Hogwarts: A Home | Хогвартс: Дом

      12 апреля 1999       — Не дразни меня, Грейнджер. Тебе может не понравиться то, что произойдёт, когда я сдамся.       Сдайся.       Как будто он сопротивляется так же сильно, как и я.       Как будто тоже хочет прикоснуться ко мне.       — Есть только один способ выяснить, — как можно соблазнительнее прошептала она.       Чёрт, глупо прозвучало?       Годрик, о чём я только думала…       Меня просто захлестнул адреналин, а я выставила себя дурой.       Гермиона наклонилась к Драко, надеясь отвлечь его от той глупой фразы, которую только что произнесла. Его глаза потемнели и сузились на её губах, замерших всего в нескольких миллиметрах. Её взгляд скользнул к мягкому рту, сложившемуся в дерзкую ухмылку — дразнящую и манящую. Гермиона снова посмотрела в глаза, которыми не могла насытиться, — глаза, которыми прежде не смела наслаждаться. И в них она увидела тот момент, когда это произошло, ту долю секунды, когда след серебра превратился в тёмную сталь, — его решимость сломалась.       Она не была уверена, чего ожидала… целомудренного поцелуя, возможно, скромного прикосновения к губам, крошечного касания языка, просто чтобы слегка подтолкнуть её.       Может быть, чего-то ознакомительного?       Вместо этого Драко схватил её за бедро — фамильный перстень прижался к голой ноге, холодным металлом остужая разгорячённую кожу, пылающую от желания. Он не стал ждать, пока Гермиона приблизится сама, а притянул её так, что она почти рухнула к нему на колени. Другой рукой он зарылся в кудри, оттягивая её голову, и впился в губы. От поцелуя всё тело загорелось, тепло и покалывание медленно перерастали в ревущий ад, разжигая огонь, который зарождался в животе. В груди что-то щёлкнуло, будто тело наконец обрело какую-то часть себя, которой так не хватало. Воссоединилось.       Седьмое пекло, я и не знала, что поцелуй может быть таким.       Драко прикусывал её губы, тянул их и вкушал, пока она, потрясённая, двигала ими неуклюже.       Чёрт, чёрт, Гермиона, поцелуй его в ответ, тупица!       О чём я только думала?!       Он поймёт, что я понятия не имею, что делаю.       Увидит насквозь этот сексуальный фасад, который я на себя напялила.       — Высунь язык, — потребовал он и дёрнул её за волосы. Гермионе захотелось сильнее вжаться в него, несмотря на смущение, что соперничало с вожделением в груди.       Боги, чёрт, он уже заметил, какая я никудышная.       Языком она осторожно дотронулась до его губ, повинуясь и наслаждаясь мыслью о том, что так покорно подчинилась ему. Но осторожность, очевидно, была не тем, чего Драко добивался. Он подтянул Гермиону выше, чтобы она оседлала его бедро и прислонилась к торсу для равновесия. В такую позу он посадил её намеренно — Гермиона поняла это, когда клитором прижалась к напряжённой мышце. Никогда в жизни она не чувствовала такого отчаянного желания. Ей хотелось сильнее сжать крепкое бедро.       Он не будет против?       Это… это то, что я… что люди делают?       Драко целовал её, уговаривая её язык скользнуть ему в рот. Словно прочитав её мысли или, скорее, тело, он обеими руками впился в юбку и подтянул Гермиону ещё выше. Пронзённая волной удовольствия, она застонала ему в рот.       Кажется, не против…       Звук сперва был тихим и неразборчивым, сдерживаемым каким-то голосом в голове, который велел ей не позориться. Но Драко заслужил её услышать, поэтому, несмотря на то, что Гермиона старалась быть тихой, она позволила стону вырваться, уже не в силах думать, как сдержаться. Каждый её вздох лишь укреплял жажду Драко.       Он снова с силой притянул её, ещё больше надавливая на клитор. Гермиона ахнула от удовольствия, пронзившего всё тело, пронёсшегося по венам и закоротившего мозг. Но прежде чем она успела перевести дыхание, Драко снова накрыл её губы своими. Пожирая, как голодный мужчина.       