Ледовая история

Можно было сразу догадаться, что Валиев схитрит. Уж если вцепится, то своего не упустит. Оказавшись в знакомом номере — вместо ресторана, где «их могли бы увидеть» и «разнести сплетни по «Хрустальному», Этери оценила предусмотрительность Марка. Дело в том, что он и вправду заказал ужин — для них сервировали столик у окна. — И не говори, что ты не голодна, — предупредил Марк, убирая с тарелок металлические крышки. — Как будто ты меня услышишь, — хмыкнула она. По пути до отеля Этери призналась себе: ей было интересно говорить, слышать его, льстило то, как он отзывался на ее слова, как внимательно слушал и принимал все, о чем она говорила. И уже не раздражал напор, с которым Валиев лавиной сносил ее в нужную для него сторону. — Я всегда прислушиваюсь к вашему мнению, Этери Георгиевна. Вот я два дня не появлялся на соревнованиях рядом с Камилой. Ты же попросила — я подчинился, — Марк забрал из ведерка с растаявшим льдом бутылку вина и ушел с ней на кухню. — Это я оценила. Хвалю, — Этери присела за стол. — А в остальном? Я просила тебя не привлекать к нам внимания. Было же? — подперла тонкий подбородок ладонью и уперлась взглядом в широкую спину мужчины, отмечая, как напрягается он, открывая бутылку. — Было. А теперь весь «Хрустальный» болтает о нас. — Прям весь? — обернулся удивленный Марк. — И с чего такие сплетни? Может мы говорим про Камилу. Это же нормально? Я ее отец. — С учетом того, что я против того, чтобы родственники спортсменок были на таких важных соревнованиях? А ты посетил все наши крупные турниры… — неспешно размышляла Этери, следя за тем, как он будет изворачиваться. — Ненормально. — О твоих романах разве никогда не сплетничали? Тебя это так задевает? — вернулся он, чтобы сесть за стол и с любопытством заглянуть ей в лицо. — Задевает то, что роман начался или то, что о нем узнали? — Задевает то, что это может отразиться на работе, — честно ответила, прочерчивая ноготками по столику. Опустив голову, Этери увидела отражение мужчины в глянцевой поверхности. — Моя дочь от этого меньше тренироваться не будет. Вряд ли она сделает себе скидку за то, что папе нравится ее тренер… Но я поговорю с ней, — внешне спокойный Марк, тем временем, разлил алкоголь. — Нравится? — Этери пристально посмотрела на него. Марк небрежно покачивался на соседнем стуле. — Конечно, — мужчину, словно больше волновала еда на тарелке, он поправлял приборы и проверял наличие блюд на столе. Заметив повисшую паузу, Валиев все же натолкнулся на ее взгляд — она ждала подробностей и искренности. — Ты, правда, думала, что я буду тратить свое время на женщину, которая мне не нравится? — Запретный плод сладок.… И обычно такой плод манит мужчин, — неторопливо протянула она, продолжая царапать по поверхности. — И много таких мужчин было рядом с тобой? — деловито уточнил Валиев. — Достаточно. — И как? — Что как? — приподняла она брови. — Кто-то добился своего? Прошел, как танк, и ты сдалась? — каламбурить Валиев мог и в обстоятельных разговорах. И это, кстати, не вызывало отторжения. — Ты же ненавидишь, когда кто-то нарушает твои границы, так беспардонно врывается в твою жизнь? — скорее утверждал, чем спрашивал. — Ненавижу. — Тогда кто был ток, кто смог это сделать? — Ты — первый, — взглянула прямо, следя за его реакцией. Марк не шевельнулся, не упуская из виду ее глаза, с таким контролем она бы и не отвела их. — Те мужчины, с которыми я была, из моего окружения, они обычно рядом по работе, знают, когда они мне нужны, когда стоит подойти… Знают уже, чего я хочу, слушают, когда я прошу чего-то. — Удобные, — подсказал Марк. — Так это так ты их выбираешь? Только в этом случае у них есть шанс? — откинулся на спинку стула. — Можно и так сказать. По-разному было. — И почему ты сейчас одна? — Слушай, ну а ты как думаешь? — Этери прищурилась, захотела услышать