***
— Грейнджер! — Гермиона резко обернулась на звук своего имени; она крепко обнимала Драко, пока он продолжал что-то бессвязно бормотать. К ним бежал Джон Долиш, насылая укрепляющие чары на верхние окна замка. Вспышки магии, атакующие Хогвартс, усилились в десять раз. У них совсем не осталось времени. — Что случилось?! — Джон опустился на колени и взял лицо Драко в ладони. Его взгляд был расфокусирован, но он отчаянно пытался удержать Гермиону в поле зрения. Она ободряюще сжала Драко за руку. Я рядом. — Они сломали барьер, — ответила Падма. Глаза Джона потемнели, и она тут же поняла свою ошибку. Гермиона быстро вмешалась: — В его организме яд. Нагайны. Она напала на границе, и его тело пробило брешь в чарах. Падма уже выкачала яд, но часть успела добраться до магии и теперь разрушает нервную систему, — объяснила она, сохраняя тон спокойным и лишённым эмоций. Логичная. Разумная. Объективная. — Блядь, — с разочарованием выругался Джон. — Он же выживет?! — обратился он к Падме. Она посмотрела на Гермиону, Тео и Джона. Гермиона громко и чётко услышала невысказанный вопрос. Выживет ли хоть кто-нибудь из нас? Джон, должно быть, прочёл эту же мысль в её широко раскрытых глазах. — Ясно. Что тогда ему нужно? — в нём вспыхнул гнев. — Кровь, — торопливо ответила Падма. — Но у нас закончились крововосполняющие зелья. И даже если бы не закончились, он всё равно слишком слаб. Его магия уже на исходе. Джон серьёзно посмотрел на Гермиону, говоря, что пришёл к тому же выводу, что и она. Финальная битва уже началась. Без подкрепления. Без защитного барьера. Без дракона. — Сможешь сделать это магловским способом? — спросил он. — Если найдётся подходящий донор, да… Гермиона быстро достала палочку, уколола палец и поднесла Падме ярко-красную каплю на проверку. Тео, а затем и Джон мгновенно присоединились к ней. Кончиком палочки Падма подсветила подушечку большого пальца Тео. — Первая отрицательная, — сказал он, закатывая рукав выше локтя, и встал рядом с Драко. Падма лихорадочно осмотрелась. — Здесь? — с сомнением спросила она. — Процесс небыстрый. Мы не можем тут… — Ладно, — отрезал Джон. — Отнесём его в лазарет. Пусть им займётся другой целитель. Ты иди к раненым. — После этого он резко обратился к Гермионе и Тео: — Мракоборцу Малфою нужно в Больничное крыло, а я приказал целителям запечатать двери до моего возвращения. Я должен сам отнести его. — Джон встал, закинув безвольную руку Драко себе на плечо. — Ты идёшь со мной, — приказал он Тео, который нырнул под вторую руку Драко и наложил на его ослабевшее тело облегчающее заклинание. — Ты, — Джон глянул на Гермиону. Яростный шквал тёмной магии обрушился на стены замка, сотрясая самые основы их надежды. — Грейнджер, если у тебя есть план, сейчас самое время. — У меня есть план, — подтвердила она. Ужасный, сомнительный, убийственный… Но это лучшее, что у меня есть. — Гермиона… — голос Тео был полон волнения, но он умолк, как только она смерила его взглядом. Джон никак это не прокомментировал. — Делай, что можешь. Как можно быстрее, — это был приказ, каких она ещё не слышала. — Есть, — Гермиона твёрдо кивнула Джону. Затем она переключилась на Тео: — Встретимся в Больничном крыле. — Куда ты? — испуганно спросил он. — В библиотеку. Я буду рядом. Обещаю. Драко достаточно пришёл в себя, чтобы понять, что она уходит. Он затрясся и попытался вырваться, чтобы добраться до неё. Джон тут же отреагировал, оглушив Драко, и он обмяк. — Я буду рядом, — снова пообещала Гермиона, теперь только ему. До самого конца. Джон и Тео бесшумно двинулись по тускло освещённому коридору сотрясающегося замка. Гермиона отошла в сторону, но остановилась: ей нужно было узнать ответ прежде, чем она решится идти дальше. Её голос прорезал шумный воздух: — Джон! — Они замерли, повернувшись к ней. В глазах Гермионы читалась смесь страха и робкой надежды, когда вопрос, который преследовал её мысли, в