Hogwarts: A Home | Хогвартс: Дом

      8 января 1999       — Грейнджер, мы правда должны это сделать?       Целое поколение грязи скопилось в широком устье трубы, по которой им предстояло спуститься.       — Мы и так уже затянули, — раздражённо выдохнула Гермиона. Кудри вихрем кружились вокруг неё. Тео весь день смотрел, как она перебирала их руками, ломая голову над сложным делом Тома Марволо Реддла-младшего. И предвкушая спуск в Тайную комнату.       Чёрт, я точно ненавижу змей.       Драко — их молчаливый страж — стоял позади них в том же женском туалете на втором этаже. Тео и Гермиона, решив сегодня же отправиться в Тайную комнату, уже пятнадцать минут нависали над раковиной со змеиной гравировкой и препирались друг с другом. Хотя оба знали, что пойдут туда и что этот разговор лишь оттягивает неизбежное, они явно не решались совершить этот буквальный прыжок.       Скорее, спуск.       Гермиона прошипела какую-то чушь на парселтанге, которую, как она утверждала, запомнила, пока Поттер болтал во сне. Хотя слова звучали так, будто это ребёнок специально их исковеркал, всё сработало — открылась зияющая дыра, перед которой они и стояли. Не совсем так Тео представлял себе парадный вход.       Драко никак не высказался. На самом деле, подумал Тео, за последнюю неделю он стал гораздо менее категоричным. Сразу после Нового года Гермиона решила поделиться с ним тайной их миссии и всем тем, что эта миссия влекла за собой. Тео предположил, что это извинения так повлияли на её решение.       Никто ему ничего не говорил напрямую, просто однажды утром, когда он пришёл в библиотеку, Драко уже сидел там и поглощал текст по теории магии души, который они выучили практически наизусть. Этот текст мог попасть к нему в руки, только если Гермиона сама дала его. Они тогда посмотрели друг другу в глаза и кивнули, придя к негласному пониманию: Драко хотел помочь, а вместе они точно со всем разберутся. Тео не сильно удивился, что Гермиона решила втянуть Драко в дело, и даже порадовался, что ему вмешиваться не пришлось. Для успешной совместной работы им нужно было объединиться на своих условиях. Эта ведьма — блестящий, устрашающий и, возможно, самый самоотверженный, всепрощающий и разумный человек из всех, кого он знал.              Сейчас, правда… когда она пыталась убедить его спрыгнуть в эту грязную канализацию, встроенную в замок самим Салазаром…       Вот придурок.       — Привет, Драко, — плаксивый голос пронзил воздух. Из каменных стен напротив туалета появился призрак и лёгким парящим движением скользнул к ним. Плакса зависла над раковинами, расколовшимися в центре комнаты. — Давно не виделись, — пискнула она, хлопая ресницами — Тео мог только догадываться, что это должно было выглядеть кокетливо.       — Миртл, — скромно поприветствовал её Драко, слегка кивнув. Тео понятия не имел, почему они обращаются друг к другу по имени. Тем более если она проводила всё своё время в туалете для девочек. — И ты-ы-ы-ы… — прокричала она в сторону Гермионы, которая заметно напряглась. — Ты, значит, больше не кошка?       Кошка?       — Привет, Миртл, — это всё, что Гермиона сказала в ответ. Тео выжидающе посмотрел на неё и приподнял бровь, требуя пояснений к кошачьей истории. Её ответный, явно раздражённый взгляд кричал «не сейчас», и Тео сделал мысленную пометку допросить Гермиону позже.       