-:
привет , Тэхен, да !! теперь у нас все хорошо
кан тэхен: приятно это слышать, я рад. а, вообще-то я написал тебе, чтобы спросить, не хочешь ли ты встретиться сегодня? я должен тебе все объяснить.-:
но тебе не нужно говорить мне, если тебе не удобно.
ты мне ничего не должен
кан тэхен: я чувствую себя комфортно. не беспокойся об этом, я хочу тебе сказать.-:
о
хорошо, тогда в таком случае, где ты хочешь встретиться?
кан тэхен: вообще-то я хотел спросить, не пойдешь ли ты со мной. сегодня пятница, так что я сегодня работаю на домашнюю медицинскую помощь, я проведу день у нее дома. ли Суен, если ты помнишь. хочешь пойти со мной? я почти ничего не делаю, только когда ей нужна помощь и у нас будет много времени поговорить. но если у тебя есть планы или что-то еще, мы можем поговорить в другой раз где-нибудь в другом месте.-:
я не возражаю! я могу пойти с тобой.
я с удовольствием познакомлюсь с ней она кажется очень милой
кан тэхен: она и есть :) хорошо, тогда я заеду за тобой через некоторое время?-:
звучит неплохо, до встречи !
----------------------------------------------------------------------------- - Ты, кажется, нервничаешь, - заметил Тэхен, бросив на него снисходительный взгляд, пока они шли по дорожке к дому Ли Суена. Без сомнения, у него был острый глаз. Как ни странно, он замечал такие мелочи, как судорожное шевеление пальцев, когда дело касалось Бомгю. Иногда он указывал на то, чего сам не замечал. - Нервничаешь?- Бомгю усмехнулся, как будто сама идея была смехотворной. Он покачал головой, не сводя глаз с тропинки перед ними. - Я не нервничаю, с чего бы мне нервничать? Тэхен пожал плечами в ответ на его рассказ, явно не убежденный. - Не знаю, - усмехнулся он, поправляя маленькую спортивную сумку. С этими словами у него появился фотоаппарат, ремень был обмотан вокруг груди. - Знаешь, она мне не мать. Тебе не о чем беспокоиться. - А если я ей не понравлюсь?- он заявил о своей озабоченности, уступая открывшейся возможности. Это было так просто. Он действительно ничего не мог скрыть от младшего мальчика, и это начинало его беспокоить. Сколько еще пройдет времени, прежде чем он сломается и признается во всем, что чувствует? Это была забота для другого раза. - понравишься, - честно ответил Тэхен, останавливаясь перед теплой деревянной дверью и роясь в одном из карманов. - ты гораздо симпатичнее, чем думаешь. - Как скажешь, - сказал ему Бомгю, как будто эти слова не произвели колоссального эффекта на его сердце. Младший вытащил связку ключей, которые бесшумно звякнули у него в руках. Бомгю должен был догадаться, что они были гораздо ближе, чем он думал вначале, если у него был ключ от ее дома. Это была странная мысль, но он не стал задавать вопросов. Когда они вошли и сбросили обувь, его беспокойство возросло в десять раз. Это было смутное чувство, и он не мог найти в себе силы спрятать его под чем-нибудь другим. Возможно, это была неуверенность, которую он чувствовал перед встречей с кем-то настолько близким к мальчику, в которого был влюблен, или напряжение и любопытство, витающие в воздухе вместе с обещанной эрудицией. Несмотря на тревожное чувство, аура дома успокаивала его. Она была удивительно домашней, гораздо больше, чем его собственная. Оттенки были теплыми, и место пахло в основном горелым деревом, почти как одеяло безопасности, приветствующее их. Бомгю устало взглянул на Тэхена, не зная, чем себя занять. Без колебаний младший заметил это, послав ему легкую улыбку. Она ударила его в сердце, придавая ему ту же скорость, что и обычно. Он последовал за ним по коридорам, прежде чем они вошли в комнату, окруженную множеством окон, естественный свет лился внутрь и освещал цветастую мебель. Он был воздушным и даже освежающим. Он шел по своим следам, пока не заметил маленькую женщину, раскачивающуюся в кресле с открытой книгой в руке и маленькой кошкой рядом - Добрый день, - нежно произнес Тэхен, его голос был мягким и наполненным обожанием. Отсутствие