***
По пути на поле Гермиона успела трансфигурировать пижаму в ведьминскую мантию. Спускаясь к барьеру, она разнервничалась ещё больше. Она пыталась совладать с мыслями и идеями, бушующими в голове, успокоиться, набраться терпения, понимая, что им лучше обсудить всё вместе, но еле сдерживалась. Если бы Драко не должен был вернуться вечером, она бы уже выложила Тео все свои теории. На охранном посту их встретила Ханна Аббот. Гермиона слегка помахала рукой и уже открыла рот, чтобы поприветствовать её, как вдруг на полуночном горизонте раздался шум. Ветер. Но не естественный ветер — насильно гонимый воздух. Взмахи. Крылья. Три фигуры спустились с мётел на землю и направились к барьеру. Но Гермиона едва их заметила, она не могла сосредоточиться ни на чём, кроме приближающегося чёрного существа, заполонившего ночное небо. Её грудь сжималась, клокотала и гудела. Пальцы покалывало, а голова плыла. Боги, он потрясающий. И ужасающий… Она услышала, как Ханна и Тео поздоровались с вернувшейся командой, и тихо бросила «привет» Блейзу, Чжоу и Кормаку. Но взгляд Гермионы не отрывался от дракона, приземлившегося по другую сторону барьера. — Ханна… — протянул Тео. — Не думаю, что имел честь узнать тебя поближе. Не позволишь ли мне сопроводить тебя в замок? — О, ммм… — Ханна не решалась покинуть пост. — Возможно, ты могла бы снять чары всего на несколько минут? Дать им время наверстать упущенное. Гермиона чуть не фыркнула. Обаяние Тео — это настоящий дар, правда. Не многие волшебники владели таким тембром голоса. Он мог бы опьянить и саму Гермиону, только если бы её взгляды не были так всецело устремлены на другого. И всё же она была невероятно благодарна Тео, потому что ничего не жаждала сейчас так сильно, как уединения для долгожданной встречи. Или, скорее, для знакомства. — Никто не прорвётся, Хан, — вмешалась Чжоу, догадавшись о замысле Тео. — Никто не сунется к чёртовому дракону. Дракон смотрел на Гермиону, не осмеливаясь приблизиться. Крылья трепыхались в предвкушении, а когтистые лапы нетерпеливо топали. — Да… конечно. Перси вот-вот должен подойти, следующая смена его, — в голосе Ханны всё равно звучало беспокойство. — Замечательно, — воскликнул Тео. И Гермиона отключилась от внешнего мира, сквозь защитные чары пробираясь к массивному крылатому существу. Чёрная кожистая чешуя резко выделялась на фоне фиолетового, усыпанного звёздами неба. Пристально, оглядывая её сверху донизу, за ней следили жёлтые пронзительные глаза. Когда она подошла ближе, то смогла разглядеть клубы горячего дыхания, которые нетерпеливо вырывались из его пасти. Он возвышался над ней, он был ещё выше, чем она могла представить. Она нерешительно протянула руку, удивлённая, что та осталась твёрдой, не дрогнув. Дракон медленно вытянул мускулистую шею, положив тяжёлую челюсть на поднятую ладонь. В тот момент, когда Гермиона соприкоснулась с его кожей, во всём её теле запульсировала кровь. Милая Цирцея… Мгновение спустя она уже заворожённо наблюдала за трансформацией: крылья дракона уменьшились, чешуя изменилась, когти втянулись. Одежда грациозно обернулась вокруг его высокой фигуры, вспыхнув одним быстрым дуновением магии. — Драко… — выдохнула Гермиона. Он стоял перед ней — растрёпанный и тяжело дышащий, с почти чёрными глазами. — Скажи мне остановиться, — прошипел он. — Что? — недоумённо прошептала она, подходя ближе, несмотря на его напряжённую позу. — Скажи мне остановиться. Скажи, что ты ранена. Скажи, что сейчас неподходящее время. Скажи мне «нет». — Почему? Зачем мне?.. — Гермиона замотала головой, волосы подпрыгивали в такт движению. — Гермиона, — с нажимом сказал Драко, стискивая кулаки. Всё его тело вибрировало от сдержанности. От нужды. — Скажи мне остановиться, — заскрежетал он зубами, чуть не топнув ногой. Его глаза не отрывались от её собственных. Гермиона заставила себя снова покачать головой. Она окинула его жадным взглядом: его взъерошенные волосы, притягательные глаза, твёрдые мышцы — Драко удерживал себя на месте одной только силой воли. — Больше не останавливайся. Больше не обращайся со мной так, будто я сейчас сломаюсь, — приказала Гермиона. Он резко вдохнул, когда она прижалась к нему, обвив его шею. — Я себя не контролирую, — запротестовал он вразрез своим рукам, которые крепко обняли её в ответ. Его взгляд упал на её губы, словно те были глотком холодной воды для умирающего от жажды. — Дракон… — Драко подавился словами, когда Гермиона нежно поцеловала его у уха. Она улыбнулась тому, как всё его тело содрогнулось, и приподнялась на носочки, чтобы прошептать: — Пусть он