отчаянной мольбе сорвался с губ: — Пэнси? — Живая. Человек, — отозвался он, подарив ей проблеск облегчения. Джон не стал вдаваться в подробности, понимая, что каждая секунда на счету. Кивнув, Гермиона собралась с силами, отбросив страх, который тормозил её. Не было времени на сомнения или раздумья. Логичная. Разумная. Объективная. Она мчалась к библиотеке. Осознание, что Пэнси жива и она человек, обдало её новой волной решимости. Гермиона не переживёт эту ночь, как и Драко, возможно, но если Пэнси переживёт… если Тео… если Гарри, Рон, Джинни, Невилл и Тори… Они могут закончить войну без неё. Они могут покончить с этим. Хотя стены замка сотрясались под неутихающим натиском тёмных сил, а тело — от всепоглощающего чувства надвигающейся гибели, Гермиона цеплялась за эту хрупкую нить надежды. Их шансы на выживание зависели от того, правильно ли она осуществит план. Она распахнула тяжёлые двери и с горящими лёгкими помчалась по утоптанному ковру библиотеки. Гермиона без колебаний ворвалась в маленький кабинет, не тратя ни секунды на то, чтобы снять чары, которые сама же наложила. Она подбежала к столу и выписала палочкой закрученные замысловатые узоры, чтобы снять с крестражей защитные заклинания Драко. Гермиона не осмелилась отвести от них глаз, пока его магия не исчезла. Когда она сунула руку в расшитую бисером сумочку, то не обернулась на смятые простыни, на которых они с Драко шептались о своих надеждах и мечтах и делились любовью. Когда провела кончиками пальцев по мягкой ткани мантии-невидимки Гарри, то не решилась взглянуть на многочисленные диаграммы и разбросанные по стенам заметки — свидетельства бесчисленных дней, которые она провела с Тео за изучением обрывков информации. Информации, которая привела её к этому самому моменту, к этому самому концу. Когда она почувствовала прикосновение холодного стального лезвия, то не стала делать глубокий вдох, пользуясь последним шансом запомнить аромат хрустящего пергамента и тепла. Когда с замиранием сердца побелевшими костяшками пальцев Гермиона Грейнджер обхватила инкрустированную рубинами рукоять меча Годрика Гриффиндора, она не стала прощаться с местом, ставшим домом — и для неё, и для Драко. А когда высоко над головой подняла клинок и медальон Салазара Слизерина зазвенел на столе перед ней, она не признала, что, если её план сегодня сработает… у них никогда не будет того будущего, о котором они по глупости мечтали. Но, может быть, у наших друзей будет. И, может быть, у нас… в другой жизни. Гермиона знала, что тёмная магия так просто не отступит, что будет бороться с ней, как частица души Реддла боролась с Гарри за дневник. Но времени осторожничать не было. Не было больше ни секунды на промедление. Она зашипела, сложив губы в незнакомую форму, повторяющую странный звук, который Гарри раз за разом издавал во сне. Требовательное шипение разнеслось по кабинету. Откройся. Как только слово слетело с губ, волна зловещей энергии вырвалась из медальона, извиваясь в воздухе, подобно ядовитой змее. Она приняла форму чудовищного вихря, чернее глубин ночи, готовясь поглотить Гермиону в объятиях. Сам воздух потрескивал от удушающего присутствия тёмной силы, и Гермиона вдруг застыла, у неё перехватило дыхание. Вокруг разносилось бесконечное эхо крика частички души. «Грязнокровка, — обвиняюще шипела тёмная магическая бездна. — Грязнокровка, грязнокровка, грязнокровка». Библиотека рушилась под тяжестью противостояния, древние каменные стены готовы были пасть перед лицом развязанного хаоса. Из темноты появилось сначала лицо Драко, а затем и его фигура в полный рост — высокий и красивый. Воплощение совершенства и аристократизма. — Думаешь, я запятнал бы себя грязнокровкой? — усмешка искривила его губы. Усмешка, с которой Гермиона была знакома: он не раз бросал на неё подобные взгляды. Глубокий ров. — Ты не нужна мне. Каменная стена. — Я тебя не хочу. Спиральная башня. — Я