Она не стала ждать больше ни секунды, рванув в массивную, гигантскую канализацию — очевидно, Миртл достаточно потрепала Грейнджер нервы, чтобы отбросить все её сомнения. Не успел Тео собраться с мыслями, чтобы спуститься следом, как Драко уже прыгнул, словно невидимый трос тянул его за Гермионой.       Тео изо всех сил старался забыть о слизи и грязи, по которым он скатился, с визгом приземлившись на дне. Он наложил на одежду очищающее заклинание, но ладони по-прежнему были липкими… и, боги… пахли.       Они оказались на каком-то перекрёстке канализационных туннелей. Громкое кап, кап, кап эхом разносилось по огромным пустым норам; жуткое эхо, предупреждавшее о надвигающейся опасности, тик-так, тик-так, тик-так — ещё не поздно бежать.       — Куда, Грейнджер? — разнёсся голос Тео, нарушив тишину места, не привыкшего к вторжениям.       Тео с любопытством наблюдал за тем, как Драко, встав в защитную стойку, накладывал различные заклинания обнаружения и охранные чары. Он держал Гермиону в поле зрения: куда она шагнула, туда и он. Куда она повернулась — повернулся он.       — Не уверена… — задумчиво протянула она, вертясь на месте, рассматривая каждый проход.       — Почему Поттер и Уизли ходили сюда без тебя? На втором курсе в смысле, — поинтересовался Тео, взвешивая все варианты и прикидывая, в каких из этих туннелей мог обитать какой-нибудь отпрыск василиска.       В ответ Драко хрипловатым голосом произнёс:       — Она окаменела и лежала в Больничном крыле. — Тео переключил на него внимание, заметив, что Гермиона сделала то же самое. Она выглядела шокированной тем, что Драко это знает, а Драко, кажется, был удивлён тем, что признался в этом.       Гермиона прочистила горло, прежде чем тихо ответить:       — Да… это… это верно.       Неловкая тишина опустилась на троицу, только капанье сточных вод отстукивало уходящее время.       — Так… ну что, может, подбросим галлеон и выберем путь? Мне здесь не очень нравится, — сухо предложил Тео.       Гермиона ступила в один из туннелей, очевидно приняв решение. Драко пристроился сбоку, тесня её и вскидывая палочку на каждый новый угол прежде, чем это успевала сделать она. За эхом громких шагов и бесконечных стуков капель Тео, следовавший за ними, слушал их препирания:       — …тебе не нужно…       — …буквально моя работа, Грейнджер…       — …просто дай мне посмотреть…       — …волосы закрывают тебе обзор…       — …что ты…       И ещё, и ещё. Перешёптывания, раздражённые вздохи, язвительные колкости. Возможно, он слишком оптимистично посмотрел на их совместную работу.       Увидев скелет василиска, Тео испытал огромное облегчение хотя бы потому, что они наконец-то заткнулись. Они втроём стояли на мокрой платформе между высокими колоннами, обрамлявшими зал. Напротив них возвышался камень с высеченным изображением Салазара Слизерина.       — Поттер убил эту тварь, когда нам было двенадцать? — Тео знал, что он будет большим, но, чёрт возьми… — Проклятым мечом? Я хочу увидеть это воспоминание, когда мы вернёмся.       — Твою мать, — выругалась Гермиона, осматривая череп. Каждая выемка, где когда-то были клыки, пустовала, как будто кто-то вырвал их с корнем.       Они начали обыскивать огромный зал в поисках любого обломка, который мог бы где-то лежать. Они обшарили все уголки, израсходовали всю свою магию на манящие чары и заклинания обнаружения, забрались на статую Салазара Слизерина, чтобы заглянуть в каждую щель, в каждый каменный выступ — безрезультатно. Спустя несколько часов кап, кап, кап стучало у Тео в ушах.       — Гермиона… — магия Тео и его тело начали ослабевать от многочасовых заклинаний.       — Знаю, — оборвала она его с разочарованием и досадой. — Но кто мог это сделать? — Гермиона посмотрела на него. — Кто мог догадаться спуститься сюда? Кто мог знать, на что способен этот яд? И зачем? — она яростно металась из стороны в сторону.       — Снейп контролировал школу несколько месяцев, — предположил он. — Тут ползали Пожиратели Смерти. Тебя здесь не было, Грейнджер. Но у них была полная свобода действий в замке. Любой мог прийти сюда.       — Реддл слишком умён. Он не стал бы рассказывать своим последователям о том, что сделал. Если бы рассказал, Люциус Малфой никогда бы не положил дневник в сумку Джинни. Нет, не положил бы, если бы правда знал.       Тео отвёл глаза от Гермионы, чтобы посмотреть, как Драко отреагирует на упоминание отца. Но одного взгляда хватило, чтобы понять, что он уже погрузился в окклюменцию, превратившись в призрака. Он не здесь, хотя его сознание понимает, что происходит. Бесчувственный и холодный. Тео начал опасаться необратимых последствий, которые настигнут его друга, если тот не научится справляться без окклюменции. Он снова обратил внимание на раздражённую Гермиону, которая, наоборот, была переполнена эмоциями.       Драко отвлёкся на шум, раздавшийся в стороне, и отошёл, чтобы проверить. Вышел за пределы слышимости.       — Тогда Реддл должен был рассказать Снейпу. Иначе как бы он передавал нам информацию? Он знал о доме Мраксов, о Слизнорте. Почему мы не спрашивали, откуда он это знает? — возразил Тео.       Гермиона надолго задумалась. Она закусила губу и провела руками по спутанным кудрям, сердито расхаживая. За долю секунды она резко обернулась на Тео, волосы разлетелись по плечам, а губы снова порозовели, когда Гермиона разжала их.       — Дамблдор! — крикнула она с торжествующей улыбкой на лице. — Снейп получил эту информацию не потому, что был Пожирателем Смерти. Он получил её от Дамблдора!       Тео покачал головой.       — Грейнджер, я не понимаю.       — Разве это не очевидно? Агх, я должна была догадаться ещё несколько недель назад! — Она бросилась к Тео и положила руки ему на плечи, развернув его к себе лицом. — Подумай. Дамблдору показалось бы странным, что воспоминание о Томе Реддле терроризирует школу. Он бы стал разбираться. Если мы считаем, что дневник был крестражем, то не может быть, чтобы Дамблдор хотя бы что-то не заподозрил. Такая тёмная магия оставляет следы. Даже если в то время он не знал, что именно это было, у него должны были возникнуть подозрения! И воспоминание от Слизнорта! Именно поэтому он вернул его в школу, так? Чтобы подтвердить! Чтобы подтвердить, что Реддл исследовал крестражи. И дом Мраксов! Готова поспорить на что угодно, что он сам туда ходил. Вот почему мы ничего не нашли — он уже был там.       — И он просто решил рассказать Снейпу все эти чудные подробности? Снейпу, который был Пожирателем Смерти.       — Дамблдор доверял Снейпу. Он держал его в Ордене. Возможно… — Гермиона почти отключилась, уставившись в пространство, словно её слова не поспевали за мыслями.       Ещё один громкий лязг напугал их — Тео резко обернулся, прикрывая собой Гермиону, а Драко бросился назад, чтобы сделать то же самое с другой стороны. Все в унисон подняли палочки в защитном жесте.       — Возможно, Грейнджер, — протянул Драко, — твоя блестящая голова продолжит думать в библиотеке.