почетных званий и удобного языка еще больше подтверждало первоначальную мысль Бомгю об их близости. Она обернулась на звук его голоса, короткие шоколадно-каштановые волосы подпрыгивали от ее движений. - Тэхен, рада тебя видеть, - просияла она теплым голосом, а ее глаза образовали мягкие полумесяцы и легко сморщились по краям. Она казалась человеческой формой комфорта и непринужденности. Она выглядела моложавой, но он видел, что ей было около семидесяти. - Это Бомгю-щи? - она посмотрела в его сторону. Он оживился при упоминании своего имени, приветствия вертелись у него на кончике языка. - Да, это он, - подтвердил Тэхен, уже присев на корточки и гладя кошку, которая легко свернулась под его прикосновением. - Приятно познакомиться, - улыбнулся Бомгю и отвесил глубокий поклон. Когда он поднялся, его глаза непроизвольно встретились с ее взглядом, который был не совсем его. Он с готовностью заметил ее взволнованный взгляд на его запястье. Вопросительный взгляд на единственное сердце застрял там против его воли. Это поставило его в возбужденное головное пространство, испытывая зуд спрятать там кожу. - Аналогично, - заключила она с непроницаемым лицом. Всего несколько секунд назад ее тон был добродушным и приглашающим, но теперь она излучала скептицизм, глаза потеряли свою первоначальную мягкость. Бомгю почувствовал, что теряет сознание. Ему было так легко заметить это. Людей клеймили по количеству сердец, это было неизбежно. Человек с тремя или четырьмя сердцами доступен, в то время как человек с пятью серд в основном избегает общения. Но один или два? Они застряли в постоянном состоянии непреходящей жалости. В большинстве случаев люди не хотели привязываться друг к другу, боясь потерять их, когда их сердце в конце концов угаснет. У них не было веры в таких людей. Бомгю привык к этому. Он действительно был таким. Почему же тогда его сейчас тошнит? - Мы будем на заднем дворе, да?- Тэхен резко встал, не обращая внимания на напряжение. Он бросил сумку в ногах ее стула, мягко обхватив пальцами запястье Бомгю. Это действие немного облегчило его, некоторые из тревог просочились сквозь щели его прикосновения. Суен ничего не сказала, только кивнула, прежде чем снова сосредоточиться на толстой книге на коленях. Она тоже не удостоила его взглядом. Бомгю позволил младшему мальчику привести его куда угодно, сосредоточившись на его нежном прикосновении к запястью. Такие маленькие прикосновения приносили ему огромное утешение, даже когда не должны были. Это заставило его заново пережить, каково это - быть влюбленным. Его сердце замирало и бешено колотилось от тривиальных вещей, а мысли на мгновение затуманивались от его мягкого голоса и глаз. Влюбленные люди обычно испытывают сильное чувство сочувствия к своему любимому человеку, чувствуя боль другого человека как свою собственную и будучи готовы пожертвовать чем угодно ради другого человека. Он уже пожертвовал собой ради него, не так ли? Это было единственным препятствием на пути к такой глубокой любви. Прошло так много времени с тех пор, как он позволял себе чувствовать это. Казалось, каждая деталь и эмоция обострялись, каждый раз безошибочно вызывая прилив адреналина. В каком-то смысле Тэхен выделялся среди всех остальных. Младший повел его на задний двор, и в поле его зрения вспыхнули яркие краски. У нее был миниатюрный садик вдоль ограды, клумбы с цветами и продуктами, вкопанными в почву. Цвета были яркими и приземленными, очень хорошо ухоженными. Тэхен усадил их на траву рядом с несколькими ромашками и одуванчиками. Он положил камеру рядом с собой и глубоко вздохнул, когда они уселись. Он обещал объяснить, но Бомгю не был уверен, что именно он собирается диктовать. Хотя желание знать съедало его, больше всего на свете ему хотелось покоя и комфорта. - Тебе, наверное, любопытно. - Немного, - признался Бомгю, желая ускорить время. - Надеюсь, ты знаешь, что не должен мне ничего говорить, если не готов. - Я знаю, - утешил его