найду способ освободиться от твоего проклятия. Длинная верёвка. — Ты не заслуживаешь магии, которую украла. Страшный подъём. — Это не по-настоящему… в глубине души ты это знаешь. Крошечное окно. — В глубине души ты знаешь, что всё это — какой-то мерзкий поворот магической судьбы. Расшатанная половица. — Когда твоя жалкая душа покинет эту жизнь, не вздумай искать меня в следующей. Запертый ящик. — Во всех мирах и жизнях ты всегда будешь меня недостойна. Выкинутый ключ. Погрузившись в окклюменцию и собрав всю свою решимость, Гермиона пристально посмотрела в серые глаза перед собой — пустые и безжизненные, такие непохожие на чистое серебро, которое она полюбила, такие непохожие на мужчину, полюбившего её в ответ. С первобытным криком она со всей силы взмахнула мечом Гриффиндора — клинок рассёк насмешку над Драко и столкнулся с остатками тёмной силы медальона. Издалека донёсся шипящий крик, мучительным воплем разлетевшийся по замку. Взрыв необузданной энергии швырнул Гермиону через порог кабинета и отбросил через всю библиотеку. Она ударилась о пол, боль пронзила позвоночник, и мир закружился в тумане. Вдалеке послышался грохот, стаккато ударов и тресков, полки скрипели и валились, как деревья перед бурей. Высокие стеллажи, которые она так хорошо знала, между которыми находила знания, дружбу и любовь, рушились один за другим… и ещё, и ещё. Эффект домино из воспоминаний, книг, гримуаров и всего остального. Она не могла дышать, не говоря уже о том, чтобы быстро двигаться. Прогремел тошнотворный хруст, за которым последовала острая, жгучая боль, отдавшаяся в ноге. Крик вырвался из горла. Гермиона оказалась в ловушке под обломками того самого знания, которым дорожила. Кровь стекала по лбу, затуманивая зрение, пока она отчаянно искала палочку. Придавленная огромным весом, Гермиона не могла пошевелиться, не могла сделать полный вдох, грудная клетка не могла расшириться настолько, чтобы наполнить лёгкие. Темнота грозила поглотить её, а кислород продолжал ускользать, и с каждым мигом дыхание становилось всё более поверхностным. В тот момент, когда сознание начало ускользать, в дымке пыли и обломков мелькнул свет. Меч Гриффиндора, сияющий и блистательный, исчез с последним мерцанием — и последний проблеск надежды погас.***
Джон и Тео пробирались по извилистым коридорам замка торопливыми шагами, подпитываемыми отчаянием, а между ними безвольно висело тело Драко. Тео едва обращал внимание на усиливающуюся дрожь в стенах — удары по главным воротам отходили на второй план. Мысли были поглощены страхом, они метались, он пытался расшифровать признание Гермионы, понять, какой план она могла придумать и что это за план такой, который ему не понравится, а Драко его не одобрит. Чувство тревоги угнетало Тео, пока внезапно Долиш не взорвался гневом, вернув его в реальность. Проклятия сорвались с губ Джона. Тео понадобилось мгновение и несколько ускоренных шагов, чтобы понять перемену в его поведении. Некогда закрытые двери Больничного крыла были широко распахнуты, на пороге царила суматоха, ведьмы и волшебники входили и выходили. — Что за ведьма! — прошипел Джон. Он запечатывал двери, чтобы защитить Пэнси, но она проигнорировала его приказ. Разумеется, она не осталась сидеть на месте. Пэнси не могла бездействовать перед лицом битвы. Её непослушание и наглое пренебрежение указами не удивили Тео, хотя Долиш, очевидно, полагал, что она будет здесь. Вдвоём они осторожно уложили Драко на незанятую койку. В лазарете кипела деятельность, и даже те, кто не был целителем, бросались помогать Луне и Астории в их бешеных попытках оказать помощь многочисленным раненым ведьмам и волшебникам, которых доставили после битвы у пробитого барьера. Заметив, что Астория перевязывает плечо Перси Уизли, Тео почувствовал укол вины. Под её бледными ладонями темнели белые бинты, перекрывающие место оторванной в бою руки. Тео ни на миг не задумывался о