и его версии — узнать, насколько он хорошо понимает ее. — Ну, это довольно легко. Потому что сильная… Потому что справишься… Потому что боишься… — ни один из них не прерывал зрительного контакта. — Чего? — ему удалось ее немного удивить. — Боишься, что привяжешься так сильно, а потом так же сильно поранишься. А еще — думаю, ты так и не встретила человека, который смог бы тебя полностью заинтересовать. Быть, ну, хоть немного по силе равным тебе. А в лучшем случае — сильнее. Хотя… Ты настолько к этому привыкла, что я вот думаю, мне придется попотеть, чтобы научить тебя быть слабой, — он мягко улыбнулся. — Слабой? Вы жутко самоуверенны, Марк Витальевич, — тихо рассмеялась и тоже откинулась на спинку стула, чувствуя как вино, наконец, расслабляет ее напряженные плечи и дурманит разум. — Ты очень упрямый, — вздохнув, сделала еще один глоток терпкого напитка. — Поэтому я тебе нравлюсь? — пока она пробовала вино, смакуя его на языке, Марк отпил четверть бокала. Не привык он довольствоваться маленькими порциями. — И не отпирайся. Ты же и шанса мне не дала, если бы ничего не чувствовала. — Мало бы тебе не показалось, — улыбнулась она и догадалась, что ему важен ответ. — Нечасто рядом со мной мужчины, которые не боятся отказа… которые… готовы на многое, лишь бы добиться своего. Лишь бы добиться моего расположения… — Уж, какой есть, — не стал отпираться Марк и снова оцепенел, покручивая в сильных пальцах тонкую ножку бокала. — Я поначалу даже не понял, почему меня так тянет на каток. Свекровь отправил на лечение, и Камила осталась без присмотра. Думал, что начал, наконец, всерьез интересоваться фигурным катанием только ради нее… Хотя я в нем даже не разбираюсь. Красиво — да и всё. — Надо все-таки научить тебя тулупу, — еще один глоток был спасением от огня, рвущегося из-под кожи от его вкрадчивых слов. Словно каждое из них Марк взвешивал и тщательно обдумывал, стоит ли все это озвучивать. — И я сломаю вам каток, — рассмеялся. — У вас много денег, Марк Витальевич. Построите заново… — помолчала и отзеркалила его взгляд. — Так и из-за чего вы заинтересовались фигурным катанием? — Из-за вас, Этери Георгиевна, — он, сокрушаясь, пожал плечами и допил вино, снова заглянув в темные, мерцающие в приглушенном свете, глаза. — Честно, — веселье получилось чуть нервным. Этери с трудом справилась с встрепенувшимся сердцем, которое чутко отозвалось на его признание. Этери чувствовала, как предательский жар приливает к щекам, и опустила голову, не переставая следить за Марком из-под опущенных ресниц. — Между прочим, обычно у меня совершенна другая тактика поведения с женщинами. — Машу Бог уберег? — поджала губы от едкой улыбки — форма защиты, на которую выучивший это за пять месяцев общения Марк перестал обращать внимания. — Машу? — скривился, — Не люблю, когда кто-то пытается влезть в мою семью. — А Маша пыталась? — Напридумывала себе черт знает что… У нас даже ничего не было, а у нее уже фантазия так разыгралась, — Марк пробежал глазами по тарелкам — еда давно остыла. Зато можно было долить вина, что он и сделал. — Но могло быть? — Могло, — кивнул он, и в груди Этери что-то неприятно шевельнулось. Хотя прямодушие Валиева подкупало. — Но я никого не подпускал к Камиле. У нее была уже мать, я бы хотел, чтобы она помнила о ней… — Марк провел взглядом по ее хрупким плечам. — Ты меня впечатляешь… — Что? — она неосознанно сжалась. Переваривала информацию о его жене, и не ждала этой честности. Уставилась на него в легком трансе, сотканном из интимного момента, откровенного разговора, замешанного на опьянении. — То, как ты общаешься с моей дочерью. Ты же стала для нее примером, опорой… Как двигаешь ее вперед… Даже сегодня. Я видел, как она тебя благодарила. Это… дорогого стоит, — Валиев говорил вдумчиво с расстановкой. Было видно, что он обдумывал эту