получит то, чего хочет… Драко задрожал, его руки удушливо сжались на её теле. — Позволь дракону взять то, что принадлежит ему… Она уткнулась носом ему в шею, вдыхая его запах. Он громко застонал, тихо проклиная её: «Салазар, ведьма». В тот миг, когда Драко сорвался, он с силой стиснул Гермиону, захватив её губы своими. Она обвила его ногами, но не смогла сомкнуть их за широкой спиной — Драко удерживал её на весу, обеями ладонями стискивая ягодицы, и прижимал к себе, упираясь в неё эрекцией. Наконец-то. Его поцелуй был грубым. Их языки боролись за доминирование, но всего несколькими движениями Драко заставил Гермиону подчиниться. Зубами он кусал её губы, наказывая за искушение. — Кхм, — тихую ночь прервал знакомый голос. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это Перси Уизли пришёл на смену. Гермиона тут же сникла из-за того, что их прервали. — Никогда раньше не был так рад видеть Уизли, — Драко тяжёло дышал, всё ещё держа её в объятиях; лёгкая ухмылка украшала его губы. Она приподняла бровь. Так рад видеть Перси? — Ты, моя нетерпеливая малышка, собиралась соблазнить меня, чтобы я сделал тебя своей прямо здесь, на траве. О… точно. — Я думала, что уже твоя. — Да. Ты моя, — зарычал он — как зверь, а не волшебник. — Но когда я впервые войду в тебя, я хочу всё контролировать. Я не хочу бездумно терзать тебя. — Его зрачки полыхали, пульсируя, но Гермиона не думала, что на этот раз Драко воевал с окклюменцией: это была война между ним самим и его внутренним драконом. И хотя его слова должны были прозвучать как угроза, от мысли, что он растерзает её, Гермиона только зажмурилась и теснее прижалась к нему, чтобы хоть немного облегчить ту боль, которую она испытывала. Драко ухмыльнулся, приблизив губы к её уху: — Может быть, не в первый раз, но если хочешь почувствовать всю ярость моего желания, Грейнджер, я буду рад услужить тебе во втором раунде.***
Дорога в замок ничуть не приглушила бушующее в груди вожделение. Гермионе не терпелось вернуться к своему открытию, поделиться с ними обоими новой теорией, но она просто не могла не прижать Драко к стене, чтобы расцеловать его до беспамятства, и не могла не затащить его в какой-нибудь альков, чтобы почувствовать между ног его умелые пальцы, обладающие уникальной магией. Она никогда прежде не ощущала такого отчаяния, ненасытного жжения, которое пустило корни в её грудь и наполнило вены. Драко смеялся над её нетерпением, над её попытками взобраться на него, как на дерево. Он прислонил Гермиону к грубым камням стен замка, когда она попыталась прижаться ноющим клитором к его напряжённому животу. — Боги, Грейнджер, дай передохнуть, — застонал он, пока она скулила ему в шею, потираясь о его тело. — Ты сводишь меня с ума этими сексуальными звуками. — Перестань сопротивляться, — она прижалась теснее, но трение о его плоский живот лишь слегка утоляло её потребность. — Ты мне нужен, — захныкала Гермиона, надув губы. Господи, как же жалко это звучит. Драко снова застонал, и её клитор запульсировал сильнее. Одну руку он запустил под юбку, а другой стянул её трусы до колен. — Ещё, — прохрипел он. — Ты можешь кончить ещё раз, а потом, — Драко ущипнул её за клитор, заставив взвизгнуть, — а потом подождёшь, пока я не затащу тебя в постель. — Он покружил пальцами по нервам, согревая своё серебряное кольцо теплом её кожи, и погрузил внутрь длинные пальцы, посасывая её шею, подбородок, губы. — Я начну сверху… — Драко вздохнул, — будешь извиваться подо мной. — Он прислонился лбом к её лбу, утоляя её жажду. — Потом переверну тебя на четвереньки, вонзаясь сзади, как грёбаное животное. Покажу, как отчаянно я, блядь, нуждаюсь в тебе. — Ммм, — Гермиона почувствовала, как усилилось давление на клитор. Она согласно кивнула, не сводя с Драко глаз. — Дай себе немного поспать, — выдохнул он. — А потом сядешь на меня. Сонная и расслабленная, — его дыхание прерывалось, как будто он уже был глубоко внутри неё. — Буду ласкать тебя языком, в полусне, чтобы ты даже не поняла, реальность это или просто влажный сон. — Драко приблизился к её уху: — И как только ты начнёшь кончать мне на язык, как только я почувствую твои голодные импульсы… Боги, она была готова взорваться. А он ещё даже не начал… — Как только я их почувствую, я разверну твои сексуальные бёдра и прямо посреди оргазма насажу тебя на член. И тогда ты поймёшь, что это не сон и что ты никогда даже мечтать не могла о том, чтобы быть такой наполненной. Я буду сзади смотреть, как подпрыгивает эта упругая задница, как дрожат твои бёдра с розовыми пятнами от моих рук, смотреть, как ты