потерях, понесённых в процессе спасения Драко. До сих пор он не вспоминал о смерти Минервы Макгонагалл… И вот ещё один укол пронзил грудь: вместо того, чтобы оплакивать смерть великой ведьмы и замечательной женщины, он думал о том, как эта потеря подорвёт их строй в сегодняшней битве. У Симуса Финнигана часть лица была закрыта такой же тёмно-красной повязкой — глубокое пятно над глазницей говорило обо всём, что нужно было знать о полученном ранении. Койки были заняты и другими членами команды патрулирования, которые сражались вместе с Макгонагалл и помогли Драко, Гермионе и самому Тео выжить этой ночью. Но среди них не было Блейза и Астории, а Гермиона и Драко с ним рядом, так что Тео не уделил этим раненым ни минуты. До этого самого момента он и не осознавал, в какого эгоиста его превратила война. — Гринграсс! — требовательный крик Джона прорезал воздух. При других обстоятельствах Тео пригрозил бы отрезать ему язык за подобный тон в отношении его ведьмы, но ведь Пэнси пропала, так что он воздержался от колких замечаний. Если бы Астория пропала, решив блуждать по замку без должной защиты, Тео был бы в такой же ярости. Возможно, в ещё большей. Правда, Тео быстро и с гордостью вспомнил, что Астория Гринграсс не нуждается ни в его, ни в чьей-либо ещё защите. Она смерила Джона ледяным взглядом, от которого по спине пробежали мурашки, и приподняла бровь, молча давая понять, что не стоит так обращаться к ней. Тщательно закрепив повязку на плече Перси, Астория направилась к Драко. Как истинный профессионал, она даже не обратила внимания на Тео, разве что мельком пробежалась по нему, чтобы убедиться, что он цел и невредим. Следующие слова вырвались из Джона с шипением, он едва пытался сдерживать злость: — У Малфоя в организме яд. Патил выкачала, что могла. Ему нужно переливание крови. Нотт подходит. А теперь скажи, почему эти грёбаные двери открыты и где, чёрт возьми, Паркинсон? Астория позвала Луну, чтобы та наложила диагностическое заклинание. Полумна взмахнула палочкой с другого конца крыла и вернулась к голове Финнигана. — Тео, сядь, пожалуйста, — попросила Астория с подчёркнутой отстранённостью в голосе, указывая на стул рядом с койкой Драко, и достала необходимые принадлежности из шкафчика. Джон был на грани потери контроля. Он хотел огрызнуться на Асторию, Тео ясно видел это в потемневших глазах, нахмуренных густых бровях, оскаленных зубах, похожих на пасть бешеной собаки. Он готов был если не ударить Долиша в челюсть, то хотя бы наложить на него заглушающие чары, но Астория опередила его: — Двери открыты, потому что у нас здесь пациенты, мракоборец Долиш, — реплика прозвучала холодно и собранно, слова кололи предупреждением, сочились ледяной уверенностью. Один только тон вызвал у Тео дикую ухмылку и, чего уж скрывать, лёгкое вздымание в паху. — И Пэнси считает, что знает, где может находиться крестраж, связанный с Кандидой Когтевран. — У неё нет блядской палочки! — ярость Джона вылилась в рёв, эхом отскочив от стен. Одновременно с ним Тео воскликнул: — Подожди, она знает про крестражи?! В разгар нарастающего напряжения Астория ловко проткнула кожу Тео тонкой иглой, соединив его с прозрачной трубкой, по которой побежала кровь. Не теряя ни секунды, она сообщила Джону: — У неё моя палочка. — Так это у тебя нет палочки? — обвинил её Тео низким тоном, смешанным с разочарованием и раздражением. Астория окинула его уничтожающим взглядом и процедила: — Сейчас она мне ни к чему, учитывая моё состояние, помнишь? Всё равно… Нетерпение Джона продолжало закипать, и он рявкнул: — Где она? — Не знаю, — искренне отозвалась Астория — впервые она попыталась мягче передать ему новость. — Сказала, что, возможно, знает кого-то, у кого можно спросить о крестражах. И Джон, и Тео спросили в унисон, перебивая друг друга: — Кого?! — Призрака, — резко ответила Астория, не порадованная их криком. — В башне Когтеврана, я полагаю. Не