***
Драко уставился на то место, где только что стояла Гермиона, пока не утащила за собой Уизли, когда тот намекнул, что она плохо о себе заботится. Как будто этот придурок смог бы позаботиться о такой ведьме, как Грейнджер. Но, возможно, ей и правда это было нужно. Возможно, в беспокойстве Уизли таилась доля правды. Тео пересёк библиотеку, чтобы взять палочку, и пробормотал заклинание, которое отправило все книги, разложенные на столе, в кабинет Грейнджер. — Я пойду с тобой. Мне всё равно тоже нужно предоставлять воспоминания для протокола. Драко не мог признаться, как он был благодарен своему другу, когда они стояли перед кабинетом мракоборца Бруствера, готовясь поделиться воспоминаниями о миссии. Тео предложил пойти первым. Кончиком палочки он вытянул из себя вчерашние события — серебристая субстанция медленно выплыла из его виска. Драко уже достаточно хорошо освоил это заклинание и заметил, что Тео не торопился: вероятно, они с Грейнджер не делились своей повседневной работой с Советом так часто, как это делали команды миссий. Тео поместил воспоминание в маленький пузырёк и передал его через стол. Бруствер пометил флакон и выжидающе посмотрел на Драко. Драко поднёс кончик палочки к виску, вытаскивая из памяти вчерашний день, который волновал его до сих пор. — Я хочу быть предельно честным. — Мерцающая нить потянулась к флакону. — Вчера случилось кое-что странное, и я не могу это объяснить. — Кингсли нахмурился, как будто уже решил, что Драко лжёт. — Северус Снейп был среди Пожирателей Смерти, которые нас перехватили. — Глаза мракоборца расширились от шока, прежде чем обвиняюще сузились в щёлочки. — Мы уже просмотрели воспоминания остальных членов команды. Северус Снейп не был замечен, — тон Бруствера прозвучал ровно, но Драко увидел беспокойство в его взгляде. Тео нервно переступил с ноги на ногу. Драко сохранял маску спокойствия, несмотря на колотящееся сердце. Он отчаянно пытался не думать о том, что всё это может закончиться его пытками и в конечном итоге смертью. — Я был шокирован так же, как и вы. И я гарантирую, что просмотр воспоминаний вызовет ещё большее замешательство. Пристальный взгляд мракоборца тяжело давил на него. Тишина в комнате практически кричала невысказанными обвинениями. Наконец Бруствер встал. — Давайте посмотрим вместе. Так вы сможете всё объяснить мне. — Мракоборец призвал Омут памяти и вылил воспоминание в чашу. Сверкающая серебряная субстанция превратилась в чернильные завитки, и перед ними мелькнули очертания команды, поднимающейся на мётлах за пределы поместья Ноттов. Драко повернулся к Тео, но слова застряли в горле. Этот момент может вызвать у Совета сомнения. Драко был напуган, и он хотел, чтобы его лучший друг был рядом, но не знал, как попросить об этом. Тео ничего не сказал, лишь бросил на Бруствера суровый взгляд «только попробуйте мне запретить присоединиться». Мракоборец молча нырнул лицом в чашу. Мгновение дезориентации, и Драко оказался подвешенным над землёй, бурно скача вслед за своей памятью. Пожиратели Смерти только начали атаку. С этой точки зрения движения выглядели такими быстрыми. Если во время вчерашнего нападения казалось, будто время тянется, то здесь, в воспоминании, Снейп появился внезапно. Теперь Драко стало очевидно, что он намеревался скрыть свою личность от членов Ордена. Снейп подкрался сзади, с противоположной стороны от Пожирателя, с которым сражался Драко. Снейп не пытался оглушить его. Он не бросил в него ни одного заклятия. Во вспышке света, которая исходила от палочки, Снейп скопировал проклятие, предназначавшееся