скачешь на мне, пробуждаясь, чтобы удовлетворить свою потребность. Этот чёртов грязный рот… Гермиона сжималась вокруг его пальцев, царапая ногтями всё, до чего могла дотянуться. Она услышала его стон — звук, полный боли. — Мерлин, Грейнджер. Ты меня опозоришь. Я вот-вот кончу в грёбаные штаны, — зашипел он ей в шею. Она задыхалась вот уже второй раз за вечер. Хотя этот раз, безусловно, был более приятным. Гермиона потянулась к его молнии, желая отплатить Драко, но он поймал её за запястье. — Ты сказала, нам нужно встретиться с Тео в библиотеке. Тебе нужно нам что-то сказать, — неохотно прошептал он. — Мы можем подождать ещё несколько минут, — попыталась переубедить его Гермиона, не сводя глаз с выпуклости под тканью брюк. — Грейнджер, ты что, не слышала ничего из того, что я только что сказал? Мне не хватит нескольких минут. Ты зря веришь в мою сдержанность. — Его глаза были до безумия дикими: этим вечером она действительно испытала Драко на прочность.***
— Ужасно, что у меня ушло на это столько времени, но я вспомнила, почему Р. А. Б. звучало так знакомо. Я каждый день проходила мимо этих инициалов, пока мы несколько недель скрывались на площади Гриммо. На двери запертой спальни была табличка. Регулус Арктурус Блэк — младший брат Сириуса. Он был известным Пожирателем Смерти и умер где-то в 1979 году. Как рассказал Гарри Сириус, члены Ордена думали, что его убили, потому что он струсил или что-то типа того, — Гермиона начала объяснение. Она отбросила все грязные мысли, которые Драко вбил ей в голову, делая всё возможное, чтобы сосредоточиться на своём открытии. Позже. — Выходит, Регулус украл медальон из пещеры, — предположил Тео. — Должен быть он. — Получается, нам нужно на Гриммо, — пробормотал Драко. Гермиона приложила все свои усилия, чтобы не потереть друг о друга бёдра от звука его голоса. Годрик, что с тобой происходит, Гермиона? Возьми себя в руки! — Итак, мы знаем, что Реддл создал шесть крестражей. Дневник и кольцо были уничтожены. Третий — медальон Салазара, который Р. А. Б. украл, — подытожил Тео. — Значит, это, скорее всего, не тот, который в хранилище Беллатрисы, — добавила Гермиона. — Это четвёртый. — Предположительно, — проворчал Тео. — А остальные два? — спросил Драко. — Я не знаю… — призналась Гермиона. — Но, думаю, есть кое-кто, кто знает, — она бросила взгляд на Тео. — Снейп, — он покачал головой, догадываясь о ходе её мыслей. — Гермиона, мы не можем ему доверять. — Откуда Снейпу это знать? — вмешался Драко. — Почему он вообще должен хранить верность Ордену? — возразил Тео. — Лили. Лили Поттер. Он любил её. В судебных протоколах сказано, что после Первой Магической войны Дамблдор поручился за Снейпа. Он стал шпионом Ордена в ночь убийства Поттеров. Это и уберегло его от Азкабана, хотя он был Пожирателем с меткой. Почему? Потому что он узнал о намерении Волан-де-Морта убить Гарри. Снейп хотел защитить Лили. Он всё делал ради неё. Он вступил в Орден ради неё! Как думаете, почему он провернул всё это с Пэнси? Потому что Реддл знал, что он любил Лили. Снейп умолял пощадить её. Ничего подозрительного не нашлось бы, если бы Волан-де-Морт проник в разум Снейпа и увидел те разговоры, которые передавали Ордену информацию. — Верно, но это не отвечает на вопрос, откуда Снейп мог всё знать. Волан-де-Морт ни хрена не говорит своим последователям, — сказал Драко. — Нет. Не Волан-де-Морт. Помнишь? Дамблдор! Он спланировал, что Снейп будет тем, кто убьет его, чтобы обеспечить ему место на стороне Волан-де-Морта. Чтобы у Ордена был источник. Дамблдор доверял Снейпу. Иначе откуда бы он знал о планах вернуть Слизнорта? Иначе зачем бы Дамблдор рассказал ему о Воскрешающем камне? О его уничтожении? Все знали — весь Орден, что «Дамблдор доверяет Снейпу». Гарри этого не выносил. — Гермиона, я не знаю… — Тео сомневался. — Меч. В прошлом году в лесу Дин Гарри последовал за Патронусом Лили Поттер. — Гермиона, призрак не может вызвать Патронуса. — И именно на этом тогда настаивал Гарри. А что, если это была лань, но не Лили, а из-за Лили? — Не понимаю, — Драко потёр виски. — Документально подтверждено, что у пар, обычно связанных через брачные узы, пару образуют и Патронусы. У Джеймса Поттера это был олень, у Лили — лань. Гермиона призвала тяжёлую книгу и подняла её в воздух перед их лицами.«Это древнее и таинственное заклинание являет волшебного хранителя, проекцию всех ваших самых позитивных чувств. При овладении чарами возникает полноценный телесный Патронус, страж, обычно принимающий облик животного, с которым волшебник разделяют глубочайшую близость».