проронив больше ни слова, Джон устремился на поиски своей ведьмы. — Ты ранен? — Астория обратилась к Тео; как только Долиш ушёл, к ней вернулась профессиональная и отстранённая манера поведения. — Она правда знает, где второй крестраж? — Я не уверена, — холодно ответила она, прежде чем повторить вопрос: — Ты ранен? — в каждой букве крылся намёк на скрытый гнев. Астория ещё раз осмотрела его. Тео опустил взгляд, оценивая свой внешний вид — весь в грязи, мокрый от пота, в порванной одежде, пропитанной его кровью и кровью Драко. — Всё нормально, — заверил он её. — Ты был там, — слова повисли в воздухе, больше похожие на утверждение и обвинение, чем вопрос, но Тео всё же кивнул. Её губы сжались, глаза на миг сузились, а затем Астория быстро вернула на лицо маску. Она прочистила горло, услышав болезненный стон с другого конца крыла. — Мне нужно заняться остальными, но позови, если ситуация ухудшится, — она указала на висящую над Драко диагностику. Астория повернулась уйти, но Тео схватил её за руку, останавливая. Холодная кожа под его тёплыми пальцами — такое знакомое, контрастное ощущение казалось ему интимным при любых обстоятельствах. Так будет всегда? — Мне нужно вернуться к работе, — тихо произнесла Астория, отказываясь встречаться с ним взглядом. — Со мной всё нормально, — повторил Тео мягко, но решительно, — правда. — Он сжал её пальцы и склонил голову, приковывая внимание Астории к себе. — Я волновалась, — она подняла взгляд, и её напускное спокойствие треснуло. — Когда ты не вернулся. Когда я увидела… — Тео повернулся к окну, к зловещей Тёмной метке и её жуткому зелёному свечению, окрашивающему фиолетовое небо. Она видела Морсмордре… И она не знала, где я. Тео хотел заверить, что волноваться не о чем, что с ним всё будет в порядке, что у них всех всё будет хорошо. Но это было бы ложью, и они оба это знали. Не время было объяснять, что случилось с Драко. Не было смысла пересказывать, почему и как к ним пробралась Нагайна. Воспоминания Снейпа теперь не имели никакого значения. Они так и не нашли два оставшихся крестража, а даже если один найдёт Пэнси, без другого эта ночь кончится плачевно. А невысказанная правда, которая удерживала Асторию на расстоянии и отворачивала от него, заключалась в том, что Тео вернётся на битву, как только у Драко будет достаточно крови. Он снова окажется на линии огня. Только сейчас он не хотел обсуждать с ней эти вопросы. Так что он крепче стиснул её руку и притянул к себе. Астория неохотно поддалась — Тео зажал её между ног, обхватывая коленями. Он нежно поцеловал её запястье, затем ещё раз — предплечье. Моргая, он смотрел на неё, а тёплые губы касались прохладной нежной кожи. — Я люблю тебя. Её тёмные глаза следили за тем, как губы раз за разом касаются кожи. — Я тоже тебя люблю, — ответ Астории был искренним и отчаянным… почти неохотным. Она высвободилась из объятий, вырвалась. — Прости, — добавила ещё тише и душераздирающе, перед тем как уйти.***
Воздух пронзил вопль — несокрушимый крик, который будто раздирал разум острыми когтями и безжалостными клыками. Пэнси инстинктивно зажала уши руками, пытаясь защититься от объёмного звука. Громадный взрыв потряс замок. Все окна в коридоре разлетелись на тысячи осколков, мучительный стон отразился от каменных стен. Посыпалось стекло, накрывая спину Пэнси, пока она спотыкалась и скользила по тёсаному каменному полу. Ладони и колени скреблись о неподатливую поверхность. Из коридора доносились крики и проклятия, подтверждая худшее. Двери взломаны. Армия Волан-де-Морта проникла в замок. Пэнси отказывалась поддаваться панике, от которой сердце готово было остановиться. Она поднялась на ноги, крепко сжимая палочку Тори. Если хочешь сражаться не на жизнь, а на смерть… Пусть будет так. Она дошла до парадной лестницы и, сделав глубокий вдох, ступила на неё. По мраморным ступеням она поднималась, перепрыгивая через две за