С каждым движением бёдер, с каждым приглушённым стоном и хрипом он становился всё ненасытнее. Как наркоман, который дорвался до первой дозы впервые за долгий срок. Гермиона слегка отстранилась, голова кружилась от удовольствия, ей не хватало воздуха, но Драко оттянул её за волосы, прошептав ей в рот: «Я ещё не закончил», — и снова приник к её губам.       Этот мужчина высосет весь воздух из моих лёгких, если я позволю.       Трение о бедро становилось всё более интенсивным, быстрым и жёстким, и кожу начало покалывать. При каждом толчке тонкие стоны вырывались из её лёгких вместе с потоками воздуха. Гермиона потеряла концентрацию, она не могла больше сосредоточиться на его губах, не могла различить голос, говорящий ей сохранять хоть какое-то подобие контроля, она слышала лишь тот голос, что кричал об отчаянном желании кончить.       Похоже удовлетворённый звуками, которые она издавала, Драко наконец сдался и оставил её губы в покое, переключившись на шею, щёки, нос, уши. Он облизывал, покусывал и шептал самые грязные вещи, которые Гермиона когда-либо слышала. Хотя теоретически она знала, что некоторым такие слова показались бы мягкими, никто и никогда не говорил ей ничего подобного. Ни Виктор. Ни Кормак уж точно.       — Чёрт, какая же ты вкусная…       Больше не приглушая её своими губами, Драко укусил её за шею, заставив стонать громче.       — Грёбаная зависимость…       Он оттянул вырез её кофточки, прошёлся языком по нежной коже, по ключице, оставил поцелуй на шее.       — Мне нужно больше.       Провёл носом по щеке, зарылся в копну волос, приблизил губы к её уху.       — Дай мне больше.       Зажал мочку, нежно прикусывая.       — Дай мне ещё.       Уткнулся носом в её лицо — нос, губы, подбородок, — словно хотел задохнуться в ней.       — Дай мне.       Дыхание стало неровным, глубокие вдохи и прерывистые выдохи — признаки приближающегося оргазма. Гермиона чувствовала, как оно нарастает — крещендо, готовое достичь цели. Драко притянул её щеку к своей, их лица приблизились друг к другу, её рот прижался к его уху.       — Дай мне услышать.       Гермиона не могла в это поверить. Никогда такого не случалось с ней прежде… и… и…       — Ммм, — простонала она ему на ухо, достигнув пика. Поток мычаний и стонов вырвался — в момент блаженства она уже не думала о громкости. Драко просунул ладони под юбку и схватил её за ягодицы, помогая скользить по бедру, чтобы продлить оргазм.       Годрик… что я… я только что…       Она тяжело дышала, прислонившись лбом к его плечу; дикие локоны рассыпались по лицу, затмив комнатный свет. Гермиона наслаждалась ощущением, как его пальцы нежно почёсывают её кожу головы — без сомнения, ещё больше запутывая кудри. Другой рукой Драко пробежался вверх и вниз по её ноге, задевая кожу перстнем снова и снова. Её послеоргазменный мозг смог выдать только одну мысль.       Я хочу, чтобы это кольцо было во мне.       Он оттянул её от своего плеча, слегка надавив на затылок, и, держа её за волосы, заставил посмотреть на себя. И она увидела. Почти чёрные глаза, в глубине которых светился собственнический звериный блеск.       Взгляд-инстинкт: он получил то, что хотел, и хотел ещё. Как дракон — претендует на своё сокровище, придумывает способы утаить богатство, замышляет сохранить его себе.       Медленно в него возвращался человек — они обменивались тяжёлыми вздохами, пока глаза тускнели, возвращаясь к серебру. Ухмылка расползалась по его красивому лицу и…       Снаружи палатки послышался треск веток.       Тео.       