Драко, и сбил Пожирателя Смерти с метлы. Драко повернулся в сторону Снейпа, и в его животе образовалась та же яма, что вчера. И как только он понял, что произойдёт, пейзаж внезапно сменился быстрым мерцанием. В один момент воспоминание отбросило их высоко в небо, а уже в следующий — в пустую комнату, оранжевую от зажжённых ламп. Кровать в углу, небольшой письменный стол, расставленные по комнате лампы, маленькое распахнутое окно, пускающее в комнату ветер. На подоконнике сидел чёрный ворон, оглядывающий комнату чёрными глазами-бусинками с очень похожим на человеческое презрением. А затем резко, как будто кто-то толкнул его в спину, прижав обе руки к груди, они снова оказались в небе. К удивлению Драко, и Бруствер, и Тео просто наблюдали за происходящим, ничуть не обеспокоенные возникшими помехами. Они вообще видели это? — Я передам наилучшие пожелания вашей матери, — Снейп угрожающе ухмыльнулся, прежде чем с хлопком трансгрессировать. Они втроём смотрели, как команда сражалась с оставшимися Пожирателями. Они смотрели, как Чжоу получила режущее заклятие в лицо, которое чуть не сбило её с метлы. Смотрели, как Блейз сдал позицию, чтобы заслонить Чжоу. Смотрели, как в Драко попало проклятие, из-за которого его нога практически расплавилась. Последний Пожиратель Смерти отступил, как только заметил, что остался единственным выжившим. Воспоминание испарилось, и лёгкий рывок вытянул Драко из Омута. Он не отрывал взгляда от пола. Когда-то он был гордым мальчишкой, который не стал бы трусить так, как сейчас. Он считал себя выше сверстников, выше даже большинства взрослых. Но Драко больше не был тем мальчиком. И он уже не раз трусил перед другими ведьмами и волшебниками. Он был сломленным юношей, напуганным последствиями своих действий. Последствиями, которые, без сомнения, будут преследовать его до самой могилы. Поэтому он продолжал смотреть под ноги, опустив плечи в знак поражения, ожидая, когда мракоборец отдаст приказ оттащить его в подземелья. Возможно, сначала меня будут пытать. Или, может, они сохранят меня как залог. Потенциальный козырь для переговоров с отцом. Тёмный Лорд был бы рад заполучить меня в свои руки. Может быть, я смогу вымолить пощаду. Нет, они не рискнут отдать меня ему. Они же знают, на что я способен. Возможно, меня просто убьют. Драко почувствовал, как его захлёстывает спираль. Он хотел закрыться окклюменцией, уйти в себя. Он пытался удержаться в надежде, что так будет казаться менее виновным. Потому что правда заключалась в том, что он мог быть невиновен в этом, но в остальном невиновен он не был. Когда война закончится, Орден всё равно накажет его за содеянное. Возможно, они решили, будто его обещание хранить верность Ордену не стоило того риска, что он может оказаться потенциальным предателем. Драко погрузился в мысли, разум боролся уже без помощи окклюменции. Он так упорно сражался за контроль, что окклюменция ускользнула от него. Он почувствовал надвигающуюся панику, дыхание стало прерывистым. Драко не заметил, что Бруствер и Тео даже не смотрели на него. Они пристально смотрели друг на друга. Между ними установилось безмолвное понимание. — Мистер Нотт, пожалуйста, проводите мистера Малфоя в Больничное крыло. Без лишних слов Драко почувствовал, как Тео схватил его за бицепс. Ноги понесли его без всякого сознательного решения. Час спустя Драко сидел на краешке стула, по его венам текло успокаивающее зелье. Тео сидел напротив. Все койки были заняты — Больничное крыло оказалось не более расслабляющим или мирным, чем зона активных боевых действий. Тео придвинулся. Всё