— Однако, — продолжила она, — также возможно, что хранитель изменится, если кто-то переживает травму или важное жизненное событие, которое изменяет само его существо. — О-оке-е-ей, — протянул Тео. — Например, Патронус Тонкс стал волком, как у Люпина. Римус тогда держал её на расстоянии, поэтому воспоминания Тонкс были зациклены на любви, так что её Патронус не просто стал парой, а изменился полностью. — Совпал… — Тео задумался. — Выбранные воспоминания могут повлиять на форму. Если Снейп любил Лили, к тому же он был травмирован её смертью… — Тогда его Патронус мог принять ту же форму… — недоверчиво шёпотом подхватил Тео. — Итак, Снейп привёл Поттера к мечу Гриффиндора, — повторил Драко. — И он снабжал нас информацией о крестражах, — добавила Гермиона. — Потому что он шпион, о существовании которого мы и не подозревали. Шпион, которого Дамблдор подставил в ожидании собственной смерти, — высказался Тео. — Подожди… Если у Снейпа был меч, у него есть и Воскрешающий камень? — спросил Драко. — Может… — Гермиона задумалась. — Но мы не можем быть уверены. Дамблдору, похоже, не очень понравился план Снейпа, как его использовать. — Что ж, площадь Гриммо. Это наш следующий пункт назначения? — уточнил Тео. — Ещё кое-что… — Две пары бровей поползли вверх, побуждая её быстрее продолжить. — У Волан-де-Морта Бузинная палочка. — Да. — Есть причина, по которой она не сработала на Гарри. — Сгораю от нетерпения, Грейнджер, — предупредил Тео. — Он не настоящий её хозяин. — Что? Гермиона повернулась к Драко. — Ты обезоружил Дамблдора той ночью в башне. Дамблдор подтолкнул тебя к этому. И, ну, думаю, на то была причина, потому что теперь ты настоящий хозяин Бузинной палочки. Они погрузились в гробовое молчание. Их сердца словно перестали биться, пока Драко и Тео обдумывали услышанное. — Даже если и так, это не предотвращает использование Убивающего заклятия, — хрипло сказал Драко. — Если он способен произнести заклинание, тогда не имеет значения, полностью ли палочка подчиняется его воле. Заклинание поразило Поттера, я это видел. — Ты прав. — А? — выдохнул Тео. — Я должна была назвать две причины. Есть две причины, по которым он не смог убить Гарри во второй раз. — Продолжай, котёнок… Ай! — вскрикнул Тео — Драко ударил его по затылку. — Держи свои ласковые прозвища при себе, Нотт, — зарычал он. Гермиона их проигнорировала. — Палочка будет подчиняться неохотно. Мы это знаем из многовекового изучения волшебной палочки — особенно Бузинной палочки. Ты прав, если проклятие наложено, не имеет значения, какая там связь между заклинателем и палочкой. Но, когда Убивающее заклятие поражает тело, на самом деле оно поражает душу, уничтожая её. Это то, что в конечном счёте приводит к смерти. Тео кивнул, соглашаясь, — почти год они вместе изучали магию души, и всё же он спросил: — Это что, значит, у Поттера непроницаемая душа? — Нет, у него две души. Было. У него было две души. — Пока в прошлом году его не поразили Убивающим заклятием… заклятием, которое не использовалось в полную силу, — Тео вскочил на ноги. Его глаза расширились от осознания. — Чёрт, вы вообще о чём? Гермиона начала вводить Драко в курс дела, пока Тео переваривал информацию. — Ночь, когда Волан-де-Морт убил Джеймса и Лили Поттеров. Мы предполагаем, что к тому моменту он уже создал шесть крестражей, оставив седьмой в своём теле. — Его душа вообще не должна была разделяться… тем более столько раз… — Тео взволнованно расхаживал по комнате. — В лучшем случае она была просто нестабильной, в худшем — переменчивой. Что-то вывело его из равновесия, и фрагмент души зацепился за Гарри Поттера той ночью, — Тео провёл руками по волосам. — Будьте прокляты, боги, — прошептал он. — И Волан-де-Морт неосознанно уничтожил крестраж, который жил в Гарри, когда поразил его заклятием в мае прошлого года. Убивающее проникло в душу, в самое уязвимое место — в ту часть, которая не принадлежала ему. Волан-де-Морт уничтожил крестраж, который никогда и не собирался создавать, частицу собственной души. — Но что стало причиной? Что вызвало раскол души? Волан-де-Морт убивал потом сотни раз, но без того же результата. Гермиона поёрзала. — Вот тут-то теория и вступает в игру. Кое-что Дамблдор сказал… сказал Гарри, когда мы были первокурсниками. Я тогда задумалась… — Она сделала долгую паузу, не зная, как озвучить это, не потеряв их доверия. Гермиона не хотела, чтобы они подумали, будто она сошла с ума. — Выкладывай, Грейнджер! Не тяни за яйца! — воскликнул Тео. Драко резко встал. — Если её рука приблизится к твоим яйцам, Тео, я клянусь своей матерью… — прорычал он. — Успокой свои шары, идиот! Это магловское выражение! — Тео вскинул руки, изображая капитуляцию. — Любовь, — заявила Гермиона, решив просто сказать это слово. — Дамблдор рассказал Гарри, что его спасла любовь матери. — Детские бредни. Поттер был сиротой. Что ещё он должен был сказать? — Драко