Она вскочила с коленей и попыталась отойти, но Драко схватил её за запястье, удержав на месте. Он впал в замешательство из-за её внезапного желания сбежать.       Мгновение спустя Драко понял, что они не одни, и отпустил её, но было уже слишком поздно: хотя Гермиона больше не сидела на его бедре, она по-прежнему стояла между его ног, и близость их тел очевидно намекнула на то, что только что произошло. Когда сквозь послеоргазменный туман к ней начала возвращаться ясность, Гермиона остро осознала, насколько жарко стало в палатке и как воздух пропитался сексуальным напряжением.       Тео выглядел озадаченным, но он быстро справился со своим удивлением.       — Просто пришёл за своим плащом… не видели?       Драко поднялся со стула, и Гермиона поняла, что ещё не сделала ни шага назад, когда её нос оказался в сантиметре от его груди. Разум уже вернулся в реальность, но тело отставало — всё ещё потрясённое тем, что она только что кончила на бедро Драко Малфоя…       Он положил руку ей на талию, мягко подтолкнув в сторону.       — Грейнджер вроде собиралась его постирать. — Гермиона опустила взгляд, пытаясь избежать зрительного контакта с Драко, пока он шёл к куче одежды, которую она кинула на пол как раз перед тем, как практически набросилась на него.       И если она думала, что уже познала смущение, то ничто не могло сравниться с тем, как быстро Тео отвёл взгляд и даже не потрудился сдержать улыбку, вспыхнувшую на его лице, когда все они посмотрели на брюки Драко. Там, на штанине, виднелось влажное пятно в том самом месте, где Гермиона сидела.              — Хорошо, спасибо, — натянуто сказал Тео, прикусив губу; его голос прозвучал на октаву выше обычного.       — Знаешь, а мне лучше пойти подежурить. Ты же только что дежурил. Чтобы всё было по-честному. Верно? Ладно, замечательно. Звучит как план. Да, — слова, как Хогвартс-экспресс, вылетали у неё изо рта. Что угодно, лишь бы притвориться, что этого не было, что Тео Нотт не застал её кончающей на бедро Драко посреди их общей палатки так, что его брюки буквально намокли.       Выскочив из палатки, которая внезапно показалась невероятно тесной, с желанием прогуляться и остыть, Гермиона услышала, что Тео едва сдерживал смех. Он хрипло проголосил другу, что тот, возможно, захочет добавить эти брюки в кучу стирки.       — Чёрт, ни за что, — ответил Драко, пылая самодовольством.

***

      13 апреля 1999       Драко разбудил Тео рано утром. Тот застонал и сел, его волосы торчали во все стороны. Он пробормотал что-то вроде «лучше бы не забыть плащ», а затем, зевая, побрёл на своё последнее дежурство.       Наконец.       Несколько часов назад, когда Гермиона вернулась, её вид привёл Драко в бешенство. Губы ещё были припухшими после его попыток поглотить её, маленькие следы зубов покрывали шею, кудри растрепались от того, что он зарывался в них, как в поводья.       Моя.       Она легонько коснулась его плеча, чтобы разбудить, и он захотел оттрахать её до потери сознания. Заставить её желать его так же сильно. Но поскольку Тео мирно сопел на койке под ним, а Грейнджер уже ушла к своей кровати, Драко решил не торопиться. Она скрылась за занавеской, и следующие четыре часа он представлял себе всё, что хотел бы с ней сделать, все звуки, которые мог бы вырвать из этих мягких, сексуальных губ, все способы, которыми мог бы заставить её кончить — пальцами, языком, членом.       Как только ворчания Тео стихли в темноте утра, Драко набросил на палатку Муффлиато и скользнул за занавеску. Гермиона лежала на спине, сложив руки по обе стороны лица, ладонями вверх, словно сдавалась ему даже во сне. Грива волос была рассыпана вокруг. Как у чёртова ангела. И от вида этих следов — следов, которые она ещё не заметила или решила не зачаровывать, — его грудь заныла.       Моя, моя, моя.

