Hogwarts: A Home | Хогвартс: Дом

      3 мая 1999       — Тори! — сверху раздался голос Дафны. Астория бросилась бежать, перепрыгивая через ступеньки. Сердце бешено колотилось.       Что случилось?!       Час назад он был в порядке!       — Тори! Он очнулся!       Очнулся…       Он в порядке.       Он очнулся.       Она завернула за угол, чуть не споткнувшись, и понеслась по коридору в гостиную. При виде Тео в груди застучало сильнее.       Глаза ясные. Сфокусированы.       Не дрожит.       Лицо ещё бледное.       — Ложись на спину, — приказала Астория.       — Есть, мэм, — он ухмыльнулся ей.       Слова не коверкает.       Он снова лёг, и от неё не ускользнуло, как скривились его губы. Увидев полный боли взгляд, Астория содрогнулась от раскаяния. Она провела обычную диагностику, а потом ещё одну и ещё. Она проверяла и перепроверяла, боясь что-то упустить.       — Повезло тебе, что ты выжил, — пробормотала она, осматривая заживающие рёбра, ушибленную селезёнку, проколотое лёгкое. Неожиданно слёзы навернулись на глаза. Она никогда не проявляла эмоций по отношению к пациенту. Седьмое пекло, да она вообще никогда не проявляла эмоций. Астория с трудом сглотнула и сумела не дать им пролиться, борясь с собой, чтобы выдержать отчуждённое лицо профессионала.       Беспристрастного.       Астория не сводила глаз со светящейся диагностики, напоминающей о том, что она уже исцелила. О том, что сама же и сломала.       — Твои органы практически вываливались из груди. — Она чуть не сгорбилась от осознания собственной вины. Она не могла смотреть на него и не плакать. — Я знал, что ты разбиваешь сердца, Астория Гринграсс, — несмотря на огромную боль, которую Тео наверняка испытывал, в его голосе была слышна ухмылка. Кокетливая нотка, плавная и манящая. Астория не смогла удержаться и взглянула на него. Льдистые глаза сверкнули. — Просто не думал, что ты зайдёшь так далеко и решишь мне его вырвать.       Из неё вырвалось нелестное фырканье. Разумеется, Теодор Нотт найдёт способ обратить в шутку даже свой предсмертный опыт. Опыт, за который она была ответственна не меньше. И как бы она ни старалась, теплота на его великолепном лице была неотразима. Астория почувствовала, как губы против воли приподнялись в лёгкой улыбке. Глаза Тео тут же торжествующе сузились: он пробил в её фасаде трещину.       Раздражающе красивый мужчина, фу.       Прекрати.       Астория закатила глаза, заставив себя вернуться к работе. Диагностика показывала прогресс, но всё же она хотела трижды убедиться, что не было ничего серьёзного. Однако трудно было совладать со своими чертами лица и стереть с них улыбку.       Он жив.       С ним всё будет хорошо.       Он вернулся за мной…       — Спасибо, — прошептала Астория, внезапно смутившись оттого, что ей ещё не пришло в голову поблагодарить его. — За то, что спас меня. — Она наложила ещё одно заклинание на рёбра, и не потому, что так было нужно, а потому, что это был единственный известный ей способ извиниться.       — Похоже, ты только что расплатилась с пожизненным долгом в рекордно короткие сроки, Астория, — улыбка Тео казалась заразительной, она занимала всё его лицо. Внутри всё затрепетало.       Боги, если бы я только могла…       Нет, нет, прекрати.       Не надо.       — Но тебе ведь хотелось узнать, на что может быть похож долг передо мной? — он продолжил подшучивать, и внезапно Астории захотелось, чтобы он замолчал. Ей нужно было положить этому конец. Она не могла вынести ни его флирта, ни надежды. Всё это слишком сильно задевало струны её сердца. Эта ухмылка, эти слова… она не могла их принять. Они предназначались не ей. Не так.       Она заметила растущее тёмное пятно на участке лёгкого, отчего тут же занервничала и прикоснулась палочкой к груди, чтобы направить магию внутрь и найти корень проблемы. Тео громко вскрикнул от боли, и чувство вины мгновенно усилилось.       Чёрт… Я…       Боги, не причиняй ему ещё больше боли.       — Хмм, заживает не так, как мне бы хотелось, — пробормотала Астория себе под нос, изо всех сил стараясь определить самый щадящий способ окутать лёгкое заклинанием.       — Седьмое пекло, ведьма, оставь мне хоть каплю гордости, — рассмеялся он. Слёзы в его глазах выбили Асторию из равновесия. Тео не стал их смахивать, они просто мягко катились по щекам и острому подбородку. Делая глаза невероятно яркими.       Любой другой мужчина спрятал бы их — в спешке стёр бы улики. За последние месяцы она не раз видела, как это делали другие её пациенты. Но Тео не волновали слёзы, ему было всё равно. Он не боялся, что она их увидит. Он шутил о своей гордости, но вот… показывал ей свою уязвимость.       Астория содрогнулась при мысли, что придётся ответить на эту уязвимость взаимностью.       Она и не подозревала, что так пристально наблюдает за ним, пока его губы не дрогнули.       — А как же врачебная этика? Разве ты не должна меня подбодрить? Помочь мне вскочить на метафорического гиппогрифа? Напомнить, что я ещё мужчина и всё такое? — от его лёгкого и игривого тона у неё в животе запорхали бабочки, грозящие высвободиться из тела.              И эти бабочки тоже причиняли боль. Они жалили. Они были мучительным напоминанием о том, чего никогда не случится. Что счастье мимолётно. Что годы сочтены и любовь к такому волшебнику, как Тео Нотт, не более чем жестокое наказание.       Тео не мог связать себя обязательствами ни с одной ведьмой, не говоря уже о той, которая увянет к своему двадцатидвухлетию.       Он флиртует.       Он это несерьёзно.       Он всем ведьмам вешает эту чушь.       Во мне нет ничего особенного.       Она собрала в кулак весь яд, на который только была способна. И проигнорировала бьющиеся крылья. Раздавила их. Утопила.       — В мои обязанности не входит поднятие твоего мужского духа, Теодор. Ты либо мужчина, либо нет, — даже для её ушей слова звучали холодно.       Отлично.       Он должен это понять.       Однако реакция Тео была неожиданной: он разразился хохотом, от которого открылась рана.       — Салазар! — Астория попыталась остановить кровь, выступившую из лопнувших швов. — Прекрати смеяться!       — Тогда прекрати флиртовать, — Тео застонал, неспособный скрыть боль за привычным обаянием.       — Неисправимый, отвратительный мужчина, — проворчала она. Его ответная улыбка была просто ошеломляющей.       Выбивающей воздух из лёгких.       Ради бога, возьми себя в руки, Тори.       — Хмм, значит, мы согласны, что я для тебя всё-таки мужчина?       Вместо того, чтобы ответить, она рывком магии затянула его кожу.       Более чем.       Даже слишком.