Тэхен, уголки его губ чуть приподнялись. Это осталось бы незамеченным, если бы Бомгю не наблюдал за ним так пристально все время. - Все в порядке. Я доверяю тебе. Стало трудно дышать, когда он говорил такие вещи так хладнокровно, грудь сжималась вокруг сердца. Первоначально Бомгю так усердно трудился, чтобы завоевать его доверие, по совершенно другой причине, но теперь, когда оно у него было, он хотел сохранить его для себя. Было непонятно, как сильно он хотел разрушить это доверие, когда встретил его, но теперь он ценил его и испытывал чувство эйфории от этих слов. Он не сможет продемонстрировать, как дошел до такой точки в своей жизни. - С чего мне начать? - рассмеялся младший, и в его голосе зазвучали печальные нотки. Он опустил голову, волосы упали ему на лицо. Этого было достаточно, чтобы занавесить глаза, самое большее - нечитабельно. Несмотря на то, что он выглядел лучше, чем в последний раз, когда Бомгю видел его, его тело все еще сгибалось внутрь, и его тело выглядело тяжелым. Он облизнул губы, прежде чем открыть рот, но из них не вырвалось ничего, кроме прерывистого выдоха. - Когда мне было одиннадцать, мой отец умер, - начал он, срывая маргаритки, спрятанные в траве. - Я сожалею о твоей потере, - поморщился Бомгю, застигнутый врасплох таким прямым заявлением. Это был такой юный возраст, чтобы потерять родительскую фигуру, и он мгновенно почувствовал желание обнять младшего мальчика, чтобы хоть как-то утешить его. - Все в порядке, я в порядке, - коротко покачал он головой, прежде чем двинуться вперед. - Э-э, это было смутное время для меня, хотя я был всего лишь ребенком, - он помолчал, осторожно подбирая слова, - одно из моих сердец почти угасло тогда, но я был слишком мал, чтобы полностью понять серьезность этого. Но моя мать не потеряла ни одного сердца, когда он умер. Тэхен нахмурился от этой мысли, хотя он хорошо знал об этом, голос становился все более неуверенным. - Полагаю, она никогда не любила его по-настоящему? Это всегда была всего лишь мистификация, и я не знаю, почему они продолжали это делать. Может быть, это было для меня. Бомгю ждал продолжения, не понимая, к чему ведет разговор. Это не многое открыло ему, но дало некоторое представление о его жизни. Может быть, поэтому он так неохотно подходил к нему поначалу? Имеет ли это какое-то отношение к его произвольным исчезновениям? - Но дело не в этом. Не прошло и года, как она снова начала встречаться и даже вышла замуж. Она отчаянно хотела снова получить какую-то поддержку, - заметил он, не встречаясь взглядом с Бомгю, - Это было около моего дня рождения. В день их свадьбы мне исполнилось двенадцать. Она сказала, что это в честь нас обоих. Когда он произносил эти слова, на его губах играла торжественная улыбка. Оно не было ни счастливым, ни сочувствующим. Оно было побежденным и горьким, до краев наполненным раскаянием. После этого он быстро опустился, превратившись во что-то вроде хмурого выражения. - Он ушел от нас меньше чем через месяц, забрав с собой много наших денег и имущества. Тогда моя мать потеряла сердце, - он сделал паузу, пустая тишина заполнила воздух, прежде чем он прошептал: -Это было ее последнее сердце. Вот оно. Эта информация поразила Бомгю, его сердце заколотилось и врезалось в желудок. Его губы приоткрылись, пораженные его словами с заявлением. Конечно, это должна была быть тема разговора. А почему бы и нет? Он не знал, как утешить Тэхена, когда его главной проблемой был самый глубокий страх Бомгю - Ты когда-нибудь встречал человека без сердца? - Спросил Тэхен дрожащим голосом, когда его беспомощные глаза встретились с глазами Бомгю впервые с тех пор, как он начал говорить. Он был почти незаметен, но он был там. Вразговоре была тяжелая глубина по отношению к нему. Бомгю вспомнил человека, с которым они столкнулись, как эта встреча поразила его и изменила его взгляд на вещи. От воспоминаний у него закружилась голова. Вот тогда-то все и пошло под откос, не так