***

      Гермиона почувствовала, как пробирается сквозь дымку Сна без сновидений. Лёгкие прикосновения порхали по её плечу, ключице, оставляя за собой покалывающую дорожку тепла. Мягкие поцелуи вместе с горячим языком.       — Мм, — сонно протянула она, вытягивая руки над головой, пока её мозг боролся с сознанием. Поцелуи поднялись по шее, до самого уха.       — Прости, — прошептал голос.       Звучит не очень убедительно…       — Прости меня, — голос загудел в волосах. — Знаю, ты устала. Тебе надо поспать. — Лицо прижалось к её лицу, глубоко вдыхая, и переместилось к шее, облизывая, покусывая. Палец коснулся нижней губы. Знакомо. Зовуще.       Драко…       Как будто он не мог решить, на чём хотел сосредоточиться — прыгая между лицом, волосами, ушами, шеей.       — Я хочу большего, — прохрипел он у горла, — нужно больше. — Его руки бежали по её изгибам, захватывая и исследуя, сжимая и сдавливая.       Гермиона приоткрыла веки, отяжелевшие ото сна. Лицо Драко нависало прямо над ней, грифельные глаза сверкали в темноте — желанный хищник в ночи, лакомящийся добровольной добычей. Она попыталась поймать его губы, вернуть его ласки, но он самодовольно отстранился.       — Мм, — Драко покачал головой и потянул подол её кофты вверх. — Расслабься. — Он уткнулся ей в грудь. — Я только попробую, а потом дам тебе поспать. — Он опустил чашечку лифчика, опаляя кожу горячим дыханием, слегка сжал сосок зубами и провёл по нему языком, повторяя движение снова и снова, — экстаз, исходящий от чувствительного бутона, треснул в ней, как стекло.       Гермиона запустила руку в его мягкие и шелковистые волосы, крепче прижимая Драко к себе, желая ещё, ещё, ещё. Он проложил путь ниже, провёл языком вдоль ребра. Дыхание щекотало, отвлекало от прикосновений и ласк. Он лизнул ещё ниже… ниже… ниже…       О чёрт, нет.       Теперь она точно проснулась, ёрзая и извиваясь под ним. Никто и никогда не делал этого раньше.       Я чистая?       Когда я последний раз принимала душ?       Гермиона напряглась, когда длинными пальцами он подцепил пояс её пижамных шорт.       — Стой! — тихо прошипела она, вытянув руку.       — Нет, я хочу попробовать, — ответил Драко так, словно её протест был пустым звуком. Кончиками пальцев он провёл по ногам, резко спуская шорты. Оставшись в одних трусах и потрёпанном лифчике, Гермиона вдруг почувствовала себя невероятно обнажённой.       — Но я… Драко…       — Салазар, эти чёртовы ноги-и-и-и, — застонал он и провёл носом по лодыжке, вверх по икре и по мягкой коже бедра, оставив за собой след языка.       Боги, он почувствует запах…       — Правда, Драко… я не… эм…       — Шшш, Грейнджер. Позволь мне снова тебя усыпить.       Он устроился между бёдер, приподняв её ноги над плечами так, что его дыхание оказалось всего в паре сантиметрах от нижнего белья.       Которое, вероятно, намокло…       — Ты не обязан… — промямлила Гермиона, предвкушая, как он попробует её на вкус, почувствует запах, и это приглушало тот жар, которым она была ошпарена всего несколько минут назад.       — Гермиона…       Боже мой!              Драко практически промурчал её имя, и она стала ещё более влажной, отбросив все протесты и снова нырнув в омут мыслей, наполненных похотью.              — Как бы тебе это ни понравилось, обещаю, мне понравится больше. И если я не кончу от первого же прикосновения, то буду невероятно собой гордиться. — Он прикусил край трусов, оттягивая резинку, пока та не вернулась на место. — Теперь побудешь хорошей девочкой и разрешишь мне насладиться собой? Или мне тебя держать?       Он не стал дожидаться ответа и посмотрел ей прямо в глаза, прошептав «Эванеско». Ткань, разделявшая их, растворилась в воздухе, и Гермиона почувствовала дыхание на обнажённой коже. Его сверкающий взгляд почти прибил её к кровати, но, когда Драко опустился и сделал одно широкое движение языком, зарываясь в неё носом, бёдра дёрнулись от незнакомого ощущения.       — Охх!       — Держать, значит, — пробормотал он и вжал её в матрас, ладонью надавливая на плоский живот. Драко тут же нанёс следующий медленный смакующий удар, глазами ловя её реакцию.       Чистое собственничество смотрело ей в лицо.       — Ты на вкус как моя.       Гермиона дрожала от вибрации и жара его дыхания, разряд прошёл через неё, вырвался наружу и ударил ему в язык. Как подношение.       — Господи Иисусе! — вскрикнула она, откинувшись, когда он пососал клитор губами. Ощущение было такое, будто Драко пытался поглотить её через соломинку, и от крошечных импульсов ей захотелось плакать. Облегчение, боль, экстаз — что бы это, чёрт возьми, ни было.       — Я не религиозный человек, Грейнджер, — протянул он, чередуя движения и наблюдая за каждым её вздохом, подёргиванием и аханьем, чтобы запомнить. — Но если маглы молятся именно так… — Драко вдавил язык внутрь, а пальцами нежно сжал чувствительный комок нервов. Гермиона начала задыхаться, извиваться, подниматься — его хватка была единственным, что удерживало её на месте. — Тогда считайте меня членом вашей общины.       Он застонал.       Облизывая, посасывая, впиваясь.       И ещё шире раздвинул бёдра, захватывая плоть, притягивая её ко рту. Рычагом прижимая к лицу. Носом, губами, подбородком — Драко зарывался в неё, слизывая влагу. Ноги начали дрожать от непроизвольных спазмов, которых Гермиона никогда не испытывала.       — Вот так, дрожи для меня.       — Драко!       Оргазм ударил её, как заклятие, прямо в грудь, выбив воздух из лёгких. Драко ввёл в неё палец, чтобы ей было что сжать. Гермиона извивалась и размахивала руками, как будто в неё вселился сам дьявол. Она закрыла глаза, отдав ему последние силы. Из-за её ослабленного состояния Сон без сновидений вновь начал действовать.       Драко пополз вверх по дрожащему, содрогающемуся телу. Гермиона задержала дыхание, борясь с желанием открыть веки, чтобы взглянуть на красивое лицо, теперь отчётливо блестящее её смазкой. Он посмотрел на её приоткрытые губы.       — Высунь язык.       Она не стала медлить, желая доставить Драко удовольствие.       Он поднял руку к её рту — и этот палец, тот, на который она кончила; тот самый, с большим серебряным перстнем, с буквой «М», занял всё её внимание. Холодный металл, на котором осталась влага, прижался к вытянутому языку. Гермиона втянула его, пробуя себя на вкус.       — Скажи мне, какая ты на вкус.       Не разум управлял её голосом, не он диктовал ей ответ. Скорее, казалось, ответ пришёл откуда-то из груди.              Инстинктивно.              — Твоя.