***

      — Пэнси Паркинсон, верно? — раздался за спиной мягкий голос. Пэнси и не подумала обернуться, точно зная, кто её спрашивает, и продолжила бить по магловской боксёрской груше. Днём они с Долишем отрабатывали магловские боевые манёвры, пока она не попросила его побыть одной. Он не стал спорить и тихо исчез, оставив её наедине со своими мыслями и демонами. И теперь, в эти несколько минут покоя и уединения, мракоборец Селена Сэвидж решила устроить ей засаду.       Ну вот.       — Верно, — отрезала Пэнси, прервавшись, но всё же не повернувшись. Она откинула голову и закрыла глаза, глубоко дыша. Потная чёлка упала на лицо. — Чем могу помочь? — Пэнси изо всех сил старалась, чтобы тон звучал невозмутимо.       — Просто хотела представиться. — Боги, её голос словно мёд. Сладкий и женственный. Просто идеальный для стонов в ухо. Трудно не позавидовать. — Мракоборец Долиш сказал мне, что тренирует тебя. И я просто хотела предложить, если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, когда он будет слишком занят, я с удовольствием найду время. Мы, девочки, должны держаться вместе, ведь так?       Пэнси наконец открыла глаза и повернулась, чтобы взглянуть на эту красивую ведьму. Светлые шелковистые волосы были убраны в высокий хвост, выставляя напоказ идеальные скулы, а сама она была одета в мантию мракоборца, подчёркивающую безупречно гладкие, чёткие линии тела.       Профессионал. Дисциплинированная. Милая. Блондиночка.       Всё не про меня.       И что самое ужасное, её предложение казалось искренним. Пэнси стало интересно, какую ложь Джон наплёл, чтобы заставить эту ведьму так сочувствовать ей. Он никогда бы не поставил под угрозу их миссию, их прикрытие — Долиш был слишком правильным для такого дерьма. Наверняка он сказал Селене Сэвидж, что Пэнси была маленькой испуганной ведьмой, играющей секретаршу Кингса. Возможно, даже сказал, что Кингс заставил тренировать её, чтобы придать ей уверенности. Пэнси пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза.              — Спасибо за предложение. Может быть, в другой раз, — хмыкнула она и возобновила удары. Пэнси надеялась, что ходячее напоминание обо всём, что так интересовало Джона Долиша, поймёт намёк и исчезнет.       — Ты в превосходной форме, но мракоборец Долиш научил тебя тому, как работает он сам. — Сэвидж перешла на другую сторону груши, приняла боевую стойку и продемонстрировала свою технику быстрыми, стремительными движениями. — Если мы женщины, это не означает, что мы несильные, но мы меньше, поэтому нам нужно работать немного по-другому.       Пэнси не стала отвечать, потому что, что бы она ни сказала в тот момент, скорее всего, это прозвучало бы грубо. А Селена Сэвидж была похожа на ядовитую бабочку — на вид хрупкая, милая, скромная, но несомненно смертоносная. Какую бы силу Пэнси ни обрела за время тренировок, она не сомневалась, что эта ведьма уложит её за долю секунды. Палочка лежала на полу, слишком далеко, чтобы до неё можно было дотянуться, а Пэнси уж очень не любила получать удары по лицу.       — Спасибо, — пробормотала она себе под нос. Чёрт, она чувствовала себя такой жалкой. За последнюю неделю они с Джоном не говорили ни о чём, кроме тренировок, ни разу даже не упомянули о кануне Нового года, когда он прижимал её к груди в своей постели. И дело было даже не в том, что Пэнси ревновала. Джон мог трахать кого угодно. Он уже ясно дал понять, что она его не интересует.       Но она сама не могла отрицать, что, когда он обнимал её, ей было тепло и приятно. И да, выпивка имела значение, но в этом крылось и большее. Пэнси и не подозревала, насколько изголодалась по прикосновениям. Изголодалась по близости, которая не была сексуальной… и за которую ей не платили.       Селена всё болтала и болтала о защите запястий, о переносе веса на ступни и… боги, неужели эта ведьма и её солнечный голос никогда не заткнутся на хер?       — Сэвидж, — гортанный рык раздался сзади. Сверкающие зелёные глаза ведьмы расширились от его тона. Как будто он её отчитывал. Пэнси была слегка разочарована тем, что блондиночка оказалась такой покорной, склонила голову и смутилась — словно эти двое уже обсуждали этот вопрос, а она пошла против его слова.       О, да ладно, не такой уж он и страшный.       Ты можешь дать ему фору.       Давай, разминай свои ступни и дальше.       — Вы свободны, мракоборец Сэвидж.       Теперь Пэнси действительно закатила глаза. Блондиночка послушно кивнула и мило улыбнулась, прежде чем попрощаться. Её бедра покачивались, пока она удалялась прочь, но Джон не сводил глаз с Пэнси. А она игнорировала лёгкую дрожь удовольствия, бежавшую по спине.       Пэнси отошла от Джона — ей нужно было пространство, чтобы разобраться со своими чувствами. Множество эмоций выплеснулось на поверхность: смущение, боль, отвращение, желание. Она быстро закрыла разум, отключив ту часть себя, которая чувствовала. Это не было привычкой, и она не боялась стать слишком зависимой, как Драко. Только тонкая грань — баланс между контролем над разумом и контролем разума над тобой. Джон последовал за ней к дуэльной площадке, на которую Пэнси вышла, подняв палочку в сторону манекена на другом конце. Когда он увидел её остекленевшие глаза, его собственные вспыхнули тревогой. Он зарычал и шагнул к поднятой палочке.       — Что она тебе сказала? — требовательно спросил Джон.       Пэнси фыркнула и завела палочку за его плечо, накладывая на цель заклятие. Она подвинулась, но он снова встал перед ней, требуя её внимания, как самый настоящий альфа-самец-засранец.       — Что. Она. Тебе. Сказала, — прорычал он, перехватив её запястье тёплыми пальцами. Пэнси удержала окклюменцию. Она не хотела знать, что сейчас из-за этого чувствует.       — Отпусти. Меня, — холодно сказала она, почти безжизненно. Он только уставился на неё, не сдвинувшись, и стиснул челюсти. — Я не она, малыш Джонни. Ты не можешь мне приказывать. — Пэнси сделала шаг, прижавшись к его груди, и задрала голову, приблизив губы к его подбородку. Джон не осмелился опустить голову, чтобы их губы не оказались в сантиметре друг от друга. Он лишь отвёл взгляд, подпустив Пэнси достаточно близко, чтобы она могла сосредоточиться на тонкой разнице между тёмно-карими глазами и сузившимися зрачками, едва уловимо отличающимися от черноты. — Я уж точно не подчиняюсь твоим приказам, — она добавила ещё немного яда в свой тон, прежде чем вырвать запястье из хватки.       — Чёрт, да что происходит? — Он наконец отошёл с её пути, скрестив руки на груди. — Она явно тебя чем-то расстроила.       Пэнси бросала проклятия и заклятия в тренировочный манекен. Невербально. Она знала, что Джон ещё не видел её полного потенциала. Она всегда сдерживалась, желая скрыть все свои способности от него… от Ордена. Он не посмел бы сказать, что впечатлён, особенно в разгар спора. Но Пэнси знала его и понимала, что внутренне Джон был потрясён. Он снова приблизился, чтобы она почувствовала дыхание его слов и то разочарование, которое сочилось из него, как запах:       — Что. Она. Сделала.       Ещё один чёртов приказ.       — Она ничего не сделала, — бесстрастно ответила Пэнси, сосредоточившись на цели, и бросила режущее, как нож, заклятие в манекен.       — Значит, я сделал что-то, что расстроило тебя. — Это не было вопросом, поэтому Пэнси промолчала. — Скажи мне, что, чёрт возьми, с тобой происходит? Эти перепады настроения начинают испытывать моё терпение, Паркинсон.       Джон скрестил руки на груди, глядя на неё сверху вниз, как на капризного ребёнка.       — Хочешь себе послушную собачку, которая будет садиться, как только ты скажешь «сидеть»? Ты говоришь не с той ведьмой.       — Что это значит?       — Это значит, если хочешь отдавать приказы и получать удовольствие оттого, что тебе подчиняются, есть одна блондиночка, которая с удовольствием тебе в этом поможет.       — Так это из-за мракоборца Сэвидж?       — Я понимаю, почему она в твоём вкусе.       — В моём вкусе?       — Покорная. Послушная.       — Я её начальник.       — Мне не стоит знать о твоих ролевых фантазиях, малыш Джонни.       — В чём, блядь, твоя проблема? — теперь он кипел от злости, каждый мускул его тела был напряжён, готов к действию.       — Ты — моя проблема. Так что будь хорошим мальчиком и проваливай.       О-о-о, ему это не понравилось.       Палочка оказалась на полу прежде, чем Пэнси успела среагировать. Он схватил её за руку, за шею, притянул ближе, прижал к себе. Но не стал заставлять её смотреть на себя, притягивая за подбородок, — он отпустил шею.       — Ты думаешь, я сплю с Селеной. — Джон искал её глаза.       — Нет, я это знаю, — ей было трудно произносить эти слова, пока он держал её. Он не причинял ей боли, но, честно говоря, с этим рукоприкладством пора было покончить — оно посылало её испорченному сердцу смешанные сигналы.       — И что? Для тебя это проблема? Мне ни с кем спать нельзя, а тебе по пять раз в день раздвигать ноги можно?       В своей жизни Пэнси не раз испытывала боль. Её били, жгли и пытали. Её брали силой против воли. Но в тот момент, когда эти слова прорвались сквозь искусно созданные окклюменционные стены и поселились в глубине души… она почувствовала новый вид боли. Тупая пульсация никчёмности зародилась в груди, зарываясь там на всю жизнь.       А контроль, которого она так отчаянно жаждала? То, ради чего пожертвовала всем?       Она. Всё. Просрала.       Слёзы потекли ещё до того, как Пэнси успела осознать это. Она больше не могла видеть выражение его лица сквозь туман, но по тому, как Долиш ослабил хватку, поняла, что он смягчился, вероятно, удивившись.       — Ты думаешь, это то, что я делаю? Получаю удовольствие? — Пэнси всхлипывала и билась, пытаясь вырваться из его объятий.       — Нет, нет… Пэнси… Стой! Прости… Я не… не то… не это хотел…       — Ты думаешь, мне это нравится?       — Нет. Я не… Я был зол. Я не хотел…       — Отпусти меня. — Она снова забилась, но он держал крепко. Гнев, абсолютная ярость бурлили в груди, стуча по грудной клетке, требуя выхода. Как тогда, в детстве, из её рук вырвался поток магии, отбросив Долиша назад.       Падение не остановило его отчаянное стремление достучаться до неё. В одно мгновение Долиш поднялся на ноги и направился к ней. Пэнси подняла палочку и угрожающе направила её на него. Он замер, подняв руки.       — Не смей, блядь, меня трогать! — закричала она.       — Хорошо! Хорошо! — Он отступил на шаг.       — Меня тошнит оттого, что мужчины меня трогают. Отнимают у меня всё. Моё чёртово право. И ты! Ты, блядь, ничем не лучше их. Я тебе не принадлежу! — вскипела она. — Ты сидишь там, слушаешь мои фальшивые стоны и думаешь, что я получаю удовольствие от этих мерзких блядских вещей, которые позволяю с собой делать? — её тон стал ледяным и насмешливым. — Потому что, если это так, я могу сказать, что твоя драгоценная подружка никогда не кончала, раз уж ты не можешь отличить настоящий оргазм от подделки. Хотя я не удивлена. Ты никогда не был похож на мужчину, у которого взаимность в приоритете. Довольно сложно заставить ведьму кончить меньше чем за сорок пять секунд, да? — она плевалась и шипела на него. Не осталось ничего, кроме яда.       — Паркинсон, — умоляюще произнёс Джон. Он выглядел опустошённым, и Пэнси не знала, как к этому относиться. Она не могла даже представить, что ему тоже было больно от собственных слов. Не могла — не после того, что он сказал.       — Держись от меня, блядь, подальше. Скажи Кингсу, чтобы заменил тебя. А если он этого не сделает, тогда я сама о себе позабочусь.       — Ты не мож…       — Хватит! Больше никаких приказов! Больше никаких требований! А теперь убирайся к чёрту, пока я не сделала то, о чём потом буду жалеть, — Пэнси угрожающе подняла палочку.