это время он молчал. Драко вглядывался в него, ожидая, что он начнёт расспрашивать о странных воспоминаниях. — Ты применял легилименцию к Снейпу? — Что? — Во время нападения ты заглядывал в его разум? — Нет, я… нет, — Драко в замешательстве покачал головой. Честно, он ведь был новичком в легилименции. Даже если бы он захотел это сделать, у него не было ни малейшего шанса проникнуть в голову Снейпа успешно. На лице Тео отразилось осознание. — Он сам тебя впустил, — прошептал он. — Он хотел показать тебе то место. Он знал. Долгая пауза, пока Драко пытался переварить услышанное. — Что знал? — Он знал, что Орден это увидит. — Зачем ему показывать мне то место? Я никогда его не видел. Что это значит? — Драко заметил, как Тео напрягся. — Он не угрожал твоей матери. Он дал тебе знать, что она жива. Тео встал, пробормотав, что должен идти. В одно мгновение он исчез, и Драко снова остался наедине с надвигающимся срывом. На этот раз он смог закрыться окклюменцией. Сильно. Он потратил часы на возведение стен в сознании. Отбросил мысли о пытках, о матери, о Снейпе. Погрузился в глубины разума, в место, которое построил для своего комфорта. Тёплая комната с большой кроватью. Камин, пылающий в самом туманном закоулке воображения. А в углу — крошечная фигурка, калачиком свернувшаяся с книгой, с растрёпанными волосами и сияющей кожей. Существо внутри него — его низменная натура, его личный зверь — довольно зарычало, когда он заблудился в собственной голове. В выдуманном месте с ней.***
Тео выбежал из Больничного крыла обратно к Кингсли. Изначально он направился в библиотеку в поисках Гермионы и даже прошёл половину пути, но остановился посреди коридора, когда сознание наконец догнало его шаги. Гермиона стала его напарницей, его доверенным лицом во всех делах. Он доверял ей свою жизнь. Но речь шла о Драко. Драко не одобрил бы, если бы Тео поделился тем, чему он только что стал свидетелем, с кем-то ещё. К тому же он боялся, что Гермиона отвернётся от него. Ей не нравился Драко. Она ему не доверяла. Он причинил ей боль — сильную, неоднократно. Она могла подтолкнуть Совет на то, чтобы выгнать Драко или, что ещё хуже, сдать. Нет, только не Гермиона. Тео стоял в нескольких шагах от дверей большого класса. Он думал, постучать или нет, но двери уже распахнулись. Он внезапно замер, испугавшись, но быстро овладел собой. Вышла Пэнси. Короткие чёрные волосы, блестящие и уложенные. Губы накрашены, длинная мантия подчёркивала изгибы. Она бросила на него укоризненный взгляд. — Он заканчивает собрание. Тебе придётся подойти позже, — она поджала губы. Точно, она работает на Кингсли. Ещё несколько месяцев назад Тео беспокоился о Пэнси, но с тех пор она обрела прежний цвет лица, уверенность вернулась к ней. Она казалась сильнее. Драко и Тео списали странное поведение Пэнси на то, что она изо всех сил пыталась приспособиться к новой жизни. Возможно, тренировки проводились для самообороны на случай, если замок подвергнется нападению. Она выглядела как раньше, и всё же что-то изменилось. Как будто она вырвалась из образа мелочной девчонки, не знающей своего места в мире. Теперь она была… Уверенной. Сексуальной. Чертовски устрашающей. — Тео! Ты меня слышал?! — огрызнулась Пэнси. — Позже, — она прогоняюще махнула руками, хотя сама выглядела так, словно с нетерпением ждала окончания собрания. Тео зашагал прочь и уже завернул за угол, но остановился, когда услышал открывающуюся дверь и раздавшийся голос: — Ты, блядь, этого не сделаешь, — низко прорычал мужчина. Тео повернул голову и остолбенел: его взгляд наткнулся на тёмные глаза невероятно высокого волшебника в мантии мракоборца. Такие тёмные — практически чёрные. Он возвышался над миниатюрной фигурой Пэнси и свирепо смотрел на Тео, безмолвно крича ему, чтобы он проваливал. В этих глазах отчётливо читалось презрение, вызвавшее у Тео ощущение дежавю. Покачав головой, он поспешил уйти, чтобы найти кого-нибудь, кто смог бы разрядить его энергию.***