раз. Портреты окликали её, голоса смешивались, но Пэнси проходила мимо, поднимаясь к месту назначения. — Что происходит? — Что случилось? — Девчонка! Ты здесь! — Скажи нам, что происходит! Она добралась до пятого этажа, когда лестница сдвинулась, отрезав путь вперёд. — Ты вообще на чьей стороне? — проворчала она себе под нос. Вместо того чтобы ждать, пока лестница повернёт в нужную сторону, Пэнси выбрала другой маршрут к портрету Варнавы Вздрюченного. Быстро свернув за угол, она едва не столкнулась с фигурой, появившейся с противоположной стороны. Рефлекторно Пэнси подняла палочку Тори, и проклятие уже вертелось на кончике языка, но она успела узнать разъярённого волшебника — Джона. Седьмое пекло, я чуть не убила его. — Какого хрена ты творишь?! — прокричал Джон, вцепившись в неё. — Клянусь Кандидой Ко… — Выручай-комната! Она там! — сбивчиво произнесла Пэнси. Он стиснул её талию, готовясь перекинуть через плечо, если она не подчинится. — Я отведу тебя обратно в… — Джон! Послушай меня! — мольба Пэнси вознеслась над хаосом, который становился всё ближе. Тёмные глаза Джона сузились, от него исходила смесь ярости и беспокойства. — Мне нужно попасть в Выручай-комнату! Она там! Он практически зарычал от недовольства, но быстро смирился, схватил её за руку и потащил за собой. Пока мантии развевались за спиной, замок словно расплывался вокруг них. Портреты на стенах ожили, следя за парой, несущейся по коридорам. По пути сменялись гобелены и доспехи. Факелы мерцали, отбрасывая тени, которые танцевали в такт торопливым шагам. Пэнси была сосредоточена строго на пути, минуя узкие коридоры в отчаянной попытке добраться до крестража. Лёгкие горели от напряжения, воздух вырывался резкими выдохами, но она пыталась не отставать от Джона. Ноги болели при каждом шаге, взбираясь по дальней лестнице двумя этажами выше. Они ускорились, и шаги стали ещё разъярённее. В конце коридора виднелся портрет. Замок, казалось, сплотился, стены словно пульсировали древней магией, призывая поторопиться. Они знали, что время на исходе. Внезапно Пэнси охватило всепоглощающее чувство ужаса, окутав её пронизывающим до костей холодом, который просочился в самое нутро. Так, будто магия иссякла, сменившись неописуемой пустотой. Каждая капля надежды и адреналина испарилась, оставив после себя пустоту отчаяния и страха. Ноги отяжелели и перестали слушаться, и они с Джоном оба остановились. Невидимая сила схватила Пэнси, удержав на месте против воли. Хриплое дыхание отскакивало от каменных стен. В высоком окне перед ними две фигуры в плащах поднимались в ночное небо, их призрачные формы легко передвигались по воздуху. Костлявые руки с леденящей душу решимостью пролезали в открытое окно — стекла и защитных чар, которые когда-то преграждали им путь, больше не было. Когда пара дементоров ворвалась внутрь, атмосфера стала ещё более гнетущей. Пэнси ощущала их присутствие, точно удушающий туман, опутывающий мысли и подавляющий чувства. Холод усилился, кожа онемела, и стало трудно дышать. Зрение затуманилось, как будто её окутал густой дым, затемнив всё вокруг и усилив чувство страха. Пэнси чувствовала горечь в воздухе, ядовитый привкус смерти и разложения. Отдалённо она видела отблеск голубого света, усмиряющий одного из дементоров, но к ней тут же приблизился другой, и она больше не видела Джона, не слышала его. Словно существо, находившееся в двух шагах от Пэнси, завладело её сознанием, зарылось в глубины похороненных воспоминаний и извлекло оттуда худшее — все злодеяния разыгрались перед ней заново. «Кто из твоих девок вчера обслуживал Андрея Кель Трагета?!» «Мне ни с кем спать нельзя, а тебе по пять раз в день раздвигать ноги можно?» «Тебя переназначают». «Скажи ему, что я люблю его. Скажи ему за меня». «Ты никогда и не собиралась открываться мне. Правда?» Жёлтый мерцающий свет. Грубые кончики пальцев на припухших веках. Англия. Укус зимы. Выступ с обещанием. «Ты сломаешься, маленькая девочка…» «Они отняли у тебя слишком много. Это единственное, что я мог вернуть». «Ты наша единственная надежда, Гермиона». «Отброс! Пустое место! Мне на всех плевать!» «Это не обязательно должна быть ты. Это не всегда должна быть ты».***
