Hogwarts: A Home | Хогвартс: Дом

      13 октября 1998       — Ты не обязана это делать, Паркинсон.       Она повернулась лицом к Джону Долишу. Рубашка, как всегда, была застёгнута на все пуговицы, закреплённая на груди кожаная кобура для палочки опоясывала широкую спину, тёмно-серые брюки безупречно выглажены.       Пэнси чуть не закатила глаза от этой чрезмерной аккуратности. В разгар войны, когда в его обязанности входило сопровождать любимую шлюху Ордена и слушать, как она трахает Пожирателей Смерти, копаясь в их головах в поисках информации, он всё ещё считал необходимым отутюжить штаны.       Он снял мантию, приготовившись к анимагическому превращению. Широкая челюсть и строгий нос резко контрастировали с формой ворона. Тёмно-каштановые волосы, чистые и аккуратно подстриженные, превращались в иссиня-чёрные гладкие перья. Глаза оставались единственной чертой, выдающей в нём человека.       Пэнси не потрудилась ответить. Долиш настаивал на том, чтобы она не возвращалась сегодня в бордель. Он хотел всё спланировать, подстраховаться, даже, возможно, похитить Снейпа и привести его в замок. Но, как бы он ни старался, это шоу было не его, и хотя Долиша это бесконечно раздражало, Кингс в таких вопросах вставал на сторону Пэнси — позволял ей брать на себя инициативу, потому что из них двоих она, разумеется, была той, кто по-настоящему важен.       Она залпом проглотила отвратное Оборотное и похлопала по карманам мантии, чтобы убедиться, что вторая и третья дозы под рукой. Не говоря ни слова, Пэнси направилась к площади Годриковой Впадины. И после раздражённого вздоха она услышала позади себя слабое трепетание крыльев.       Мадам бегло окинула Пэнси взглядом. Женщина была строга, но всё же, как могла, заботилась о своих девочках. Ранним полднем зал бара уже был заполнен завсегдатаями — Макнейром, Яксли, Долоховым и другими Пожирателями Смерти более низкого ранга. Пэнси обслуживала каждого из них, просматривая их воспоминания в поисках лакомых кусочков. Долохов и Яксли были самыми надёжными источниками, но временами и у низкосортных Пожирателей находилась информация, которая раскрывала запланированные атаки, расположение оружия и попытки вербовок магических существ.       Однако те, кто входил в ближний круг, обладали по-настоящему ценными воспоминаниями — отрывочными разговорами с самим Тёмным Лордом. Время от времени, когда эль пьянил их, они заглядывали к Пэнси, забывая об осторожности. Она всегда вела себя с ними смиренно, не желая показаться чересчур любопытной. Хотя платили они не больше, чем все остальные. Долохов вообще с каждым разом становился всё более напористым, но если бы Пэнси приставала к нему слишком часто, то вызвала бы подозрения.       Она скромно улыбнулась молодому, почти красивому мужчине. Он выглядел как новобранец, но прежде чем этот взгляд успел превратиться в нечто большее, мадам прервала Пэнси:       — У тебя уже есть клиент, и он ждёт наверху. — Затем мадам слегка потянула лиф Пэнси вниз, чтобы обнажить вершины округлых грудей. По комнате разнёсся волчий свист Макнейра. Пэнси одарила его покорной улыбкой.              Спиной к ней стояла безошибочно узнаваемая фигура Северуса Снейпа. Чёрные прямые волосы стали длиннее и спадали на несколько сантиметров ниже плеч. Мантия была той же самой, которую он носил, будучи профессором.       Она прочистила горло.       — Я слышала, моя репутация меня выручает, — промурлыкала Пэнси, намекая на то, что он специально обратился к ней. Снейп повернулся, молча вглядевшись в её черты, и нахмурился. — Что не так, профессор? Рыженькие не в вашем вкусе? — Пэнси шагнула к нему, не позволяя голосу выдать её нервозность. — Мы можем изменить их, если хотите. — Она потянулась к пуговицам его мантии. Он молча позволил ей возиться с верхней застёжкой. Пэнси посмотрела в окно, собираясь невербально распахнуть его, пока Снейп отвлёкся, но заметила, что оно уже было приоткрыто.       Любопытно.       Он сбросил мантию, обнажив тонкий свитер — Пэнси, несомненно, прежде не видела на нём ничего более повседневного. Она уже собиралась открыть рот, чтобы продолжить отработанную схему соблазнения, когда Снейп протянул руки и обхватил ладонями её лицо. Пэнси удивлённо замерла. Он захватил прядь её волос двумя пальцами, потирая мягкий тёмно-рыжий локон, воссозданный Оборотным зельем.       — Я скучал по тебе, Лили, — хрипло прошептал он.       Лили?       Э-э-э, хорошо, ладно, значит, ролевая игра.       Можно и так… конечно.       Лили, ага.       — Можешь называть меня как угодно. — Изящными пальцами Пэнси уже потянулась к лифу, но Снейп перехватил её ладонь, останавливая.       — Нет, — произнёс он так мягко, будто это причинило ему боль.       Пэнси вопросительно подняла бровь. Снейп трансфигурировал одинокую кровать в диван перед камином.       — Посиди со мной, Лили, прошло слишком много времени. Я хочу… я просто хочу побыть с тобой.       Снейп потянул Пэнси за руку, чтобы она села рядом. Глядя на танцующее пламя, он выглядел усталым, но это была не та усталость, которая накатывает после бессонной ночи, — это, скорее, была усталость, которая кричала о целой жизни, проведённой в попытках вечно опережать своих врагов. Тот тип усталости, с которым Пэнси теперь хорошо знакома.              — Помнишь, как мы познакомились, Лили? — Снейп повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Его пристальный взгляд скользнул по её лицу, ненадолго задержавшись на губах. — Мы были так молоды… так наивны. — Пэнси намеревалась подыграть ему, но он решительно покачал головой.              Он просто хочет, чтобы ты выслушала.       — Иногда я жалею, что мы не смогли остаться там и застыть во времени. До того как узнали, кто мы. — Снейп сделал паузу, чтобы заправить ей волосы за ухо, изучая её изменённые зельем черты. — Я часто думал найти Маховик времени, чтобы провести ещё одно мгновение вместе — ты и я. Часто думал, что готов впасть в безумие, совершив этот подвиг, лишь бы снова услышать твой голос.       Так, значит, Лили мертва, а это чёртова посттравматическая ролевая игра.       Весело.       Снейп продолжил:       — В этом и заключается прелесть молодости. В беспечности. Можно игнорировать ответственность, долг перед самим собой. Я должен был быть эгоистом. Должен был убежать с тобой, — он вздохнул, возвратив внимание к огню. — Защитить тебя, — его голос прозвучал хрипло, как будто боль от воспоминаний пустила корни в его горле, превратив ностальгическое чувство в физическое.       — Выдаю желаемое за действительное, Лили. — Он встал и прошёл к открытому окну. — Видишь ли, теперь я знаю больше. Я постоянно вижу, как молодые ведьмы и волшебники совершают ошибки. Молодые волшебники, которые слишком смелы, слишком безрассудны, слишком похожи на своих родителей, — выплюнул он. Его поведение резко изменилось. — Молодые люди, которые считают себя непобедимыми. Мне жаль их, Лили. Потому что их ждёт горький опыт. — Снейп намертво захлопнул окно, повернувшись к Пэнси с горящими углями в глазах.       — Если они дважды избежали смерти, это не значит, что они смогут сделать это и в третий раз. — Он пристально вгляделся в неё, а затем медленно проговорил: — Смерть не промахивается в третий раз, Лили.       Что за хрень он несёт?       — Я познал это на собственном опыте, когда потерял тебя. — Снейп снова приблизился к ней, взяв её лицо в свои ладони. — 31 октября причиняет мне боль каждый год. Напоминание о твоей смерти, о том, как я не смог защитить тебя. 31 октября. Тебя больше нет, и я не хочу ничего, кроме как оставаться дома и грезить о тебе. — Он снова помедлил со словами, как будто поучал ребёнка обдуманными наставлениями: — Возможно, именно это я и сделаю в этом году — запрусь дома, притворюсь, что моя жизнь стала чем-то другим.       Он провёл большими пальцами по её щекам.       — Да, именно так я и поступлю. Буду держаться подальше. Останусь дома.       Всё это бессмысленно. Он что, бредил? Вот он сидит здесь, болтает с ней о смерти, как будто она была любовью всей его жизни.       Снейп наклонился, запечатлев поцелуй на её лбу, и прошептал:       — Давай не будем искушать смерть в третий раз.       Он оттолкнул её и надел мантию. Пэнси была сбита с толку.       Всё?!       Он уходит?       Чёрт, я должна была попытаться соблазнить его и залезть к нему в голову.       — Я ещё увижу тебя? — прошептала Пэнси. Впервые в этих стенах прозвучала искренняя просьба.       — Да, я буду возвращаться к тебе, Лили. Всегда.       В облаке чёрного дыма он снова открыл окно и унёсся прочь.       Что это была за чертовщина?!       Пэнси посмотрела туда, где он стоял, — на полу осталось столько галлеонов, что хватит покрыть арендную плату, причитающуюся мадам. Она снова перевела взгляд на открытое окно, её вечно бдительный ворон приземлился на карниз, проверяя, как она. Пэнси пожала плечами в ответ на любопытный взгляд птицы, прежде чем повернуться к двери, чтобы привести следующего клиента.       Ей нужно было получить что-то от сегодняшней вылазки, что-то действительно чертовски полезное.       Какая пустая трата времени.