пренебрежительно пожал плечами, не сводя глаз с Тео. — Ладно, справедливо, но что, если он не совсем всё выдумал? Видишь ли, ладно, послушай, идея связи заключается в том, что души могут найти друг друга в любой из жизней. Верно? — Связывание душ не практикуют уже много лет. Никогда и не было никаких доказательств, что это работает, — пробормотал сбитый с толку Тео. — Не намеренная связь душ, а естественная, — прошептала Гермиона. — Естественная связь душ? — спросил Драко. — Ты говоришь о родственных душах, — Тео покачал головой. — Гермиона, очень мало оснований утверждать, что родственные души реальны. Это невозможно доказать, и этот вопрос не изучался досконально почти триста лет. — Я знаю, но если вопрос недостаточно изучен, то вовсе не значит, что это миф. — Грейнджер, у нас был похожий разговор о прорицании, — припомнил ей Тео. — Это другое, прорицания — чушь, — проворчала она. — Теория, теория Дамблдора, моя теория заключается в том, что любовь, рождённая родственными душами, является магическим свойством, которое не может быть искусственно воспроизведено волшебниками. Она основана на совместимой магии и, по-видимому, очень редкая. — Предположим, это реально… — вздохнул Тео. — Магия души реальна, мы это знаем. Её просто дико неправильно понимают и часто связывают с Тёмными искусствами. — И не зря, это сильная магия, и цель должна быть с самыми чистыми намерениями, иначе рискуешь повредить свою магию. — И ты думаешь, что у Гарри есть родственная душа? — вмешался Драко. — Не у Гарри. Джеймс и Лили, — объяснила Гермиона. — Когда Лили Поттер той ночью заслонила Гарри, защищая его от Убивающего, оно поразило её душу. — Душу, которая содержит одну из самых редких якобы существующих магий, — усмехнулся Тео. — Ну, некоторые верят в её существование. — Не многие, — тихо добавил он. — Любовь родственной души, — настаивала Гермиона, — преодолевает смерть. — Если мы придерживаемся этой теории, разве защита не распространялась бы на саму Лили? — Акт самопожертвования пробудил защитную магию. Кроме того, Джеймс Поттер уже перешёл в следующую жизнь, так что магия защитила единственный след его пары, оставшийся в этой жизни. — Продукт этой любви, — прошептал Драко. — Ребёнок. Гермиона кивнула. — Именно эта жертва, высший акт любви, послужила защитой. И потому что это была магия души… — Против заклятия, которое поражает душу… — Она подействовала как барьер. — Итак, когда следующее Убивающее, которое он наложил, поразило Поттера… — Оно попало в это защитное поле, отразилось и поразило самого Волан-де-Морта. — И поскольку у него уже были созданные крестражи… — Он не смог умереть. — Но удар, часть души, которая осталась в теле, та часть души, которая уже была нестабильной, спровоцировала ещё один раскол. — И без действующего заклинания, фиксирующего её в выбранном объекте… — Она вцепилась в единственное живое существо в комнате. — В Гарри, мать его, Поттера, — Драко поморщился. — Всё это время он носил в себе частичку Волан-де-Морта, — Тео ахнул. — Помнишь, ты думал, что они родственники? — Парселтанг! — он подпрыгнул. — Я не мог понять, откуда Гарри унаследовал знание змеиного языка, его не было ни в одной из родословных! И единственное, что у них было общего, это дальняя связь с Певереллами, но и у них этого знания не было ни в одной из ветвей древа. Это всё неважно, потому что внутри него был Волан-де-Морт! — И ещё кое-что, — Гермиона наклонила голову, — Гарри больше не может на нём говорить. — Что?! — Как?! — Я разговаривала с Джинни. Навёрстывала упущенное. — Она покраснела. — Девчачьи штучки. Тео понимающе ухмыльнулся. Глаза Драко загорелись. — И она сказала, что он больше не бормочет во сне. Они с Роном его дразнили на одной из миссий. Говорили, что он всё чаще и чаще несёт какой-то бред. Оказывается, он больше так не делает. Гермиона вспомнила своё первое подозрение, которое привело её к такому выводу. Несколько месяцев назад, когда Гарри признался, что у него больше нет связи с разумом Волан-де-Морта. — У меня голова кругом идёт, — Драко подпёр лоб пальцами. — Так что дальше? — Гриммо. Снейп. Гринготтс, — Гермиона пожала плечами. — Давайте немного отдохнём, а утром решим.***