связь, казалось, она даже стала неожиданностью для него. — Камила — чудесный ребенок. И феноменальная фигуристка, — улыбнулась мягко. Неприкрытые ничем слова грели — обвиненная в черствости, погрязшая в скандалах с неблагодарными спортсменками — Этери задумывалась иногда над тем, а может и она виновата в таких ситуациях? И мало кто знал, как болезненно женщина переносила каждый уход взращённой ею воспитанницы. Словно часть умирала, а на ее месте появлялась дыра, которую ничем нельзя было заполнить. Оберегая себя, Этери с каждым ребенком училась теперь отдаляться — все дальше и дальше — и так и не доводила это до конца. Они все западали ей в душу. — И у нее феноменальный тренер. Олимпийская чемпионка и олимпийский тренер. Выпьем? — Марк потянулся и чокнулся с ее бокалом. Тоненький стекольный звук разрезал опустившуюся на комнату тишину, в которой зависали их важные слова. В молчании они сделали по глотку — Кстати… пока не забыл… Этери удивилась, когда Марк резко поднялся и ушел в зону гостиной. Времени хватило, чтобы потереть руки, сгоняя с прохладной кожи мурашки. Поймала себя на мысли, что обволакивающий разговор возбуждал и привязывал к этому мужчине больше, чем ей хотелось бы. Такая близость недопустима в олимпийский сезон, сокрушался ее разум. — Что… — приоткрыла рот, когда Марк отодвинул тарелку и положил перед ней коробку бирюзового цвета с логотипом знакомого бренда. — И что это? — выдавила вопрос, и посмотрела на склонившегося над ней Марка. — Подарок. За олимпийскую медаль. И чтобы ты сразу не отказалась — предлагаю бартер. Ты принимаешь подарок, а я после следующей медали дарю тебе тулуп… Ну или аксель. Тоже будет подарок, — он вернулся на свой стул. — Неравнозначный обмен, — покусывая губы, Этери не сводила с него взгляда. Она знала стоимость украшений от ювелирного дома в Нью-Йорке, прославившегося на весь мир после одноименного фильма. — Марк, это лишнее… Медаль выиграла Камила… — И она получит свой подарок, — Марк осушил бокал и отправил в рот виноградинку. — Разве ты не хочешь увидеть потрясающий тулуп? — Чтобы ты на моих глазах свернул себе шею? — незлой сарказм был прекрасной маской. — Ну, тогда я оставлю тебя в покое. Или ты уже этого не хочешь? — он обаятельно улыбнулся, естественно, зная, как это влияло на женщин. Магнетизма ему было не занимать. — Искушение велико, — усмехнувшись, снова глянула на подарок. — Откроешь? — оказалось, что ему это было важно, Марк ждал. Не став растрачиваться на препирательства, Этери распаковала коробку и достала из бархатного мешочка украшение. Уникальная подвеска в виде креста из белого золота с бриллиантами в платиновой оправе впечатляла. Разглаживая на ладони цепочку, женщина на мгновение оторопела, но спохватилась и спрятала растерянное выражение лица. — Марк…- а вот слов так и не подобрала. — Заметил, что ты любишь крестики. Кажется, вот этот неплохо смотрится. Но ты можешь его не носить… Хотя я обижусь… — предупредил он честно. — А ты умеешь обижаться? — спрятала крестик в ладони, согревая металл. — Еще как. Я же ранимый мужчина, Этери Георгиевна… — Сложно представить. Надеюсь, хотя бы не плачете по ночам, Марк Витальевич, — автоматически съязвила она, все еще пребывая в смущении от дорогого подарка. — Спасибо, Марк. Подвеска красивая… — украдкой глянула на него и поняла, что бессмысленно прятаться — он цеплялся взглядом за каждое ее движение. — Тебе нравится? — кажется, он волновался, ее это немного успокоило. — Нравится. И с чего бы мне ее не носить? Я люблю такие украшения… Будет напоминать о Пекине. — И обо мне? — Напоминать? А ты уже собрался сбежать? — невольно рассмеялась она, и освободилась от смятения. Хотела выпить вина, но не успела взять бокал — Марк был быстрее. — И не надейся, — пленяя руками, Марк приблизил к ее лицу глаза, полные желания. — Никуда я не исчезну. — С чего