***

      14 октября 1998       — Это…       — Своеобразно, — задумчиво ответила Гермиона.       Тео был в полном недоумении от увиденного, но он заметил, как шестерёнки в голове Гермионы начали крутиться, собирая что-то воедино. То, что он принял за бессмыслицу, она, очевидно, расценила как головоломку.       — Я хотел сказать «безумно», но, конечно, «своеобразно» тоже подходит. — Гермиона пересекла комнату, чтобы сесть. — Теперь мы хотя бы знаем её имя.       — Чьё? — отвлечённо спросила она, как будто за разговором следила только одна половина её сознания, пока другая уже работала над абстрактной головоломкой.       — Девушка, за которой мы наблюдали. Та, кто собирает воспоминания. — Гермиона в замешательстве подняла взгляд. — Он назвал её Лили.       Осознание озарило её лицо, и Гермиона покачала головой.       — Он разговаривал не с Лили.       — Что?       Она вздохнула.       — Лили, к которой он обращался, мертва.       — Ладно, ты начинаешь казаться мне такой же сумасшедшей, как Снейп, Грейнджер.       — Он не сумасшедший. Он лгал. Можно сказать, выдумывал. Хотя, возможно, для него это было что-то вроде терапевтического сеанса, и тогда он всё-таки сумасшедший, если не одержимый, — к концу Гермиона стала что-то бормотать, но это уже не имело смысла, потому что внимание Тео было потеряно ещё в самом начале.       — Грейнджер, у тебя есть три секунды, чтобы начать объясняться, или я вызову сюда целителя, чтобы проверить твою голову.       — Реддл — талантливый легилимент. Если бы Том увидел это воспоминание либо через Снейпа, либо через ту девушку, он бы ничего не заподозрил.       — Что заподозрил?       — Снейп хотел передать сообщение Ордену. Он знал, что эта девушка — член Ордена.       — Гермиона, что за сообщение?       — Это было предупреждение. Должно быть, нападение запланировано на 31 октября. Атака, предназначенная для Гарри, который дважды пережил смерть.       Тео снова погрузился в воспоминания, наконец догнав Гермиону, которая догадалась намного раньше него.       — Ты великолепна, Гермиона, правда.       — На самом деле, я просто очень логична, и это позволяет мне не обращать внимания на посторонние детали, ясно воспринимая то, что другие упускают из виду. — Гермиона встала. — Я пойду сообщу Кингсли. Скорее всего, они выполнят ту миссию, которую запланировали, чтобы не вызвать подозрений. Уверена, они примут дополнительные меры предосторожности и не впутают Гарри в это дело.       — А я уверен, Поттер будет в восторге, — съязвил Тео.       Гермиона что-то неопределённо промычала, прежде чем открыть дверь.       — Грейнджер! — крикнул он ей вслед. Она обернулась к нему со взглядом, который дал Тео понять, что он снова разговаривает только с частью её сознания. — Кто такая Лили?       Печаль омрачила её прекрасные черты.       — Лили Поттер.       Лили Поттер?       — Лили Поттер? И ты видишь в этом логику?       Она слегка кивнула.       — Начинаю.