Тео наконец-то ушёл, чёрт бы его побрал, как раз когда Драко уже подумывал о том, чтобы вытравить его из библиотеки проклятиями. Драко было плевать, что его ведьма устала, он хотел её заполучить. Прямо. Блядь. Сейчас. Он последовал за ней в кабинет. Трансфигурированная кровать в углу призывала его взять то, о чём он мечтал годами. — Гермиона, — имя слетело с его губ, как молитва, пронизанная отчаянием и потребностью. Кровь и без того кипела, а в её присутствии начинала гудеть так сильно, что бурление практически можно было услышать. Грейнджер повернулась к нему: на её лице не осталось ни капли усталости, только неприкрытое желание. Глаза вспыхнули от неутолённого голода. Драко преодолел расстояние между ними двумя длинными шагами и быстрым движением притянул её к себе. Одна рука легла ей на затылок, взлохмачивая кудри, а другая сжала ягодицы и крепко притянула к себе, чтобы почувствовать её всю и сразу. Драко был готов поглотить её, сомкнуть её язык губами и… — Прошло много времени, — застенчиво прошептала она, и её тон сбил его с толку. — И даже тогда я была не особо… — Гермиона громко сглотнула. — Я не эксперт, — её взгляд метнулся в сторону, и она облизнула губы. Она нервничает… От мысли, что кто-то, кроме него, хотя бы прикасался к ней раньше, дракон захотел сжечь их всех заживо. — Грейнджер, — зарычал он, гнев наполнил его слова. — Я долгие годы заводился от одного только звука твоего голоса, от одной мысли о тебе. — Она вздрогнула, услышав его признание. — Я не сомневаюсь, что сейчас кончу так сильно, как никогда в жизни. Что растаю у твоих ног, что буду ползать, жаждая твоего внимания, и умолять о малейшем твоём касании до конца своих дней. — Драко коснулся её губ, поцелуем умоляя расслабиться. — Если кто-то и выставит себя дураком в этой постели, то это буду я. В ответ Гермиона сжалась всем телом и слегка улыбнулась — и это всё, что ему было нужно. Он рывками сорвал с неё одежду, страстно желая, чтобы она обнажилась перед ним. Так же резко Драко помог ей снять с него мантию, брюки, каждый лоскуток ткани, который отделял их кожу друг от друга. Он жалел, что не мог насладиться процессом раздевания — хотел бы он не торопиться, открывать новые части её тела своим голодным глазам, рту… Но слишком много было в нём чувств, слишком долго они накапливались, слишком сильно его тянуло к ней. В мгновение ока она оказалась обнажённой и уже лежала под ним на кровати. Чёрт, не смей так быстро кончать. Драко сжал член, пытаясь сдержать оргазм, который уже нарастал, готовясь обрушиться на её голое тело. После нескольких глубоких вдохов он взял себя в руки и лёг на неё всем весом. Член скользил между её ног, а лицом Драко утыкался ей в грудь. Пальцами он цеплялся за кудри, оттягивая их, и покусывал розовые соски. Его кровь пела. Моя. Моя. Моя. — Драко… — застонала она, приподнимая бёдра. Головка скользнула по влажным складкам, пробирая до дрожи. Драко облизывал и покусывал её тело, оставляя крошечные следы на коже, блестящей от чар: вероятно, Гермиона не хотела, чтобы её шрамы напоминали им о том аде, через который они прошли. Драко должен был не забыть сказать ей, что эти шрамы теперь принадлежали и ему тоже. Что ничто в мире не способно её запятнать. Только в другой раз, потому что сейчас она грубо дёрнула его за волосы. — Драко, хватит дразниться. Войди в меня. Нетерпеливая, ненасытная девчонка. Он предостерегающе прикусил её бедро. — Осторожно, Грейнджер, я на грани. Нужно тебя подготовить, а ты совсем мне не помогаешь. Она запротестовала, снова вскидывая бёдра, чтобы потереться о член, но Драко вдавил её в матрас, опуская лицо между её ног. — Хватит, ведьма, — зарычал он и прижался к ней языком. — Мне-нужно-чтобы-ты-раскрылась-для-меня, — выдыхал он между широкими движениями. Гермиона извивалась и ворочалась, он кружил по клитору, нежно его лаская, а затем прижимался к ней всем лицом. Носом, губами, подбородком — он тёрся об неё. Она бормотала и стонала, невольно дёргая бёдрами и руками притягивая Драко к себе. — Драко! — снова взмолилась она. К чёрту. У ведьмы был шанс. Он сел, невербально призвал подушку и подложил её Гермионе под бёдра. Она тяжело дышала, с любопытством наблюдая за ним, а затем её медово-карие глаза остановились на члене, сжатом в кулаке. — Ты примешь его полностью, Грейнджер, — зловеще пообещал Драко. — Если решишься впустить меня, я войду до конца. Она дико закивала, взгляд её был горячим и безумным. — Пожалуйста, прошу, войди в меня, пожалуйста. И кто я такой, чтобы отказывать ей, когда она так мило просит? Драко наклонился и провёл головкой по нежной коже, распределяя влагу. — Послушай, — серьёзно сказал он, приковывая её взгляд к себе. — Мы можем подождать. Сделаем это позже. Когда я буду лучше контролировать ситуацию, — предложил он, хотя и неохотно. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не дрогнуть. Она начала мотать головой, отказываясь. — Гермиона, — сурово оборвал её Драко. — Я не конт… — Не нужен мне твой контроль! — взвыла она. — Я хочу, чтобы ты меня уничтожил. — Она обвила его ногами, подталкивая к себе. Мерлин, помоги мне. — Чёрт, — зашипел он и одним плавным движением вошёл в неё. Экстаз. Блаженство. Совершенство. Он вколачивался в неё дико, жёстко, грубо трахал в неудержимом темпе. Он подался вперёд, наклоняясь ещё больше, чтобы с каждым толчком вонзаться сильнее. — Этого ты хотела? — Драко искал на её лице признаки боли, но она только застонала с пронзительным «да». — Ты этого хочешь?! — Он задрал одну её ногу повыше, чтобы раскрыть шире. — Хочешь, чтобы я уничтожил тебя? Твою киску? — он хмыкнул. Глубокие вздохи