— Ты, блядь, этого не сделаешь. Джон Долиш подошёл вплотную, вторгаясь в личное пространство Пэнси — он всегда так делал, когда пытался запугать её. Его взгляд на мгновение оторвался от неё, уставившись в коридор. Пэнси улучила момент, чтобы рассмотреть строгую линию его подбородка, красивое лицо. Мгновение спустя тёмный пристальный взгляд вернулся к ней, прожигая её. Она закатила глаза. Они с Джоном работали вместе уже несколько месяцев и, чёрт возьми, терпеть не могли друг друга. И это вовсе не означало, что нельзя было на него смотреть. Они тренировались в тесной близости, и Пэнси привыкла к физическому контакту, хотя Долиш часто отвращённо вздрагивал от её прикосновений. Именно поэтому она никогда не пыталась применить к нему легилименцию. Пэнси не хотела озвучивать те мысли, которые у него о ней были. — Кингс хочет, чтобы я с ним встретилась, — она пожала плечами, изображая безразличие, несмотря на то, что мысль о Северусе Снейпе, разгадавшем их уловку, ужасала её. — Нет! Он сказал, что прикрытие раскрыто, и Снейп использовал мальчишку Малфоя, чтобы передать сообщение. В каком, чёрт возьми, царстве это может означать, что он хочет встретиться с тобой? Это грёбаная ловушка, — прошипел Долиш. Стиснутая челюсть каким-то образом делала его ещё более привлекательным. За те месяцы, что они работали вместе, Пэнси поняла, что единственное занятие, которое приносит ей радость в новой жизни, — это выводить Долиша из себя. Она хотела знать, сколько ей понадобится времени, насколько же безрассудной она должна стать, чтобы он сломался. Чтобы его контроль дал трещину. Чтобы он открылся ей. — Он также может пытаться передать информацию, малыш Джонни. — Он ненавидел это прозвище, всё его тело напряглось. Пэнси обожала это. — Кроме того, я уже приняла решение. Я сделаю это. Твоя единственная задача — быть начеку. Если для тебя это слишком, я прекрасно справлюсь сама. В любом случае не похоже, что ты делаешь какую-то грязную работу, — Пэнси ухмыльнулась и развернулась на каблуках. Долиша уделали — ничто не могло разозлить его больше. Пэнси сделала лишь шаг, и он схватил её за руку, прислонив к стене замка. Долиш заключил её в клетку, положив руки по обе стороны от её головы. При росте метр девяносто он всё равно казался ей карликом. — Думаешь, ты чертовски непобедима, Паркинсон, и это тебя убьёт. — Я не думаю, что непобедима, Джонни, — она улыбнулась, когда его ноздри раздулись, и соблазнительно прошептала: — Мне просто всё равно, если я умру. Может, это и неправда, но такова игра, которую они вели с момента знакомства. Пэнси знала, что он примет её смерть близко к сердцу. Не потому, что она была ему небезразлична, нет. Он не хотел, чтобы она умерла, потому что воспринял бы это как личную неудачу. Джон Долиш ненавидел неудачи. Он ненавидел терять контроль. Перфекционист, доброжелатель, примерный гражданин. Нет, Джон Долиш ненавидел её до чёртиков. Он считал её безрассудной, злобной и обузой для Ордена. — Лгунья. Тебе не всё равно, если ты умрёшь. А вот на всех остальных тебе плевать, — прорычал он. Ах да, меня он тоже считает эгоисткой. — Ты прав. Мне плевать на всех. — Пэнси заметила, как сузились его глаза, когда она