше, чем строго необходимо. Я надеялся, что в этом вопросе могу просить о слепом доверии. — Кингсли, не оглянувшись, вышел из кабинета, оставив Гермиону и Тео наедине с плавающей в воздухе чашей.
— Давай посмотрим, что там, пока ты себя до нервного срыва не накрутила, — предложил он, протянув ей ладонь. Гермиона уставилась на его вытянутые пальцы, длинные и изящные, манящие.
— Ты уже это делал? — Она придвинулась и взяла Тео за руку. Он кивнул и повёл Гермиону к серебряным завиткам, чтобы погрузиться лбом в воспоминание, увлекая её за собой.
Ощущение падения быстро прошло, но голова продолжала сильно кружиться. Гермиона повертелась, пытаясь оценить обстановку. Это же не её видение, нет? А головокружение её? Тео был ясен как день, а место, в котором они оказались, — нет. Небольшая комната, оранжевая от зажжённых фонарей, виднелась сквозь туман. Тео неподвижно стоял рядом. Гермиона подозревала, что могла уже отпустить его руку, но странная дымка, окружившая их, побудила её вцепиться в него лишь крепче.
Почему всё так расплывчато?
— Бруствер не хочет, чтобы мы видели подробности, — догадался Тео, так же рассматривая окружающую обстановку. Чем дольше Гермиона оглядывала комнату, тем больше ей удавалось заметить деталей в искажённом воспоминании. Кровать в углу, небольшой письменный стол, расставленные по комнате лампы, маленькое открытое окно.
— Если это воспоминание недавнее, то мы, вероятно, на севере.
— Почему ты так думаешь?
Тео указал на окно.
— Окно открыто, не слишком жарко, но и не слишком холодно, сейчас вечер, на дворе август, так что, учитывая температуру, мы, вероятно, на севере. Камин не горит. — Он махнул в угол, где стоял пустой очаг. Не успела Гермиона повернуться в сторону окна, как послышался щелчок открывающейся двери.
В комнату вошли две размытые фигуры, и они… целовались. У той, что пониже ростом, тёмно-рыжие волосы и длинное платье — это девушка, предположила Гермиона. Остальные черты лица были неразличимы. Она громко застонала в рот своему спутнику, и Гермиона немедленно вырвала руку из хватки Тео.
Мужчина грубо затолкнул девушку в комнату. Он запустил руки в её длинные волосы, откидывая голову, чтобы обнажить шею. Она снова застонала, а мужчина выругался и грубым голосом выкрикнул:
— На колени, блядь.
Девушка отступила к кровати, покачивая бёдрами, что, по мнению Гермионы, могло выглядеть соблазнительно, если бы можно было разглядеть хоть что-то, кроме размытых фигур.
— Почему бы нам сначала не устроиться поудобнее? — сказала она сладким голосом. Мужчина подошёл и толкнул её. Колени с громким стуком ударились об пол.
— Я не за твоё удобство плачу, — прорычал он. Угрожающий звук расстёгивающейся ширинки заполнил пространство.
Гермиона не осмеливалась взглянуть на Тео. Кингсли нужно было, чтобы они это увидели, а она предпочла бы не пересматривать, если упустит какие-то детали. Мужчина стоял к ним спиной, и размытость искажённого воспоминания открывала простор для воображения, но рвотные позывы и судорожные вдохи, которые редко удавалось услышать, создали весьма точное впечатление, чему именно они стали свидетелями.
Какого чёрта?
Она испытывала искушение отвернуться, не понимая, зачем им смотреть на подобное, но внезапно сцена замерцала. В одно мгновение они стояли в тёплой, освещённой оранжевым светом комнате, а уже в следующее — в холодной, сырой… Сцена вернулась в тепло, прежде чем Гермиона успела увидеть новое пространство. Она в замешательстве повернулась к Тео, который выглядел таким же озадаченным.
Какой-то сбой?
Голова мужчины была запрокинута, он грубо вонзался в девичье горло. Сперва непристойные звуки удушья, затем громкий шлепок заставили Гермиону подпрыгнуть.