***

      Тео растянулся на кровати Трейси. Полог был задёрнут. Её обнажённое тело прижималось к нему. Она пошевелилась, как будто попытавшись прижаться к нему ещё сильнее. Комната в общежитии опустела то ли из-за миссий и заданий, то ли просто потому, что Трейси заняла комнату на час, — Тео не знал. Её изящные пальцы скользили по изгибам его живота — интимные успокаивающие прикосновения, которых Тео так жаждал, чтобы отвлечься от тысячи мыслей, пытающихся побороться за его внимание.       Она потянулась к нему за медленным поцелуем. Тео позволил Трейси утопить его в ласках, чтобы хотя бы на время сбежать от собственных мыслей. Она обхватила рукой твердеющий член.       — Уже? — Трейси слегка рассмеялась над его желанием трахнуть её ещё раз. Он хмыкнул ей в рот, прежде чем снова втянуть в поцелуй. Она жадно ответила ему, погладив его тело ладонью. Тео потянулся к её бёдрам, гладкая кожа заскользила под его пальцами. Он зажмурился, когда стон сорвался с её губ, и сжал пальцы, мягко нажав на то место, которое должно было вознести Трейси на вершину. Она отстранилась, выгнув спину.       — Ох, — громко простонала она.       Он знал, что в спальне никого нет, но на этот раз они не наложили заглушающее заклинание, и любой, кто был за дверью, наверняка услышал бы их. Эго Тео вспыхнуло от мысли, что другие узнают, насколько он хорош в том, чтобы доводить ведьм до оргазма. Вечер был ещё ранний, они трахались бóльшую часть ужина, так что он ждал, что уже скоро многие вернутся из Большого зала.       — Да, милая, не сдерживайся. — Тео подвинулся так, чтобы Трейси могла потереться клитором о тыльную сторону его ладони. Другой рукой он направил её бёдра. — Оседлай мои пальцы, принцесса.       Она кончила красиво — тяжело дыша и с довольной улыбкой на лице. Тео убрал пальцы, и Трейси слегка застонала. Он провёл ими по её губам, скользнул по её мягкому языку, и она облизала пальцы, втянув их в рот.              Трейси устроилась у него между ног. Он собрал её волосы в кулак, а другую руку закинул за голову, чтобы, вытянув шею, следить за ней.       — Заставь меня забыть, сладкая. Заставь меня кончить так сильно, чтобы я не смог вспомнить своё имя. — Вспышка решимости блеснула в её глазах, прежде чем она лизнула его по всей длине.              Тео не стремился доминировать, контролировать или командовать. Он сосредоточился на ощущениях. На широких движениях языка, на том, как сильно Трейси втягивала его в свой тёплый рот, как глубоко она заглатывала и давилась, горлом сжимая головку члена. Он расслабился и позволил ей доставить ему удовольствие. Она массировала яйца одной рукой и стонала, вибрации наполняли Тео непреодолимым желанием кончить. Но он не был готов к тому, что всё закончится, — не был готов вернуться в реальность. Он замедлил ритм, сильнее сжав руку в её волосах. Каждый раз, когда Тео оказывался слишком близко к краю, он на мгновение отстранял Трейси от себя, а затем снова прижимал кончик к её мягким губам.              Трейси начала массировать его всё сильнее, вырывая волосы из стягивающей хватки, и он сразу понял, что она теряет терпение. Тео отпустил её, прошептав:       — Будь хорошей девочкой, заставь меня кончить. Проглоти тяжёлую работу, которую ты проделала.       Он отпустил поводья. Она стала усердно его подгонять. Тео продолжил бормотать ей ободряющие слова:       — Прими от меня награду. Покажи, как сильно тебе нравится заглатывать меня целиком. — В последний раз коснувшись её сладкого рта, Тео почувствовал, как участился его пульс, и прижал лицо Трейси к своему паху, уткнувшись ей в нос. Сперма хлынула в тугое горло.       — Салазар! — воскликнул Тео, когда она проглотила и снова проглотила, сглотнула и снова сглотнула. Оргазм, который он так долго сдерживал, наконец настиг его.       