надула губы. Прикусила губу, распахнула глаза и послала ему «трахни меня» взгляд. Его дыхание участилось, челюсть затряслась. — На Поттера. На Орден. На тебя, — слова не соответствовали страстному голосу. — И всё же я нужна тебе и твоему драгоценному Ордену. Какая досада, — она снова притворно надулась. Однажды эта игра закончится. Пэнси сломит его решимость, заставит поддаться соблазну, и он возненавидит себя. Это то, чего она хотела. Она хотела, чтобы ему было так же больно, как и ей. Чтобы он презирал себя так же сильно, как она презирала всё в себе. Эта роль была выходом, способом контролировать свою судьбу, чтобы никогда больше не чувствовать себя беспомощной. Но роль переросла в нечто большее. Пэнси стала не просто непобедимой. Всего лишь стоило лишиться невинности и души. Она выигрывала эту грёбаную войну за них. Все их разведданные, каждая успешная миссия, каждая сохранённая жизнь и убитый Пожиратель Смерти — всё это благодаря ей. У неё была власть. Но ничто из этого не успокаивало боль в груди. Она никогда не увидит ни грамма славы. Она была для них никем — послушной маленькой шлюхой. Её нельзя было искупить. И Джон Долиш каждый чёртов день напоминал ей, какой бесполезной она была бы без своей власти, без своего положения. Когда работа закончится, Пэнси останется всего лишь одинокой красивой женщиной, которой совершенно нечего предложить этому миру. Конечно, он никогда не произносил этих слов, но она прочла их в его глазах. — Думаешь, ты такая особенная? Ничто не может тебя тронуть? С твоими блядскими талантами, — выплюнул он. — Ну же, Джон, — она приблизилась к его лицу, приподнявшись на цыпочки, чтобы её губы оказались в нескольких сантиметрах от его губ, — мы оба знаем, насколько я талантлива. — Из него вырвался рык, когда он сдавил её горло рукой. Сорвись, Джонни. Избавь нас обоих от этих ёбаных страданий. Пэнси вспомнила первый раз, когда он держал её за горло вот так. Он вылил ей на язык Сыворотку правды, чтобы выслушать все её секреты. Чувствовал ли он себя могущественным тогда, пользуясь той девушкой, которой она была раньше? Пэнси готова была поспорить, что сейчас Долиш уже не чувствовал себя таким сильным. Оболочки той девушки, которую он встретил, больше не существовало. Пэнси больше не была уязвимой. Она была его ночным кошмаром. И он держал её за горло просто потому, что она ему это позволила. Дала ему иллюзию власти, чтобы он ослабил бдительность, чтобы недооценил её, как и любой другой волшебник, который осмелился поднять на неё руку, как будто она была чей-то собственностью. Однажды она выследит всех до единого и добьётся того, чего каждый из них заслуживал. — Возможно, я та, кто стоит на коленях, Джон, — она выдавила эти слова хриплым голосом. — Но не будь таким наивным, полагая, что это означает, будто власть не у меня. Мужчины слабы. Предсказуемы, — настала очередь Пэнси выплёвывать слова. Её гнев нарастал. — Совершенно, блядь, бесполезны для такой ведьмы, как я. Он ослабил хватку, но продолжил прижиматься к ней всем телом. Она сомневалась, что он осознавал их положение, потому что застёгнутый на все пуговицы Джон Долиш, которого знала Пэнси, никогда бы не захотел прижиматься к шлюхе, которую ему приказали защищать. — Такой ведьмы, как ты? — выдохнул он, его сладкое тёплое дыхание коснулось её лица. — И какой же волшебник сможет справиться с такой ведьмой, как ты? Она прижала руки к его груди, отталкивая от себя. Он слегка вздрогнул. Пэнси направилась в сторону общежития и, обернувшись через плечо, прошептала: — Сомневаюсь, что хоть один рискнёт попробовать.