ты взял, что я надеюсь? — вызывая в нем дьявольский огонь, не сулящий ничего хорошего, Этери скользнула розовым язычком по искусанной губе. — Значит, чаша терпения еще не переполнена? — мужские пальцы, как по клавишам, прогулялись по ее позвоночнику, оставляя от каждого касания импульсы, расходящиеся по телу. — Нет, — давая сигнал к поцелую, переведя взгляд на его губы, Этери все же не подготовилась к натиску. Задыхаясь от страсти, в которую столкнул ее ненасытный Валиев, женщина схватилась за его могучую шею, и Марк дернулся. — А-уу… — тяжело дыша, он отклонился, и Этери поняла, что воткнула крестик в плотную кожу, на которой выступила красная точка. — Убить меня хочешь? — прошептал, пока она затирала пальчиками отметину, снимая болевой синдром. — Прости… — развернулась в его тисках и опустила подвеску в коробку, пока Марк купался лицом в ее волосах, путая их. Затихнув, Этери прекратила борьбу и погладила склоненные плечи, удивляясь их размерам. Изучила в плавном движении его руки, прощупала мускулы и пропустила между пальцами густые темные пряди. — Марк… — услышав уже ровное дыхание, Этери оставила короткий и невесомый поцелуй на его щеке. Понравилось ощущение, и она провела губами по коже, обдирая свою нежную плоть о выступившую за день короткую щетину. Не собираясь мешать, Марк занялся толстовкой, которая скрывала от него ее чарующую наготу. Не ждавшая его быстрого жеста со стягиванием с нее одежды Этери удержалась от вскрика и прикусила внутреннюю кожу на губе, останавливая себя. Он так быстро снял и с себя такой же свитшот, и откинул его, что ей пришлось все же сдаться — охнула, когда их полуобнаженные тела соприкоснулись. Жар был невыносимым. — Я долго ждал, — этот низкий хриплый голос ударил ей жаркой волной извинения в самое ухо. Марк был занят осторожной лаской ее спины, от чего Этери изгибалась и прижималась к нему сильнее. — Бедненький… Пожалеть? — глянула на него с ведьмовской поволокой в глазах. Отзываясь на колдовской взгляд, Марк вдруг подхватил ее на руки, и Этери, очнувшись от такой стремительности, испуганно обхватила его за шею. Успев пожалеть о том, что ее давно не носили на руках, Этери откинулась на порывало, когда Марк бережно уложил ее в мягкую постель. Навис над ней в сумерках от светильника над кроватью, и горячо прошелся взглядом по распластанному под ним телу. О чем он сейчас думал? Вцепляясь в белоснежную ткань, Этери приподнялась и оставила влажный поцелуй на ключице. Почувствовала, как Марк напрягся, сдерживая клокотавшее в нем желание. Удовлетворенная доказательством своей власти, женщина снова рухнула на одеяло. Подставила себя под алчные поцелуи, граничащие с грубостью, которые лишь сильнее заводили. Падая в бездну, Этери возвращалась в редкие мгновения, когда им пришлось разобраться с остатками одежды. И снова этот взгляд — мужчина навис над ней, изучая ее — миллиметр, за миллиметром проходя взглядом по неприкрытым участкам кожи. Восторг? Восхищение? Захлебнулась от увиденных эмоций в черных глазах Валиева, и зажмурилась до пятен в глазах, когда он наклонился и прочертил губами линию в ложбинке груди. Кажется, ей снова придется учиться дышать. А пока, к черту. Стирая границы установок, принципов, сбросив ранее любимые маски в соседней комнате, Этери обхватила ногами его за бедра и застонала, когда Марк, зная ее маленькую слабость, воспользовался этим и взял в свой горячий рот поочередно напряженные горошины сосков, посасывая и прикусывая слишком чувствительную плоть. Играя, он делал это с садизмом, ясно осознавая, какая буря бушует внутри нее и как сложно ей сдерживать стоны. — Прекрати… — выдохнула в потолок и не смогла его оттолкнуть. Зацарапала по твердым плечам, то ли притягивая то ли пытаясь оттолкнуть. Но Марк действовал по своему плану методично выцеловывая каждый участок нежной