— Проглотишь, поняла? — мужчина тяжело дышал, а девушка, кажется, гладила его рукой.
— Давай не будем торопить события, — чувственно выдохнула она. Её рот тотчас снова оказался на его губах, и размытость воспоминания уже не могла скрыть это полностью. Затем снова вспышка, и они внутри… камеры, да, это была камера.
Новая сцена вовсе не была размытой. Теперь они находились в сырой камере со стариком, сидящим у зарешечённого окна. Было холодно, ветер пронизывал насквозь и пробирал до костей. Дверь распахнулась, осветив чёткий путь к сидящему человеку, и вошёл…
Во имя любви к Цирцее…
Гермиона и Тео отпрянули в сторону, когда к заключённому скользнул Волан-де-Морт. За ним следовал темноволосый мужчина, которого Гермиона должна была узнать, но в шоке она не могла понять, кто это.
— Долохов, — прошептал Тео ей на ухо. Она не заметила, как попятилась, прижавшись спиной к его груди. Он обхватил её за талию и защитным жестом притянул к себе.
Это просто воспоминание.
Это просто воспоминание.
Это просто воспоминание.
Гермиона глубоко вдохнула и позволила своей второй половине, своим более умным и логичным инстинктам взять верх. Она позволила страху рассеяться и сосредоточила внимание на сцене, разыгрывающейся перед ними.
— Грин-де-Вальд, — прошипел Волан-де-Морт, глядя на поникшую фигуру.
Грин-де-Вальд?
Геллерт Грин-де-Вальд?
— Привет, Том. Я знал, что ты однажды придёшь… Но ты уже наверняка в курсе, что у меня нет того, что ты ищешь.
— Скажи мне, Грин-де-Вальд. Скажи мне, где она. Скажи мне, в чьих она руках.
Грин-де-Вальд рассмеялся — смех маньяка, от которого по позвоночнику Гермионы пробежал холодок, почти нарушив её концентрацию.
— Бузинная палочка осталась с ним, конечно… Она в земле… с Дамблдором.
Как только это имя сорвалось с губ старика, Гермиону и Тео втолкнуло обратно в залитую оранжевым светом комнату. Мужчина скандировал «да», «ты такая грязная шлюха», кончая девушке в рот. Он оттащил её от себя, вцепившись кулаком в волосы, и отбросил на пол. Порывшись в кармане, он кинул в девушку что-то — услышав звяканье об пол, Гермиона поняла, что этим «чем-то» был галлеон. Мужчина ушёл, не сказав больше ни слова. Когда дверь за ним закрылась, воспоминание растворилось и Гермиона ощутила, как её тянет вверх. Оказавшись в кабинете директора, она вновь почувствовала головокружение и ещё большее замешательство, чем прежде. Тео, опустив ладони ей на плечи, повёл её к стулу. Он присел перед ней на корточки, изучая её лицо; глаза его сияли беспокойством.
— Это было… — выдохнула Гермиона.
— Да, — прошептал он.
***
Сидя в библиотеке, Тео ломал голову над тем, что ему известно о Геллерте Грин-де-Вальде, Бузинной палочке и принципах извлечения воспоминаний. Он собрал все книги на эти темы и разложил их перед собой, пытаясь рассортировать мысли, пока Гермиона допытывалась до Бруствера. У Тео было тревожное предчувствие, что мракоборец останется верен слову и не ответит ни на один вопрос, поэтому решил не сопровождать её.
Он составил список деталей, которые они должны будут обсудить.
Грин-де-Вальд.
Нурменгард.
Бузинная палочка.
Дуэль Дамблдора и Грин-де-Вальда в 1946 году.
Мужик в борделе — Антонин Долохов?
Искажённые воспоминания?