***

      Боги, этот день.       Вся эта неделя!       Драко потягивал виски, пытаясь унять головную боль. Он пролистывал скрупулёзные заметки Гермионы о свойствах яда василиска, вспоминая, какое ещё вещество в мире могло бы оказать подобное воздействие на крестраж.       Справа раздался тихий хриплый звук. Гермиона читала текст об основателях Хогвартса, пытаясь выяснить, где Салазар Слизерин раздобыл василиска. Веками Тайная комната считалась всего лишь легендой, так что ей не очень везло. Как и ему.       Она заснула прямо на книге. Кудри вились в беспорядке и пушились, разметавшись вокруг. Драко воспользовался редкой возможностью спокойно посмотреть на Гермиону. На её маленький носик, слегка вздрагивающий при каждом сонном вдохе. На губки бантиком, которые выглядели так аппетитно, что Драко пришлось побороться с желанием захватить их своими губами. На тёмные ресницы, обрамляющие миндалевидные глаза.       За последнюю неделю между ними завязалась несколько неловкая дружба. Если это вообще можно было так назвать. Они обсуждали только миссию. И хотя теперь они часто разговаривали и виделись каждый день, Драко чувствовал, что эта новая близость к ней только усиливает его тоску. Усиливает тягу к тому, чего он не может заполучить. И они по-прежнему препирались, как всегда. К счастью, тревожное покалывание, обычно манящее к ней, утихло. Оно превратилось в лёгкое гудение, о котором можно было на время забыть. Инстинкт был временно утолён этой новой физической близостью. Хотя Драко было интересно, когда тот начнёт требовать большего.       Он поднял палочку и коснулся ею локона, приглаживая тот обратно в шелковистую волну. Драко хотел бы провести по её волосам руками, как это делала она, взъерошить их, превратить их в дикие, пока будет трахать её. А потом он снова уложил бы их чарами, уделяя внимание каждому волоску, пока Гермиона грелась бы в послеоргазменном блаженстве. Драко осмелился протянуть руку и откинуть прядь, упавшую ей на глаза. Кончики пальцев покалывало и подёргивало, словно они хотели зарыться во всю копну.       Она идеальная.       Но когда он откинул волосы, то увидел на раскрытой странице текст, который привлёк его внимание.       Меч Гриффиндора был изготовлен в X веке Рагнуком Первым, королём гоблинов.       Гоблинов…       Изготовлен гоблином…       Драко вытащил книгу из-под Гермионы, стараясь не разбудить её, и стал поглощать слова на странице так быстро, как только мог.       — Грязь и ржавчина не влияют на лезвие. Оно впитывает только то, что делает его сильнее, — прочитал он вслух. А потом прочитал ещё раз. И ещё раз.       То, что делает его сильнее…       Яд василиска.       — Меч Гриффиндора может уничтожить крестражи… — прошептал он.       А затем громче:       — Грейнджер!       Она испуганно вскочила, резко завертев головой в поисках опасности.       Драко повернул к ней стул и не смог удержаться, чтобы не улыбнуться.       — Меч Гриффиндора пропитан ядом василиска. — Он указал на страницу, где было указано, что меч изготовлен гоблинами. — Он может уничтожить крестражи!       Блестящая ведьма собрала всё воедино примерно за пять секунд.       — Меч Гриффиндора может уничтожить крестражи… — пробормотала она, а затем безумно счастливая улыбка озарила её лицо, и Гермиона бросилась к нему. — Меч может уничтожить крестражи! — воскликнула она.       И вот она сидела у него на коленях, обвив руками шею. Драко инстинктивно обнял Гермиону за талию и зарылся лицом в дикую гриву, вдыхая её запах. Они оба смеялись, и в этот момент Драко не мог вспомнить, когда в последний раз был так счастлив.       Она отстранилась, всё ещё сидя у него на коленях, чтобы посмотреть на него. Смех утих, пока они смотрели, и смотрели, и смотрели друг на друга. Драко потерялся в её глазах цвета виски. Он не мог поверить, что это Гермиона смотрит в его глаза. Её улыбка медленно растянулась на приоткрытых губах. Её взгляд скользнул вниз, к его губам, и Драко мгновенно напрягся.       Чёрт, Грейнджер, не искушай меня.       Драко уже собирался завладеть её губами, а потом попросить за это прощения, но раздался скрип открывающейся двери библиотеки. Грейнджер покраснела и сползла с него. Он никогда прежде не испытывал такой боли.       — Тео! — взволнованно закричала она. — Тео, быстрее!       Седьмое пекло, ведьма, верни свою задницу мне на колени, и я заставлю тебя кричать «быстрее».