кожи. Целовал, втягивая в рот, покусывал и снова ласкал, шепча с придыханием какие-то слова, которые она разгоряченной головой не могла даже понять. — Посмотри… Очнулась, когда выпрямившийся мужчина оказался у ее лица. Распахнула глаза, чтобы увидеть, с каким удовольствием он фиксирует ее эмоции и их же отражает — сейчас они были связаны, как никогда. Не собираясь проигрывать, Этери смотрела. Ждала, когда он напоследок сожмет в ладони изможденную от сладкой пытки грудь и спустится вниз. И все же прикрыла глаза, когда Марк осторожно вошел, ненасытно следя за оттенками ее чувств, мелькающими на лице. Снова уставилась, почти ненавидя его за медленные движения, и вцепилась в скользкую поясницу. — Прекрати, — сухой воздух раздирал стенки горла. Не было сил даже собрать слюну и сглотнуть. — Быстрее… — потянулась к нему, чтобы шепнуть и вжалась в его бедра, когда он выполнил просьбу. Но счастье было недолгим. Разгадать его замысел получилось не сразу. Только, когда Марк повернулся, устраивая ее сверху, Этери поняла, что они меняются ролями. Откинула взмахом копну светлых волос за спину, давая ему больше возможностей рассмотреть ее. Искушала, пленяла и наслаждалась каждым восхищенным возбужденным взглядом. Марк и правда, был поглощен светящейся женской красотой, он пил ее глазами, придерживая за согнутые колени. Пришло ее время мстить. Взявшая передышку, Этери смогла замедлить темп, хотя все естество сопротивлялось и требовало скорейшей разрядки. Выкрадывая пару минут, она все же растягивала их единение — неспешно двигаясь и изгибаясь змеей над стискивающим зубы мужчиной. Но его терпения хватило ненадолго. И сдался. Не желая больше ждать, Марк присел, рывком притягивая ее к себе, и задвигался глубоко и быстро, направляя гибкое тело от себя и к себе. Долго продолжаться это не могло — самообладания не осталось. Отдавшись экстазу, сливаясь в моменте, вдвоем они совпали и в стонах, переживая свое единение, после чего не стали разделяться, так и замерли в отчаянной позе, словно собираясь остаться вместе навсегда. — Ммм… — затекшая спина помешала долго плавать в эфире. Вздохнула, когда Марк деликатно отпустил ее и уложил на постель. Сам же лег рядом с громыхающим в груди сердцем. — Ты… на меня действуешь… как на мальчишку… — хрипловато сообщил он. — Это комплимент? — усмехнулась она, проводя пальцем по своей груди, надеясь удержать в последних касаниях ускользающее удовольствие. — Никто на меня так не влиял… Горячий триумф волной окатил Этери, и она повернула к нему голову. Марк так и не открыл глаза, но на его губах блуждала сытая улыбка. — Так у вас это впервые, Марк Витальевич? — Что я хочу закончить через пять минут? И снова начать? — приоткрыл глаз. — Впервые, лет с 18… — Польщена. Но вы уж держитесь, — ей так нравилось дразнить его. Даже после секса это ощущалось пузырьками счастья в горле и нарастающим возбуждением, — А то растеряете славу мачо… — А что она есть? Не знал, — усмехнулся Марк. — Не скромничайте, — потянулась к сильной руке, чтобы поймать его терпкий запах и отложить на подкорке сознания, как доказательство — сейчас этот мужчина безраздельно принадлежит ей. — Так и вы у нас… та еще горячая штучка, Этери Георгиевна… — Неправда, — закрыла она глаза, погладив кончиком носа по его плечу. — Не скромничайте, — пикировал лениво. — Теперь-то ты не убежишь? — Я никогда и не сбегала… — Неправда… — Правда… — прикусила солоноватую все еще немного влажную кожу. — Не зли меня. — Ты за это меня съешь? — Марк зашевелился и перевернулся на бок, собственнически кладя ладонь на ее бедро. — Я ж невкусный… — Я хорошо готовлю. — Тогда следующий ужин с вас, Этери Георгиевна. Я уже голоден… Отыскав ее припухшие губы, Марк нежно поблагодарил в поцелуе. И тут же распаляясь, доказал ей, что готов и ко второму раунду. Осталось понять, где взять на это силы. Непонятно, на