Трейси сделала большой глоток воздуха, прежде чем снова прижаться к Тео. Он погрузился в негу сексуального удовлетворения, рассеянно водя пальцами по нежной коже и позволяя разуму погрузиться в гудящее оцепенение. Отдалённо он понимал, что Трейси пыталась вовлечь его в разговор, но ему было слишком хорошо здесь, где его не поглощали мысли о войне, стратегии или тёмной магии. Он ещё не был готов выбраться на поверхность.       Однако покой всё же был нарушен: Трейси дотронулась до его лица, чтобы он посмотрел на неё. Раздражение Тео вспыхнуло, когда она выдернула его из уютного места.       — Ты меня слушаешь? — огрызнулась она.       Откуда взялось такое отношение?       — Мм? Да, слушаю.       Она закатила глаза.       — Я сказала, что Энтони Голдстейн спрашивал обо мне.       — Спрашивал о тебе?       — Ну, мы не можем ходить на свидания в разгар войны, но, думаю, он хотел узнать меня получше.              — О, здорово, — безразлично отозвался Тео.       О чём, чёрт возьми, мы вообще говорим?       — Здорово?       — Он, кажется, хороший парень, — Тео пожал плечами. Он едва знал Голдстейна, но что ещё он, блядь, должен был сказать?       — Значит, я могу его трахнуть? — её тон зашёл на такую территорию, на которой Тео никогда прежде не был.       — Э-э, да? Если хочешь, конечно.       О чём речь?       — И тебя это устраивает?              — А я тут при чём?       Её лицо вспыхнуло. Она резко села, стянув с Тео простыню, чтобы прикрыть грудь.       — Да, Тео, ты тут при чём?       — Э-э-э… Я не совсем понимаю, что происходит.       Ни хрена я не понимаю…       Трейси встала, собирая одежду и набрасывая ту на его обнажённое тело, которое всё ещё было открыто после того, как она сорвала простыню.       — Ну, как выяснилось, ничего не происходит, так что понимать тут особо нечего.       — Трейси, я…       — О, теперь я снова Трейси? Не принцесса, не сладкая, не милая?! — последнее она произнесла с отвращением. — Скажи мне, со сколькими ведьмами ты трахаешься, что тебе приходится называть меня как угодно, только не по имени, чтобы случайно не произнести одно из них, пока твой член у меня в горле?!       Твою ж мать.       Блядь.       Блядь. Блядь. Блядь.       — Трейси, прости, я не знал, что тебя это беспокоит. С этого момента я буду называть тебя по имени, обещаю. Давай просто поговорим. Что случилось?       — Сколько, Тео?       — Чего?       — Сколько ведьм?       — Трейси, не надо. Давай немного остынем. Поужинаем. Мне нужно забежать в библиотеку, а потом мы сможем сесть и разобраться во всем вместе.       При упоминании библиотеки её гнев сменился на откровенное отчаяние.              — Ты её любишь? — тихо спросила она.       — Кого?       Что?!       — Грейнджер.       Мерлиновы сиськи, дайте мне сил.       — Нет, — Тео покачал головой. — Я с ней не сплю.       Только с Патил и Гринграсс, пока ты на миссиях.       — Ты бы смог однажды полюбить меня? — от этого вопроса его сердце заколотилось, а желудок перевернулся.       Откуда такие мысли?       — Я… — Тео заколебался, запнулся, и то, что Трейси прочла на его лице, заставило её отвернуться. Он тут же понял, что всё кончено. Ничего нельзя исправить. И никакое обаяние не исправит то, что она чувствует. Чувствовала.       Трейси выскользнула из спальни, а Тео так и остался сидеть голым на её кровати. В растерянности.       Как я мог не заметить?       Неужели я настолько, блядь, эгоистичен?       Я думал, мы хотели одного и того же.       Чёрт, да я никогда и не спрашивал её…       Думал, они с Дафной обсуждают это дерьмо, и решил, что она уже знает.       Мгновение спустя дверь снова открылась, в спальню вошла Пэнси. Она посмотрела на обмякший член Тео и скользнула взглядом по его обнажённому телу.       — Ах, я вижу, Трейси наконец поняла, что она не единственная?              Тео закатил глаза, быстро одевшись, пока не пришли другие ведьмы. Теперь ему не так уж хотелось, чтобы они узнали о его сексуальных способностях.              — Я не знал, что она так думает, — пробормотал Тео.       — Парни никогда ничего не знают, — ухмыльнулась Пэнси. Тео почувствовал, что у него начинает болеть голова. Выражение лица Пэнси мгновенно превратилось из самодовольного в сочувствующее.       — Ты правда не знал, — прошептала она. Тео покачал головой. Она подошла к нему, протянула руку и нежно убрала волосы с его глаз.       — Ты заслуживаешь любви, Тео. — Он был шокирован удивительно милыми словами небезызвестно язвительной Пэнси Паркинсон. И не только потому, что она это сказала, но и потому, что она практически взяла эти слова прямо из его мыслей.       Он не знал, как любить. Отец никогда не любил его.       На что вообще похожа любовь?       Он заботился о людях, о многих людях. Это любовь? Это всё, на что он способен? Забота?       — Спасибо, Пэнс, — пробормотал он. Она застегнула его рубашку и кивнула в сторону двери.              — Лучше проваливай, пока весь замок не подумал, что мы трахаемся.              Тео рассмеялся.       — Не хотел бы навредить твоей безупречной репутации.              — Именно. Нельзя, чтобы люди думали, будто я шлюха или что-то в этом роде, — она улыбнулась и подтолкнула его к выходу.       

***

      — Так и думала, что найду тебя здесь.       Драко обернулся на знакомый голос. Пэнси шагнула к нему с бутылкой магловской водки в руке.       — Не возражаешь, если я присоединюсь? — Она присела на карниз Астрономической башни. Он посмотрел на полупустую бутылку.       — Ты бы ушла, если бы я сказал «нет»? — возмутился Драко. Он схватил водку и сделал большой глоток. Он уже успел привыкнуть к этому напитку.       — Наверное, нет, — ухмыльнулась Пэнси.       Несколько минут они молча передавали бутылку друг другу в руки, глядя на садящееся солнце. Невероятно красиво для места, омрачённого столь трагическими воспоминаниями.       — Тебе лучше, Пэнси?       — По сравнению с чем?       Драко пожал плечами.       Пэнси обдумывала этот вопрос ещё несколько обжигающих глотков водки. Драко уже подумал, что она решила не отвечать, но Пэнси наконец сказала:       — Сейчас мне лучше, чем было. И это лучшее, на что я могу надеяться.       — Ты изменилась, — добавил Драко. Пэнси всегда была откровенна и не признавалась в том, кто она есть. Но прежде её мучила неуверенность, а сейчас этого нет.       — В лучшую или худшую сторону? — Пэнси отвела взгляд, стараясь казаться не заинтересованной в его ответе.       — Думаю, в лучшую.              — Мм.       Между ними снова воцарилось молчание. Было приятно не чувствовать себя одиноким в страданиях, но при этом и не быть втянутым в разговор.       — Появились новые ведьмочки?       Я поторопился с выводами.       Драко хмыкнул и покачал головой.       — Нет, никого. — Она больше не стала задавать вопросов, поэтому Драко добавил: — А у тебя?       Пэнси улыбнулась, обхватив губами горлышко бутылки.       — Ведьмочки? — Она сглотнула. — Ну, знаешь, мы с Даф время от времени заботимся о нуждах друг друга, но… — Пэнси даже не успела закончить предложение, рассмеявшись над собственной шуткой и удивлённым взглядом Драко. Он покачал головой, поняв, что она просто пыталась вывести его из себя — играла в игры.       Но даже мысль о двух ведьмах, которых он мог трахнуть, прежде чем те набросились бы друг на друга, не смогла заинтересовать его. Наоборот, ему стало не по себе.       — Значит, волшебники, — уточнил он. Улыбка Пэнси слегка дрогнула, но она быстро вернула себе самообладание. Драко позволил ей уйти от ответа, слишком хорошо зная, каково это, когда одна мысль о том, что у тебя никого нет, мгновенно лишает радости.       Было ли это из-за алкоголя или потому, что Пэнси действительно хотела кому-то довериться, Драко не знал, но она ответила честно:       — Есть один, — её улыбка стала грустной, как будто она молча умоляла Драко быть добрым.       — И?       — Не могу его заполучить.       Мм, знакомо.       — Это ещё почему?       — Он меня не хочет.       Драко равнодушно пожал плечами.       — Не все мужчины знают, чего хотят.       Пэнси покачала головой.       — Он никогда не захочет меня. Не после того, что я сделала.       