ли? Это была фокусная точка, открывающая его взгляд на каждую конкретную возможность. Его поведение было странным и тревожным, но Бомгю его не знал. Он не мог сказать, что знает, как они себя ведут. - Нет, - ответил он, чувствуя, как сжимается горло, - лично я - нет. Жесткая усмешка снова слетела с губ Тэхена. Не к Бомгю, а к абсурдности разговора. Это было невесело. - Это гребаный кошмар. Не из-за них, а потому, что это нормально для нашего общества и никому до этого нет дела. - Мне было двенадцать, я был единственным ребенком в семье, мать потеряла способность любить, - он покачал головой, снова опустив голову и понизив голос на октаву. Он сдерживался. - Вдобавок ко всему, мы так много потеряли. Тэхен тяжело сглотнул, на секунду приходя в себя. Бомгю хотел остановить его, понимая, как трудно говорить об этом, но у него не было такой возможности. - Это было так тяжело, - его голос дрожал, сквозь него просачивалась уязвимость, - никто не хотел помочь, потому что никто не понимал глубины нашего положения. Каждый день она просто сидела на кровати или на полу и часами смотрела в стену, не двигаясь с места. - Она перестала со мной разговаривать, перестала готовить и убирать. Она перестала заботиться обо всем вместе. Как бы я ни презирал ее, я не мог винить ее, - он снова облизнул губы, - я должен был учиться сам и брать все на себя, поскольку она запиралась в своей комнате на весь день. Мне пришлось заставить ее есть и заботиться о себе, так как она была неспособна. Все как в детстве. Он снова остановился, вспоминая себя и свои мысли. - За мной никто не присматривал. Я была напуган и одинок, и у меня никогда не было времени на себя. Не знаю, как я добрался так далеко в одиночку. Бомгю не знал, что сказать. Что он мог предложить в такое время, как это, что помогло бы ему преодолеть его дискомфорт? От осознания этого на сердце у него стало тяжело. Это был зеркальный эффект, который поразил его. Он сочувствовал ему, его глубочайшей обиде и тяжелейшему времени. Как ему удалось так далеко забраться одному? Бомгю был за пределами понимания этого. У него заныло в груди при мысли о мальчике, который будет защищать себя и кого-то еще. Он вырос с ответственностью без помощи в таком юном возрасте, лишенный любви и комфорта, которые должен был получить. В ранние годы его бросили, изолировали. У него никогда не было никого, кто мог бы присмотреть за ним. Ни матери, ни отца. У него не было никого, кто мог бы помочь ему справиться с тревогами или перевязать порезы. Никто не мог ни научить его, ни помочь одеться. Такие мелочи, как научиться ездить на велосипеде или приготовить свою первую еду, были упущены из-за неудачных событий. Почему мир так жесток к людям, которые этого не заслуживают? - У меня был один человек, который помогал мне, пока... - он замолчал, не желая углубляться в новую ситуацию, - что-то случилось, и он ушел. Бомгю не стал задавать вопросов. Он не мог заставить себя заговорить. - Наверное, поэтому я так много работаю, - продолжил Тэхен, обретая уверенность в голосе. - она не присылает мне денег, никогда не присылала. Я - главный источник дохода для нас обоих. Поначалу у нас почти ничего не было, но как только я стал достаточно взрослым, чтобы работать, я начал так быстро, как только мог. Это и школа вместе были почти невозможны. Тех немногих денег, что у нас оставались, хватало как раз до тех пор, пока мне не удавалось работать. - Я пропустил так много школьных дней. Я учился всякий раз, когда мог вписаться между сменами, просто чтобы добраться до точки, где я мог бы получать стабильный доход, - продолжал он, слова падали легко, когда его стена начала полностью рушиться. - Вот почему я изучаю молекулярную биологию, - продолжал он. Фотография не даст мне достойной работы, чтобы прокормить нас обоих, хотя это моя страсть. Я беру вторую специальность в надежде получить стабильную работу с большим доходом. Он был так строг к себе. Бомгю сознавал, какую нагрузку он