***

      Драко прислонился к зазубренному камню на краю выступа. Океан, сердитый и грохочущий, разбивался позади него с оглушительным рёвом, который то затихал, то приливал. Тео ткнул кончиком палочки в рунические заклинания Гермионы, плавающие и танцующие в странных светящихся вращениях. Те, которым её научил Разрушитель-Проклятий-Уизли.       Несколько часов назад они спустились с холма и сейчас стояли перед устьем в пещеру. Вдвоём Тео и Гермиона накладывали различные заклинания для обнаружения тёмной магии и обсуждали древние рунические узоры, пытаясь расшифровать, с какой защитной магией они могут столкнуться, войдя в пещеру. Именно к этому они готовились все эти месяцы. И хотя Драко был в какой-то степени вовлечён в их исследования, экспертом он не был.       Пока они говорили на своём жаргоне исследования тёмной магии, Драко проверял защитные чары, пытаясь сломать их, чтобы они могли вернуться в замок, как только крестраж окажется у них в руках.       Проблема в том… что эта магия казалась странной и сложной, и у него не было ни малейшего представления о том, как её разрушить. Казалось, будто антитрансгрессионные барьеры, установленные по всей стране, разрослись и переплелись со здешней тёмной магией, образовав гротескную стену непробиваемой силы, подобную той, с которой Драко столкнулся в доме Мраксов. Он решил разрушить её вручную, самым медленным из всех возможных способом, но других идей у него не было.       — Не могу сказать…       — Не вижу никаких опасных чар…       — Думаешь, он почувствует? Когда мы заберём его?       — Не уверен, он же не телесный… я не думаю.       — Что это значит?       — Живые мертвецы… Думаю, э-э-э, может быть… перерождение? Восстание из мёртвых?       — Как бессмертие? Для крестража?       — Никакое бессмертие не сравнится с этим. — Гермиона взмахнула палочкой, и крошечное мерцание света очертило форму, которую она хотела показать Тео.       — Так нам нужно…       Драко оторвался от их разговора и сфокусировался на барьерах. Он хотел выбраться. В этом месте он чувствовал себя так, словно его подвергли Круцио и бросили в ванну с ледяной водой. Драко попытался закрыться окклюменцией, но из-за холода и страха стало только хуже, поэтому он переключил разум на более тёплые мысли, сосредоточившись на узорах в переплетениях магии вокруг себя. На развязывании магических узлов и нитей, запутанных так, будто их тысячу лет трепал разбушевавшийся океан.              Он усердно работал, вертя палочкой, чтобы выполнить свою бездумную задачу. Драко думал о губах Гермионы Грейнджер, о её языке, сцепленном с его языком. Всё утро он вспоминал тот жар, с которым она прижималась к его брюкам, увлажняя ткань. Её вкус на его языке, ощущение, как она сжимает его палец, неземное выражение её совершенного лица, когда она кончала и дрожала для него.               Гермиона отключилась почти сразу, поддавшись сну, как только адреналин оргазма угас. Ей нужно поспать, напоминал Драко себе снова и снова, как мантру, даже если член ныл, отчаянно желая погрузиться в неё. И только опасность сегодняшнего дня, нависшая над его головой, не позволила ему сдаться и снова разбудить её.       — …потеряем день…       — …можно же просто попробовать…       — …тебе решать, милая…       — …столько времени впустую…       — …мы можем…       — …уже несколько недель…       — …ещё одно воспоминание за два дня…       — Драко! — Тео окликнул его. Он бросил магическую нить, которую распутывал, и направился к ним. Гермиона возилась в земле, вычерчивая руны в грязи.              — Есть план? — спросил он у неё, но она не подняла глаз; сегодня Гермиона почти не разговаривала с ним. Драко бы начал переживать, не жалеет ли она об их поцелуях и умопомрачительных оргазмах, которые он ей подарил, только если бы не их утренний полёт с вершины холма.       Вещи Гермиона собирала молча, а пока они добирались сюда, разговор вёл Тео и только в рамках миссии. Драко ухмыльнулся, зная, что она до сих пор пытается понять, была ли прошлая ночь сном или нет. Взгляд, которым он одарил её, когда они встретились глазами, подтвердил: да, всё было очень реально, и да, мы сделаем это снова — и её щёки вспыхнули самым очаровательным румянцем, который только укрепил его самолюбие.        Однако с приближением к месту назначения поведение Грейнджер менялось. Она смотрела с края обрыва так, словно предпочла бы заняться чем-нибудь другим. Она впала в какое-то оцепенение, причём довольно сильное. Когда они достали метлы, чтобы начать спуск, Тео стоял к ней ближе. И в этой неосознанной рассеянности Грейнджер решила сесть на метлу вместе с ним.       При виде её рук на талии Тео и ног, обёрнутых вокруг чужого тела, в горле Драко вспыхнуло пламя собственничества. Жгучая ревность заставила его сократить расстояние между ними. Он свирепо посмотрел на Тео, готовясь запротестовать. Друг благоразумно промолчал, хотя лёгкая ухмылка на его губах говорила о том, что он еле сдерживается, чтобы не сбить с Драко спесь.       Он схватил Грейнджер за талию, оттаскивая её от Тео, и усадил на метлу перед собой. Драко перекинул её ногу через гладкое дерево и сжал своими бёдрами, пригвождая к себе.       Поднявшись в небо, он прильнул губами к её уху так близко, чтобы она могла расслышать его слова сквозь ветер: «Я тебе уже надоел, Грейнджер?» — шёпотом, подходящим для спальни, для соблазнения. Он провёл рукой по её животу, ещё сильнее прижимая к себе, и направился к утёсу.              Гермиона слегка дрожала, от нервов или страха, от полёта или от его близости — Драко не знал. Но сквозь завывающий ветер он услышал её тихое «пока нет». И это дало ему такой заряд, какого не давал ни один полёт.              А с тех пор, как они приземлились на скалистый массив перед устьем пещеры, она была погружена в работу.       — Тебе придётся остаться здесь, — Гермиона наконец заговорила, повернув к нему голову, — чтобы снять барьеры.       — Мы не разделяемся, — выплюнул Драко: без окклюменции он вспыхнул гневом. Однако Гермиона не дрогнула.       — У нас нет выбора. Мы не можем стоять здесь. Он может узнать о нашем вторжении, как только мы войдём. У нас останется мало времени, нужно будет убираться как можно скорее.       — Грейнджер, я не…       — Пожалуйста, Драко. Я не хочу удирать отсюда на метле, если Пожиратели окажутся у нас на хвосте. Я буду… — Гермиона прикусила губу, дав себе время собраться с мыслями. — Я буду бесполезна на метле. Я просто хочу трансгрессировать и вернуться домой. Я хочу домой, — страх в её голосе ударил его в грудь.       Салазар, стоит только этой ведьме сказать «пожалуйста», и я рассыпаюсь быстрее любого дилетанта окклюменции.              Он выждал паузу, изучая её лицо, затем посмотрел на Тео и снова повернулся к ней.       — Хорошо, — стиснул зубы Драко.       Они двинулись ко входу. Гермиона ещё раз оглянулась на него, стоя у устья пещеры — неестественной черноты, готовой её поглотить.       В глазах её не мелькнуло ни капли флирта — ничего, на него смотрела лишь ужасающе блестящая ведьма, решительно настроенная на миссию. Она слегка кивнула, показывая Драко, что ценит его способность отделять работу от развлечений, а затем исчезла.       Поглощённая бездной.