Ах да, и это мне тоже хорошо знакомо.       Наверное, какой-то чёртов гриффиндорец всё ещё бесится из-за того, что Пэнси хотела выдать Поттера.       Пожалуйста, только не грёбаный Уизли.       — Похоже, мы теперь в одной лодке. — Пэнси передала Драко бутылку, когда на его лице появилось выражение шока и ужаса. — Ты думал, я не знаю?       Какого чёрта она там знает?       Её печаль мгновенно сменилась ухмылкой.       — Ты трахал её взглядом, пока она не видит, Драко, с тринадцати лет. Как ты думаешь, почему я так сильно её ненавидела?       Драко не осмелился подтвердить это, тут же закрывшись окклюменцией, чтобы не выдать эмоций. Алкоголь теперь мчался по его венам, угрожая разрушить тщательно надетую маску.       К счастью, Пэнси позволила молчанию продолжиться. Они оба были уже пьяны и прислонились друг к другу для опоры. Солнце давно опустилось за горизонт, звёзды сверкали в ночном небе. Драко заметил созвездие, названное его именем. Он подумал о матери, и мучительное желание увидеть её снова прорвалось сквозь алкогольное оцепенение.       — Твоя мама в порядке, Драко.       Чёрт, я это вслух сказал?              Я пьянее, чем думал.       — Откуда ты знаешь?       — Назови это женской интуицией. Она боец.       — Это просто означает, что она, вероятно, жива. Но, насколько я знаю, быть живым — это не то же самое, что быть в порядке.       — Хм, — Пэнси допила остатки водки, — возможно, ты прав.       Словно прочитав его мысли, она оставила Драко в покое, дав ему уединение, которого он так жаждал.

***

      31 октября 1998       — Это как-то неправильно, — сказал Гарри, поправляя очки на переносице, — нервная привычка, которую Гермиона заметила с первого дня их знакомства. Рон, Джинни и Невилл выполняли миссию по захвату оружейной крепости. Очевидно, информация была намеренно слита Ордену, чтобы выманить Гарри. Разведка подтвердила, что сам Том там не появится, но будет Беллатриса. Скорее всего, они планировали захватить Гарри. Орден придумал ловушку, которая в данный момент находилась в процессе реализации. Гермиона составляла Гарри компанию, пока он ждал новостей. Совет практически угрожал запереть его в подземельях, если он не согласится пересидеть это время.       — Гарри, я вообще хотела…       — Как я могу просить их идти туда и рисковать жизнью ради меня, если сам не могу туда пойти? — вскипел он, расхаживая по библиотеке. — И они даже не сказали мне почему?! Или как они узнали? Или откуда все эти чёртовы разведданные?       Несвоевременный румянец Гермионы выдал её.       — Это ты, — обвинил её Гарри. Обида окрасила его ярко-зелёные глаза.       — Гарри, это не то, о чём ты думаешь.       — Так скажи мне, Гермиона. Скажи мне, что происходит. Я же просил тебя не держать меня в неведении! Это моя жизнь! Я не могу продолжать быть последним человеком, который узнаёт о себе!       — Не мог бы ты, пожалуйста, присесть, Гарри? Это очень тяжело пережить, но ты должен позволить мне всё объяснить.       Гарри бросился на стул, на горизонте замаячила истерика.       — Я довольно много читала о магии души. — Он хотел открыть рот, но Гермиона подняла руку и остановила его. — На самом деле, всё довольно сложно, но существуют древние теории о родственных душах. — Гарри приподнял бровь, вероятно задаваясь вопросом, какое, чёрт возьми, это имеет отношение к тому, почему он не может отправиться на задание.       — На практике всё не так однозначно. Философы считают, что родственные души основаны на магической совместимости. В попытке сохранить сильную магию в роду, люди с магической совместимостью будут естественным образом притягиваться друг к другу. Это похоже на магловские теории эволюции: сильнейшие спариваются друг с другом, чтобы сохранить родословную. В магическом мире они не обязательно чувствовали бы себя вынужденными быть вместе, но на их влечение было бы оказано определённое магическое влияние. Например, зов или необъяснимая тяга друг к другу. Очевидно, подобные инстинкты исчезают по мере модернизации общества, так что если бы это и было правдой, то в наше время было бы невероятной редкостью.       