Драко резко выпрямился, жадно втягивая воздух; в ушах звенел тошнотворно знакомый вопль. Он не мог понять, был крик Волан-де-Морта реальным или плодом его воображения. — Где? Что… — охваченный замешательством, он с трудом боролся с дезориентацией. — Какого чёрта? — воскликнул голос слева, пробивая туман в его голове. Драко повернулся, быстро моргая, пытаясь увидеть лицо человека, сидящего рядом. Что-то знакомое мелькало где-то за пределами сознания, голова раскалывалась от нескончаемых ударов молота по вискам. Палата предстала перед ним в ясном свете, но ничто не имело смысла — ни этот человек, ни окружение. Всё было таким знакомым и совершенно чужим одновременно. Фигура наклонилась к нему ближе: нахмуренные брови над пронзительными голубыми глазами выдавали глубоко запечатлённое в чертах лица волнение. Голубые глаза… Как у неё… Как у мамы. Волан-де-Морт. — Он здесь… — пролепетал Драко напряжённым голосом, отяжелённым запутанной паутиной обрывочных воспоминаний и мыслей. Без окклюменции в сознании царил беспорядок. Но эти пронзительные голубые глаза… — Мама… — прохрипел он. В голове пронеслись воспоминания об идеальном детстве: её элегантный шиньон, нежная улыбка, ободряющие слова. Однако вскоре спокойствие рухнуло, сменившись ужасающей реальностью: её смерть, вывихнутая челюсть, превратившаяся в пепел на ветру кожа, безжизненный взгляд. Нет… Нет, хватит. Хватит. — Хватит! — Драко ударял себя по вискам, его тело билось в конвульсиях, он отчаянно хотел изгнать мучительные образы, опустошающие его чувства. — Тсс, Драко. Мы тебя держим, приятель! — голос пытался успокоить его, а руки мягко пытались вернуть на матрас. — Астория! — Драко не мог избавиться от воспоминаний о том, как тело его матери распалось на части, когда из неё вырвалась змея. Мама… Нет. Боги, нет. Салазар, за что?! Сознание плавало на грани реальности и бреда, цепляясь за хрупкую нить, связывающую его с внешним миром. Женский голос, далёкий, но почему-то близкий, попытался проникнуть в мысли. — Что он говорит? — смутно донеслись до него слова, приглушённые бурным штормом, бушующим в голове. — Нет, не отпускай. Ему нужно больше крови. — Смысл ускользал, падал из рук, как неуловимые тени. Воздух над головой пронзил резкий звуковой сигнал — это была аномалия, выявленная диагностическим заклинанием. А затем ещё раз и ещё — быстрый пульсирующий, тревожный звук, от которого сердцебиение участилось. Связь с реальностью всё больше терялась, пока Драко лихорадочно осматривался по сторонам. Голоса достигали ушей, но слова оставались загадочной путаницей. Они стояли перед ним, осязаемые фигуры, видимые и ощутимые, а он застрял в ловушке лабиринта воспоминаний и навязчивых видений. — Просто успокой его. И постарайся уговорить его лечь. Луна! Нужна ещё одна диагностика. Он чувствовал их волнение и напористость, но ничего не понимал. — Она… они… они… — Драко запинался, пытаясь объясниться. Безнадёжно желая передать им всю информацию, чтобы они успели остановить его. — Я знаю, — выдавил дрожащий от разделяемой боли голос. Слёзы навернулись на глаза фигуры, крепко сжимающей Драко за руку: — Знаю. — Волан-де-Морт убил её, — Драко задыхался, ему было больно говорить, но нужно было что-то сделать, чтобы вырваться из вихря. — Он… он поместил… это чудовище, — Драко содрогнулся, — в неё, — в ужасе произнёс он. — Знаю, брат. Мне жаль. Мне так жаль. — Это я виноват, — прохрипел он. — Это всё моя вина. Это была ловушка. Он… он знал, что я приду за ней… Он знал, что хочу защитить её. Это я с ней сделал. Я. Это я сделал. Я сделал. — Он больной ублюдок, Драко. Мы с ним покончим, я клянусь