взваливает на свою двойную специальность и работу, но вдобавок ко всему на нем лежало время целого существа, неспособного позаботиться о себе. Все это против него. - На прошлой неделе, когда я уезжал, я пошел навестить свою мать, - подчеркнул он, и неуверенность снова появилась в его голосе, - я хожу так часто, как только могу, потому что я... я не знаю, что делать иначе. Я не могу надолго оставлять ее одну. Он нахмурился еще больше, и на его лице снова появилось страдальческое выражение. Это была та самая, которую он принес домой, когда стоял у двери Бомгю, и так крепко обнимал его. - Когда я пошел на этот раз, она не захотела меня слушать. Это нормально, я никогда ничего не говорю, когда ухожу, но на этот раз она вообще не обратила на меня внимания. Она оттолкнула меня и что-то сказала. Это было так тяжело. Бомгю понял, почему он отсутствовал так долго в тот раз, кусочки встали на свои места с его стороны истории. С каждым добавленным пунктом он чувствовал еще больше сочувствия и боли за него, желая взять на себя его заботы и избавить его от боли. Он не находил слов. Он не знал, как утешить его. Ему хотелось заключить его в объятия и позволить оставаться там столько, сколько потребуется, руки чесались, но он не знал, нужно ли ему это. Это была мысленная игра в перетягивание каната, и он так и не пришел к какому-то решению. - Прости, это было слишком, - пробормотал Тэхен, вытирая глаза тыльной стороной рукава. Он не позволил пролиться слезам, и все же они сидели безучастно. - Не извиняйся, - в конце концов заговорил Бомгю, и ком в его голосе заставил его слова выйти хриплыми и наполненными эмоциями. - Должно быть, трудно было держать это в себе. - Иногда это все еще тяжело, но сейчас я в порядке, - сказал он, пытаясь успокоить его, хотя Бомгю мог видеть ложь насквозь. Обычно это говорил он, он знал, как это распознать. - Ты что, в самом деле? Тэхен встретился с ним глазами, переполненный эмоциями. - С тобой - да. Бомгю открыл рот, чтобы ответить, но ничего не сказал. Как он мог говорить такие слова так открыто, хотя это произвело на него огромное впечатление? Его сердце было обременительно как для него самого, так и для его умственных ограничений, но все же он тосковал. Сколько еще он сможет сдерживаться? - Вот, - нарушил атмосферу Тэхен, протягивая кольцо маргариток. Бомгю был так погружен в свой рассказ, что не обратил внимания на то, что младший плетет цветочную корону. Он положил его на голову Бомгю, ловко положив на его черные кудри. Не прошло и секунды, как он пошел за своей камерой, поиграл с настройками, прежде чем поднять ее и сделать несколько снимков. Бомгю не знал, что делать в таком положении, лицо его пылало, несмотря на тяжелое ощущение, витавшее в воздухе. Неужели они просто собираются пройти мимо него? - А почему ты фотографируешь меня? - Моя концепция - перемены, не так ли? - Тэхен возразил, неопределенная улыбка играла на его губах, когда он пролистал несколько фотографий, которые он сделал. Бомгю видел его по-другому. Не в плохом смысле принципиально. Он тоже не был испорчен. В каком-то смысле он считал его более достойным восхищения. Его пыл и привязанность к мальчику значительно возросли после того, как он так много услышал о нем. Раньше он заботился о нем, но теперь это чувство, казалось, взлетело до небес. Дошло до того, что он почувствовал необходимость защищать его как можно сильнее. Они оставались в таком положении, слабая цветочная корона покоилась на голове Бомгю, пока они беседовали о разных вещах. Тяжелая история не выходила у него из головы, ответы на вопросы щелкали с течением времени. И все же Бомгю злился на себя за то, что ничего не сказал. Ему следовало бы заговорить, чтобы хоть как-то утешить ее, но он чувствовал, что изольет душу, если начнет. Эти три слова плясали у него на губах, так и не произнесенные. Позже, когда солнце начало садиться, они вошли внутрь. Он не замечал, как быстро пролетало время, когда проводил