Когда Тео читал абзац о знаменитой дуэли Дамблдора с Геллертом Грин-де-Вальдом, в библиотеку ворвалась Гермиона. Её вьющиеся волосы зажили собственной жизнью, они будто подпитались её гневной энергией. Она выдвинула стул из-за стола, заскрежетав ножками по полу, и громко фыркнула, подтянув к себе собранную стопку книг. Гермиона наколдовала перо и пергамент и начала яростно строчить. Тео дал ей время отдышаться и остыть, зная, что она не получила тех ответов, которых потребовала.
Несколько минут она перелистывала книги и что-то записывала, а затем испустила долгий вздох. Тео, чувствуя её волнение, решил не вмешиваться. Он до сих пор боялся, что один неверный шаг может заставить Гермиону отправить его в другую команду.
— Что ты знаешь о Бузинной палочке? — наконец спросила она.
— Это один из Даров Смерти, непобедимая волшебная палочка.
— Даров Смерти?
Ах да, она ведь не росла на этих сказках.
— Акцио, «Сказки Барда Бидля», — воскликнул Тео, глядя в сторону стеллажей.
Гермиона придвинулась к нему, пока он искал в книге нужную историю.
— Детская книжка? — уточнила она, рассматривая иллюстрации, которые перелистывал Тео.
— Мама часто читала мне их… А, нашёл.
Когда Тео прочёл «Сказку о трёх братьях», он объяснил, что упомянутые Дары широко обсуждались среди чистокровных семей. Некоторые верили, что эти три предмета существуют, в то время как многие другие считали, что это не более чем миф.
— Ты в них веришь? — спросила Гермиона. Он пожал плечами.
— Честно говоря, никогда особо и не задумывался. Я слышал, что Бузинную палочку можно отследить по родословной до определённого момента в истории. Похоже, это правда, учитывая то, что мы видели. Но другие? Не знаю.
— Кингсли проверял гробницу. Там нет палочки. Он подозревает, что именно поэтому Том пришёл сюда в ту ночь, в ночь битвы.
— Салазар, — отчаянно выдохнул Тео.
Как, чёрт возьми, мы одолеем Бузинную палочку?
Гермиона покачала головой.
— Воспоминания были переплетены, но между собой они, кажется, не связаны, — заявила она.
— Я уже думал об этом, и у меня есть теория. — Гермиона кивнула, чтобы Тео продолжил. — Антонин Долохов был в Нурменгарде. — Он сделал паузу, наблюдая за её озадаченным выражением лица. — Думаю, что в борделе тоже был он. — Гермиона прикусила губу и бросила взгляд на список, который составил Тео.
— Думаешь, это его воспоминания мы видели?
— Нет. Только если его не захватил Орден, иначе я не понимаю, как мы могли их получить.
— У тебя есть другая теория, — Гермиона оживилась, подумав, что Тео мог прийти к тому же выводу, что и она: они увидели воспоминание в воспоминании.
— Эти две сцены были переплетены. Я думаю… — он глубоко вздохнул, готовясь к тому, что Гермиона посмеётся над этой идеей. — Думаю, что всё это было одним воспоминанием и оно принадлежало… той девушке.
— Но как?
— Легилименция.
***
Она мчалась по коридору, держа в руках шелковистую ткань. Гермиона сказала Гарри, что дело быстрое и она скоро вернётся. В голове появилось так много новой информации, мысли роились, и невозможно было сосредоточиться только на одной задаче. Она поговорит с Аберфортом, подтвердит, что Бузинная палочка принадлежала Альбусу Дамблдору. Дары Смерти… насчёт них она не была уверена, но мантия Гарри всегда казалась слишком хорошей, чтобы быть правдой. Ни одна другая мантия-невидимка на рынке не работала так хорошо, как его. И эта девушка. Кто она? Или они ошиблись относительно природы воспоминаний?
Гермиона подошла к столу, запыхавшись; Тео ошарашенно посмотрел на неё. Она убежала, не сказав ни слова, и вернулась так быстро, как только могла. Она швырнула ему мантию, и, когда ткань приземлилась Тео на колени, его ноги исчезли. Он ухмыльнулся, покачал головой и начал смеяться.
— Вот, — выдохнула Гермиона. — Вот почему нас не исключили.
