Позволь сойти с ума

      Объятия, что совсем недавно были такими теплыми и любимыми, за считаное время стали объятиями смерти. Холодные, бледные руки все также продолжали прижимать Казуху к себе, а дыхание убийцы было слышно совсем близко. Дрожь не прекращалась даже не смотря на количество времени, что прошло. Каждое движение, будь это даже обычный вдох, давалось парню через силу. А Скарамучча просто терпеливо ждал, когда его возлюбленный успокоится.       Сколько они так молча стояли было неясно. Ценность времени потеряла для них обоих смысл. Блондина сковал страх, и сейчас единственное, что имело для него значение — его жизнь. Верно, они были друзьями, но считал ли так вообще сам темноволосый? Возможно, он также хладнокровно убьет и Каэдэхару. А даже если и не убьет, то отпустит ли? Нет конечно. Красноглазый всем телом и душой чувствовал, что началась его чёрная полоса в жизни. Прямо сейчас он раскрыл тайну друга. После такого никто не оставит свидетеля в живых. И он не исключение. Светловолосый просто ждал, пока он почувствует, как его со спины пронзит холодное оружие, что заставит истекать кровью, а затем испустить последний вздох. Но тем не менее, ничего не происходило. Движения брюнета были аккуратными, когда он касался испуганного Казуху, и тот вовсе не пытался его убить, как свидетеля. Неужели его решили помиловать? А если и так, то будет помилование лучше, чем смерть?       — Пойдём, — тихо предложил голубоглазый, легонько дёргая друга на себя, дабы тот сдвинулся с места.       — Отпусти меня, — еле выговорил Каэдэхара. Хотелось сжать зубы, чтобы ни одного звука не вырвалось с его рта, но касания этого человека стали столь отвратительными для него, что он не мог не сказать этого. Собственный голос показался парню чертовски жалким.       Конечно, его не отпустили. Наоборот, сжали сильнее. Скарамучча думал, что лучше сделать — понять друга, и подождать ещё чуть-чуть или начать угрожать ему. Было очевидно, что блондин боялся, поэтому сделает что угодно ради спасения жизни. Но пугать возлюбленного вовсе не хотелось. Он должен сделать так, чтобы красноглазый влюбился в него, а не пытался убежать. Но тем не менее, терпение кончалось. Он ждал этого момента долгие годы и вот он настал. Что же они сейчас делают? Просто стоят. Темноволосый был терпелив, но он не был железным. У всего есть мера.       — Нам стоит…       — Я не хочу! — вдруг громко вскрикнул светловолосый, дёргаясь, и даже сам брюнет опешил от такого напора. Его руки моментально сжались до такой степени, что начали причинять Казухе боль. — Ненормальный… Ты — чудовище…       Нижняя губа голубоглазого задрожала от таких слов, но он упёрто не отпускал Каэдэхару, сжимая все больше и больше, пока последнему не стало больно до такой степени, что он перестал предпринимать попытки выбраться. Лишь тогда Скарамучча расслабил хватку трясущимися руками. Одна мысль того, что блондин может убежать, рассказать все полиции и в итоге темноволосого посадят, пока его любимый друг построит себе счастливую семью, причиняла невыносимую боль.       — Казуха, — шёпотом позвал брюнет, — Казуха, мой Казуха. Все будет хорошо, тс-с-с.       — Ты, — убито начал красноглазый, — Скольких людей ты убил? Кого? Зачем? На кой черт ты это делаешь?!       Светловолосый плакал. Он просто не мог остановить капли, которые катились по его щекам и падали на пол. Куча палитр эмоций смешались в одно целое. Грусть, страх, злость — он не понимал, зачем. Почему он это делает? Зачем, зачем, зачем?!       — Ты ведь не хочешь этого знать, — мягко ответил брюнет, пальцами поглаживая чужой живот через футболку.       Хотелось сказать, чтобы его не трогали, но слова попросту застряли в горле. Недавний героизм, позволивший ему сделать несколько резких движений испарился быстро. Сейчас каждое движение, каждое слово было серьёзно обдумано им. Если это даёт хотя бы один шанс на выживание — пусть трогает. Главное выбраться отсюда.       — Почему ты убил Аяку? Что она тебе сделала? — дрожащими губами спросил Казуха. Он почувствовал, как чужая холодная рука забралась под его футболку, начиная гладить. Комок тошноты подкатил к горлу.       Отвратительно. Отвратительно, отвратительно, отвратительно, его сейчас вырвет.       Сзади стоящий голубоглазый парень издал какой-то непонятный звук, схожий с мурчанием. Казалось, его вообще не пугало то, в какой ситуации они сейчас находятся. Убийца был чрезвычайно доволен своим положением и продолжал трогать своего возлюбленного. Скарамучча не угрожал Казухе, но тот автоматически разрешал ему многое, лишь бы его не убили. Хорошо, хорошо, ему и так нравятся. Возможно, они смогут сегодня…       — Она посмела позарится на мое.       — Что?..       Неужели Аяка и вправду в чём-то провинилась?       — Она хотела забрать тебя у меня, — медленно произнес темноволосый.       Внутри похолодело от таких слов. В голову закрались вовсе неутешные мысли, но блондин быстро все отогнал. Это безумие, он ведь не мог убить эту невинную девушку только потому что…       Голубоглазому чертовски хотелось увидеть реакцию друга, поэтому рукой, что ранее прижимала к себе Каэдэхару, он дотронулся к чужому лицу, поворачивая блондинистого парня к себе лицом, чтобы видеть чужие рубиновые глаза, а затем глядя прямо на испуганного Казуху сказал:       — Потому что ты — моя собственность.       Зрачки светловолосого в страхе расширились, пока брюнет жадно наблюдал за изменой выражения чужого лица. Он наконец увидел это. То, как Каэдэхара напуган, заплаканные глаза и дрожащие губы. Как же ему нравится смотреть на это, Господи, он готов видеть это лицо вечно. Он жил ради этого. Его мечта исполнилась. Они наконец-то будут счастливы!       — Отпусти, — вдруг не выдержал красноглазый, — Пожалуйста, я никому не скажу, отпусти меня. Хватит, хватит, я клянусь…       Его умоляли. Светловолосый плакал, слёзы без остановки текли по его прекрасному лицу, он был так напуган и просил, чтобы его отпустили. Скарамучча смотрел на это восторженными глазами. Он был счастлив. Ему хотелось зацеловать друга до смерти, забрать его последний вздох, он смотрел бы на него вечно, он так любит его, так любит, он готов принести в жертву всех людей мира всего лишь ради своего любимого Казухи.       — Мы будем с тобой жить долго и счастливо, — улыбнулся брюнет, — И я убью каждого, кто посмеет встать между нами. С этого дня в этом мире только мы двое.       Чужое тело прошибло ещё большей дрожью. Возможно, темноволосый не подозревал, но сейчас он выглядел по-настоящему страшно. И нет, дело не в внешности или потому что он — убийца. Взгляд голубоглазого был безумным, без преувеличений. Казалось, будто он готов съесть Каэдэхару живьём. Зрачки были расширены, и он продолжал смотреть на своего друга с таким обожанием, что это было просто невозможно вынести. Блондина не будут убивать, но глядя на Скарамуччу начинаешь сомневаться, что это является хорошей идеей.       — И много таких людей умерло из-за меня? — через силу спросил светловолосый.       — Они сами виноваты, — продолжал нежно улыбаться брюнет.       — Кто? Кого ты убил?       Сердце стучало невыносимо быстро. Он боялся услышать, но ему требовалось это сделать. У него попросту не было выбора. Люди умирали из-за него, а он даже не изволил поинтересоваться, кто поплатился жизнью за то, что разговаривал с ним?       — Всех, кто исчезал из твоего круга общения. Их всех убил я.       Всех?.. Кто исчезал, кто?..       Вдруг в голову пришла отвратительная мысль. Одно её существование дарило блондину столько негативных эмоций, что их даже на пальцах не пересчитать. Но что если… если это правда? Нет…       — Горо, — быстро прошептал красноглазый, пока все его тело натянулось словно струна, — Где он?       Скажи, что это правда. Что он уехал с возлюбленной и сейчас счастлив. Он просто не мог умереть. Это невозможно. Он писал ему, он говорил с ним… Скажи, что я ошибаюсь! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!       Темноволосый растянул губы в улыбке. У Казухи чуть ли не на лбу писало «Скажи, что с ним все в порядке». Это было довольно весело, ха-ха.       Левой рукой голубоглазый опустил чужое лицо вниз, а затем поднял футболку Каэдэхары, открывая вид на живот парня. Пальцем второй руки он начал гладить живот, а затем шёпотом сказал:       — Он был здесь.       — Что?..       О чем говорит этот ненормальный?       — Помнишь, как ты ел пирог, которым я тебя угостил?       Нет… он ведь н-не… это…       — Он был приготовлен из твоего друга, — хихикнул Скарамучча, отпуская ткань.       Несколько секунд ничего не происходило. Блондин просто пытался переварить эти слова. Но как только прошло больше десяти секунд, все тело красноглазого дёрнулось, и он упал на колени. Изначально темноволосый подумал, что тот пытается сбежать и сжал его, но когда он понял, что это не так, полностью отпустил друга, наблюдая за тем, как светловолосого вырвало прямо на пол.       