его с ним. Как будто таких вещей не существовало, когда его разум был так полностью погружен. Тэхен был на кухне, готовя небольшой ужин для них троих. Некоторое время Бомгю помогал ему, домашняя обстановка играла с его разумом, пока он не предложил накрыть на стол. Ему не следовало этого делать. Суен сидела в дальнем конце, наблюдая за тем, как он расставляет все по местам. Бомгю притворился, что ничего не заметил, хотя ее взгляд пронзил его затылок. И снова он почувствовал беспокойство. Это чувство поверх вины за то, что он ничего не сказал, заставило его голову гореть. - Как давно вы с ним знакомы?- Суен заговорила сквозь приглушенное тиканье больших часов, ее голос напугал его, когда его рука чуть не соскользнула. Он посмотрел в ее сторону в попытке выразить уважение, не зная, стоит ли ему продолжать свою работу. - Уже почти три месяца. - Это многое объясняет, - промурлыкала она. - Он тебе сказал? - Да, - быстро кивнул Бомгю, надеясь, что она говорит об их недавнем разговоре. - Знаешь, он видит во мне образ матери, - равнодушно проговорила она, и ее фасад начал тонуть. - Он часто приезжает сюда, чтобы найти утешение в родительской фигуре. Я его не виню, у него никогда не было такого человека. Бомгю нахмурился, и сердце его снова кольнуло. Он был прав. - Ему повезло, что у него есть вы. - Так же, как у него есть вы, - ее лицо смягчилось, и всякая злоба исчезла из морщин, скрывавших ее лицо. - Позаботься о нем, Бомгю-щи. Эти слова застали его врасплох. Он действительно чувствовал какую-то потребность утешить его, но суровость только ударила по ним. Но это не было временем. Он был влюблен в него. Он никогда не увидит этого таким образом. Он заверил Суен, что поступит именно так, и вновь обретенная решимость поселилась в его сознании, несмотря на ревущие предупреждающие сигналы. К чему он себя ведет? Тэхен вошел через несколько мгновений, помогая со столом и накрывая еду. Пока они ели, Бомгю легко заметил, как сверкают глаза молодого человека, когда он разговаривает с Суен, как его аура становится гораздо более приподнятой и расслабленной. Он был намного легче, и голос его звучал возвышенно. Он действительно зависит от нее и находит так много одиночества в ее присутствии. Бомгю не мог избавиться от боли, которую испытывал дома. Он не мог перестать думать о времени, которое ему пришлось вынести, и все же он чувствовал облегчение от того, что она была у Тэхена. Ее слова снова и снова звучали в его голове. Когда они уезжали несколько часов спустя, он размышлял о многих вещах, разум боролся со своими мыслями и побуждениями. Когда он пошел, чтобы высадить его, Бомгю не позволил ему уйти, прежде чем взять младшего мальчика на руки, и атмосфера наполнилась чувством дежавю. Он наслаждался тем, как они легко подходили друг другу, как Тэхен прислонился лбом к его плечу с дрожащим вздохом облегчения. Его теплого тела было достаточно, чтобы поделиться словами, которые он хотел сказать. Этот, в отличие от предыдущего, был окончательным. Он был твердым и твердым, как будто Бомгю мог выпустить все прямо сейчас. Получив ответы на большинство вопросов, он почувствовал себя более преданным ему, страстно желая держать его в своих объятиях так долго, как позволит. Но куда это его приведет? Он был бы в уязвимом положении, он это знает. Он так этого боится. И все же он чувствовал, что желание перевешивает последствия. Его ослепила необузданная любовь к кому-то другому, и он больше не мог думать о себе. Так или иначе, он прижал его к себе, не обращая внимания на ритмичное биение сердца, бьющегося в груди. Он не был готов отпустить ее. Несмотря на очевидное крушение поезда, он не мог заставить себя забыть о своих тревогах. Это был неверный шаг, он и сам это знал. Он увидел конец еще до того, как он начался. И все же он продолжал. Теперь он знал свои собственные чувства, и, хотя он не был уверен в чувствах Тэхена, он знал, что это стоило риска. Но стоило ли это его последнего сердца?