По выражению его лица Гермиона поняла, что теряет внимание Гарри, поэтому решила перейти к делу:       — Дамблдор сказал тебе, что именно любовь спасла тебя в ту ночь. Но я не думаю, что он рассказал всю историю.       — Представь себе, — саркастически пробормотал Гарри, и Гермиона продолжила:       — Видишь ли, концепция родственных душ заключается в том, что связь преодолевает смерть. Даже после смерти она продолжает жить. Надежда состоит в том, чтобы найти друг друга в каждой жизни, следующей после этой. Тип магии, который, как предполагается, способен противостоять удару смерти. — Она замолчала, чтобы оценить, понимает ли Гарри, о чём речь. Он совершенно очевидно дал понять, что нет.       Гермиона упростила:       — Я думаю, что тебя спасла не только любовь матери. Это была их любовь… как родственных душ.       — Ты думаешь, мои родители были родственными душами?       — Я думаю, это возможно. Разве Сириус не рассказывал тебе все эти истории о том, что твоя мама терпеть не могла твоего отца в детстве? Что их характеры были совершенно несовместимы? — Гарри попытался возразить, но она оборвала его: — Гарри, я думаю, они очень любили друг друга. Правда, я думаю, что именно эта особая любовь спасла тебя. Подумай об этом — я уверена, что они не единственные волшебники, которые когда-либо жертвовали собой ради кого-то, кого они любят, прыгая под Убивающее заклятие. Но ты единственный человек в истории, который пережил его. Ты хоть понимаешь, насколько это редкое явление? — Гарри покачал головой, вероятно думая, что Гермиона сошла с ума.       — Это не доказано, Гарри. Я знаю, и на самом деле это всего лишь теория, — она вздохнула. — Правда, всё это немного поэтично даже для меня, но что-то мне подсказывает, что это реально. Узнав, что я ведьма, я даже не удивилась. Как будто я всегда знала, что магия существует. И… ну… я думаю, это немного похоже.       — И ты думаешь, Дамблдор знал?       — Я думаю, что Дамблдор по личному опыту знал, насколько сильным может быть влияние любви, рождённой родственными душами. Он должен был быть знаком с этим достаточно, чтобы сделать вывод, что именно любовь отбила заклятие той ночью. Я не понимаю, как иначе он мог бы прийти к этому выводу.       — А во второй раз? Как я выжил, Гермиона? Не припомню, чтобы пара родственных душ снова бросалась передо мной.       Точно…       — Над этим я ещё работаю, — призналась она, задумчиво прикусив губу.       — И почему я должен был остаться здесь на ночь? — спросил Гарри, возвращаясь к первоначальной причине своего гнева. — Почему мой лучший друг и моя девушка должны лететь сломя голову в ловушку, а я сижу здесь и ничего не делаю?!       — Потому что в третий раз ты не выживешь, Гарри.       — Что это вообще значит? Откуда ты это знаешь?       — Я пока не могу объяснить, но я работаю над этим.       — Что ты можешь объяснить, Гермиона?! Все эти дикие теории о родственных душах, но к чему это?! Ты выяснила хоть что-нибудь полезное?!       — Гарри, я… — она проигнорировала его гнев, зная, что ему больно.       — Я устал бороться без конца, Гермиона, — он застонал, прислонив голову к её плечу. — Прости меня. Я просто устал.       Гермиона протянула руку, чтобы погладить его по волосам.       — Я знаю.       — Иногда мне так отчаянно хочется получить хотя бы крупицу информации, что я пытаюсь заглянуть в его мысли. Но там ничего нет.       А это уже интересно.       — Что значит «ничего нет»?       — Как будто связь просто пропала. И это никак не потому, что я внезапно стал мастером окклюменции, — фыркнул Гарри.       — Когда это случилось?       — В день битвы. Абсолютная тишина. Он ни разу не был в моей голове, как и я в его.       — Хм, это к лучшему, — когда Гемиона произнесла эти слова, её мысли уже разлетелись в миллион направлений.