смешались с первобытным гортанным рыком. — Да, Драко. Да, — заскулила она. — Чёрт, да. Произнеси моё имя, — потребовал он, вбиваясь в неё. — Кто тебя трахает? — Ты. Только ты. Драко. Гермиона вскрикнула, когда оргазм охватил её, и Драко едва не кончил вслед за сокращающимися стенками. Он оторвался от неё, чтобы отсрочить себе захватывающее блаженство. Он положил руки на её широкие бёдра, с силой перевернул Гермиону на живот и отставил её задницу. Боги, не могу дождаться, когда трахну эту задницу. — Хочешь знать, как сильно я хочу тебя? — Драко выпрямился и потянул её на себя, толкаясь внутрь. Он вошёл во всю длину и почувствовал покалывание по ногам, удовлетворённо поджимая пальцы. — Да-а-а! — приглушённо взвыла Гермиона в подушку. — Что я не лучше какого-то чёртового зверя, когда дело касается тебя? — Инстинкт взял верх, и Драко шлепнул её, оставив слабый красный отпечаток ладони. И от вида ещё одной его метки на её теле он только завёлся, желая завладеть ею всеми возможными способами. — Как я хочу оседлать тебя, как грёбаное животное? Скакать на тебе, когда мне, блядь, захочется? — Ещё один шлепок, её ответный стон только подстегнул его. — Моя. Гермиона. Ты моя. Я буду трахать тебя. Ублажать. Ты вся моя. И внезапно она почувствовала себя невесомой. Он притянул Гермиону к себе, одной рукой обхватив её за талию, чтобы удержать, а другой — нежно сжав за горло. Её учащенный пульс трепетал в его хватке. Драко не сбавлял темпа, входя резкими толчками, прикусывая её шею, высасывая из неё боль. — Скажи мне, — потребовал он ей на ухо. — Скажи мне, кому ты принадлежишь. — Тебе! — вскрикнула она. Драко переместил руку ей на спину, выгибая её так, как всегда представлял в своих фантазиях, пока дрочил. Элегантная линия позвоночника, изогнутая спина с двумя маленькими ямочками. С его губ сорвался стон удовольствия и боли. Он сжал горло сильнее, откидывая её голову, чтобы заглянуть в янтарные глаза, которых он так долго избегал. Так долго он пытался не поддаться искушению соблазна, чтобы фантазия не поглотила его, не разрушила. — Тебе нравится, как я тебя трахаю? Как будто ты принадлежишь мне? — Да. Да. Да, — Гермиона взвыла, прижавшись к нему. — Я могу взять тебя, когда захочу? Как угодно? — Всё, что ты захочешь. Всегда. Твоя. Вся твоя, — она скулила, распадаясь на части, и его яйца напряглись. — Твоя киска всегда будет влажной для меня? Чтобы я мог нагнуть тебя в любое время? Воспользоваться тобой, чтобы кончить? — Да! — Покажи мне. Потрогай клитор. Покажи мне, какой готовой ты будешь для меня. — Дрожащими руками она мгновенно подчинилась, нежно обвела чувствительные нервы, и Драко почувствовал пульсацию её приближающегося оргазма. — Вот и всё. Хорошая девочка, — тяжело выдохнул он ей на ухо. — Ммм, Драко. Это… я… — Чувствуешь себя сытой, Гермиона? — протянул он. Она кивнула с тихим стоном и бессвязными словами. — Хочешь снова кончить на мой член? Ещё одна серия быстрых кивков головой. — Что тебе нужно, Грейнджер? Хочешь, чтобы я сказал, какая ты чертовски божественная? Снова лепет, снова дрожь. — Что ты охренеть какая идеальная? Что я никогда не чувствовал себя таким блядски диким, как сейчас, внутри тебя? — Ах… — Кончу так сильно, что буду спать как убитый… — пробормотал Драко больше себе, чем ей, но она всё равно кивнула. — Не забудь, я дам тебе немного отдохнуть. Это награда за то, как хорошо ты справилась с моим членом. А через пару часов уже будешь скакать на моём лице. Тереться сладкой киской о мой нос, рот, всё чёртово лицо. Намочишь меня всего. Когда она с криком рухнула, сжав его член в тиски, он кончил в неё густыми струями. — Гермиона! — закричал Драко, прежде чем рухнуть следом. Они лежали, сплетя конечности. Он прижимался к ней сзади, член ещё был внутри неё. Драко призвал палочку, очищая их тела. — Противозачаточное, — сонно пробормотала Гермиона, уже на пути к тому блаженному отдыху, который он ей обещал. Он колебался, снова и снова сжимая палочку. Драко не понимал, почему ему так не хотелось этого делать, что-то в его груди скрипело, но он всё равно наложил заклинание.***
Гермиона уже несколько недель не спала так крепко, но её пробуждение не было нежеланным и неожиданным — Драко ведь обещал ей. — Ммм, — протянул он, прижимая член к её обнажённой спине резкими, неконтролируемыми движениями. Драко гладил её, поддразнивал касаниями и стонал, чувствуя, какая она влажная для него, даже во сне. — Хорошо. Я дал тебе отдохнуть, — его голос был глубоким, пронизанным сном. Сексуальным и хриплым. Гермиона подумала, что могла бы кончить от одного этого звука. — Давай, обхвати своими бёдрами мой рот. Можешь ещё поспать, пока я ем. Она застонала и выгнулась, искушая его скользнуть внутрь. — Боги… — выдохнул Драко, потираясь о гладкую кожу. — Такое заманчивое предложение. Гермиона пошевелилась, пытаясь насадиться на него, но он только шлёпнул её. — На