Он съел своего друга. Он, черт возьми, ел его! Горо… Горо вовсе никуда не уезжал. С него просто сделали пирог и дали Казухе съесть его. И он съел. Он просто… он…       Он плакал, его тошнило, было настолько плохо, что ни одно слово не сможет передать того ужаса, что он испытывает. Желание умереть стало расти с каждой секундой все больше. Его друг умер из-за него, а потом он съел его. Человека. Лучшего друга. Он просто…       Каэдэхара задыхался, ему хотелось вспороть себе самому живот, он стал отвратителен сам себе. Дрожь не переставала проходить. Руки оттягивали волосы, причиняя боль. Несчастный Горо… достоин ли вообще блондин теперь зваться его другом? Ему лучше просто умереть, он не достоин этой жизни, он…       Ему помогли подняться, но парень проигнорировал этот жест, послушно следуя за убийцей. Ему было все равно, даже если его прямо сейчас убьют. Он не реагировал на действия Скарамуччи. Кажется, они были в ванной, потом его закрыли в спальне, а сам брюнет ушёл. Позже вновь вернулся, подходя к своему другу. Светловолосого уложили на кровать, а голубоглазый лег рядом, обнимая Казуху.       Бледные руки темноволосого с интересом поглаживали чужое тело. У его возлюбленного сейчас был шок, как никак, он пробовал своего друга на вкус, так что все действия безумца спускались ему с рук. Чужая футболка была почти что снята, а взгляд голубых глаз жадно вбирал каждую частичку этого прекрасного тела. Удивительно, Каэдэхара был в сознании, но даже не пытался остановить его. Скарамучча провел ладонью по чужому лицу и увидел, как блондин со страхом дёрнулся. Тем не менее, это действие он проигнорировал, после чего парень придвинулся к чужим губам, аккуратно целуя. Светловолосый сжался, но смелости показать свое несогласие у него попросту не хватило. Убийца или одержимый тобой убийца — не особо отличаются в его понятии. Ему захотелось вымыть рот после этого поцелуя, но красноглазый продолжал в страхе лежать, пока брюнет целовал его. Язык уже давно проник в чужой рот и исследовал там все, а глаза Казухи начали слезиться. Было отвратительно. Иметь хоть что-то с этим человеком было уже хуже смерти.       — Хватит, пожалуйста, прекрати… — просил Каэдэхара, но его игнорировали. Даже больше — делали ровно противоположное.       Целоваться с блондином для темноволосого было словно благословение. Эти прекрасные губы, немного искусанные, но при этом все равно мягкие, были настоящим искусством. А то, что во время поцелуя красноглазый постоянно содрогался от страха, а весь вид только и указывал на то, что он сейчас снова не выдержит и заплачет только ещё больше возбуждали убийцу. И когда эти розоватые губы начали умолять… о, черт, он ведь имел право на вознаграждение? Ему просто хочется… ха, он… он имеет право…       Сглотнув, он засунул себе руку в шорты, наблюдая за тем, как от осознания действий голубоглазого друг нервно дёргается и губы сжались в тонкую линию. Слезы таки начали катиться по щекам, и светловолосый молил всех богов лишь бы это прекратилось. Но этого не происходило, и совсем рядом послышался полу-стон, полу-всхлип. Казуха прикрыл глаза, желая исчезнуть прямо сейчас.       Тем временем Скарамучча припустил свои шорты, сжимая возбужденную плоть. На бледной коже появился румянец, а рот время от времени распахивался в стоне. Он сейчас… ему очень хочется, но… он обязательно отблагодарит своего возлюбленного позже, просто сейчас…       — К-Казуха, посмотри на меня, — на выдохе сказал брюнет, рукой проводя по головке члена, надрачивая, — Смотри на меня.       Каэдэхара проигнорировал это. Его тошнило от самого себя. Он не смотрел на бывшего друга, но звуков, что издавал темноволосый хватало для того, чтобы возбудиться. Нет, нет, нет, он ни за что не прикоснется к этому ненормальному, ему отвратительна сама мысль того, что они могут заняться чем-то таким. Он не контролировал желания своего тела, но это не значит, что в эмоциональном плане он хоть немного хочет голубоглазого. Ни за что. Нет.       Скарамучча схватил чужое лицо, поворачивая к себе, а затем снова впился в чужие губы. Рука на разгоряченной плоти сжималась, доводя брюнета до оргазма. Он продолжал целовать блондина, пока последний от этого чувствовал себя чуть ли не оскверненным. Спустя некоторое время темноволосый простонал прямо в чужие губы, испытывая оргазм.       О Господи, блять, как же это охуенно, блять, блять, блять…       Тем временем красноглазый пытался успокоить себя тем, что это наконец закончилось. Сейчас они лягут спать, а завтра… у Скарамуччи ведь работа? Он сбежит. А даже если не выйдет, то кто-то так или иначе их найдёт, когда Казуха не появится на работе долгое время. Так ведь? Все будет хорошо, все будет…       Вдруг одеяло спихнули на другую сторону кровати, раскрывая Каэдэхару. Оказывается, брюнет давно успел отойти от оргазма и вытереться. Вставший член испуганного парня стал виден им обоим, от чего обладатель этого достоинства только сжался от страха. Он же не будет его трогать? Себе удовольствие он принес, а блондин ему на кой черт сдался?       