тебе. Пронзающий звук усилился, атакуя чувства Драко и усиливая его панику. Пронзительный, он вторил беспорядочному ритму учащённого сердцебиения. — Что происходит? — Драко! — его позвала целительница. — Драко! Ты должен успокоиться. Но он не слышал, не мог. Окклюменция была сломлена, разум — разорван в клочья. Он не мог избавиться от видений. Голубые глаза… Не её… Широкий рот… Разорванный… Умерший… — Он сказал мне… — выдохнул Драко. — Что с ним? — отчаяние перерастало в панику, которая могла бы посоперничать с паникой Драко. — Салазар, — с ощутимым разочарование пробормотала целительница. — У него магия истощается. Разум настолько зависим от окклюменции, что без неё он закручивается в спираль. Драко, ты должен дышать. Слышишь? — Он сказал мне! — взревел Драко. — Драко, дружище, расслабься. Пожалуйста, успокойся, — умоляли его. — Почему он не может закрыться окклюменцией? — Драко, мне нужно, чтобы ты успокоился, — нежно обратились к нему. — Он пытается задействовать тот источник магии, который слишком ослаб. — Он был у неё в голове! — кричал Драко. — Я слышал его! — Может, оглушить его? — предложение тяжело повисло в воздухе, неуверенное, порождённое безысходностью. — Не тот случай. Оглушение только обездвижит тело, а разум не ослабнет. И я не уверена, в каком состоянии он очнётся. — Драко, приятель. Расслабься. Пожалуйста, успокойся. — Чёрт. Он перегорит, если не успокоится. Драко, подыши со мной. Готов? Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Отлично. Хорошо. Почувствуй воздух в лёгких. Почувствуй, как расширяется грудная клетка. Мы рядом. «Я буду рядом». «Я буду рядом». «Буду рядом». «Я рядом». «Рядом». Вспышки растрёпанных, пропитанных кровью кудрей внезапно всплыли перед мысленным взором. Золотистая кожа, россыпь веснушек, кровоточащие раны в форме полумесяца. — Где Гермиона?! — Вдох, — голос мягко напомнил ему о дыхании. — Гермиона! — И выдох, — слова звучали спокойным напевом на фоне какофонии в его голове. Но мысли невозможно было заглушить. — ГЕРМИОНА! — Где она? Её присутствие могло бы его успокоить. — Она уже должна была вернуться. — Позови её. Сейчас. — Чёрт, я не знаю, как отправить Патронус. — Иди! Я посижу с ним. Только поторопись! — Я сейчас вернусь, брат. Я приведу Гермиону, хорошо? Ты только расслабься. — Гермиона идёт, — тихо сказала целительница. — Дыши вместе со мной. — Гермиона, — умолял Драко. — Нужно… — Что тебе нужно? — Нужно… к Гермионе. — Тебе нужно ей что-то сказать? Дыши! Вдох… и выдох. Хорошо. Отлично. — Сказать… — Что ты хочешь сказать ей, Драко? Вдох… и выдох. — Он был в её голове… В её сознании. Внутри. Он был внутри. — Хорошо, расскажи мне, но давай продолжим дышать. Готов? — Он говорил со мной. Издевался. — Вдох… — Он сказал мне… — Выдох. — Он сказал, что я предатель крови. — Вдох. — Что я не смогу перехитрить его. Обмануть. — Вы… Подожди. — Внезапно холодные руки обхватили его щёки. Драко увидел тёмно-карие глаза, пристально на него смотрящие. — Ты сказал, Волан-де-Морт говорил с тобой? Как? Из глаз полились слёзы, тёплые дорожки побежали по щекам, которые держали прохладные пальцы. — Он был в мамином сознании. В сознании Нагайны… — Драко выплюнул имя змеи с гораздо бо́льшим количеством яда, чем она впрыснула в его тело. — И я… я пытался… пытался… — Ты применил легилименцию к матери, — закончила за него целительница. Он лишь кивнул. — И когда ты был в её сознании… Волан-де-Морт говорил с тобой. Это не было воспоминанием? Драко сделал судорожный вдох. — Он сказал, я наконец-то послужил цели. Как и моя мать. — Он говорил с тобой напрямую, — прошептала целительница, расширив глаза от осознания того, что сам Драко никак не мог понять. — Через её разум… Он общался с тобой через её разум… У него связь со змеей… — Зрение затуманилось, грани сознания стёрлись. — Как это было с Га… — Драко не успел понять, что ему говорят, как глаза закатились и он потерял сознание.