чем держался этот мужчина. Истерзав ее и выпив до дна, Марк будто бы согласился уснуть, а потом снова продолжил домогательства — словно случайно задевая все ее чувствительные местечки. — Марк… — прошептала с укором, когда он, устроившись вплотную к ее спине, сползал рукой по изгибу голого бедра. От одеяла изможденной Этери было жарко, но она осознавала, что, не будь преграды, мужчина бы не оставил ее в покое до утра. — У меня скоро тренировка… — Вот и отдохнешь на ней, — посмеивался он, уткнувшись в ее шею и периодически легонько выдыхая на волосы. Играл, как ребенок, доставляя ей удовольствие. — Откуда в тебе столько запала? — она едва разлепила глаза и всмотрелась в темную стену — свет они успели потушить. — Рука… — Ты сводишь меня с ума, — Валиев послушно вытащил руку и положил ее на бедро поверх одеяла. — Я хочу, чтобы мы виделись чаще. — Марк Витальевич, запишитесь ко мне на личные тренировки… — насмешливо предложила сонная Этери. — О, даже такое есть? И дорого берете? — Дорого. — Придется бизнес продать. А мне еще дочь кормить… Эх, была не была. Записывайте. — Марк, — улыбаясь, Этери прислушалась к себе — сейчас было так спокойно, радостно от того, что можно было не думать о работе, не слышать противный голосок внутри, извещающий о надвигающихся мифических проблемах. И с чего она взяла, что они будут? Все будет хорошо. Она снова прикрыла глаза. — Я рад, что ты здесь, — шепнул он серьезно. — Спи… Но утром… у нас с тобой тренировка. — Возможно, я не проснусь… — засыпая, Этери успела положить ладонь на его руку, и чуть стиснула пальцы, подтверждая их союз. Хотелось надеяться, что он будет крепким. Но в счастье свое Этери привыкла не верить. *** Он так крепко спал, что она могла беспрепятственно исследовать взглядом его безмятежное лицо. Во сне Марк выглядел моложе и спокойнее, и уже совсем не тем деятельным бизнесменом, который мог хмуриться не хуже ее, а где-то даже более грозно, чем она. Представив, какой из него получился бы тренер, Этери едва не рассмеялась. Здоровый мужчина позволил бы вить из себя веревки — вряд ли дети не разгадали, что он не умеет противостоять их умоляющим глазкам. Хотя тренировка у такого тренера была бы забавной. Хотела бы она на ней поприсутствовать. — Подглядываете? За своими фантазиями она упустила момент, когда дыхание Марка стало прерывистым, а ресницы задрожали. Его губы растянулись в улыбке — вот у кого с утра не бывает плохого настроения. — Изучаю. Тебе надо побриться, — погладила его по щеке — за ночь темная щетина стала еще больше. — Надо в душ, — согласился он. — Вместе? — все же приоткрыл глаза. — Привет… — растворились друг в друге. — Не знаю. Надо посмотреть на время… — Ты обещала не сбегать, — насупился он. — Тренировка, Марк, — она почти сползла с кровати, добираясь до своего сотового, лежащего на полу, и снова нырнула под одеяло, устроившись на спине. Нахмурившись, Этери обнаружила десятки пропущенных звонков. Не расслышала даже, на что жалуется Валиев. — Да. Слушаю, — ответила быстро — ей снова позвонили. Марк затих, услышав, каким холодным и резким стал ее голос. Отвечая отрывисто, и глядя вверх, женщина снова превратилась в королеву льда, с которой он когда-то познакомился. Недовольный таким перевоплощением Валиев тоже лег на спину и потер ладонями лицо. — Что, медали украли? — съязвил беззлобно, когда женщина перестала отвечать односложно и отключилась от собеседника на той стороне телефона. Понимая, что она молчит слишком долго, Марк повернул голову — Этери сидела с застывшей маской на лице и не шевелилась, сверля взглядом пространство перед собой. — Этери… — осознавая, что что-то идет не так, он привстал. — Допинг… — на него глянули огромные тревожные глаза, на дне которых разгорался страх. Сейчас роковые слова предназначались ему. — Марк, у Камилы в анализах нашли допинг.