При виде того, что светловолосого возбуждает голубоглазый, последний так и засветился от счастья. Значит, он ему нравится? Тогда он не будет против их близости?       Он приспустил чужие штаны с трусами одним действием, от чего красноглазый дёрнулся, останавливая бывшего друга.       — С-стой, стой, не надо мне… ты сделал уже то, что хотел, больше не…       — Я хочу принести тебе удовольствие, — медленно произнес Скарамучча, опуская завороженный взгляд на чужой член, пока Казуха всем своим видом показывал, что сейчас просто умрет от страха.       Как только брюнет попытался коснуться чужой плоти, Каэдэхара сразу же оттолкнул его дрожащими руками. Он понятия не имел, что с ним сделают за то, что он отказывается, но омерзение к этому человеку буквально съедало его. Красноглазый обратно натянул на себя полу-снятые вещи, отползая на край кровати, пытаясь просто свалить от сюда к чертям, но как только он привстал для того, чтобы убежать отсюда, он почувствовал почти что возле шеи холодную сталь.       — Сядь обратно, — приказал холодный голос сзади.       Темноволосый не собирался угрожать. Но прямо сейчас от него пытались сбежать, поэтому ему пришлось отдаться инстинктам и за несколько секунд вытащить нож с тумбочки, а теперь делать это. Он даёт своему возлюбленному право выбора. Блондин может попытаться ещё раз убежать, но тогда голубоглазому придётся вырубить его и привязать. А если он сейчас послушно сделает то, что сказано, то они просто спокойно продолжат.       Светловолосого трясло, пока он садился обратно на место. Он просто не смог заставить себя сделать ещё один шаг и зарезать себя. Это было слишком страшно. Он все ещё надеялся на нормальную жизнь, что его найдут и все вернётся на свои места. Поэтому не смог. Пришлось слушаться и делать то, что ему сказали, хоть от собственных действий его выворачивало. Он просто наблюдал, как с него вновь снимают наспех натянутые штаны с трусами, пока в руке убийцы все также покоился нож, как бы объясняя — «одно движение и ты труп».       Член Казухи уже успел чуть успокоится, держась в полу-вставшем состоянии. Глядя на это Скарамучча автоматически облизнулся, завороженно приближаясь лицом к чужому достоинству. Он никогда не испытывал, что такое минет, но, вероятно, оно должно заставить Каэдэхару кончить. Поэтому он сделает это ради удовольствия блондина. Даже если придётся держать в своей руке нож и угрожать.       Вздохнув, брюнет подался вперёд, накрывая плоть красноглазого ртом. Сверху послышался совсем тихий, еле слышный стон, из-за которого светловолосому захотелось убить себя прямо сейчас. Сделав вывод, что все нормально, голубоглазый заглотнул член чуть больше, хмурясь. Чувствовать тяжесть своего возлюбленного во рту было приятно. Ему и вправду нравилось, даже если блондин и пытался отстраниться. Он слышал, как чужое дыхание участилось, как Казуха пытался сдавить все выходящие из его рта звуки и это дарило ему неимоверную радость. Темноволосый попытался насадиться глубже, параллельно максимально расслабляя горло, повторяя движения раз за разом. Он облизывал член, заглатывал его, доставляя как можно больше удовольствия, а блондин плакал от того, насколько ему отвратительно его же тело и бывший друг. Тело отзывалось на каждую ласку и это вправду было слишком приятно, но при этом ему хотелось прекратить это, отодвинуть чужую голову и убежать от сюда. Он знал, что скоро кончит, но при этом умолял себя же не делать этого. Это будет отвратительно, ужасно, мерзко.       А Скарамучча продолжал доставлять удовольствие, из-за чего спустя несколько минут Каэдэхара не выдержал и излился прямо в чужой рот с максимально сдавленным стоном, пока его глаза были раскрыты от всепоглощающего ужаса. Брюнет проглотил все до единой капли, потому что это был его Казуха. Отстраняясь, он посмотрел на светловолосого, что закрывал себе рот, пока его глаза все также продолжали слезиться. Прошло несколько секунд и блондин подорвался с кровати, убегая куда-то, после чего темноволосый сразу же подорвался за ним. Через некоторое время стало ясно, что от него вовсе не пытались сбежать. Скарамучча вновь стоял и смотрел, как красноглазого рвёт над унитазом.       Позже Казуху обняли со спины, целуя в плечо, пока блондин продолжал дрожать всем телом.