***

      — Нет! Нет! Нет! — вопил Тео, волоча безжизненное тело по каменистой земле; зеленоватое свечение искажало цвет тянущегося за ним пятна крови. Чёрной и густой. Белая рубашка промокла и порвалась, следы укусов усеяли кожу, из больших полукруглых ран литрами лилась кровь.       — Давай! — закричал он на себя, желая не рухнуть, желая, чтобы тело обрело силу.       — Держись! Пожалуйста! Гермиона! Блядь! — Тео стиснул зубы, когда приблизился ко входу в пещеру и наконец показался свет.       — Драко! — заорал он. — Драко!       Но Драко не повернулся, он стоял к нему спиной, водя палочкой по воздуху, чтобы распутать потоки магии.       — Ещё три метра, Грейнджер! Почти, ну же! — Тео выругался. Руки горели, ноги подкашивались. Яд бурлил в крови, высасывая из него кислород, высасывая из него жизнь. Он полз, хрипя и задыхаясь, прижимал её к себе, одной рукой тащил их обоих, и каждый рывок приближал их только на сантиметр.       — Останься со мной, Грейнджер, — в его голове слова звучали громче, чем на губах. — Ты ещё должна мне то свидание с магловским фильмом.       Сантиметры.       Всего лишь сантиметры.       — Дра… — Тео рухнул на грудь, когда его рука просунулась в отверстие, и потерял сознание.       Он почувствовал руки на своём лице, шлепки. Холодный голос звал его.       «Очнись».       «Очнись».       «Очнись».       — Очнись!       Тео вскочил на ноги, его зрению потребовалось время, чтобы сфокусироваться. Всё было размыто и кружилось.              — Какого хрена?! — это был Драко, Драко кричал на него. Драко держал её. Драко останавливал кровь, но его заклинания не действовали.              — Инфер… — Тео едва удалось вырвать из горла звук. — Инферналы покусали.       Драко рылся в сумке, призывая что-то — что угодно. Бутылки падали, пока он расставлял их по земле. Он судорожно просматривал этикетки и отбрасывал их в сторону.       — На каждое проклятое существо… — пробормотал Драко.       Что…       Инферналы…       Они заразны?..       Тео находился в бредовом состоянии, похожем на сон. Может, он произнёс это вслух? Может, и нет. Он не знал.       Разум словно подталкивал его к более безопасному пространству. В место посередине. Лимб.       Он не мог говорить, не мог ответить. Он едва различал слова Драко. Как будто слышал только кусочки…       «…проклятые существа…»       «…ты знаешь какого-нибудь…»       «…может проникнуть в магию…»       «…разложить изнутри…»       «…сложные заклинания…»       «…не знаю, как…»       «…барьер не снят…»       «…нужен целитель…»       «…блядский портключ…»       «…на метле не успею…»       «…можешь…»       «…ты можешь…»       «…Тео, ты можешь…»       Большие руки схватили его за плечи, встряхивая, и это едва вернуло Тео к реальности. Как будто он одной ногой стоял в этом мире, а другой — в ином. Балансируя на грани между болезненной реальностью и безболезненным блаженством. Сирена звала его, маня к иному, в то время как Драко цеплялся за него как сумасшедший, умоляя остаться здесь.       — Тео, ты можешь поднять её? — Драко прямо напротив его лица, он обхватил ладонями его щёки.       — Не могу… — прошептал Тео, прежде чем снова отключиться. Его зрение затуманилось.       «…чары невесомости, просто…»       «…хорошо…»       «…Тео… хорошо?!»       Тео моргнул и увидел над собой Драко Малфоя, всего в крови, а в его объятиях была Гермиона Грейнджер. Драко протягивал ведьму к нему, жестом призывая Тео встать. Ему казалось, что он парит вне тела, когда он поднялся и прижал Гермиону к себе. Она была невесомой, лёгкой. Сломленной и бледной.       Зачем я держу призрака?       Драко взял с земли две палочки и спрятал их в мантии Тео.       — …ты можешь… послушай меня… можешь… взять…       — Что? — прохрипел Тео.       — Можешь взять мою палочку?!       Тео рассеянно кивнул, успев заметить сомнение на лице друга, прежде чем тот направил палочку себе в грудь. Драко пробормотал какое-то заклинание, которое показалось ему знакомым. Не то чтобы Тео слышал его раньше, но он знал его от… от…       Палочка выскользнула из бледных пальцев и упала на землю, покатилась по измазанному кровью камню, ударилась о его ногу. Чёрная рукоятка медленно приобретала насыщенный коричневый цвет.       Боярышник.       Дюймов десять, наверное.       Подними палочку.       Подними её.       Подними.       Её.       Рёв пронзил его уши, тело начало инстинктивно дрожать. Тео вынырнул из танца со смертью, резко впав из одного состояния шока в другое. В одно мгновение его зрение обострилось, слух восстановился, а тело вспыхнуло болью от каждой полученной раны.       И там, прямо перед ним, на пьедестале скалы, выступающей из океана, стоял…       Твою ж мать.       Лучший друг — чёртов дракон.