лицо, Грейнджер, — скомандовал он. — Кончи мне на лицо. Драко двинулся вниз по кровати, подползая к Гермионе так, чтобы её тело не сдвинулось с матраса, голова осталась на подушке, а одно её колено повисло в воздухе. Гермиона развела ноги ровно настолько, чтобы между ними поместилась его голова. Она держала глаза закрытыми, цепляясь за сон. Драко положил руки ей на бёдра, мягко её раскачивая, — клитор уткнулся ему в нос, затем скользнул по высунутому языку и потёрся о подбородок. Она никогда не делала этого раньше, но доверилась инстинкту, возбудившись от мягких круговых движений. От его стонов на её теле просыпались мурашки каждый раз, когда она кружила бёдрами. В полусне Гермиона не испытывала неуверенности и пользовалась Драко, чтобы доставить себе удовольствие: раскачивалась, вращалась и извивалась, как если бы была одна в этой постели. Она пришла в чувство, когда он скользнул языком внутрь. Внезапно всё осознав, Гермиона занервничала оттого, что навалилась на Драко всем весом. — Что, если… — Я хочу, чтобы ты задушила меня своей киской. — Он с силой потянул её бёдра вниз, и она больше не стала спорить. Сначала Гермиона двигалась в новой позе осторожно, моргая, чтобы прогнать сон. Но пока Драко исследовал её языком, раздвигая руками её ягодицы, она возбуждалась всё больше. Потребность и голод нарастали всё быстрее. Жгучее желание, которое до сегодняшнего вечера она никогда не испытывала так сильно. Гермиона начала раскачиваться активнее, потираясь клитором об язык, как в ту самую ночь, когда она оседлала его бедро. — Ох… — Она окончательно проснулась, клитор запульсировал сильнее. — Господи. Хочу тв… теб… ты… — Его язык снова скользнул внутрь, и она кончила. Едва Гермиона очнулась от оргазма, как почувствовала, что Драко развернул её к себе спиной. — Садись на член, — приказал он. Она смотрела на его ноги, упираясь в них руками. — Боги, ты понятия не имеешь, насколько ты сексуальная. Какая ты опьяняющая. — Драко громко застонал, когда вошёл в неё во всю длину. Гермиона проигнорировала укол боли, сосредоточившись на звуках, которые он издавал. — Чёрт, — зашипел он. Она ускорила темп, подпрыгивая вверх-вниз. — Смотреть на эту задницу… — он сжал её бёдра, — как член исчезает внутри тебя. Ммм. Долго не продержусь. С таким видом у меня нет ни единого грёбаного шанса. Он быстро кончил, и Гермиона — вслед за ним. Откинувшись на матрас, она почувствовала себя выжатой. Драко вновь притянул её к себе, обнимая за талию. Его глубокое дыхание выровнялось — он погрузился в сон. И вот снова… тот щелчок в груди. Гул в венах… Знакомый. Она чувствовала его раньше. Но где?..***
Гермиона вздрогнула, проснувшись. Не прошло и десяти минут. Её разум всколыхнулся от осознания. Знакомый. Знакомый. Разум унёсся прочь, мысли разбежались в стороны. Ей удалось выскользнуть из объятий Драко, не разбудив его. Она быстро оделась, захватив сменные вещи, которые хранила в кабинете, и выскользнула за дверь. Она забрала и палочку, несмотря на то, что ещё не получила разрешения ей пользоваться. Я чувствовала его раньше… В воспоминаниях Драко… И до неё дошло. Тот разговор с Гарри много месяцев назад.«Философы считают, что родственные души основаны на магической совместимости. В попытке сохранить сильную магию в роду, люди с магической совместимостью будут естественным образом притягиваться друг к другу. Это похоже на магловские теории эволюции: сильнейшие спариваются друг с другом, чтобы сохранить родословную. В магическом мире они не обязательно чувствовали бы себя вынужденными быть вместе, но на их влечение было бы оказано определённое магическое влияние. Например, зов или необъяснимая тяга друг к другу. Очевидно, подобные инстинкты исчезают по мере модернизации общества, так что если бы это и было правдой, то в наше время было бы невероятной редкостью».
Нет… Быть не может…«Драко, это чувство… Когда?»
«Мне было тринадцать. Я никогда не понимал, что это, но в тот день… В тот день они привели тебя в поместье. Их грязные руки были повсюду… Всё было по-другому. Сильнее».
Сильнее…«Анимаг!»
«Правда? Когда?»
«После… После Дамблдора».
И вопреки совету Тори, вопреки собственному здравому смыслу, Гермиона впервые за несколько недель подняла палочку. Она подумала о самом счастливом воспоминании. Но вместо того воспоминания, к которому она обращалась в течение многих лет, вместо того воспоминания, в котором она впервые увидела замок с лодок, Гермиона подумала о том, как Драко бросился к ней в Больничном крыле.«Я больше никогда не спущу с тебя глаз, ведьма».
— Экспекто Патронум… Что-то в глубине её сознания, что-то, зарытое в груди, ничуть не удивилось, когда из кончика палочки выросла вовсе не маленькая выдра. Что-то инстинктивное, примитивное загудело при виде нового Патронуса. Гермиона прижала руку ко рту, чтобы заглушить шокированный писк, когда вокруг неё закружилась голубая бесплотная волна магии в форме дракона.